О. Александр Мень, анализируя нравственную проблематику в философии Н.А. Бердяева, пишет: «Для Бердяева тайна Бога всегда была тайной непостижимой. В этом он был полностью согласен с христианским богословием. Но и тайна человека оставалась столь же непостижимой. Тайна человека оказывалась у него необычайно тесно связанной с тайной божественного»[6]. Здесь, по мнению Меня, одна из уязвимых сторон бердяевской метафизики. Бердяев пишет: «Согласно Библии, Бог вдохнул в человека дух. Поэтому дух не есть творение, а есть порождение Бога». Это фактически отождествление нашего духа с Духом божественным. Подобные выражения не могли найти отклика в религиозных кругах.

По мнению Меня, Бердяев говорил об этом в пылу полемики, пытаясь возвысить дух, который постоянно унижался, и материализмом, и религиозным мышлением. И он в своей парадоксальной полемике доходил до таких высказываний: «Нам дорога не только Голгофа, но и Олимп». Конечно, на первый взгляд кажется странным - что тут общего? Но он хотел показать, что красота мира, красота плоти имеет ценность для Бога (даже если она воплощена в языческом Олимпе), потому что она тоже есть форма творчества.

Является ли целью жизни человека спасение? - спрашивал Бердяев. Если понимать под этим нечто чисто утилитарное, а именно попадет ли человек в «хорошее» место после смерти или в «плохое», попадет ли он в рай или в ад, - Бердяев радикально выступал против такого понимания спасения. Он говорил, что задача человека - вовсе не спасение, не эгоцентрическое, эгоистическое, не поиск какой-то радости, а творчество. Бог заложил в человека огромный потенциал, и человек должен творить, и тогда из этого вытекает и высокое нравственное понимание, и благородство духа.

«Человек есть существо, способное возвыситься над собой, и это возвышение над собой, трансцендирование себя, выход за замкнутые пределы самого себя есть творческий акт человека. Именно в творчестве человек преодолевает самого себя, творчество есть не самоутверждение, а самопреодоление, оно экстатично»[7]. Таким образом, нравственным является не слепое следование канону, а постоянный духовный, творческий поиск. Именно творчество для Бердяева является высшим проявлением человеческой духовности. «Творчество подобно платоновскому эросу, имеет свой источник не только в богатстве и избытке, но и в бедности и недостатке. Творчество есть один из путей исцеления больного существа человека. В творчестве преодолевается раздвоенность. В творческом акте человек выходит из себя, перестает быть поглощенным собой и терзать себя»[8].

Преображение и обожествление возможны только путем восхождения к третьему виду свободы, проникнутой любовью к Богу. Отсюда ясно, что они не могут быть достигнуты принудительно; они предполагают свободную любовь человека к Богу. Поэтому христианство является религией свободы. Во всех своих работах Бердяев горячо и настойчиво защищает свободу человека в вопросах веры. Свобода и свободное творчество – вот что Бог ждет от человека как его друг. Церковь, говорит Бердяев, должна дать религиозную санкцию не только святости тем, которые ищут личного спасения, но также гению поэтов, художников, философов, ученых, социальных реформаторов, которые посвящают творчество во имя Бога.

При спасении души человек все еще думает о себе, но творчество по своему внутреннему смыслу предполагает размышление о Боге, об истине, о красоте, о возвышенной жизни духа. Бердяев повторяет, что не только этика искупления, но также этика творчества есть путь в Царство Небесное.

Личность, способная к преклонению перед святым и служению ему, вступает на путь, ведущий к совершенству царства Бога. Она развивается в обществе, состоящем из бесконечного множества существ, резко отличающихся по качеству одно от другого и иерархически связанных между собой. Всю книгу под названием «Философия неравенства» Бердяев посвящает доказательству того, что уравнительные устремления демократии, социализма, интернационализма и тому подобного ведут к разрушению личности и порождаются духом отрицания, зависти, обиды и злобы. Материалистическая направленность современной личности, стремление к материальным благам и преимущественное к ним внимание, с точки зрения Бердяева, возвращают мир к иррациональному хаосу, к отрицанию духовного - и далее, через буржуазный или социалистический строй к отказу от собственной свободы.

Собственно, все вопросы, связанные с проблемой нравственности, Бердяев так или иначе рассматривает через категорию свободы. Как он протестует против общественного строя, лишающего человека свободы самовыражения, так и религиозная закрепощенность не вызывает у Бердяева симпатий. В своей книге «Царство духа и царство кесаря» Бердяев пишет «Человек стоит перед вопросом всех вопросов - вопросом о Боге. Вопрос этот редко ставится в чистоте и изначальности, он слишком сросся с мертвящей схоластикой, с вербальной философией, с игрой понятиями. Те, которые хотели возвысить идею Бога, страшно принизили ее, сообщив Богу свойства, взятые из царства Кесаря, а не царства Духа. Нет гарантий существования Бога, всегда человек может сомневаться и отрицать. Бог не принуждает себя признать, как принуждают материальные предметы, Он обращен к свободе человека. Вера в Бога есть лишь внутренняя встреча в духовном опыте»[9].

