Философские и логические учения И. Петрици привлекают к себе внимание,
причем одни относятся к ним отрицательно, другие же, напротив, объявляют себя
его сторонниками. Например, грузинский католикос Христофор (XVII в.) критиковал
Петрици за то, что тот следовал учению неоплатоника Прокла об эманации[6].
За время с XIII по XVII в. включительно в Грузии не появлялось новых
работ по логике.
В тесной связи с сирийской и византийской культурами находилось развитие
армянской культуры эпохи средневековья. Феодальные производственные отношения
рано установились в Армении и господствовали в ней около полутора тысячи лет.
Церковь, будучи крупным землевладельцем, представляла собой большую социальную
и политическую силу.
Христианство распространилось в Армении первоначально из Сирии, и первыми
христианскими церковными деятелями в Армении были сирийцы, богослужение в
Армении вначале совершалось на сирийском языке. Позже христианство в Армению
идет из Византии и церковное богослужение переходит на греческий язык.
Неоплатонизм стал первым течением философской мысли,
утвердившимся в Армении. Аристотель стал известен здесь в его неоплатоновской
интерпретации. Самым крупным представителем армянского неоплатонизма был Давид
Непобедимый (Анахт). Деятельность его приходится на первую половину VI в. н. э.
Логику Давид считал частью философии и понимал ее как орудие познания
философских истин. По учению Давида, она заключает в себе четыре
«диалектических метода»: разделяющий, определяющий, доказывающий и
анализирующий, ибо все, что существует, может быть разделено, определено,
доказано и анализировано. Соответственно Давид делит логику на четыре части:
логика есть учение о разделении, определении, доказательстве и анализе.
После расцвета философских наук в Армении в V—VII
вв. наступает их временный упадок. Но с X в. начинается новый подъем в науке и философии. В школах
проявляется интерес к греческой философии и логике. В первой половине XI в. в области философии, логики и риторики выделяется
деятельность крупного ученого Григора Пахлавуни (Магистра). Он был знатоком
сочинений по логике Аристотеля, Порфирия и Давида Непобедимого. Произведения
Аристотеля и Давида Непобедимого ревностно изучались в основанной Григором
Пахлавуни армянской академии.
В начале XII
в. Иоанн Софист написал комментарии на некоторые сочинения Аристотеля и на
«Определения философии» Давида Непобедимого.
В целом период средневековья в Армении в области логики
характеризуется изучением Аристотеля, Порфирия и Элиаса и созданием на основе
их сочинений самостоятельных трудов по логике. По оригинальности логических
концепций первое место среди армянских логиков занимает Давид Непобедимый,
который развил в Армении материалистические тенденции аристотелевской логики и
оказал большое влияние на развитие философии и логики в Армении в эпоху
феодализма.
2.
Средневековая арабоязычная логика
Несомненно,
арабская логика, как и арабо-мусульманская мысль в целом, многим обязана
предшествующим цивилизациям, в особенности цивилизации древнегреческой. Однако, в отличие от западной Европы и ближневосточных
стран, в странах арабоязычной культуры логика в средние века сохраняла
самостоятельное значение. Генезис и эволюция арабских наук с самого начала были
сопряжены с переводом научного наследия других народов на арабский язык. Одной
из таких наук стала логика. Она удовлетворяла настоятельную потребность в
рационалистической методике, организующей научную мысль, и применялась в самых
разнообразных областях арабской культуры. Для большинства арабо-мусульманских
мыслителей, трудившихся в различных отраслях знания, логика стала методом
мышления: она использовалась языковедами, философами, схоластическими
теологами. Некоторые из них применяли ее скрытно, используя иные названия,
поскольку опасались полемики с противниками греческой логики из числа
мусульман.
Внедрение
логики в арабо-мусульманскую мысль вызвало острые разногласия между
арабо-мусульманскими мыслителями. Отношение к ней было весьма неоднозначным.
Если одни считали ее наукой, чуждой арабской мысли и арабскому языку,
утверждали, что ее применение вредит религиозным убеждениям, то другие
мыслители переводили логические труды на арабский и подвергали их углубленному
исследованию.
Теоретические
источники средневековой арабоязычной логики следует искать в логике Аристотеля.
Основателем же заслуженно считается один из крупнейших представителей восточной
философии аль-Фараби. С конца девятого и на всем протяжении десятого века логические
исследования процветали в Багдадской школе. Представителями этой школы был
осуществлен целый ряд достижений, важнейшие из которых можно свести к
следующему: 1) завершение серии переводов произведений античных авторов на
арабский язык; 2) составление аль-Фараби детального комментария к логическим
трудам Аристотеля; 3) появление исследований по логике.
Главный вклад
аль-Фараби состоит в написании комментариев к книгам Аристотеля, в которых он
выходит за рамки собственно аристотелевской логики, привлекая труды целого ряда
греческих авторов с учетом проблематики своего времени.
