Ал-фараби
Министерство общего и профессионального образования РФ
Государственный Университет Управления
Кафедра:
Философии
Реферат
по философии на тему:
АЛ-ФАРАБИ
Преподаватель:Ермолаев
Студент:
Москва
1999
Содержание
Введение
Идейные истоки и предпосылки формирования мировоззрения
ал-Фараби
Основные исходные принципы
Вклад в науку
Теория Музыки
Заключение
Список литературы
Введение
Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад ибн Тархан ибн Узлаг ал-Фараби, известный
на средневековом мусульманском Востоке как «Второй учитель» (т. е. второй после
Аристотеля), родился в г. Фарабе, расположенном на Сырдарье при впадении в нее
р. Арысь, в 870 г. в тюркской семье. Бассейн Сырдарьи — колыбель древней
цивилизации, сыгравшей в истории Казахстана такую же роль, как Нил для Египта,
Тигр и Евфрат для Месопотамии.
Фараб, согласно автору Х в. ал-Мукаддаси, был большим городом с
населением около 70 тыс. душ мужского пола, с соборной мечетью, цитаделью и
базаром. Город был расположен в Отрарском оазисе, который вместе с прилегающими
к нему районами был древнейшим центром оседлости, ирригационного земледелия и
городской цивилизации Казахстана. Как поселение городского типа Отрар возник в
последние века до нашей эры. О масштабах экономического и культурного развития
оазиса говорят руины свыше 60 поселений, замков-крепостей и городов, следы
мощной и широко разветвленной оросительной системы, относящиеся к различным
историческим периодам от раннего до позднего средневековья. А. Н. Бернштам
отмечал, что Отрар привлекал к себе внимание средневековых арабо- и
ираноязычных авторов как важнейший узловой пункт караванных дорог. Он находился
на стыке различных географических ландшафтов, занимая выгодную позицию с точки
зрения орошения плодородных земель. А. Н. Бернштам поэтому видел в Отрарском
оазисе ключ к развязке важнейших вопросов взаимоотношения кочевой степи и
оседлого населения — далеких предков казахского народа . В результате
переселения согдийцев, имевших большой опыт в области земледельческого труда и
древних традиций градостроительства, в Южном Казахстане сложилась своеобразная
городская цивилизация.
Такова была родина ал-Фараби.
Руководимый жаждой знания, ал-Фараби в молодые годы, когда еще острым и
свежим бывает восприятие мира, отправляется в путешествие. Многие годы он
проводит в Багдаде — политическом и культурном центре Халифата. Здесь он
основательно пополняет свои знания, входит в контакт с видными учеными и
благодаря эрудиции, силе мысли и величию характера довольно быстро занимает
среди них первенствующее положение. Но у догматически настроенных богословов
возникает личная неприязнь к нему, смешанная с завистью, а главное — оппозиция
ко всему строю его мыслей, ориентированному на познание реальных вещей и поиски
достижения счастья в земной жизни. В конце концов ал-Фараби был вынужден
покинуть этот «город мира».
О Багдаде и его роли в духовном формировании ал-Фараби следует сказать
особо. Прежде всего это был центр интенсивной культурной жизни. Именно в нем
пересечение различных культурных традиций и влияний сказалось с наибольшей
силой. Языческие верования, иудейство, христианство (в лице несториан и
монофизитов), ислам, культуры разных народов создавали импульс для столкновения
мыслей, их шлифовки, возвышения над локально-этнической узостью. Именно к
Багдаду относится то, что ал-Фараби говорит о коллективном городе:
«этот город является
самым восхитительным и счастливым из невежественных городов и своим внешним
видом напоминает цветастое и красочное одеяние и в силу этого оказывается любимым
кровом каждого, ибо любой человек в этом городе может удовлетворить свои
желания и устремления. Почему-то народ стекается [в этот город] и оседает там.
