Никколо Макиавелли
смотреть на рефераты похожие на "Никколо Макиавелли" Реферат на тему: “НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ”. Введение. Никколо Макиавелли (1469 - 1527) Никколо Макиавелли принадлежал к
обедневшей семье, происходившей из среды городского нобилитета и игравшей в
свое время определенную роль в политической жизни Флорентийской республики.
Отец его был юристом, доходы семьи были самыми скромными и не позволили
юному Никколо получить университетское образование. Но выросший в кругу
флорентийской гуманистической интеллигенции, он достаточно хорошо изучи
латынь, чтобы свободно читать древних авторов. С юных лет преимущественный
интерес к политике, к современной политической жизни определил и круг его
чтения - это прежде всего творения историков классической древности,
воспринимаемые не с позиций ученого-эрудита, а в качестве материала для
политического анализа, учебника политики; Для формирования мировоззрения
Макиавелли характерно, что ему остались чуждыми отвлеченные размышления
флорентийских нес платоников, равно как и схоластическая наука
университетов. Зато весьма показательно, что в молодости он не только
внимательно прочитал, но и собственноручно тщательно переписал для себя
выдающийся памятник античного философского материализма - поэму Лукреция «О
природе вещей». На политической арене Флоренции Никколо Макиавелли появляется в
возрасте около 30 лет, когда весной 1498 г. избирается на должность
секретаря Второй канцелярии, а затем - секретаря Совета Десяти -
правительства республики. На протяжении 14 лет он выполняет множество
важных политических и дипломатических поручений флорентийской синьории,
принимает участие в посольствах в Рим, Францию, в Германию, пишет отчеты,
докладные записки, «Рассуждения», в которых затрагивает важные вопросы
внешней и внутренней политики республики. Его «деловые» сочинения этого
времени свидетельствуют о глубоком понимании политической обстановки в
Италии и в Европе, о незаурядной наблюдательности, остроумном аналитическом
подходе к событиям современности. Этот богатый политический опыт наряду с
изучением древних авторов послужит основой позднейших его трудов в области
политической теории. После падения республики в 1512 г. и восстановления власти Медичи
Макиавелли оказывается отстраненным от дел. По подозрению в участии в
антимедичейском заговоре он был заключен в тюрьму и подвергнут пыткам, а
затем сослан в свое деревенское имение. Попытки вернуться к активной
политической деятельности ни к чему не приводят, и человек, вынашивающий
планы спасения Италии от чужеземного владычества, вынужден оставаться
бессильным наблюдателем трагедии своей родины. Только в 1526 г. его
призывают для организации обороны Флоренции, он пытается объединить усилия
итальянских государств и переживает полное крушение последних надежд.
Восстановленная после нового изгнания Медичи республика отказывается от
услуг своего бывшего секретаря, и через 10 дней после рокового для него
решения Большого Совета Никколо Макиавелли умирает (21 июня 1527 г.). В годы вынужденного отхода от Политической деятельности им были созданы
главные литературные произведения. «Макиавелли был государственным
деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым достойным упоминания
военным писателем нового времени». Философия истории. В мире Макиавелли нет места если не для божественного присутствия (бог
отождествлен у него с Фортуной и Необходимостью), то для божественного
вмешательства. Подобно тому как Леонардо да Винчи рассматривал вне
божественного вмешательства мир природы, его земляк и современник
флорентийский секретарь фактически исключил бога из сферы своего трезвого
анализа общественной жизни, истории и политики. Как у Леонардо объектом
изучения является подчиненный естественной закономерности мир природных
явлений, так и для Макиавелли таким объектом становится мир человеческих
отношений и поступков, прежде всего история и ход образования, возвышения и
гибели государств. Подобный анализ становится возможен потому, что мир людей для
Макиавелли столь же неизменен, как и мир природы. За постоянной
изменчивостью, за непрестанными изменениями государственного устройства, за
переходом владычества от одних держав к другим, за возвышением и крушением
властителей просматриваются, согласно философии истории Макиавелли,
постоянство и неизменность человеческой природы, а стало быть, и
постоянство и неизменность тех закономерностей, которые движут людьми и
государствами и которые именно потому и могут - и должны - стать
предметом трезвого анализа. В политическом учении Никколо Макиавелли на смену средневековой
христианской теологии истории, согласно которой человечество движется от
сотворения Адама, грехопадения, к искуплению и Страшному суду, приходит
представление о диалектическом единстве всеобщей изменчивости и постоянства
законов, по которым живут люди и государства: «Размышляя об историческом
ходе событий, я прихожу к убеждению, что свет всегда одинаков, - утверждает
автор «Рассуждений на первую декаду Тита Ливия», - и что в нем всегда
одинаково много зла и добра; но это зло и добро переходят из страны в
страну, как мы видим из истории древних государств, которые изменялись
вследствие перемены нравов, но мир сам по себе оставался один и тот же». Государства возвышаются, достигают вершин величия, гражданской доблести
и могущества, затем разлагаются, приходят в упадок и гибнут - то вечный
круговорот, не подчиненный никакой свыше предустановленной цели,
объясняемый изменением нравов (отчасти под влиянием дурного или хорошего
правления), но не находящий еще материалистического объяснения в условиях
жизни людей. Круговорот этот рассматривается в сочинениях Макиавелли как
результат воздействия судьбы - Фортуны, отождествляемой с богом и
обозначаемой также именем Необходимости. Фортуна-Необходимость - это не
внешняя по отношению к истории и обществу сила, а воплощение природной
закономерности, неизбежного хода вещей, определяемого совокупностью
