Ситуация усугубляется, если вытесненными оказываются инстинктивные аспекты. В конце концов, когда ситуация накаляется до предела, происходит переворачивание установки, и то, что господствовало в бессознательном, начинает господствовать в сознании и наоборот.

Это приводит нас к еще одному важному понятию юнгианской психологии - к понятию «энантиодромия». Данный термин взят из философии Гераклита и буквально означает «бег навстречу». Энантиодромией Юнг называл «выступление бессознательной противоположности, притом именно во временной последовательности. Это характерное явление встречается почти повсюду, где сознательной жизнью владеет крайне одностороннее направление, так что со временем вырабатывается столь же мощная противоположность, которая проявляется вначале в виде тормоза при сознательной работе, а затем в виде прорыва в сознательном направлении»40. Этот принцип лежит в основе юнгианского понимания истории: если в обществе господствует одна крайность, то она неминуемо должна смениться другой.

Таким образом, когда Юнг говорит о компенсаторной природе раннего христианства, он имеет в виду, что эта традиция стала реакцией на сложившуюся в начале нашей эры ситуацию в Римской империи. Античные установки исчерпали себя. «Необычайная, изумительная жажда искупления овладела человечеством и вызвала в Древнем Риме неслыханный доселе расцвет всех возможных и невозможных религиозных культов»41. Появление и распространение христианства и стало ответом, сменившим устаревшие установки. «Христианство обозначает в известном смысле разрушение и жертвоприношение античных культурных ценностей, то есть античной установки»42. Однако компенсаторность уже подразумевает однобокость. То есть вместо одной крайности начинает господствовать другая. Кроме того, раз это крайность, то придет время, когда и она устареет и должна будет уступить место другому явлению в соответствии с тем же самым принципом энантиодромии.

Это время, как считает Юнг, пришло в конце второго тысячелетия нашей эры, именно, данной теме посвящены многие его ; работы 20-30-х гг., которые были собраны в томе 10 его Собрания сочинений под характерным названием «Цивилизация в - 82 переходный период» {Zivilisation im Ubergang)43. Христианство и порожденная им цивилизация зашли в тупик - тупик своей односторонности. Эра христианства подошла к концу: «Христианская история насчитывает почти две тысячи лет, а вместо второго пришествия и царства Христа - мировая война христианских наций с колючей проволокой и ядовитыми газами. <...> Какое крушение на земле и на небе!»44 Более того, само христианство выродилось. Благодаря теологам, которые рационализировали этот некогда живой миф и заставили всех в него верить, христианство омертвело, превратилось в «атрибут внешнего мира». Оно больше не исходит из глубин души. «Современный человек выбирает религии и убеждения, словно примеряя праздничный наряд, чтобы в конечном итоге снова оставить их как поношенное платье »45. Юнг обеспокоен этим, его аналитическая психология и есть своего рода ответ на эту односторонность, помощь человеку в преодолении этого кризиса. Вообще, сам расцвет психологии понимается Юнгом как ответ на безжизненность религий: «Теперешний интерес к психологии свидетельствует о том, что от души ожидается нечто такое, чего не дал внешний мир, что, несомненно, должны были заключать в себе наши религии, но чего они, по крайней мере, для современного человека, уже не содержат»46.

Христианство, считает Юнг, закостенело в экстравертности, т.е. оно направлено исключительно на внешний мир. Более того, теология излишне рационализировала христианство, что само по себе абсурдно, так как христианство рождалось именно как религия чувства, а не интеллекта. Рационализированное христианство есть абсурд, а в абсурд можно только верить. Верить же можно лишь в нечто внешнее, в то, чего никогда не испытывал. Христианство целиком лежит на поверхности, оно не затрагивает сущности человека, оно стало уделом его «персоны»47. Компенсация такого христианства будет идти из глубин человека, затрагивать его самые архаичные пласты. Она будет строиться на основе опытного знания, т.е. личного переживания, а не веры. Именно такого рода компенсацию нужно культивировать. Именно она может сгладить однобокость христианства. В ней лежит ключ к исцелению человека и преодолению кризиса всей нашей цивилизации.