Логику
аль-Фараби считал наукой, дающей разуму определенные законы и помогающей ему
добиться достоверного знания. Логика, по аль-Фараби, подобна весам, на которых
можно взвешивать различные материалы и которые не меняются в зависимости от
того, что на них взвешивается. Аль-Фараби полагал, что вера и религия нуждаются
в логике, чтобы выносить доказательные суждения по тем или иным вопросам. С
аль-Фараби начинается интерес к логическим проблемам. Например, мусульманские
мыслители стали задаваться вопросом: «Является ли бытие предикатом?». При этом
надо учесть то, что прежде этот вопрос практически не затрагивался в
арабо-мусульманской философии в силу «теологических» соображений. Интерес к
нему сосредоточился вокруг аристотелевского различия между сущностью вещей и их
бытием.
В
одиннадцатом веке появился еще один из значительных мусульманских логиков —
Ибн-Сина (Авиценна). Будучи во многом обязанным Багдадской школе и аль-Фараби,
он, тем не менее, оппонировал этой школе, отвергал ее ориентацию в большей
степени на текст, чем на содержание, осуждал ее направленность только на
исследование и истолкование аристотелевых трудов. Авиценна основал ставшее
после него господствующим направление, превратившее логику в независимую,
самостоятельную отрасль науки.
В средние
века мусульманские комментаторы логики разделились на две группы: перипатетики
и сторонники стоицизма. Перипатетики не видели в логике никакого противоречия
или несоответствия. Представители второй же группы усматривали в логике
множество изъянов. Полемика, возникшая между этими двумя группами, привела к
введению новых, ранее не существовавших элементов в аристотелевскую логику. В
первую очередь здесь следует упомянуть исследование природы самой логики; в
частности, ставился вопрос: «Является ли логика частью философии или же
введением в нее?» Этот вопрос оставался предметом спора между различными
мусульманскими научными школами и направлениями вплоть до позднейших этапов
развития арабо-мусульманской цивилизации.
Наряду с
дискуссией между комментаторами-перипатетиками и стоиками по проблемам логики,
исламские «теологи» и юристы также имели собственную позицию в отношении
логики. Одни из них целиком и полностью отвергали логику, считали неприемлемым
использование логических методов в религиозных науках. В то же время другие
«богословы», пусть с некоторой осторожностью, но все же принимали отдельные
положения логики.
Возникло и третье направление, представители которого
стремились соединить логику с исламскими науками. Пионером этого направления
стал Абу Хамид аль-Газали, считающийся подлинным объединителем логики и
исламских дисциплин. Деятельность Аль-Газали была направлена на формирование
всестороннего и систематического учения суфизма,
он сформулировал теоретические основы суфизма и добился его интеграции с
общепризнанным исламом. Получивший широкое распространение в мусульманском мире
суфизм был мистическим учением, не признававшим ни чувственного, ни
рационального познания. Множественность вещей, как они представляются в
ощущениях и мышлении, суфизм считал обманчивой видимостью. Алогический характер
суфизма ставит его вне истории логики.
Обосновывая
свой призыв к изучению логики, аль-Газали говорил, что в логических
исследованиях нет ничего такого, что отрицало или подтверждало бы религию; это
лишь подход к построению доказательств, изъяснение основ и условий выстраивания
аргументации.
Так же стоит отметить другого крупного арабского
средневекового философа, юриста и медика – Ибн-Рушда (Аверроэс), в XII в. он завершил развитие арабо-язычного перипатетизма.
Аверроэсом были написаны комментарии ко многим сочинениям Аристотеля, в том
числе и к его сочинениям по логике (ни греческого, ни сирийского языка Аверроэс
не знал, сочинения Аристотеля были известны ему лишь в арабском переводе).
Кроме того, им было написано специальное сочинение о логике Аристотеля и
сочинение «О возможном разуме». Из других его работ упомянем трактат
«Опровержение опровержения», темой которого была критика книги аль-Газали
«Ниспровержение философов».
Чтобы понять
суть отношения мусульман к греческой логике, необходимо учитывать следующее
фундаментальное отличие. Греческая логика строится на силлогистике, являющейся
«душой» античной цивилизации. Эта логика далека от опытно-чувственного метода,
лежащего в основе исламской методологии. Полемика вокруг приемлемости логики и
потребности в ней не помешала ее развитию в дальнейших исламских исследованиях.
Изучение и
применение логики сыграли большую роль в эволюции методологии научных
исследований у мусульман — как среди сторонников логики, так и среди тех, кто
отвергал ее. Критикам логики пришлось вооружиться рационалистической научной
методологией, чтобы обосновать неприятие греческой логики. Тем самым логика
стимулировала научные исследования и прогресс научной методологии у мусульман.