Его размеры безмерно увеличиваются. В нем рождаются люди разных родов, имеют
место браки и половые связи разного вида, здесь рождаются дети самого разного
рода, воспитания и происхождения. Этот город состоит из многообразных, входящих
в друг друга объединений с отличными друг от друга частями, в которых чужеземец
не выделяется из местного населения и в которых объединяются все желания и
все действия. Поэтому очень возможно, что с течением времени в нем могут
вырасти самые достойные [люди], там могут сосуществовать мудрецы, ораторы,
поэты всех видов» . Но соответственно в нем контрасты добра и зла
проявляются сильнее, чем где бы то ни было. Багдад был Меккой для
интеллектуалов того времени. В нем они «пробовали» свои силы, создавали школы,
вступали в соперничество, добивались успеха, изгнания, возвышения и унижения.
Именно здесь работала знаменитая школа переводчиков, в которой значительную
роль играли несториане. Они переводили и комментировали произведения Платона,
Аристотеля, Галена, Эвклида. Шел параллельный процесс освоения культурных
достижений Индии. Такая работа стимулировала и самостоятельную творческую
активность. Наставниками ал-Фараби в Багдаде . оказались Юханна ибн Хайлан и
знаменитый переводчик античных текстов на арабский язык Абу Бишр Матта. О
Юханне ибн Хайлане, по сообщению Усейбиа, ал-Фараби рассказывал как о человеке,
который был приобщен к живой традиции передачи наследия Аристотеля от учителя к
ученикам через целый ряд поколений. Абу Бишр Матта преподавал логику. Но, как
говорят средневековые источники, ученик довольно быстро превзошел учителя.
Следует отметить одно обстоятельство из годов учения ал-Фараби в Багдаде: он
получил возможность ознакомления со «Второй Аналитикой» Аристотеля, которую
теологически настроенные несториане пытались «прикрыть», поскольку там
развивались теоретико-познавательные взгляды, не оставлявшие места для
религиозного откровения.
Ал-Фараби переезжает в Харран, где жили ученые-несториа-не, вытесненные
в свое время из Александрии. Последние годы. своей жизни он проводит в Халебе и
Дамаске, пользуясь высоким уважением ведущей политической фигуры в Северной
Сирии — Хамданида Сайф ад-Дауля.
Скончался ал-Фараби в декабре 950 г. в возрасте 80 лет.
Идейные истоки и предпосылки формирования мировоззрения
ал-Фараби
Если обрисовать линию культурной традиции, к которой
оказался подключенным ал-Фараби, то ее схематичные контуры будут приблизительно
таковы. Египет, Вавилон, Индия создают предпосылки развития ремесел, науки,
искусства. Древняя Греция подхватывает эстафету и создает блестящую
цивилизацию, синтезирующую и продолжающую культуру Востока. Позднее античная
культура мигрирует, как бы возвращаясь к своей прародине, это—эпоха раннего
средневековья. Знание предельного счастья и совершенства, которого может
достичь человек, «говорят, в древности было у халдеев, обитавших в Ираке, затем
оно появилось у египтян, затем оно перешло к грекам, от них перешло к сирийцам,
а затем —к арабам» . Наследие античности, прокомментированное, усвоенное,
преумноженное, обогатившееся новыми потенциями в мире арабо-му-сульманской
культуры, развивается Возрождением в Европе. Такова магистраль прогресса
мировой культуры.
В творчестве Абу Насра исключительное место занимает
Аристотель. Интерес ал-Фараби к великому античному мыслителю симптоматичен и
оказался типичным, модельным с точки зрения всего дальнейшего развития
средневековой мысли. Наряду с Аристотелем достаточно полно отражен в творчестве
ал-Фараби и Платон. Диалоги «Кратил», «Софист», «Парменид», «Тимей», «Федон»,
«Государство» были широко известны к тому времени на Востоке.