Проявление этой компенсаторной противоположности будет положительным явлением, так как тем самым оно снимет напряжение и одновременно даст импульс к дальнейшему развитию, если, конечно, удастся учесть весь печальный опыт прошлого и не закостенеть в этой новой противоположности. Таким образом, получается, что Юнг в 20-30-х гг. ждал появления живительных феноменов, которые компенсируют однобокость христианства и преодолеют тот духовный кризис, в котором оказалась наша цивилизация.

Следовательно, вполне логично, что начиная с 20-х гг. Юнг разрабатывает тезис о «примитивном человеке» в каждом из нас. В работе «Земная обусловленность души» (1927/1931)48 он приводит свой знаменитый образ человека как здания: «Нам нужно описать и оценить здание, верхний этаж которого был построен в 19 веке, время сооружения первого этажа датируется 16 веком, а внимательно изучив каменную кладку, мы выясняем, что оно было перестроено из башни 11 века. В подвале обнаруживается римский фундамент; под подвалом - засыпанная пещера, где в верхних слоях почвы попадаются каменные изделия, а в более глубоких - остатки фауны древних времен»49. Далее он поясняет этот образ: «Конечно же, это сравнение, как и любое другое, хромает; ведь душа не содержит никаких мертвых реликтов, все в ней живо, и на наш верхний этаж - сознание - постоянно влияет живой и действующий фундамент, на котором оно, как и все здание, держится»50. Именно на этот «живой и действующий фундамент» нужно обратить внимание современному человеку. С этим связан интерес Юнга к расовым вопросам. Истоки человека уходят в глубь веков, именно эти истоки необходимо осознать, но дело в том, что истоки у разных рас разные, соответственно недопустимо говорить о человеке вообще, нужно учитывать его расу и исторические аспекты ее формирования. Раз так, то должна существовать расовая психология. Отсюда деление Юнгом психологии на арийскую и еврейскую (в 20-30-х гг.) выглядит вполне логичным. Свои размышления Юнг адресует прежде всего германцам (т.е. арийцам), к которым, по крайней мере с работы 1918 г. «О бессознательном»51 (Uber das Unbewusste), причисляет и самого себя. В письме 1923 г. к Оскару Шмитцу швейцарский психолог ставит германцу следующий диагноз: «В тот момент, когда германская раса была скрещена с римским христианством, она находилась в состоянии выхода из полидаймонии с зачатками нарождающегося политеизма. У нее еще не было ни настоящего священничества, ни настоящего культа. Боги были сокрушены подобно дубам Вотана, а на пнях было привито несовместимое христианство, вышедшее из монотеизма гораздо более развитой культуры. Немецкий человек страдает от такого насилия». А вот его рецепт: «...осознанно двигаться назад, чтобы дать подавленному в нас примитивному человеку себя реализовать»52.

Из всего вышеуказанного становится понятным, почему Юнг не уделял христианству слишком большого внимания. Он считал, что эта традиция отжила свое и что больший интерес должно представлять то, что идет ему на смену, т.е. противоположная христианству установка. Интерес к христианству остался лишь на уровне интереса к религиям как таковым и к их символическим системам, одним из примеров которых было христианство.

Однако со второй половины 30-х гг. ситуация меняется, христианство попадает под его пристальное внимание. Это уже не просто религия, да еще и отжившая свое, но ключевая для всего европейского человечества традиция, без которой последнее немыслимо. В чем причина такого резкого перехода?

