Бытие и существование права
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Человек
как правовое существо в онтологии права
2. Бытие и
существование права
3. Формы
существования права в онтологии
Заключение
Список
использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Рассмотренные определения сущности и понятия права в его различении и
совпадении с законом позволяют охарактеризовать право под углом зрения
онтологии (учения о бытии), гносеологии (учения о познании) и аксиологии
(учения о ценностях).
В контексте развиваемого нами юридического правопонимания в общем виде
можно сказать, что учение (концепция) о праве в его различении с законом это и
есть онтология права.
Бытие права (его объективная природа и собственная сущность) представлено
в принципе формального равенства, включает в себя и выражает всю совокупность
внутренне взаимосвязанных и предполагающих друг друга объективных свойств и
сущностных характеристик права как всеобщей и необходимой формы равенства,
свободы и справедливости в общественной жизни людей.
Право исторично. Этот историзм относится как к бытию права, так и формам
его проявлений. Право опосредованно социально-историческим опытом, и в этом
смысле оно апостериорно, а не априорно.
Поэтому природу права (социально-исторический смысл и содержание бытия
права, его сущности и существования) не следует смешивать ни с правом природы
(с природной данностью права), ни с природой разума (с априорной данностью
права из чистого разума), хотя и разум, и природа играют существенную роль в
историческом процессе генезиса и развития права.
Конечно, по аналогии с аристотелевским положением о том, что «человек, по
природе своей, - существо политическое», можно сказать, что человек, по природе
своей, - существо правовое. Но подобные суждения вовсе не означают априорности,
природной данности, прирожденности человеку политической или правовой сущности,
политических или правовых свойств и качеств.
1. ЧЕЛОВЕК КАК ПРАВОВОЕ СУЩЕСТВО В ОНТОЛОГИИ ПРАВА
Если бы человек, как считал Руссо, рождался уже свободным (и
уже от природы люди были бы свободными и равными), то он нигде не был бы в
оковах, и со свободой, равенством, правом, справедливостью у человечества
вообще не было бы никаких проблем.
В том-то и дело, что вектор движения прямо противоположный: человек и
человечество развиваются к свободе, праву, равенству, справедливости из ситуации
их отсутствия. И речь должна идти лишь о том, что человек (и целые народы) по
своей природе (интеллектуальной и волевой), в отличие от других живых существ,
может, потенциально способен путем своего совершенствования и развития прийти к
политическим и правовым формам организации социальной жизни.
Такого завершения генезиса человеческой природы, отмечал для своего
времени (IV в. до н.э.) Аристотель, достигли
лишь греки; другие же народы (варвары) как люди с неразвитой (нравственно и
умственно) природой живут в дополитических и доправовых условиях деспотизма и
рабства. Поэтому, согласно Аристотелю, «варвар и раб, по природе своей, -
понятия тождественные».
И спустя два с половиной тысячелетия приходится констатировать, что
многие люди и образуемые ими народы еще так и не завершили, говоря словами
Аристотеля, генезис своей политической и правовой природы, не достигли высот
того политического и правового общения, которое на современном языке называется
правовым государством, господством права, правами и свободами человека и
гражданина. И из прошлого и современного опыта нашей страны мы хорошо знаем о
тех трудностях и огромных усилиях, которые требуются даже для минимального
продвижения вперед на пути от рабства, деспотизма и тоталитаризма к свободе,
праву и справедливости.
Генезис права как социально-исторический процесс, в частности, означает,
что становление сущности права и возникновение правовых явлений и отношений
происходят одновременно и в рамках одного процесса. Дело, следовательно,
обстоит не так, что сперва откуда-то (от природы или свыше) дана некая готовая
сущность права (принцип права, идея права, умопостигаемое бытие права) и лишь
из нее затем появляются эмпирические правовые явления, правовая реальность.
Такова, например, логика соотношения чистых идей (истинного бытия) и
эмпирической реальности как их отражения в философии Платона. Как ни
парадоксально, но примерно по такой же схеме изображают легисты связь между
законом и жизнью.
Но неверно представлять себе дело и так, будто сперва какое-то время
существовала правовая жизнь и функционировали правовые отношения между
свободными субъектами и лишь затем появились сущность, принцип, бытие права.
Такой подход, внешне кажущийся весьма реалистичным, при ближайшем рассмотрении
оказывается внутренне противоречивым: он отрывает существование права от
сущности права и в то же время некое неопределенное существование (без правовой
сущности) характеризует как правовое. Что же в таком случае дает основание
вообще говорить о правовом характере соответствующих эмпирических феноменов,
лишенных правовой сущности, правового качества? Этот напрашивающийся здесь
вопрос остается без ответа.
Между тем ясно, что, если мы применительно к праву говорим о сущности и
существовании, это значит, что сущность права проявляется в формах его
существования, а в последних присутствует правовая сущность.