Тяготение к Аристотелю доказывает сосредоточенность
интересов ал-Фараби на посюстороннем. Зато в области социально-этической он
проявляет обостренный интерес к Платону — при убеждении, что Аристотель в этой
области следует за Платоном. Уникальным является факт написания ал-Фараби
комментариев к «Законам» Платона, которые до него не привлекали специального
внимания. Для раскрытия идейных истоков мировоззрения ал-Фараби мы сначала
остановимся на краткой характеристике учений Платона и Аристотеля, затем
покажем, как ал-Фараби понимал связь между тем и другим мыслителями.
Опосредствования рецепции античной философии Абу Насром ал-Фараби и ближайшие
культурно-исторические предпосылки его творчества позволят определенным образом
представить его творчество на фоне предшествующей культуры.
Отношение ал-Фараби к Платону и Аристотелю представляет собой сложную
проблему. Безусловным является его преклонение перед Аристотелем и Платоном,
особенно первым. Оно доходит до того, что свои собственные
рассуждения Абу Насром ал-Фараби иногда унижаются, считаются чем-то
второстепенным, незначительным.
Необходимость опереться на авторитет, взятая в качестве сознательной
установки, не могла не сказываться негативно на творчестве. Но там, где
ал-Фараби не находит «зацепок» у древних, там, где отсутствует соответствующий
идейный материал, он разворачивается в полную меру и строит свои исследования
широко, смело и свободно.
«Подражание Аристотелю должно быть таким, чтобы любовь к нему никогда не
доходила до той степени, когда его
предпочитают истине, не таким,
когда он становится предметом ненависти, способным вызвать желание его
опровергнуть» . Принципиально важно не то, что ал-Фараби преклоняется перед
Платоном и Аристотелем, а то, что именно ему «по душе» в их воззрениях, которые
надо рассматривать как теоретический источник его собственных воззрений.
С этой точки зрения выступает как несостоятельная трактовка учения
ал-Фараби как механического синтеза платонизма и аристотелизма (или
неоплатонизма и перипатетизма, на чем мы остановимся ниже), ибо есть
глубокий смысл в арабской пословице, согласно которой люди гораздо больше
походят на свое время, чем на своих родителей.
У ал-Фараби есть специальный трактат, где он задается целью выяснить
отношение Аристотеля к Платону. Объясняя причины и цель его написания, он
говорит следующее: «Поскольку я наблюдал, как многие из наших современников
спорили друг с другом о возникновении мира или его предвечности и утверждали,
что между обоими выдающимися мудрецами,. возглавившими философские учения, есть
некое разногласие касательно Первого Создателя и доказательства его
существования, а также относительно первопричин, возникающих от Первого
Создателя в делах души и интеллекта, воздаяния за деяния — будь то добрые или
злые — и по многим вопросам политики, этики и логики, то я решил в этом
сочинении показать общность взглядов этих философов и объяснить смысл их
высказываний, чтобы выявить единство их убеждений и устранить сомнение и
неверие из сердец тех, кто изучает их книги» .
Содержащееся в названии этого трактата слово
«ал-итти-фак» (согласие, единодушие, гармония) Ф. Дитерици, -по нашему мнению,
правильно относит за счет возможной неосведомленности переписчика, считая, что
им искажается замысел автора. В рукописи, которой руководствовался Ф.
Дитерици,. вместо этого слова используется выражение «ал-джам байна», которое
более точно указывает на общность взглядов Платона и Аристотеля, так как
ал-Фараби видимое противоречие между их взглядами объясняет тем, что они
касались либо разных сторон одного и того же вопроса, либо подходили к нему на
различных уровнях и преследовали отличные цели. Истина — одна, способы
приближения к ней многообразны, что подчас воспринимается остро, как отсутствие
всякой связи, абсолютной противоположности тех или иных мнений, которые
подвергаются сравнению.