В целом арабоязычную логику эпохи феодализма можно
охарактеризовать следующим образом:
1) она стояла на уровне наук своего времени, авторы этих
систем логики сами были во всеоружии научного знания и двигали это знание
вперед, некоторые из них (например, ибн-Сина) были врачами, развивавшими
медицинские науки;
2) арабоязычная логика средневековья оказала значительное
влияние на западноевропейскую логику эпохи развитого феодализма;
3) арабоязычная логика средневековья и по настоящее время
бытует в качестве логики исламского богословия.
Арабоязычная средневековая логика основывалась на законе
противоречия в его метафизическом толковании, запрещавшем мыслить наличие
противоречий в самих вещах и предметах действительности, и на связанном с ним
законе исключенного третьего.
3.
Логика в средневековой Западной Европе
В эпоху средневековья в Западной Европе господствующий
класс феодалов делился на светских и духовных, между которыми шла борьба за
политическое господство (борьба императоров и пап за власть).
Римско-католическая церковь была крупнейшим землевладельцем. Церковь в Западной
Европе владела одной третью всей земли, в ее руках сосредоточивались огромные
богатства.
Идеология эпохи феодализма была религиозной, причем
римско-католическая церковь, объединяя в то время всю Западную Европу,
враждебно противостояла мусульманскому миру, против которого она организовала
крестовые походы, а также вела борьбу против православной церкви, стремясь
подчинить ее себе. Все это свидетельствует о ярко выраженной схоластике.
Исходной точкой в развитии философии и логики в Западной
Европе было классическое наследие, оставленное древней Грецией и Римом.
В
средние
века
логика
входила в число семи свободных искусств, составляя неотъемлемую часть
«тривиума» и, тем самым, неотъемлемую часть энциклопедического гуманитарного
университетского образования.
Логика
этого времени — церковно-школьная дисциплина, приспособленная к нуждам вероучения
христианства. Наступивший в Европе период средневековой схоластики проявлялся в
логике
детальной разработкой ее языка, символики, «техники». Вплоть до XI в. этот
период ничем существенным в отношении логики
похвастаться не мог: слишком скуден был источник научных знаний в это время. Из
логических работ имели хождение тогда лишь переводы Боэцием «Категорий» и «Об
истолковании» Аристотеля, а также его перевод «Введения» Порфирия и его же
комментарии к этому «Введению». Остальные его переводы почему-то оказались
неизвестными. В этот период получили наибольшее распространение пассивного
характера глоссы (комментарии, толкования) тех или иных работ по логике.
И только с XI
в., с обострением отношений номинализма и реализма, с вхождением в научный
обиход других логических работ Аристотеля, прежде всего «Аналитик», «Топики» и
«О софистических опровержениях», развитие
логической мысли стало продвигаться вперед. О скудости источников этого периода
можно судить по перечню исторических работ, использованных Абеляром. Он знал (в
переводе Боэция) только «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля, «Введение»
Порфирия, работы самого Боэция — его «Топику», «О разделении», «О
категорическом силлогизме».
Начало двум
направлениям средневековой схоластики положено, как считает русский логик
М.И. Владиславлев, Боэциевым переводом «Введения» Порфирия к «Категориям»
Аристотеля. В самом начале своего комментария Порфирий, обращаясь к Хрисаорию,
пишет: «Я не стану исследовать, существуют ли роды и виды сами по себе или
только в уме, ни то, в случае если б они существовали, телесны они или
бестелесны, и притом отдельны ли они от чувственных вещей или в них самих находятся
и вместе с ними существуют. Это дело слишком трудное и требует более обширного
расследования».[7] Боэций
тоже комментировал этот вопрос, но не всегда строго определенно. Эти вопросы,
от которых Порфирий сознательно уклоняется, для средневековых логиков
стали наиболее значимыми.
В IX—X вв.
приверженцы двух мнений о природе родов и видов существовали параллельно, не вступая
в полемическую борьбу. Осознав всю остроту следствия из признания (сделанного
Росцеллином в XI в.) реального существования только единичного (номинализм),
приводившего к сомнению в догмате церкви о Троице, церковь решительно вмешалась
в этот процесс и осудила номинализм на Суассонском Соборе. Церковное проклятие
распространялось не только на нехристианское мнение о догмате, но и на то
философское учение, из которого это мнение следовало. Реализм стал
господствующей линией.
Однако
номинализм не исчез: в «Металогике» Иоанна Солсберийского (ок. 1156 г.),
например, рассмотрены девять школ об универсалиях, среди которых названы и
номиналистические. Развитие
как реализма, так и номинализма в конечном счете способствовало и развитию
логики.
Начиная со второй половины XII в., с появления новых полных переводов
логических работ Аристотеля, а также с освоения арабоязычных комментариев к
Аристотелю (уже упомянутые ранее работы Аль-Фараби, Ибн-Сины, Ибн-Рушды др.) в
Западной Европе появляются и развиваются новые идеи в логике.
В своеобразных условиях теологического господства эти идеи осмыслялись,
осваивались, а потом и входили в научный обиход.
Страницы: 1, 2, 3
|