Проблема идентификации человека в пространстве истории

смотреть на рефераты похожие на "Проблема идентификации человека в пространстве истории"

Введение.

Вопрос об идентификации человека был и остаётся одним из основных с начала появления науки о человеке в рамках проекта науки Нового времени.
Что такое человек? Этот вопрос так и остаётся без ответа. Возможна ли идентификация человека? Если это возможно через обращение к истории, то с какими проблемами здесь можно столкнуться? Задача этой работы - попытаться двигаться в направлении ответа на эти вопросы.

В работе использованы труды Мишеля Фуко, Мартина Хайдеггера и Жана
Бодрийяра. Рассматривается пространство истории как представление, как пространство событий. Как это пространство возникает. И как оно связывается с областью человеческой деятельности. Как возникают представления о человек в пространстве истории и почему они не создают целостного представления.
Почему власть удерживает общество, используя историю. И почему история остаётся обязательной учебной дисциплиной в образовательных заведениях.
Рассматривается недоверие истории.

Цель работы заключается в том, чтобы выявить проблемы идентификации человека в поле которое задаётся Властью, Историей и Человеком, как частью общества.

В первом параграфе рассматривается время в терминах пространства.
Человек как точка пространства истории общества. И история как представление в рамках проекта науки нового времени. Человек как субъект, репрезентирующий историю.

Второй параграф содержит описание дисциплинарного пространства общества производства. Как реализуется дисциплина в обществе. Описывается взаимодействие индивидов как частей одной машины в общем времени и пространстве.

В третьем параграфе описывается проекция дисциплинарного пространства государства на школу (учебное заведение). Институт образования как средство формирования гражданского общества.

В четвертом параграфе описывается принцип причастности каждого индивида к истории государства и языку.

Параграф пять. Здесь речь пойдёт о связи истории государства и власти.
Об идентификации гражданина властью через причастность к истории. О манипуляции обществом путём изменений в историческом пространстве событий.

В шестом параграфе рассматривается пространство истории индивида.

И в седьмом параграфе раскрывается тема массы как общества не нуждающегося, в истории и отторгающая её. Масса, не поддающаяся исследованию. Масса как «конец социального».

Заключение содержит краткое содержание всей работы и выводы.
Результатом работы является четыре основных проблемы идентификации человека в пространстве истории.

Основная часть

§1. Пространство истории.

П. 1 Время в терминах пространства. История как пространство событий.

Почему пространство?! Здесь речь пойдёт о пространстве, поскольку время так осталось чем-то необъяснимым. Историю обычно увязывают с понятием
«время». Но когда задаётся вопрос: «Что такое время?». То часто происходит следующее - «Время» начинают описывать в терминах пространства. Говорят о его длительности, протяжённости. Его «хватает» или «не хватает», бывает
«достаточно». Его начинают дробить, вводят единицы измерения: часы, минуты, секунды, года, века и т. д. . При этом увязывают его с пространством. Год – период обращения Земли вокруг Солнца. Сутки – период обращения Земли вокруг своей оси.

Можно привести пример связи времени и пространства другого плана, когда расстояние отмеряется отрезками времени: «Семь дней ходу». И вот один из узлов экономической эпохи лежит в связке: «Время – деньги». Это часы.
Часы, которые отмеряют пространство, сектора круга. Это механизм, принадлежащий пространству, и его измеряющий. Хроно-метр. Из этого слова яснее видно как связывается время и термин пространства. «Метр» - здесь это слово носит смысловую нагрузку «измерять». Хронометр – механический прибор
– вот им мы и отмеряем время. Делим его на отрезки. Выполняем действия с объектом, который как будто имеет протяжённость. Как схватить и удержать момент, когда прошлое завершено, а будущее не началось. Но, тем не менее, оказывается можно дробить условную протяжённость на условные отрезки и увязывать их с событиями.

«История» - «story» - «рассказ». С помощью этой цепочки можно дать условное определение «истории» в этой работе. «История» - здесь – список событий, происшедших в условной (определённой) точке времени, в определённом пространстве.

История требует для своего существования времени и пространства.
События требуют временной оценки, поскольку, если предположить статичность пространства (здесь – некоторой территории), то в одном и том же месте происходит множество событий в разное время (в разные отрезки времени).
Время же требует пространства, так как тесно с ним связано. Пространство – условие существования времени.

Таким образом, можно выстроить простую схему, в которой увязываются геометрическое пространство, организуемое векторами a, b, c (трёхмерное) и временной вектор T. Это простая модель пространства истории.

Можно построить схему, в которой будут находиться во взаимной связанности «время», «пространство» и «история». В центре этой схемы будет находиться человек. Он увязывает в одну систему эти понятия, и сам является продуктом этой системы.

Человек связывает время и пространство, и производит историю.