Поиск ответа на данный вопрос приводит нас к очень щекотливой теме: Юнг и нацизм. Именно во взаимоотношениях Юнга с национал-социализмом находится ключ к ответу на этот сложный вопрос. Однако здесь сразу же необходимо отметить, что нацизм воспринимался Юнгом не столько как политическое, сколько как культурное, даже религиозное явление53, чего стоит хотя бы следующая фраза из письма психолога своему другу Эриху Нойманну в Тель-Авив (от 12 августа 1934 г.): «Иаков, в отличие от Исава, является символической попыткой коллективной индивидуации... так же как, например, Гитлер является исторической попыткой коллективной индивидуации немцев, а, например, Иисус, Митра, Аттис, Осирис и т.д. являются таковой в мифологическом плане»54. Такое уравнивание Иисуса, Иакова, Гитлера, Осириса характеризует не только отношение Юнга к феномену национал-социализма, но и вообще все его творчество. Большинство исследователей, которые пытаются рассматривать вопрос о взаимоотношениях психолога с национал-социализмом, ограничиваются тем, что либо перечисляют факты и цитаты, подтверждающие близость Юнга к нацизму, либо выдвигают контраргументы против подобных обвинений55. Мы же попытаемся рассмотреть данный вопрос под несколько другим ракурсом. Дело не в однозначном ответе на вопрос, был ли Юнг нацистом (в идейном плане), симпатизировал ли он нацистам, но в том, как нацизм вписывается в общий контекст развития идей Юнга. Как он соотносится с ожиданиями психолога и какие аспекты его мысли затрагивает? Наша гипотеза заключается в том, что нацизм воспринимался Юнгом как та самая долгожданная компенсация. Всплеск язычества и архаики, который Юнг наблюдал в данном движении, соответствовал чаяниям самого Юнга. Такой всплеск был как спасительная разрядка, как возвращение к внутренним истокам души. Пусть это и выглядело как явный регресс, но на самом деле было ценным лечебным прорывом, способным исцелить как каждого отдельного человека, так и все общество в целом. Главное было подойти к данному всплеску сознательно, не дать ему заглушить разумные способности души. Однако именно это и не удалось сделать. Юнг разочаровывается в нацизме, понимает, что компенсация приняла характер инфляции. После такого понимания он полностью дистанцируется от нацизма и начинает вплотную прорабатывать тему христианства. Компенсация произошла, тезис христианства и порожденной им цивилизации был сметен антитезисом язычества и архаики, теперь дело за третьим элементом - синтезом. Христианство в новой форме, опирающееся на все составляющие души, и есть тот самый чаемый синтез. Такова вкратце наша гипотеза взаимоотношений Юнга с нацизмом.

Интересующий нас этап длится с 1933 по 1939 г. - с момента прихода Гитлера к власти и до начала Второй мировой войны. В 1933 г. профессор Эрнст Кречмер по политическим мотивам ушел в отставку с поста главы Объединенного медицинского общества психотерапии (Allgemeine Arztliche Gesellschaft far Psychotherapie).

Это место занял Юнг, бывший до этого вторым человеком в организации. Он реорганизовал Общество, и в 1934 г. оно стало международным. Помимо президентской должности Юнг также возложил на свои плечи функции редактора главного печатного органа Общества «Центрального журнала по психотерапии и смежным ей областям» {Zentralblatt far Psychotherapie und ihre Gren-Zgebiete). В этом журнале Юнг публиковал статьи, в которых поднимал тему расовой психологии, отстаивая необходимость развития арийской психологии в противовес еврейской. Нацисты в Обществе имели свое представительство в виде немецкого отделения, которое возглавлял профессор Матиас Хайнрих Геринг (родственник Германа Геринга); выходило также издаваемое нацистами приложение к «Центральному журналу...». В 1936 г. Юнга вынудили взять профессора Геринга в соредакторы. Кроме того, начиная с 30-х гг. Юнг входит в тесный контакт с некоторыми пронацистскими деятелями, например с основателем «Движения за немецкую веру» Якобом Вильгельмом Хауэром56, вступившим вскоре в ряды СС. В 1939 т. Юнг оставляет пост главы Общества, сдает все редакторские полномочия, прекращает общение с нацистами, а также примерно в это же время начинает в различных интервью подчеркивать свое швейцарское происхождение и приверженность демократическому Западу (например, интервью 1938 г. «Диагностируя диктаторов»57). Такова внешняя канва событий. Для того чтобы наглядно увидеть, какие надежды Юнг связывал с нацизмом, нам нужно обратиться к очень важной его статье «О становлении личности»58. Статья, опубликованная в 1934 г., первоначально представляла собой лекцию, прочитанную в Вене в ноябре 1932 г., затем та же лекция была прочитана им в Эссене (Германия) в 1933 г.59 Из этого очевидно, что текст был написан и озвучен им на заре вступления нацистов во власть, даже параллельно с ним.