Личность для Бердяева является спиритуалистической, а не естественной категорией; она не часть какого-либо целого; она не часть общества, напротив, общество только часть или аспект личности. Личность не часть космоса, напротив, космос часть человеческой личности. Личность не субстанция, она творческий акт, она неизменна в процессе изменения. В личности целое предшествует частям, Являясь духом, личность не есть нечто самодовлеющее, она не эгоцентрична; она переходит в нечто другое, чем она сама, в некоторое «ты», и реализует всеобщее содержание. Этот идеал человека, когда его духовность является воплощением его целостности – и есть целостная нравственная личность.

Но в реальности сущность природы человека извращена, потому что он отрешился от Бога; у существ, отпавших от Бога и друг от друга, нет непосредственного опыта духовной жизни; они страдают от болезни изоляции. «Парадокс в том, что высшая человечность божественна и вместе с тем это есть обнаружение человека и человечности. Это представляющееся разуму противоречие рационально непреодолимо. Можно было бы сказать, что Бог человечен, человек же бесчеловечен»[10].

В своей этике Бердяев ведет борьбу против несовершенного блага, получившего развитие в общественной жизни на основе объективирования - этот способ взаимодействия субъекта и объекта, человека и мира мы рассмотрим во втором параграфе. Свои взгляды на этику Бердяев раскрывает в книге «Судьба человека», которую называет опытом о парадоксальной этике. В качестве эпиграфа Бердяев взял изречение Гоголя: «Печально не видеть добра в добродетели». Вся этика Бердяева смело раскрывает печальную истину о том, что бывает очень мало добра в добродетели, и поэтому ад уготован со всех сторон.

Основной парадокс этики состоит в том, что всякое различие между добром и злом есть, по Бердяеву, последствие грехопадения как проявления и испытания свободы человека, творческого призвания человека. Опыт добра и зла возникает тогда, когда иррациональная свобода приводит к отрешению от Бога. Таким образом, реализация человеком своего духовного потенциала всегда осуществляется посредством его свободного выборы между иррациональной, хаотической свободой, и свободой нравственной.

Заканчивая эту часть исследования, хотелось бы отметить, что Бог у Бердяева не всесилен - он не властен над свободой хаоса, не властен над свободой человеческой воли. Так Бердяев, не отрицая существования Бога, освобождает человека от предписываемой церковью божественной власти. Но Бердяев отрицает не только власть Бога, он освободил человека и из под власти истории – этому парадоксу будет посвящен следующий параграф.

2. История и нравственный выбор человека

Нравственная проблематика в работах Бердяева тесно переплетается с вопросами истории, ее направленности и смысла. Тезис об объективности исторического процесса, независимости его от человека, сформулированный К.Марксом в его формационной концепции истории, был очень популярен, и именно против абсолютизации теории Маркса выступает в своих философских произведениях Бердяев.

Рассматривая историю человечества исходя из своей концепции свободы, Бердяев видит грехопадение человека, приведшее к отпадению человека от Бога, как проявление достоинства и силы человека, его творчества и величия. В свою очередь, смысл истории состоит в обратном сближении человека и Бога, история есть история движения человека к Богу и Бога к человеку, есть преодоление разорванности между этими двумя полюсами. Когда человек отделился от Бога, то свобода – Ungrund – преобразовалась в пространственно-временной мир природы и общества с его разорванностью и отчуждением. Таким образом, история есть процесс преодоления этого отчуждения.

В этом процессе можно выделить несколько периодов.

В период античности человек характеризуется погруженностью в природу, в ее законы. Этому соответствует язычество, мифология, олицетворение сил природы в виде богов.

С возникновением христианства природа освобождается от мифических сил, вырабатывается взгляд на природу как на нечто чисто стихийное, действующее по своим собственным безличным законам. Природа в христианстве предоставлена самой себе. Этот взгляд на природу подготовил возможность научного мировоззрения. Поэтому только у христианских, европейских народов оказалось возможным появление науки как особой отрасли знания.

Другая идея христианства – идея самоценности человеческой личности как образа и подобия Бога. Христос заявил: «Не человек - для субботы, а суббота - для человека». Таким образом, человеческая личность выше всяких формальных законов и правил. Кроме того, фундаментальной идеей христианства является идея единого человечества. Для христианства нет ни иудея, ни эллина, все равны перед Богом.

И главное, с точки зрения христианства история есть движение к некоторой цели – Второму пришествию Христа, который будет судить всех. Отсюда впервые появляется взгляд на историю как на линейный, направленный процесс. Нехристианские же народы не имеют в этом смысле истории, но лишь набор различных фактов и событий. У этих народов есть лишь повтор одного и того же в течение столетий и тысячелетий.

