Развитие науки: революция или эволюция? Философские модели постпозитивизма
СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ
Развитие науки: революция или эволюция?
Философские модели
постпозитивизма.
Автор:
м.н.с. Института катализа
СО
РАН
Лебедева
Н.П.
Новосибирск 1997
Содержание:
1. Введение 2
2. Логико-методологическая концепция К.Поппера 3
3. Теория научных революций Т.Куна 6
4. Методология исследовательских программ И.Лакатоса 11
5. Эволюционная модель развития науки Ст.Тулмина 15
6. Вместо заключения: теория фазовых переходов Э.Эзера 19
7. Литература 22
Введение
Интерес
к феномену науки, законам ее развития столь же стар, как и сама наука. С
незапамятных времен науку исследовали и теоретически, и эмпирически. В каждой
науке формулируются не только высказывания о познаниях в той или иной
предметной области, но и общие правила и предписания, относящиеся к построению,
методике и терминологии.
К
концу XX века философския теория развития науки считается в значительной
степени сформированной. Концепции Т.Куна, К.Поппера и И.Лакатоса, Ст.Тулмина,
П.Фейерабенда и М.Полани занимают достойное место в сокровищнице мировой
философской мысли. Однако, в силу своей многогранности и актуальности вопросы
философии науки продолжают приковывать к себе внимание философов и ученых
различных специальностей.
Настоящая работа посвящена
рассмотрению основных западных философских концепций XX века, затрагивающих
вопросы поиска и анализа законов развития науки.
Логико-методологическая концепция Карла
Поппера
Карл
Поппер - один из наиболее влиятельных представителей западной философии науки
XX века. Он является автором большого количества работ по проблемам философии,
логики науки, методологии и социологии, многие из которых, например “Логика и
рост научного знания”, “Открытое общество и его враги”, “Нищета историцизма” и
др., к настоящему времени опубликованы на русском языке.
Имя К.Поппера часто связывается с
таким философским течением как “фаллибилизм” (от английского fallible -
подверженный ошибкам, погрешимый) [1]. Основанием для этого явился выдвинутый
Поппером “принцип фальсифицируемости” систем [2]. Фальсифицируемость универсальных
высказываний определяется как их способность формулироваться в виде утверждений
о несуществовании. “Не верифицируемость, а фальсифицируемость системы следует
рассматривать в качестве критерия демаркации. Это означает, что мы не должны
требовать возможности выделить некоторую научную систему раз и навсегда в
положительном смысле, но обязаны потребовать, чтобы она имела такую логическую
форму, которая позволяла бы посредством эмпирических проверок выделить ее в
отрицательном смысле: эмпирическая система должна допускать опровержение путем
опыта” [2].
Развитие научного знания, согласно Попперу, - это
непрерывный процесс ниспровержения одних научных теорий и замены их другими,
более удовлетворительными. В целом теорию этого процесса можно представить в
виде следующей структуры: 1) выдвижение гипотезы, 2) оценка степени
фальсифицируемости гипотезы, 3) выбор предпочтительной гипотезы, то есть такой,
которая имеет большее число потенциальных фальсификаторов (предпочтительнее те
гипотезы, которые рискованнее), 4) выведение эмпирически проверяемых следствий
и проведение экспериментов, 5) отбор следствий, имеющих принципиально новый
характер, 6) отбрасывание гипотезы в случае ее фальсификации, если же теория не
фальсифицируется, она временно поддерживается, 7) принятие конвенционального
или волевого решения о прекращении проверок и объявлении определенных фактов и
теорий условно принятыми [3]. Другими словами, наука, согласно Попперу,
развивается благодаря выдвижению смелых предположений и их последующей
беспощадной критике путем нахождения контрпримеров.
При
всех тех модификациях, которым подвергалась на протяжении полувека концепция
этого философа, неизменной в ней оставалась идея о том, что потребность,
возможность и необходимость критики и постоянного пересмотра своих положений
становятся основными и определяющими признаками науки, существом научной
рациональности. Каждая теория уязвима для критики, в противном случае она не
может рассматриваться в качестве научной. Если теория противоречит фактам, она
должна быть отвергнута. Можно спорить о том, отбрасывается ли в реальной науке
опровергнутая опытом теория или гипотеза немедленно или же этот процесс
происходит сложнее, но для К.Поппера несомненно одно - если ученый,
поставленный перед фактом крушения своей теории (например, в случае “решающего
эксперимента”, заставляющего отвергнуть одну из конкурирующих гипотез), тем не
менее остается ее приверженцем, то он поступает нерационально и нарушает
правила “научной игры”. Таким образом, смена научных теорий дело не только
обычное, но и существенно необходимое. Вся история научного познания и состоит,
согласно Попперу, из выдвижения смелых предположений и их опровержений и может
быть представлена как история “перманентных революций” [4]. Поэтому понятие
научной революции для К.Поппера выступает как некий усиливающий оборот,
подчеркивающий особую остроту описаний ситуации или необычную резкую
противоположность (несовместимость) между сменяющими друг друга теориями,
особенно когда речь идет о фундаментальных, а не “локальных” теориях.