причинно-следственных связей. Однако воздействие бога - судьбы - необходимости не фатально. В этом
плане учение Макиавелли откровенно враждебно противостоит неумолимому
детерминизму стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и политика, ибо
для Макиавелли история есть политический опыт прошлых веков, а политика -
ныне, сейчас творимая история) не есть безличный «ход вещей» или «ход
времен», в ней «судьба» и «необходимость» означают ту объективную среду, ту
совокупность условий, в которой вынужден действовать человек. А потому
успех человеческого деяния зависит не только от судьбы-необходимости, но и
от того, в какой мере человек - деятель, политик - сумеет ее понять, к ней
приспособиться и в то же время ей противостоять. Судьба и доблесть. Разумеется, судьба сильна - «Многие называют ее всемогущей, ибо всякий,
кто приходит в эту жизнь, рано или поздно ощутит ее силу», - писал
Макиавелли в поэме «О судьбе». Но пусть «ее природная мощь одолевает любого
человека», пусть «владычество ее необоримо» - за этими словами следует
знаменательная для всей философии и политического учения флорентийского
секретаря оговорка: «Если не умерит ее чрезвычайная доблесть». Вот почему, изложив в своем «Государе» правила политического действия,
которое должно привести к успеху в создании «нового государства»,
Макиавелли в предпоследней главе книги специально разбирает и опровергает
мнение, «будто дела мира направляются судьбой и богом, что люди, с их умом,
ничего изменить в этом не могут, а наоборот, совершенно беспомощны». Характерно, что Макиавелли - современник Джованни Пико делла Мирандолы
решает этот вопрос так, «дабы не была утрачена наша свободная воля». Но
проблема эта, столь важная для теологов и философов в пору
предреформационных и реформационных споров, рассматривается Макиавелли
полностью вне рамок теологии: не божественное провидение или
предопределение интересует его, а конкретное политическое действие в
познаваемом и подчиненном закономерному движению мире. «Можно, - продолжает
он, -думается мне, считать за правду, что судьба распоряжается половиной
наших поступков, но управлять другой половиной или около того она
предоставляет нам самим». Дело, однако, не в этой арифметике, впрочем,
достаточно - и притом демонстративно - приблизительной. Признав роль не
подвластных человеку объективных обстоятельств в ходе исторических событий,
Макиавелли пытается определить не «долю», не «процент», зависящий от
человеческой деятельности, но условия игры. Условия же эти заключаются в
том, чтобы, во-первых, тщательно и глубоко изучать эти обстоятельства, т.е.
стремиться к объективному, свободному от теологических предпосылок,
познанию закономерностей в игре враждебных политических сил, и, во-вторых,
противопоставить неумолимому «ходу» судьбы не только использование этого
знания, но и собственную волю, энергию, силу, то, что Макиавелли определяет
понятием virtu - лишь условно и весьма неточно переводимым словом
«доблесть». Макиавеллиева «вирту» - это уже не средневековая «добродетель»,
но и не совокупность моральных качеств, это - свободная от моральных и
религиозных оценок сила и способность к действию, сочетание активности,
воли, энергии, стремления к успеху, к достижению поставленной цели. Судьбу Макиавелли уподобляет одной из разрушительных рек, которые
приносят своим разливом неисчислимые бедствия жителям. Сила их и мощь
заставляют людей уступать и бежать перед разбушевавшейся стихией, но той же
стихии можно и противостоять: «И хотя это так, оно все же не значит, чтобы
люди в спокойные времена не могли принимать меры заранее, строя заграждения
и плотины». Итак, напору, потоку судьбы можно противостоять. Человеческая
деятельность может, с одной стороны, приспособиться к «судьбе», учитывать
ее ход («счастлив тот, кто сообразует свой образ действий со свойствами
времени», «несчастлив тот, чьи действия со временем в разладе»). Узнать,
угадать, понять границы возможного, действовать в «соответствии со
временем» - задача политического деятеля, а определить общие закономерности
этого движения времени - задача политического мыслителя, наставника
государя: «Тот, кто умеет согласовать свои деяния со временем и действует
только так, как того требуют обстоятельства, менее ошибается... и бывает
счастливее в своих начинаниях». И все же одной осторожности и благоразумия
недостаточно, необходимы решительность и смелость, умение подчинить
обстоятельства, чтобы заставить их служить себе, необходимы воля и страсть
борца: «Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба - женщина, и
если хочешь владеть ею, надо ее бить и толкать... судьба всегда благоволит
к молодым, потому что они не так осмотрительны, более отважны и смелее ею
повелевают». Если движение истории, исторических событий подчинено причинно-
следственной связи, природной необходимости, то и само возникновение
человеческого общества, государства, морали объясняется в политической
философии Макиавелли естественным ходом причин, а не божественным
вмешательством, и здесь флорентийский секретарь оказывается учеником и
последователем античных материалистов. Забота о самосохранении и самозащите
привела к объединению людей в общество и к избранию ими «из своей среды
самого храброго», которого они сделали «своим начальником и стали
повиноваться ему». Из общественной жизни людей, из необходимости самозащиты
от враждебных сил природы и друг от друга выводит Макиавелли не только
власть, но и мораль, причем само понятие добра определяется гуманистическим
критерием «пользы»: «Отсюда возникло познание разницы между полезным и
добрым и вредным и подлым», а для соблюдения возникших таким образом
первоначальных правил человеческого общежития люди «решились установить
законы, учредить наказания для их нарушителей; отсюда явилось понятие
справедливости и правосудия». Политика и религия. С чисто земных, практически-политических позиции рассматривает Макиавелли и
религию. Ни о каком божественном ее происхождении у него и речи нет.
