Роль бессознательного в понятии сознания
ВВЕДЕНИЕ
Человек владеет
прекрасным даром - разумом с его пытливым полетом как в отдаленное прошлое,
так и в грядущее, миром мечты и фантазии, творческим решением практических и
теоретических проблем, наконец, воплощением самых дерзновенных замыслов. Уже с
глубокой древности мыслители напряженно искали разгадку тайны феномена
сознания. Наука, философия, литература, искусство, техника — словом, все
достижения человечества объединили свои усилия, чтобы раскрыть сокровенные
тайны нашей духовной жизни.
В течение многих веков
не смолкают горячие споры вокруг сущности сознания и возможностей его познания.
Богословы рассматривают сознание как крохотную искру величественного пламени
божественного разума. Идеалисты отстаивают мысль о первичности сознания по отношению
к материи. Вырывая сознание из объективных связей реального мира и
рассматривая его как самостоятельную и созидающую сущность бытия, объективные
идеалисты трактуют сознание как нечто изначальное: оно не только необъяснимо
ничем, что существует вне его, но само из себя призвано объяснить все
совершающееся в природе, истории и поведении каждого отдельного человека. Единственно
достоверной реальностью признают сознание сторонники субъективного идеализма.
Согласно представлениям,
которые возникли в глубокой древности и сохранились поныне в религиозных
верованиях и в идеалистической философии, в человеческом организме действует
какай-то особая, сверхъестественная сила — душа, которая будто бы и является
носителем и причиной наших мыслей, чувств, желаний. Такие представления, по
сути, мистифицирующие сознание, всегда служили препятствием на пути исследования
и явлений природы, и событий общественной жизни, и самой сущности человека.
Отсюда агностические утверждения о том, что постигнуть суть сознания — столь же
тщетная попытка, как, скажем, стремление утопающего вытащить самого себя за
волосы из воды.
Если идеализм вырывает
пропасть между разумом и миром, то материализм ищет общность, единство между
явлениями сознания и объективным
миром, выводя духовное из материального. Материалистическая философия и
психология исходят в решении этой проблемы из двух кардинальных принципов: из
признания сознания функцией мозга и отражением внешнего мира. Однако до
возникновения марксизма материалистическая трактовка сознания носила
ограниченный, метафизический характер: она сводила сознание к
пассивно-созерцательному отражению мира, не учитывая его
социально-исторической сущности, его связи с общественной практикой.
Сознание — это высшая, свойственная только
людям и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном и
целенаправленном отражении .действительности, в предварительном
мысленном, построении действий и предвидении ах результатов, в
разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека.
Духовный мир человека
невозможно ни осязать, ни видеть, ни слышать, ни обнаружить какими-либо
приборами или химическими реактивами. В мозгу человека никто еще не «нашел»
непосредственно ни одной ни самой серенькой, ни самой яркой мысли: мысль,
идеальное не имеет существования в физическом и физиологическом смысле этого
слова. Вместе с тем мысли, идеи реальны. Они существуют. Поэтому нельзя
считать идею чем-то «недействительным». Однако ее действительность, реальность
не материальна, а идеальна. Это наш внутренний мир, наше личное, индивидуальное
сознание, а также весь мир «надличной» духовной культуры человечества, то есть
внешне объективированные идеальные явления. Поэтому никак нельзя сказать, что
реальнее — материя или сознание. Здесь речь идет не о мере, а о типах
реальности. Материя — объективная, а сознание — субъективная реальность.
Субъективный образ как знание, как духовная
реальность и физиологические процессы как его материальный субстрат —
качественно разные явления. Непонимание этой качественной специфики порождало
механистическую тенденцию их отождествления. Абсолютизация же специфики
сознания как субъективного образа порождает тенденцию противопоставлять
идеальное и материальное и доводить это противопоставление до полного распада
мира на две субстанции — духовную и материальную. Для преодоления как
механистической, так и идеалистической тенденции в трактовке психических
явлений огромную методологическую роль играет положение Ленина о том, что
противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в
пределах ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах
основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным.
«За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа,
физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы
громадной ошибкой». Почему? Потому что идеальное, сознание — это не субстанция,
а функция определенным образом организованной материи. Принцип
диалектико-материалистического монизма состоит в признании ощущения одним из
свойств движущейся материи.
Сознание и объективный
мир — противоположности, образующие единство. Основой его является практика,
чувственно-предметная деятельность людей. Именно она и порождает необходимость
психического, сознательного отражения действительности. Необходимость
сознания, и при этом сознания, дающего верное отражение мира, лежит в условиях
и требованиях самой жизни. Ленинское положение о том, что ощущение есть копия,
снимок с действительности, имеет существенное методологическое значение. Оно
дает возможность показать полную несостоятельность агностических и
идеалистических концепций ощущения и сознания в целом.