Как происходит увязывание времени и пространства и почему человек находится в центре схемы. Потому что с началом Нового времени он становиться субъектом, находящимся в центре картины мира. Субъектом познающим, «пред-ставляющим», ставящим перед собой познаваемое и утверждающим себя через акт сомнения в том, что он знает о представленном, в том, что он представляет.

«...repreasentatio. Пред-ставлять здесь значит: наличное пред- поставлять пред себя как нечто противо-стоящее, соотносить его с самим собою как областью, задающей меру. Где совершается это, там человек обретает образ сущего. Но, обретая образ сущего, человек сам себя ставит на сцену, то есть в развёрнутую о-кругу всего, что всеобще и всеоткрыто представляется. Тем самым человек сам себя полагает как сцену, на которой отныне обязано пред-ставлять, репрезентировать себя сущее, на которой сущее обязано становиться образом. Человек становиться репрезентантом сущего как предметного».[1]

До Нового времени было иное восприятие мира. По тексту Августина
Блаженного оно выражается следующим образом: Когда я знаю, что есть Я, то значит, что я заблуждаюсь, «блужу». Заблуждаюсь, - значит, я не прав.
Заблуждение «я есть» указывает на оторванность от Бога, не причастность божественному.

По Декарту, когда я узнаю, что сомнительно всё что я знаю, я обнаруживаю себя, а не условно знаемое. (Картезианский акт сомнения). Я есть только тогда, когда я истинно знаю, что я есть. Только когда я истинно познаю, только тогда я истинно существую. Cogito ergo sum. Это экстраполируется в следующее: только когда я подлинно знаю историю, только тогда я есть в истории. Я должен думать, что история – это опыт. Чтобы быть, мне надо фиксировать, удерживать этот опыт восприятия. У Канта декартовское «Я мыслю» - это и есть апперцепция. Я мыслю – значит, я существую, без всякого сомнения.

«Разум не черпает своих законов из природы, а приписывает их последней».[2]

Не важно само наличие объектов, о которых я думаю, важно, что Я думаю. «История» как раз задаётся фразой «Я мыслю». A priori задаётся расположенность и последовательность опыта воспринимаемых объектов. Из факта последовательности и расположенности дедуцируются понятия времени и пространства. Эстетика – форма созерцания (восприятия).

Время как трансцендентальная форма рассудка. Время результат последовательности событий восприятия, а потом и суждения, то есть время возникает в промежутке, в связанности между восприятием и суждением, в переходе в движении от восприятия к суждению (восприятие>суждение). Это промежуток между восприятием и суждением, и именно в нём работает воображение. Время дедуцируется из последовательности восприятий как внешних. Последовательность восприятий – внешняя форма созерцания, то есть относится к области эстетики. А последовательность от восприятия к суждению
– это внутренняя форма рассудка. Следовательно, рассудок выполняет синтезирующую функцию. Появляется субъект.

Субъект – продукт познания как воображения, то есть точка синтеза восприятия, в которой сходятся последовательности восприятий.

В истории, наоборот, сначала суждение, потом восприятие. Это работа воображения. Происходит переворачивание – сначала интерпретация, потом - событие. То есть сначала факт объясняется, а потом вписывается в историю, картину мира. Субъект, который уже заранее есть, через восприятие и последующее суждение, вписывает событие в картину мира. То есть, именно в истории, в истории как пространстве, факт получает место события. Это происходит потому, что история конструирована по кантовскому
(декартовскому) описанию.

«Опредмечивание сущего совершается представлением, стремящимся любое сущее пред-поставить пред собою так, чтобы рассчитывающий человек был уверен в сущем, обеспеченным для него. Наука как исследование впервые возникает тогда и только тогда, когда истина уже превратилась в достоверность представлений. Сущее как предметность представления, а истина как достоверность представления впервые определяется в метафизике
Декарта».[3]

«...когда человек становиться первым и настоящим субъектом, то это уже значит: человек становиться тем сущим, на котором основывается всё сущее по способу своего бытия и своей истины. Человек становиться центром сопряжений сущего как такового.[4]

Единица информации «фрагмент», «квант» визуального восприятия, имеет продолжительность 0,18 секунды. Именно благодаря тому, что есть время как внутренняя схема рассудка, мы увязываем их единство восприятий. Эффект киноленты – фиксированные фрагменты движений связываются в единое действие.

Возникает сознание себя благодаря связыванию восприятий, в том числе и самовосприятий, с помощью времени. Время задано a priori. В декартовском cogito уже всегда есть Я. Время не просто последовательность, а связанность между собой событий как значимостей. В этой связанности и возникает субъект. Он осуществляет смысл потому, что он в состоянии об этом судить.

