Именно это, видимо, стало отправной точкой политики И.В. Сталина. У революции могло быть только два пути: или капитализация, или “сверхпроизвол самозванца”  (Сталина) [2]. В результате взяло верх второе, и вся последующая линия политических преобразований стала либо подготовкой к войне, либо самой войной. Сама эта политика определяет не столько физическую, сколько духовную власть. Другими словами, победа делается не на полях сражений, а в душах людей, когда народ одерживает победу не в физическом, а в духовном смысле. Для победы в войне необходимо, чтобы война была воистину народной, чтобы граждане были готовы не задумываясь отдать все, начиная с вещей и кончая собственной жизнью. Но, как ни странно, эта политика подготовки к войне стала для многих выражением русской национальной идеи, говоря более понятным языком, русской души. Такая политика говорила о соборности русского народа, как собранности человеческих душ в некотором единстве, прежде всего - единстве в борьбе за справедливость и светлое будущее. В этой идее воплотился образ единства “верхов и низов”, “власти и народа”, исходное согласие, изначальное единство идеалов и интересов всех советских людей, независимо от их возраста и социального положения (см. “Возможен ли вообще либерализм в России?”). Это не время развития, да и вообще существования инакомыслия, не время обсуждения власти и политического курса, не время отвлечения вообще на что-либо, кроме задач партии и правительства.

Также следует отметить следующий факт. Для науки эти изменения начались приблизительно с 1929 г., когда закончился период гражданской войны, началась индустриализация и “подъем” сельского хозяйства. На этом этапе отношение к науке разделилось. Например, для авиационных КБ, призыв не отвлекаться вообще на что-либо, кроме задач партии и правительства был связан на прямую с их научной деятельностью, и таким образом ученая интеллигенция, трудящаяся там, получила все необходимые условия для работы, а именно, возможность практически круглосуточной работы, обеспеченность в быту, внимание и уважение к себе.

Но другим повезло меньше. Как было сказано выше, для установления власти было необходимо уничтожить так называемые “очаги инакомыслия”. Для условий такого “предвоенного” времени процесс уничтожения производился силовым путем. Трудно сказать, по каким признакам спецслужбы выбирали очередной “очаг”, но его устранение было одинаковым: объявление в СМИ несостоятельности, а затем устранение вплоть до физического. Как известно, для содержания и “перевоспитания” инакомыслящих была создана широкая сеть исправительных лагерей, в которых быт и атмосферу жизни ученых подробно описал А.И.Солженицын.

В результате в России сложился удивительный по противоречивости и прочности социальный сплав интеллигенции, военщины и уголовщины. В связи с этим хотелось бы упомянуть небольшое государство Бирма на ближнем Востоке. Эта страна состоит  наполовину из буддийских монахов, а наполовину из военных. Политический строй в ней, это военная диктатура. И что интересно, такой режим не только оказался живучим, но и сохраняется в течении многих лет. Видимо, подобный феномен, но в гораздо более выраженной форме, сопровождает и нашу страну.

 Таким образом советская власть с одной стороны призвала под свои знамена мастеров культуры и науки, а с другой - отвергла и выслала из страны большую группу неугодных ей мыслителей, которые ставили под вопрос прямолинейные лозунги этой эпохи и своими сомнениями “мешали строить новый мир”. Лозунгу “учиться, учиться и учиться” отводилось почетное место. Но вместе с тем к испытанным поколениями традициям интеллигенции стали относиться с опаской и пренебрежением [8].

Но одним из ярчайших примеров разрушения науки, которое сказывается и по сей день, является археология [9]. После революции часть археологов эмигрировала - председатель Археологической компании граф А.А.Бобринский, председатель Московского археологического общества графиня П.С.Уварова, всеми корнями связанные с со старой императорской Россией; уехали и не принадлежавшие к титулованной аристократии академики Н.Ц.Кондаков, М.И. Ростовцев. Им казалось, что в новой советской стране ни для них, ни для их занятий места не найдется. Опасения не были беспочвенны. Изучение христианского искусства - область интересов Кондакова - в СССР долгие годы было запрещено.

Взаимоотношение религии и новой власти тоже интересный вопрос. Ненависть Сталина к православной религии объяснялась не только личным отношением. Во - первых, в едином обществе не может быть две религии. Может быть только одна единая, как едина истина. Но еще слишком сильно бросались в глаза аналогии: святые мощи на красной площади, джахад иноверцам - некоммунистам, крестовый поход против капитализма, святые места, символы для поклонения, В.Ленин как идеальный человек, святые люди в кремле, идеальное общество как цель. Даже красный угол, которым раньше называли угол, где стояла икона, стал красным уголком, где стояли теперь новые портреты - иконы. 

Далее кафедрам, институтам, занимающимся археологией, был дан новый термин “история материальной культуры”. Сначала этому термину не придали особого значения, но в 30-е годы его, как ленинский, истинно марксистский стали противопоставлять старому, “буржуазному” термину “археология”. Затем археология была возведена в статус “буржуазной идеологии”. Вот пример одного из разоблачений: теоретик  из ГАИМК В.И.Равдоникас утверждал, что Ю.В.Готье , автор “Железный век в восточной Европе”, взялся за археологию не спроста. Он ведь историк, а не археолог, но в гнилом болоте археологии буржуазным ученым пока можно отсидеться.