Онтологическим
основанием модели служит его концепция “Третьего мира”, которая становится
частью общей теории объективности научного знания. В своей работе “Объективное
знание” автор выдвигает тезис о том, что можно различить следующие три мира:
“во-первых, мир физических объектов или физических состояний, во-вторых, мир
состояний сознания, мыслительных (ментальных) состояний и, возможно, диспозиций
к действию, в-третьих, мир объективного содержания мышления, прежде всего
содержания научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства.” [2]. Третий мир возникает как результат взаимодействия физического мира и
сознания, как естественный продукт человеческой деятельности. Необходимым
условием его возникновения является появление языка. Именно закрепляясь в
языке, знание превращается в “объективный дух”, приобретает объективный
характер.
Поппер
подчеркивает, что “третий мир” в значительной степени автономен, хотя мы
постоянно воздействуем на него и подвергаемся воздействию с его стороны.
Обитателями
третьего мира являются теоретические системы, проблемы и критические
рассуждения, сюда же относятся и содержание журналов, книг и библиотек. Процесс
развития научных теорий происходит в “третьем мире” и имеет собственную логику
развития. “Моя логика исследования содержала теорию развития знания через
попытки и ошибки, точнее, через устранение ошибок. А это значит - через
дарвиновскую селекцию, через отбор, а вовсе не через ламарковскую инструкцию,
то есть обучение”. Эту аналогию Поппер в конце жизни разработал, создав схему
четырех фаз динамики теорий:
1)
Проблема (не наблюдение);
2)
Попытки решения - гипотезы;
3)
Устранений ошибок - фальсификация гипотез или теорий;
4)
Новая и более точная постановка проблемы в результате критической дискуссии”.
[Popper K., Alles Leben ist Problemlfosen. Muenchen, Zuerich, 1994/ цитируется
по 5]
Таким
образом, попперовские “научные революции” целиком относятся к миру идей, не
затрагивая мир ученых. Оставаясь рациональным, поведение последних не может
быть иным, кроме немедленного согласия с рационально оправданной заменой
теоретических построений. В “открытом обществе” ученых немыслима какая-либо
иная, кроме интеллектуальной, борьба, соперничают идеи, но не люди,
единственный и определяющий интерес которых состоит в бескорыстном служении
науке. Поэтому мы не находим у Поппера сколько-нибудь разработанной “структуры
научных революций”.
Теория научных революций Т.Куна
Концепция
социологической и психологической реконструкции и развития научного знания
связана с именем и идеями Т.Куна, изложенными в его широко известной работе по
истории науки “Структура научных революций” [6]. В этой работе исследуются социокультурные и психологические факторы в
деятельности как отдельных ученых, так и исследовательских коллективов.
Кун
считает, что развитие науки представляет собой процесс поочередной смены двух
периодов - “нормальной науки” и “научных революций”. Причем последние гораздо
более редки в истории развития науки по сравнению с первыми.
Социально-психологический характер концепции Куна определяется его пониманием
научного сообщества, члены которого разделяют определенную парадигму,
приверженность к которой обуславливается положением его в данной социальной
организации науки, принципами, воспринятыми при его обучении и становлении как
ученого, симпатиями, эстетическими мотивами и вкусами. Именно эти факторы, по
Куну, и становятся основой научного сообщества.
Центральное
место в концепции Куна занимает понятие парадигмы, или совокупности наиболее
общих идей и методологических установок в науке, признаваемых данным научным
сообществом. Парадигма обладает двумя свойствами: 1) она
принята научным сообществом как основа для дальнейшей работы; 2) она содержит переменные вопросы, т.е. открывает простор для
исследователей. Парадигма - это начало всякой науки, она
обеспечивает возможность целенаправленного отбора фактов и их интерпретации.
Парадигма, по Куну, или “дисциплинарная матрица”, как он ее предложил называть в дальнейшем, включает в свой состав
четыре типа наиболее важных компонентов: 1) “символические обобщения” - те выражения, которые
используются членами научной группы без сомнений и разногласий, которые могут
быть облечены в логическую форму, 2) “метафизические части
парадигм” типа: “теплота представляет
собой кинетическую энергию частей, составляющих тело”, 3)
ценности, например, касающиеся предсказаний, количественные предсказания должны
быть предпочтительнее качественных, 4) общепризнанные образцы.