Абстрагированный от фактичности, формализованный мир права со своими
особыми условиями и условностями, со своими персонами (правовыми масками),
ролями, правилами поведения, процедурами и т. д. нередко сравнивают с театром,
имея в виду его игровой характер, театральные условности, абстрагированность
театрального действа от действительности и т. д. В подобных сравнениях есть
доля правды («человек играющий» проявляется везде - и в быту, и в праве, и в
театре, и в религии, и в других сферах жизни), тем более что театр (и, прежде
всего - драматический театр) многое перенял из области права, правовых коллизий
и процедур, правовой трактовки реальных ситуаций, организации и проведения судебного
процесса, словом - из драм и драматургии правовой жизни.
Но условности театра так и остаются в условном мире - за занавесом
театра, а между правом и жизнью нет такого занавеса и в условностях правовой
формы бурлит невыдуманная драма самой жизни с подлинными приобретениями и
потерями, и мертвые здесь не воскресают.
С точки зрения генезиса правовой природы человека (и вместе с тем
утверждения начал права и правопорядка в жизни целых народов), определяющее
значение имеет осознание как раз того обстоятельства, что в абстракциях права
за внешней условностью речь идет о самом главном и существенном в жизни
индивида и всего социума - о свободе, справедливости, равенстве, что правовые
условности - это на самом деле абсолютно необходимые условия достойной человека
жизни всех и каждого. А такой развитости и зрелости в организации жизни
невозможно достигнуть без освоения и практического утверждения людьми
требований права как императивных велений своей собственной человеческой
природы, своего разума, совести и воли.
Без овладения правом как математикой свободы люди и народы обречены,
прозябать под гнетом и произволом деспотизма, тирании и тоталитаризма.
Существенное значение нравственной зрелости человека (и народов), его
внутренней моральной зрелости и подготовленности для жизни по праву и закону
после Аристотеля наиболее выразительно сформулировал уже в XVIII в. (в духовном и
социально-историческом контексте отсталой, по европейским меркам, феодальной
Германии) Кант в своих знаменитых категорических императивах, где веления
индивидуального морального сознания по своей нормативной сути совпадают с
требованиями правового принципа всеобщего формального равенства. Развитое
состояние моральности - необходимое условие для утверждения правовой
легальности.
Исторический процесс генезиса права, его бытия и существования, протекает
в контексте общекультурного формирования и развития человека и человеческого
рода.
Право как культурный феномен - часть общечеловеческой культуры. Правовая
культура - это весь правовой космос, охватывающий все моменты правовой формы
общественной жизни людей. Культура здесь как раз и состоит в способности и
умении жить по этой форме, которой противостоит неоформленная (неопределенная,
неупорядоченная, хаотичная, а потому и произвольная) фактичность, т.е. та
докультурная и некультурная непосредственность (не опосредованность правовой
формой) и простота, которая, по пословице, хуже воровства.
Правовую культуру можно условно назвать «второй природой» («второй
натурой»). Но эта «вторая природа» не механическая пристройка к базовой «первой
природе», а культурная трансформация, культуризация и культивация всей (единой)
природы отдельных людей и народов. Так что право - это не культурный плод на
диком дереве, а плод окультуренного дерева.
Поэтому людям и народам, возжелавшим вкусить такой редкий плод, надо в
трудах и муках, упорно и настойчиво, осознанно и терпеливо возделывать в себе,
для себя и у себя свой сад правовой культуры, растить свое дерево свободы.
Чужими плодами здесь сыт не будешь.
2. БЫТИЕ И СУЩЕСТВОВАНИЕ ПРАВА
Бытие права - это качественно определенное бытие формального равенства,
которое (исходно и по определению) имеет смысл лишь как равенство свободных ив
таком своем качестве и всеобщем значении идентично справедливости.
Поэтому соотношение бытия и существования права, сущности права и
правовых явлений - это, по сути дела, соотношение правового принципа
формального равенства и форм его осуществления. Везде, где есть этот принцип
формального равенства (во всех явлениях, в которых он признается, закрепляется,
учитывается, соблюдается, проявляется и т. д.), там мы имеем дело с правовыми
явлениями, т. е. с формами существования (и осуществления) сущности (и бытия)
права. К этим формам относятся, следовательно, все феномены с правовым
качеством, все равно, идет ли речь о правовом законе (всех источниках
действующего права, соответствующих требованиям принципа права) или о правовой
норме, правовом субъекте, правовом статусе, правовом сознании, правовом
отношении, правовой процедуре, правовом решении и т.д.
Право, как известно, само не действует, действуют люди и именно свободные
люди, люди со свободой воли, которые в своих взаимоотношениях выступают как
субъекты права. Здесь правоспособность и правосубъектность людей выступают не
только как правовые характеристики свободных индивидов в их отношениях (в
правовых отношениях), но и как необходимые формы осуществления этой свободы
людей (т. е. сущности и бытия права).