В статье «О становлении личности» Юнг еще раз подчеркивает переломный характер нашего времени, указывает на то, что на смену омертвелому старому должно явиться нечто новое и лучшее: «...в мировой истории бывают эпохи (к которым следовало 86 бы причислить и нашу), когда доброе должно отступить, и тогда появляется то, что обречено стать лучшим, но поначалу считается злым»60. Под «добрым» имеются в виду, конечно же, привычные нам ценности (т.е. весь строй цивилизации, зашедший в тупик), а под тем, что «считается злым», - все, что им противостоит (архаика, язычество и т.д.). В такие эпохи особую роль должна играть личность, так как «великие, освободительные деяния мировой истории исходили от передовых личностей, а не от массы, во всякое время вторичной и косной, которая даже для малейшего перемещения всегда нуждается в демагоге»61. И такие личности являются: «Возгласами ликования приветствует итальянский народ личность дуче»62. Эта фраза писалась в 1932 г., а в 1934 г. Юнг добавил в сноске: «После того, как эта фраза была написана, Германия также обрела своего фюрера»63 («Seitdem dieser Satz geschrieben wurde, hat auch Deutschland seinen Ftihrer gefunden»).

Однако какой должна быть эта личность? Какова ее миссия?

Ответу именно на данные вопросы и посвящена статья. Прежде всего Юнг указывает, что не всякий человек является личностью, что ей еще надо стать. Сделать это могут далеко не все. Однако это необходимо, так как после того, как человек «упускает возможность стать личностью, он теряет смысл своей жизни»64. Становление личности хотя и желанный процесс, но одновременно это еще путь, полный опасности: «Развитие личности от исходных задатков до полной сознательности - это харизма и одновременно проклятие»65. А также: «Развитие личности - это такое счастье, за которое можно дорого заплатить»66. На данном пути человека неминуемо ждет одиночество. Но одиночество и путь, полный опасности, -< это еще не все, что требуется для того, чтобы быть личностью. Нужна также «верность собственному закону»61.

На такой опасный путь человека может толкнуть лишь то, что зовется предназначением, по-немецки, Bestimmung, т.е. верность внутреннему голосу (Stimme). Такой голос звучит из глубин человека. «Голос глубин - это голос более полной жизни, более полного и объемного сознания»68. Если человек слышит этот голос и слушается его, то такое послушание приводит к развитию личности.

Итак, личность - это человек, решившийся последовать зову своего внутреннего голоса, несмотря на все опасности, которые это сулит, и несмотря на то одиночество, которое неминуемо последует за подобным выбором. К таким личностям Юнг относит ветхозаветных пророков, а также таких людей, как Гёте и Наполеон. Современность как никогда нуждается в подобных личностях.

Если переводить все вышеуказанное на язык аналитической психологии, то личность - это тот, кто вступил на путь индивидуации. Вступление на такой путь означает столкновение с собственными внутренними психическими силами, с силами бессознательного (т.е. архетипами). Опасность такого столкновения в том, что «психическое - это огромная сила, которая превосходит все силы на свете»69. Естественно, что массы людей боятся такой силы, им нужен герой, способный пройти этим путем и выйти живым и переродившимся. Такой герой перебарывает страх и укрощает силы своего бессознательного. Теперь, когда бессознательное в конце концов прорывается и захватывает массы, что грозит привести к катастрофе и всеобщему безумию, именно личности принадлежит решающее слово. «Личность, однако, может не поддаться панике тех, кто уже пустился наутек, потому что она пережила ужас. Она доросла до понимания нового и стала (ненамеренно и невольно) лидером»70.

Страницы: 1, 2, 3