Для эпохи Возрождения наиболее характерным является положение о самодостаточности и самоценности человека как такового. Разум человека в принципе способен все познать и объяснить. Появляется уверенность в возможности перестроить общество на разумных началах. Таким образом, вырабатываются утопические учения, где описываются общества, в которых все счастливы. Правда, в этих обществах за людей и в их же интересах все определяет начальство в лице ученых – питание, брачные правила, какие работы и в какой последовательности должны выполняться членами общества. Этот третий период длится до конца XVIII века.

В XIX-XX веках начинается господство человека над природой при помощи машин, что очень скоро оборачивается господством машин над человеком. Возникают, в том числе, особые социальные машины – государственные учреждения, партии, различные объединения, создаваемые вроде бы для человека, но сразу же начинающие господствовать над самим человеком. Именно в ХХ веке появляются тоталитарные режимы. И кто-то все же должен взять верх: машина или человек.

Бердяев в 40-х годах рисует три возможных выхода из этой ситуации:

1) фатальный исход, гибель человечества в атомной войне, в столкновении двух лагерей: капиталистического и социалистического;

2) насильственное введение всеобщего порядка через создание единого тоталитарного режима, господство государственной и партийных машин над человечеством. Этот вариант в литературной форме был описан Дж. Оруэллом в романе «1984»;

3) подлинный выход, на который надеется Бердяев. Он состоит во внутреннем духовном преображении человека, победе духа над техникой, в изменении отношения к природе не как объекту эксплуатации и использования, но как к одной из высших ценностей, и в изменении отношения к человеку, причем к любому человеку, как к высшей ценности. Это будет означать победу культуры над цивилизацией.

Таким образом, историю Бердяев трактует, в противоположность Марксу, не как постоянное наращивание материально-технического потенциала, в котором видит, прежде всего, подавление человеческого духа, подмену нравственных ценностей. История для Бердяева - это путь человека от слепой, иррациональной свободы к свободе божественной. Достижима такая свобода лишь неуклонным совершенствованием, культурным ростом каждой человеческой личности.

Культура для Бердяева «не есть осуществление новой жизни, нового бытия, она есть - осуществление новых ценностей»[11]. Культура – это опора человеческой нравственности, культура – просвет иного бытия. В то же время у культуры есть негативный, или отрицательный, аспект. Продукты культуры – новые идеи и ценности, попадая в мир объективированного бытия, в мир пространства и времени, частных интересов людей и классов, государств и партий, начинают подчиняться законам этого мира и могут становиться новой, мнимой реальностью, господствующей над человеком. Так, открытия физиков о строении атомов и о новых источниках энергии обернулись для человечества атомной гонкой вооружений, созданием химического оружия. Новые открытия в психологии могут обернуться более утонченными способами манипулирования людьми.

Необходимо признавать в человеке присутствие божественной тайны, чтобы в человеке видеть человека, а не совокупность биологических свойств и социальных ролей. Человеческая индивидуальность жива, когда в ней усматривают связь с сверхличными ценностями, несводимыми к биологическому и социальному в человеке. Отказ от сверхличных ценностей приводит к потере внутреннего духовного центра в человеке, и тогда на первый план выступает не главное в человеке, а его периферийные функции. Потеря сверхличных ценностей, сведение человеческого бытия просто к жизни, к биологии и социальности, означает переход от культуры к цивилизации.

Культура есть стремление достроить природу и социальную жизнь до духовности, она духовна и символична. Цивилизация – сама жизнь как она есть, реальность, за которой ничего не стоит. В культуре главное – духовные ценности. В цивилизации духовность сводится либо к экономическому базису (К.Маркс), либо к инстинкту (Ф.Ницше, З.Фрейд).

Культура по истокам и целям религиозна, цивилизация атеистична. Культура аристократична и иерархична, она есть порождение гениев. В ней неизбежно неравенство умов, талантов и индивидуальностей. Цивилизация же механистична, демократична, в ней господствуют массы, большинство, арифметическое голосование, равенство выступает в качестве идеала. Цивилизация подозрительна к таланту.

Рассматривая роль личности человека в истории, и вообще нравственную проблематику исторической предопределенности личностных характеристик, Бердяев формулирует идею объективации. Рассмотрим эту идею через сравнение с взглядом на мир, привычным для обычных людей или для так называемого здравого смысла. Привычно и понятно, что мир вокруг нас есть нечто нам предзаданное. И он существовал таким, каким он сейчас перед нами находится, даже если бы нас всех не было. Вот эти горы и леса, моря и звезды, галактики – все это вместе есть объективный, независимый от нашего сознания и нашей воли мир. Мир как независимая от нас данность. И история тоже есть независимая от нас данность. Есть законы истории – капитализма или феодализма, они неумолимы, как законы природы. Итак, есть данный нам мир. И он определяет, в большой степени, наши ценности, убеждения, даже повседневные поступки.

Страницы: 1, 2, 3