Особо следует отметить, что и в плане сущности права, ив плоскости его
существования имеются в виду свобода, правоспособность и правосубъектность,
прежде всего именно индивидов, физических лиц, а не надындивидуальных
объединений, институтов, формирований. И это принципиально важно, поскольку
только на такой исходной основе и только там, где свободные индивиды
(физические лица) выступают в качестве независимых субъектов права и правового
типа отношений, возможны и другие субъекты права, так называемые «юридические
лица», возможны право, правовое равенство и свобода в организации,
функционировании и взаимоотношениях разного рода союзов, ассоциаций и в целом
социальных, политических, национальных и государственных образований.
Этот момент выражения индивидуальной свободы в виде правовой личности
(субъекта права) выступает в гегелевской «Философии права» как Исходный пункт
саморазвития понятия права от абстрактных форм его осуществления к более
конкретным формам, «В себе и для себя свободная воля» - это непосредственно
«единичная воля субъекта» - правовой личности. «Личность, - подчеркивает
Гегель, - содержит вообще правоспособность и составляет понятие и саму
абстрактную основу абстрактного и потому формального права.
Исходный характер субъекта права не следует, конечно, смешивать с его
внеправовой данностью. Напротив, личность, субъект права, в абстрактной форме
персонифицирует бытие (сущность) права в сфере его существования.
Правосубъектность - это, так сказать, человеческое измерение и выражение
процесса осуществления принципа формального равенства. Субъект (личность, лицо)
только потому и является правовым субъектом (правовой личностью, правовым
лицом), что олицетворяет правовое бытие, принцип права и выступает его активным
носителем и реализатором. Фигура субъекта права предполагает наличие права,
действительность бытия права и реальную возможность его осуществления. Ведь и у
Гегеля понятие личности и абстрактного права включает в себя (в абстрактной
форме) все последующие определения более конкретных форм права, т. е.
предполагает их наличие. Вне соответствующей правовой ситуации бессмыслен и субъект
права.
Эти соображения значимы и для правильного понимания и верной оценки
встречающихся в юридической литературе определений субъекта права,
правоотношений, правовой нормы, правосознания и т.д.
В данной связи представляет интерес позиция такого ортодоксального
марксистского теоретика права, как Е.Б. Пашуканис. В ходе критики буржуазного
права как исторически последнего, по его марксистским представлениям, типа
права он писал: «Юридическое отношение - это первичная клеточка правовой ткани,
и только в ней право совершает свое реальное движение. Право как совокупность
норм наряду с этим есть не более как безжизненная абстракция. Характеризуя это
юридическое отношение как отношение между субъектами, он добавляет: «Субъект -
это атом юридической теории, простейший, неразложимый далее элемент».
В этих положениях абсолютизируются теоретические условности, навеянные
схемой построения гегелевской философии права, очередностью освещения в ней
различных правовых феноменов, определяемой саморазвитием понятия права от
абстрактных определений права (и форм его внешнего осуществления, объективации)
до все более и более конкретных.
Но весь этот мир правовых явлений (правоотношения, субъект права,
правовая норма и т.д.) - лишь различные проявления принципа формального равенства
и все они, независимо от приемов их философско-правовой и теоретической
систематизации, являются одинаково формализованными по одному и тому же
основанию. Так что характеристики типа «атом», «простейший элемент», «первичная
клеточка» и т.д. относятся, скорее, к принципу формального равенства как
наиболее абстрактному определению и выражению права, а не к субъекту, правовому
отношению, правовой норме и другим одно-порядковым правовым явлениям, которые
как раз и не являются «первичными» и «простейшими» потому, что в них уже
присутствует качество правовой формальности, принцип правового равенства, без
чего они и не были бы правовыми феноменами.
С точки зрения интересующих нас здесь проблем правовой онтологии следует
отметить и неадекватность характеристики «права как совокупности норм» в
качестве «безжизненной абстракции» - в противоположность юридическому отношению
как некой живой реальности. Характеристика «безжизненная абстракция», если под
ней имеются в виду формальность права, его абстрагированность от жизненной
фактичности, в равной степени относится и ко всем остальным юридическим
феноменам (юридическому отношению, субъекту права и т. д.), да и ко всему праву
в целом. И эти свойства права (абстрактность, формальность) не только не
обесценивают право, правовую норму и т.д., но, напротив (вопреки негативной
формулировке Пашуканиса), позволяют праву быть формой выражения наиболее
существенных сторон человеческой жизни.
Ведь объективность права и объективность существования права состоят как
раз в его абстрактности, формальности и т.д., в том, что право - абстрактная
форма фактических социальных отношений, социальной жизни, а вовсе не в
отождествлении правовых отношений и права в целом с самими фактическими
отношениями, с непосредственной (внеправовой) социальностью. И именно в этом
(формальном) смысле и следует понимать распространенную характеристику права
как социального явления.
Страницы: 1, 2
|