Понятие «сознание» не
однозначно. В широком смысле слова под ним имеют в виду
психическое отражение
действительности, независимо от того, на каком уровне оно осуществляется —
биологическом или социальном, чувственном или рациональном. Когда имеют в виду
сознание в этом широком смысле, то тем самым подчеркивают его отношение к
материи без выявления специфики его структурной организации.
В более узком и
специальном значении под сознанием имеют в виду не просто психическое
состояние, а высшую, собственно человеческую форму психического отражения
действительности. Сознание здесь структурно организовано, представляет собой
целостную систему, состоящую из различных элементов, находящихся между собой в
закономерных отношениях. В структуре сознания наиболее отчетливо выделяются
прежде всего такие моменты, как осознание вещей, а также переживание,
то есть определенное отношение к содержанию того, что отражается. «Способ,
каким существует сознание и каким нечто существует для него, это — знание».
Развитие сознания предполагает прежде всего обогащение его новыми знаниями об
окружающем мире и о самом человеке. Познание, осознание вещей имеет различные
уровни, глубину проникновения в объект и степень ясности понимания. Отсюда
обыденное, научное, философское, эстетическое и религиозное осознание мира, а
также чувственный и рациональный уровни сознания. Ощущения, восприятия,
представления, понятия, мышление образуют ядро сознания. Однако они не исчерпывают
всей его структурной полноты: оно включает в себя и акт внимания как
свой необходимый компонент. Именно благодаря сосредоточенности внимания
определенный круг объектов находится в фокусе сознания.
В
истории духовной культуры, научного творчества вряд ли можно найти учение,
которое вызывало бы столь резкие расхождения в оценках, чем учение австрийского
врача-психиатра и психолога З. Фрейда создателя этого учения часто сравнивают с
Аристотелем, Коперником, Колумбом, Магелланом, Ньютоном, Гете, Дарвином,
Марксом, Эйнштейном, его называют "ученым и провидцем",
"Сократом нашего времени", "одним из великих основоположников
современной социальной науки", "гением в действии", сделавшим
решающий шаг к подлинному пониманию внутренней природы человека [9].
Философские и естественно-научные
предпосылки психоанализа
Психоанализ
в его классической форме был основан 3. Фрейдом на рубеже XIX и XX столетий,
когда намечалась ломка традиционных представлений о психической жизни человека,
методах и границах познания психической . реальности, ставшей объектом
пристального внимания и споров философов, психологов, физиологов, неврологов.
Из всего многообразия проблем, связанных с осмыслением психической реальности,
можно выделить две главные, от правильного понимания которых во многом зависело
решение всех остальных. Это, во-первых, проблема содержания психической
реальности и, как более частный аспект ее, вопрос о правомерности сведения
психики к сознанию; во-вторых, проблема метода исследования собственно
психических явлений.
Возникновение
психоанализа как раз и связано со своеобразным видением 3. Фрейдом этих
основных, краеугольных проблем, с его попытками их собственной интерпретации и
разрешения.
Первая
из этих проблем, вызвавшая оживленную дискуссию в конце XIX-начале XX века,
имеет свою предысторию, уходящую корнями в философскую мысль предшествующих
столетий. Рассуждения о взаимоотношениях между телом и душой, материей и
сознанием составляют, как известно, основу многих философских систем прошлого.
История
развития философской мысли наглядно свидетельствует, что интерес к познанию
человеческой души проявляется уже на самых ранних стадиях становления
философского знания - в древнегреческой, древнекитайской и древнеиндийской
философии.
Изречение
"познай самого себя", принадлежащее родоначальнику античной философии
древнегреческому мыслителю Фалесу и ставшее впоследствии центральным тезисом
философии Сократа, показывает, какое большое значение придавалось в древнем
мире постижению человека, его духовной жизни.
При
этом уже у Фалеса наблюдается разграничение души и тела, как не сводящихся друг
к другу сущностей человеческого бытия. Главное отличие души от тела, по его
представлению, заключается в том, что душа наделена свойством разумности, в то
время как тело не обладает данным свойством. Представление о разумности души,
положенное в основу многих философских систем древности, в более поздние века
переросло в учение о сознательности психической жизни человека. В XVII веке
Декарт сформулировал тезис о тождестве психического и сознательного. В
последующие столетия картезианскую линию сведения всего психического к
сознательному продолжили Брентано, Бунд, а также приверженцы
рационалистического направления в философии, психологии, социологии.
В
истории философии трудно, пожалуй, найти такого мыслителя, который бы отрицал
возможность проявления в человеке безудержных страстей.