Декартовский субъект не нуждается в самоутверждении, он уже всегда есть, как порождающее истину. Но ценности нуждаются в обосновании, оправданности и обосновываются через историю как последовательность осуществления, синтеза единого смысла. Даже если он не окончательный, а промежуточный, то он всё равно совершеннее, синтетичнее, чем пред-идущий.
Это можно интерпретировать как теорию развития знания по экспоненте, то есть каждая следующая точка ближе к некоему исполнению смысла, но никогда его не достигает, и это не-достижение объясняет возможности ошибок, заблуждений и отклонений в настоящем, тем самым, обеспечивая деятельность будущего, которое будет исправлять ошибки настоящего и будет порождать свои.

Я в истории только потому, что я продолжаю историю предков и каждый день продолжаю свою историю. Если «ценность» не оправдана прошлым, то она не ценность. История как инкорпорированность в определённую систему ценностей – есть способ выносить «истинные» суждения без восприятия.

В этом смысле дневник – способ сохранения ценностей для настоящего.
Способ трансляции ценностей из прошлого. Прошлое конструирует ценностную схему настоящего. Но сам субъект не сомневается в своём существовании.
История выступает гарантом того, что он был вчера и не растерял окружающего знания. История как сохранение и приращение опыта.

«А исследовательский эксперимент нового времени – это не просто более тщательное по своему уровню и объему наблюдение, но существенно иначе устроенный метод оправдания закона в рамках очного наброска природы и на его службе. В исторических науках о духе экспериментальному исследованию природы соответствует критика источников. Пусть это название критика источников, обозначает здесь всю совокупность обнаружения источников, их выбора, использования, сохранения и истолкования. Правда, историческое объяснение, основанное на критике источников, не возводит факты к законам и правилам. Но оно не ограничивается простым пересказом фактов. В исторических науках, как и естественных, метод направлен на то, чтобы представить постоянное и превратить историю в предмет. А предметом история может стать лишь тогда, когда уйдёт в прошлое. Постоянное в прошлом, то постоянство, во что историческое объяснение извращает в своих ложных расчётах всё неповторимое многообразие исторического совершения, - оно есть то, что было однажды и есть всегда, то есть сравнимое. Поскольку все беспрестанно сравнивается со всем, в итоге вычисляется общепонятное, и оно оправдывается и утверждается как основной расчерчивающий очерк, схема истории. Сфера исторического исследования простирается лишь до тех пределов, каких достигает историческое объяснение. Ничто единственное в своём роде, ничто редкое, никакая возвышенная простота, короче говоря, ничто великое в своём историческом совершении никогда не разумеется само собою и потому всегда остаётся необъясненным. Историческое исследование не отрицает величия в истории, но объясняет его как исключение. Такое объяснение великое меряет мерою обычного и посредственного. И нет никакого другого исторического объяснения, пока объяснять значит сводить необъяснённое к понятному и пока история остаётся исследованием, то есть объяснением. Поскольку история, будучи исследованием всё прошлое набрасывает и опредмечивает как объяснимую и обозримую взаимосвязь факторов, то она, будучи инструментом такого опредмечивания, требует критики источников. И по мере того как история сближается с публицистикой, меняется мера такой критики».[5]

С началом Нового времени история стала научной дисциплиной.

История – способ передачи информации о событиях прошлого. Способ передачи опыта. И эта информация всегда закодирована. Для её понимания нужен контекст, если мы хотим уловить смысл действий, происшедших в некотором историческом пространстве. Нужны ключи к расшифровке. Если нас, конечно, не интересует просто описание происшедшего.

П. 2 Человек как точка исторического пространства.

Человек – точка исторического пространства. И он же – часть общества.
Точка общества, которое воспроизводит историю. Государство – это не просто сумма объектов, - это система объектов. Механизм, в котором детали должны быть в чётком взаимодействии. Это система, машина, которая выстраивается согласно определённой структуре.

«К сути картины мира относится составность, система».[6]

Сама простая модель истории, представленная в самом начале, не работает, а только демонстрирует свою статичность. Это естественнонаучная модель, в ней можно регистрировать факты. Но, сама история находиться в поле воображаемого. Разворачивается как поле удержания некоторого опыта восприятия. Опыта суждения. Пространство истории состоит из смыслов.
Которые мы создаём, а точнее приписываем некоторым фактам, которые соединяем и систематизируем.

То есть, трёхмерное пространство и вектор направления времени моделируют поле естественнонаучного эксперимента. А пространство истории состоит из наших суждений об опыте. Получается цепочка: восприятие – суждение – связывание – событие. Сначала идёт опыт восприятия, потом суждение. Далее суждение об опыте восприятия связывается с другими суждениями и таким образом получает место события. Так конструируется история. Поле опыта проецируется через субъекта в поле истории. Результат эксперимента получает со-бытие в истории. Там он связан с другими, там к нему выражают отношение. Он вписывается в картину, то есть регистрируется и систематизируется. В поле истории создаётся и существует система ценностей, там события как значимости находятся в одной системе. Благодаря истории происходит синтез единого смысла, регистрируются суждения об опыте восприятия. В поле истории обосновываются ценности и находятся в связанности, оправдываются поступки.

Страницы: 1, 2, 3, 4