А вот другой случай “идейного” столкновения науки и власти, статья из журнала “Советское краеведение” [10]: “Классовый враг глубоко проник в работу краеведческих организаций Белоруссии и Украины. Подбор людей в краеведческие организации производился из враждебных нам элементов, из среды интеллигенции, студенчества. Главная же ставка делалась на кулачество. Этими силами велась работа специально по подготовке интервенции. Ими изучались районы, непосредственно граничащие с Польшей... Погибшую польско-рабскую культуру контрреволюционные белорусские национал демократы пытались возрождать и ею одурманивать головы трудящихся масс Белоруссии. Поэтому национал демократы ориентировались главным образом на церкви, синагоги, старинные замки... При организации музеев собирались и нагромождались иконы и всяческая другая ненужная и социально-вредная рухлядь.” Результаты столь мощной пропагандистской компании не трудно было предугадать. В 1930 г. в республике было 333 краеведческих организаций, через год всего несколько музеев.

Еще одним из ярчайших примеров идеологического противостояния того времени, это история крупнейшего нашего биолога Н.И.Вавилова. В свое время он, как известно, был объявлен врагом советской власти, так как опровергал идеи выдвинутого каким-то образом на гребне идеологической волны Т.Д.Лысенко. Идея, заключавшаяся в выдвижении Лысенко была проста - продемонстрировать преимущество советской “мичуринской” селекции перед любой другой селекцией, являющейся, конечно, про западной. Народ должен чувствовать силу и могущество государства, мудрость правительства и его заботу о народе, выражающуюся в выведении новых сортов сельскохозяйственных культур. Вот поэтому Вавилов попал со своими сложными, непонятными народу идеями в список неугодных. До конца нельзя согласится с автором статьи [8]. Лысенко не был ни бездарным, ни демагогом. Он был просто удобен для проведения политических преобразований того времени.

“Для тех, кто марксистки мыслить не может, должны быть применены методы воздействия более сильные, чем разъяснения и убеждение” [11]. Конечно, под таким мощным идеологическим прессингом  некоторые и, скорее, многие из ученых вынуждены были жертвовать своими идеалами совести, порядочности и свободы. Может быть Лысенко был одним из таких людей.

Иногда может сложиться мнение, что, позиция, изложенная здесь, является актуальной только в рамках тоталитарного государства. В связи с этим необходимо дополнить настоящую картину одним из примеров настоящего времени, произошедшую с Александром Зельцером, ученым с мировым именем в области разработки систем ведения сельского хозяйства [12]. Схема устранения ученого была простая, повторяющая изложенные выше. Началом противостояния стала его статья, в которой оспаривалась правильность “концепции развития аграрно-промышленного комплекса до 2000г.” Основная мысль статьи заключалась в изменении баланса между животноводством и растениеводством. Как и следовало ожидать, у того, кто не прав, в данной ситуации у местной власти, было два пути, это либо признать свою неправоту, либо выступить с опровержением. Было выбрано второе. Под статьей - опровержением были имена одного доктора и двух кандидатов сельскохозяйственных наук. Далее последовали увольнения самого Зельцера а также активных сторонников его позиции, в результате в регионе не осталось ни одного коллектива, разрабатывающего зональную систему кормления и технологического производства кормов. Затем, следуя все тем же старым, испытанным традициям его вызвали в совет безопасности, где ему тонко намекнули: “Что вы с государством-то боритесь?” Далее последовали именно те меры, о которых было ясно изложено в [11]; Александра выселили из дома. Это нельзя воспринимать как просто порицание или оскорбление, трудно себе представить ломку и подавление психики человека, у которого нет дома. И сегодня это не единичный случай, многих российских ученых опять постигла участь изгоев и маргиналов в своем отечестве. Новое государство не нуждается в тех, кто не идет по пути поддержки государственной политической линии, а тем более входят в противоречие с властью. Таким образом факт остается фактом, период “летних” взаимоотношений науки и власти будет принципиально одинаков, как в далеком 1930, так и в любое другое время. Хотя, конечно, нельзя не отметить, что взаимоотношения власти и науки в наше время несут в корне другой характер, чем в 20-х, 30-х, нет государственной политики прямого уничтожения ученых, нет таких жестоких мер физического и морального подавления.

Подытоживая все вышеизложенное, можно сказать, что период “лета” в советском государстве должен был произвести окончательную ломку науки. Она была неизбежна и возможна в силу следующих причин:

· Монополия на истину.

· Пренебрежение традициями в общественной группе и семье.

· Подавление роли научных школ в науке административно-командных систем руководства. Например задачи правительства не соответствовали задачам ВШ.

· Знание и совесть всегда тесно взаимосвязаны и в условиях новой идеологии и должны были рано или поздно начать противоречить друг другу.