Все эти компоненты парадигмы воспринимаются членами
научного сообщества в процессе их обучения, роль которого в формировании
научного сообщества подчеркивается Куном, и становятся основой их деятельности
в периоды “нормальной науки”. В период “нормальной науки” ученые имеют дело с
накоплением фактов, которые Кун делит на три типа: 1) клан фактов, которые
особенно показательны для вскрытия сути вещей. Исследования в этом случае
состоят в уточнении фактов и распознании их в более широком кругу ситуаций, 2)
факты, которые хотя и не представляют большого интереса сами по себе, но могут
непосредственно сопоставляться с предсказаниями парадигмальной теории, 3)
эмпирическая работа, которая предпринимается для разработки парадигмальной
теории.
Однако
научная деятельность в целом этим не исчерпывается. Развитие “нормальной науки”
в рамках принятой парадигмы длится до тех пор, пока существующая парадигма не
утрачивает способности решать научные проблемы. На одном из этапов развития
“нормальной науки” непременно возникает несоответствие наблюдений и
предсказаний парадигмы, возникают аномалии. Когда таких аномалий накапливается
достаточно много, прекращается нормальное течение науки и наступает состояние
кризиса, которое разрешается научной революцией, приводящей к ломке старой и
созданию новой научной теории - парадигмы.
Кун
считает, что выбор теории на роль новой парадигмы не является логической
проблемой: “Ни с помощью логики, ни с помощью теории вероятности невозможно
переубедить тех, кто отказывается войти в круг. Логические посылки и ценности,
общие для двух лагерей при спорах о парадигмах, недостаточно широки для этого.
Как в политических революциях, так и в выборе парадигмы нет инстанции более
высокой, чем согласие соответствующего сообщества” [6]. На роль парадигмы
научное сообщество выбирает ту теорию, которая, как представляется,
обеспечивает “нормальное” функционирование науки. Смена основополагающих теорий
выглядит для ученого как вступление в новый мир, в котором находятся совсем
иные объекты, понятийные системы, обнаруживаются иные проблемы и задачи:
“Парадигмы вообще не могут быть исправлены в рамках нормальной науки. Вместо
этого... нормальная наука в конце концов приводит только к осознанию аномалий и
к кризисам. А последние разрешаются не в результате размышления и
интерпретации, а благодаря в какой-то степени неожиданному и неструктурному
событию, подобно переключению гештальта. После этого события ученые часто
говорят о “пелене, спавшей с глаз”, или об “озарении”, которое освещает ранее
запутанную головоломку, тем самым приспосабливая ее компоненты к тому, чтобы
увидеть их в новом ракурсе, впервые позволяющем достигнуть ее решения”. Таким
образом, научная революция как смена парадигм не подлежит
рационально-логическому объяснению, потому что суть дела в профессиональном
самочувствии научного сообщества: либо сообщество обладает средствами решения
головоломки, либо нет - тогда сообщество их создает.
Мнение
о том, что новая парадигма включает старую как частный случай, Кун считает
ошибочным. Кун выдвигает тезис о несоизмеримости парадигм. При изменении
парадигмы меняется весь мир ученого, так как не существует объективного языка
научного наблюдения. Восприятие ученого всегда будет подвержено влиянию
парадигмы.
По-видимому,
наибольшая заслуга Т.Куна состоит в том, что он нашел новый подход к раскрытию
природы науки и ее прогресса. В отличие от К.Поппера, который считает, что
развитие науки можно объяснить исходя только из логических правил, Кун вносит в
эту проблему “человеческий” фактор, привлекая к ее решению новые, социальные и
психологические мотивы.
Книга
Т.Куна породила множество дискуссий, как в советской, так и западной
литературе. Одна из них подробно анализируется в статье [7], которая будет
использована для дальнейшего обсуждения. По мнению авторов статьи, острой
критике подверглись как выдвинутое Куном понятие “нормальной науки”, так и его
интерпретация научных революций.
В
критике понимания Куном “нормальной науки” выделяются три направления.
Во-первых, это полное отрицание существования такого явления как “нормальная
наука” в научной деятельности. Этой точки зрения придерживается Дж.Уоткинс. Он
полагает, что наука не сдвинулась бы с места, если бы основной формой
деятельности ученых была “нормальная наука”. По его мнению, такой скучной и
негероической деятельности, как “нормальная наука”, не существует вообще, из
“нормальной науки” Куна не может вырасти революции [7].
Страницы: 1, 2
|