Общность взглядов Платона и Аристотеля он
прослеживает по целому циклу вопросов, считая, что известные основания или
повод для предположения о существовании между ними разногласий имеются. Он
касается различий в образе их жизни, в методе Исследования и изложения, в
понимании истоков нравственности, ее формирования и возможности изменения
нрава, в трактовке проблем теории познания (диалектики известного и
неизвестного). Он считает неправильным противопоставлять Платона и Аристотеля
по вопросу о том, создан ли мир богом или существует от века, по вопросу о
целях и формах, душе и интеллекте. У них общий идеал — созерцательная жизнь
мудреца. Философ должен править государством. Платон к этому добавляет: участие
в управлении нужно постольку, поскольку в этом есть необходимость. Без таковой
философ должен быть занят своим благородным делом — размышлением. Аристотель
чисто теоретически иногда подчеркивает преимущество деятельности по сравнению с
созерцанием, но не выдерживает последовательно своей позиции.
При ал-Мансуре, Харун ар-Рашиде и особенно при
ал-Ма-муне приняло большой размах движение по освоению наследия индийцев,
иранцев и древних греков. Харун ар-Рашид основал в Багдаде научное учреждение
под названием «Дом мудрости» для разработки проблем философии и естествознания.
Ал-Мамун расширил это учреждение, обеспечив его богатой библиотекой, в которой
опытные переписчики занимались расширением литературных фондов этой академии.
Показательным для отношения ал-Мамуна к научным изысканиям является факт
включения в договор о мире с византийским императором Михаилом III условия о
снабжении библиотеки в Багдаде копиями имевшихся в империи научных сочинений. В
переводе античных трудов большую роль играли сирийские ученые. Так, Хунайн ибн
Исхак перевел сочинения Платона, Порфирия, греческих комментаторов Аристотеля и
многие произведения Галена. Дело перевода превратилось в семейную традицию
выдающихся умов этого времени, каждый из которых проводил самостоятельные
исследования. Тот же Хунайн ибн Исхак был выдающимся врачом и написал
многочисленные трактаты по медицине (факт первоначального перевода именно
медицинских трактатов интересно сопоставить с тем обстоятельством, что
выдающиеся мыслители и ученые этого времени, как правило, были одновременно и
врачами). Переводчик Сабит ибн Курра написал много работ по различным разделам
математики, осно-ьываясь .на трудах Эвклида и Архимеда.
Столкновение с другими культурами и верованиями способствовало
формированию философии как деятельности, стимулирующей функционирование
культурных ценностей, поскольку, по выражению А. Швейцера, «для общества, как и
для индивида, жизнь .без мировоззрения представляет собой патологическое
нарушение внешнего чувства ориентирования». Необходимость обоснования догм
Корана расколола богословов (мутакаллимов) на ортодоксов-ашаритов и на
мутазилитов, стоявших за свободное толкование религиозных догм. Ко второму
направлению примыкали философы.
С точки зрения ортодоксов, термины «философ», «последователь Аристотеля»
и «еретик», «безбожник» были абсолютно тождественны. До возникновения
антагонизма между ашаритами и собственно «философами» внутри самого ислама
возникали серьезные расхождения по принципиальным вопросам, в том числе по
вопросу о предопределении. Джабриты занимали крайне фаталистические позиции.
Напротив, кадариты наделяли человека свободой воли и ответственностью за свои
поступки. Высвобождение философии из-под эгиды теологии, начатое ал-Кинди, было
продолжено ал-Фараби, который считал, что в «священных текстах» есть
эзотерический смысл, который требует расшифровки и аллегорического толкования.
Математические и астрономические знания народы мусульманского Востока в
той или иной мере заимствовали у индийцев. Самым ранним трактатом, переведенным
с индийского ка арабский, был астрономический труд «Сиддханта» Брах-магупты. Во
времена правления ал-Мансура в Багдад были завезены два важных научных
трактата, один по астрономии, другой .по математике. Последний был использован
ал-Хориз-ки в первом в своем роде тексте по алгебре, в котором фигурируют
цифры, получившие впоследствии названия арабских. В алгебраическом трактате
ал-Хоризми прослеживается вавилонское и сирийское влияние. Астрономические
таблицы индийцев также послужили материалом для упоминавшихся уже разработок
ал-Хоризми.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|