ОСЕНЬ

Золотая осень всегда приносит с собой плоды, семена которых были заложены весной и обработаны летом. Это также время подготовки к зарождению нового государства. Этой эпохой в советском союзе явилась эпоха Л.И.Брежнева. Государственная машина, создав достаточно стабильную экономику, основанную на экспорте энергоносителей, давала возможность стабильного развития страны, а, следовательно, роста благосостояния ее граждан. Экспорт нефти позволял импортировать товары американского и европейского производства отличного качества и продавать их в Союзе по низким ценам. Масса оборонных предприятий создавала сверхмощный военный потенциал, вопрос боеготовности был принципиальным для армии и всех структур, связанных с увеличением обороноспособности государства, поэтому на территории страны не происходило внутренних вооруженных конфликтов. Борьба за обращение мира на путь коммунизма давала свои плоды: куба, Китай, северная Корея, страны, находящиеся в Африке, как казалось, твердо стояли на пути к коммунизму. Тщательное изучение проблем запада и скрытие внутренних проблем создавали иллюзию благополучия и абсолютной устойчивости советского государства. Одновременно государственная политика организации производства в рамках плановой экономики привела в широчайших масштабах к воровству с предприятий, к массовому пьянству, и, в конечном счете, к падению качества, а иногда и вообще потере смысла выпуска продукции. Поэтому не смотря на огромный штат работников стране стало не хватать рабочих рук и производственный труд стал гораздо более ценным, чем интеллектуальный, дворник и инженер стали получать одинаковую зарплату. Оборонные предприятия являлись закрытыми, таким образом они были лишены общественного контроля и на них начали процветать безответственность и воровство. В результате случился ряд аварий на закрытых предприятиях, но  по причине секретности информация о них была получена намного позже их возникновения. В стране устраивалось много грандиозных по своим масштабам и затратам праздников: парады победы, фестивали молодежи и студентов, олимпиада 1980 г. Периодически по телевидению демонстрировали роскошные церемонии награждения. Также продолжались попытки устраивать крупные “народные” стройки. Одной из таких строек стал БАМ. Но люди уже ехали на них во многом не по причине энтузиазма, а благодаря невиданно высокой для СССР заработной плате, благодаря которой работник БАМа за 5 лет зарабатывал на квартиру и автомобиль.

В таких условиях наука продолжала заниматься разработкой оружия. Для организации этих работ привлекались огромные средства, создавались крупные научные заведения, работающие в условиях полной секретности и закрытости. Размеры этих научных учреждений доходили до размеров крупных поселков, как, например, Академгородок в Новосибирске. Они имели свою инфраструктуру, свое обеспечение, свою сферу существования, отделенную от окружающего мира. Экономическая политика не была и даже не предполагалась как политика экономии, поэтому на многие порой самые бесполезные проекты тратились огромные средства.

Благодаря финансированию и закрытой организации научного труда, т.е. когда ученый отделен от внешнего мира, советская наука действительно сделала множество прорывов, особенно в области ядерной физики.

Хотелось бы поподробнее остановится на организации научного труда по закрытому принципу. Руководство СССР в то время угадало самую действенную политику организации научного труда. Действительно, чтобы получить максимум отдачи от ученого, нужно отделить его от внешнего мира, главным образом бытовой сферы, обеспечив его всем необходимым для жизни и научной деятельности. Сейчас по такой методике работает компания “Microsoft” а также ряд японских компаний.

Расчет власти того времени строился на том, что ученые, с головой втянутые в научное производство, не будут думать ни о чем другом, скорее превратившись в некие машины по производству техногенного прогресса. В подтверждение хотелось бы перевести одну выдержку из книги тех времен: “Более того, резко контрастируя с ним, настоящее являет собой катастрофическое обеднение в области духовной жизни, человечности, любви и творческой энергии, и только одно - успехи науки и техники действительно составляют его величие в сравнении с предыдущим.” [14]. Такие статьи, несмотря на налет негативности к этому явлению, подтверждали желание правительства иметь не свободных граждан, а скорее биороботов.

Однако, сводя на нет прогнозы аналитиков, опять проявилась давняя “традиция” русской интеллигенции быть всегда “против”. Несмотря на все условия для “спокойной жизни” русский дух уже начал работать, готовить базу для нового государства. Несмотря на такое благополучие, научно-техническая интеллигенция стала наиболее социально-активной частью населения. Так, характерными являются воспоминания об этом времени ученых за круглым столом [15]. Основным признаком тех лет являлись микрозоны, которые создавались в очень тесных, небольших группах людей. Это обычно были приятели, которые собирались друг у друга в гостях и за простым и непринужденным разговором где-нибудь за столом обсуждали достоинства и недостатки существующего политического строя. Таким образом проводились домашние научно-политические и философские семинары. Одна эта небольшая группа людей, конечно, не имела реальной политической силы, но их были тысячи, десятки тысяч! По мнению одного из участников этого круглого стола, Б.А. Гришина, ДФН из ИФ РАН  именно эти группы и привели к развалу социалистической системы. Так, именно в них формировались идеи по созданию нового, демократического государства т.е. почва для коренных преобразований существующего строя.

Страницы: 1, 2, 3, 4