Религии рассматриваются им как явления общественной жизни, они подчинены
законам возникновения, возвышения и гибели; как и вес в жизни людей, они
находятся во власти необходимости. И оцениваются они с точки зрения их
пользы для политической цели, стоящей перед обществом. Общества без религии
Макиавелли не мыслит. Религия представляется ему необходимой и единственной формой общественного сознания, обеспечивающей духовное единство народа и
государства. Государственным интересом, общественной пользой определяется
его отношение к различным формам религиозного культа. Не отвергая этических
принципов христианства, он в то же время показывает, что они не соблюдаются
в современной ему европейской, и особенно итальянской, действительности.
«Если бы в христианском государстве сохранилась религия, основанная
учредителем христианства, христианские государства были бы гораздо
счастливее и более согласны между собой, чем теперь». Но религия оказалась
в разительном несоответствии с повседневной житейской практикой, в
особенности с пагубной для общества и государства деятельностью
католической церкви: «Но как глубоко упала она, - продолжает свою мысль
Макиавелли в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия», - лучше всего
показывает то обстоятельство, что народы, наиболее близкие к римской
церкви, главе нашей религии, оказываются наименее религиозными». Дело не
только в том, что Макиавелли считал папский Рим виновником бедствий своей
страны, главным препятствием к достижению ее национального единства.
Благодаря разложению католической церкви и духовенства общество не только
отошло от «основных начал» христианства, но итальянцы «потеряли религию и
развратились». Но не о возвращении к попранным церковью истинным началам
христианства мечтает флорентийский секретарь. Причину упадка он видит также
и в самой христианской религии, оказавшейся в противоречии с политической
практикой. Этические начала христианства он считает практически
неосуществимыми, а потому и непригодными для укрепления государства, к чему
должна сводиться, по учению Макиавелли, положительная функция религии. Размышляя о том, почему древние народы были «больше нашего преданы
свободе», он видит причину в «разнице воспитания» и в «различии религии».
По мнению Макиавелли, христианство, пусть и открывая верующим «истину и
правильный путь жизни», учит, однако, переносить все надежды на небеса,
меньше ценить мирские блага. Христианство «признает святыми большею частию
людей смиренных, более созерцательных, чем деятельных», оно «полагает
высшее благо в смирении, в презрении к мирскому, в отречении от жизни». В
результате «этот образ жизни, как кажется, обессилил мир и предал его в
жертву мерзавцам. Когда люди, чтобы попасть в рай, предпочитают скорее
переносить побои, чем мстить, мерзавцам открывается обширное и безопасное
поприще». Так в творчестве Никколо Макиавелли гуманистическая критика
христианского нравственного идеала достигает своего логического завершения.
Макиавелли не только раскрывает общественную функцию религии в классовом
обществе; он настаивает на ее необходимости для укрепления государства, но
религия эта, по его убеждению, должна носить совершенно иной характер; она,
по примеру древнего язычества, должна воспитывать мужество, гражданские
добродетели, любовь к земной славе. В язычестве его привлекают «великолепие
жертвоприношений», торжественность и пышность обрядов. Но главное - религия
древних воспитывала активность, она видела высшее благо «в величии души, в
силе тела и во всем, что делает человека могущественным». Достоинство
язычества, а вместе с тем и той идеальной, с точки зрения Макиавелли,
религии, которая всего более отвечает интересам укрепления государства, он
считает то, что «древняя религия боготворила только людей, покрытых земной
славой, как, например, полководцев и правителей государств»; его привлекают
обряды, сопровождавшиеся «кровопролитием и жестокостями», потому что
подобный культ возбуждал храбрость, приводил к тому, что древние были в
своих поступках «более жестоки, чем мы».
Страницы: 1, 2
|