Даже
Декарт, провозгласивший тождество сознательного и психического, в последние
годы своей жизни специально обратился к исследованию страстей души
человеческой. В трактате "Страсти души" он не только попытался дать
классификацию страстей, но и писал о борьбе, происходящей между
"низшей" частью души, названной им "чувствующей", и
"высшей" ее частью - "разумной". Вопрос, очевидно, не в
самом признании существования в душе человека иррациональных сил, а в том,
признается ли могущество разума над страстями или ему отказывается в этом. Для
Платона, например, ответ на этот вопрос был предельно однозначным: разум может
и должен подчинить себе вожделения, он способен осуществлять контроль над
желаниями иррационального начала души.
По
убеждению Декарта, человек приобретает абсолютную власть над страстями
посредством своей воли.
Проблема
соотношения разума и страстей постоянно поднималась в философии и психологии и
в дальнейшем, постепенно перемещаясь в плоскость рассмотрения взаимоотношений
между сознательными и бессознательными восприятиями, идеями, побуждениями,
мотивами поведения человека.
В
философии Лейбница эта проблема ставилась в связи с рассмотрением так
называемых "малых" "незаметных восприятий", которые человек
не осознает. Немецкий мыслитель исходил из того, что без разумного постижения
этих "незаметных восприятий" или "бессознательных
страданий" представление о личности, о внутреннем мире "Я"
оказывается далеко не полным. Он и предпринял попытку проникновения во
внутренний мир человека, различая в личности сферу явлений "Я" и
сферу сознания "Я". Известно, что лейбницево представление о
бессознательных психических актах. нашло отражение в ряде философских систем, в
которых проблематика бессознательного психического стала объектом самого пристального
внимания. Так, отзвуки этого представления содержатся в работах Канта, Гегеля,
Гельмгольца, Гербарта, а также в философских рассуждениях Шопенгауэра, Ницше,
Э. Гартмана.
Перед
И. Кантом проблема бессознательного обнажила свою остроту в связи с допущением
им возможности существования в душе человека "смутных" представлений,
доставляющих беспокойство рассудку, пытающемуся подчинить их своему влиянию, но
не всегда способному "избавиться от тех нелепостей, к которым его приводит
влияние этих представлений...".
Если
допустить возможность существования данных представлений, возникает вопрос: как
человек может знать о них, если он их не осознает? Такой вопрос был поставлен в
свое время Локком, и именно на основании этого, как полагает Кант, английский
философ пришел к отрицанию наличия в душе человека "смутных"
представлений. Согласно же Канту, хотя непосредственно человек и не осознает
подобных представлений, тем не менее, опосредствованное опознание их возможно.
Философские
рассуждения о бессознательном имели место и у Гегеля. В гегелевской
"Философии духа", например, рассмотрение бессознательных актов духа
соотносилось с освещением темного "бессознательного тайника", в
котором "сохраняется мир "бесконечно многих образов и представлений
без наличия их в сознании". При этом Гегель подробно прослеживает, как
именно образы и представления, дремлющие в глубинах человеческого существа,
поднимаются на поверхность сознания, включаясь в житейский опыт человека. Нечто
внешне похожее имеет место и в психоаналитическом учении Фрейда.
Некоторое
сходство с гегелевским пониманием "бессознательного тайника"
человеческой души обнаруживается и. в философских рассуждениях одного из
последователей Фрейда – Юнга, который уделял особое внимание процессу
восхождения образов, представлений, "древних осадков души" на
поверхность сознательного "Я".
Описание
блужданий "бессознательного духа" носило у Гегеля рациональный
характер. Оно органически вписывалось в рациональные конструкции гегелевской
философии. Но была и другая линия в философии, где проблема бессознательного
рассматривалась в иррациональном плане. А. Шопенгауэр, выступивший с критикой
гегелевского рационализма, в своем главном философском труде "Мир как воля
и представление" выдвинул учение, согласно которому началом всего сущего
является бессознательная воля, а первым фактом сознания - представление. В
понимании Шопенгауэра, именно бессознательная воля создает реальные объекты,
которые посредством представления становятся доступными человеческому сознанию.
Это
означает, что в шопенгауэровских рассуждениях бессознательное относилось не
только к сфере человеческого духа, но и к онтологическому бытию как таковому:
психическое бессознательное являлось только незначительной частью
онтологического бессознательного, из недр которого в процессе эволюционного
развития возникало собственно бессознательное человека и его сознание.
Отсюда
вывод Шопенгауэра о примате бессознательного над сознанием:
"Бессознательность-это изначальное и естественное состояние всех вещей;
следовательно, она является той основой, из которой, в отдельных родах существ,
как высший цвет ее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное даже и на
этой высокой ступени все еще преобладает".
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|