С помощью психоанализа рациональный западный дух вторгся в область, которую вполне допустимо назвать неврозом Сидпы,—и остановился здесь, удерживаемый догмой, согласно которой всё психическое субъективно и индивидуально. Но и это вторжение оказалось весьма полезным, так как позволило сделать новый шаг за пределы сознания. Благодаря ему становится понятно, что читать «Книгу мёртвых» европеец должен от конца к началу. С помощью западной науки он более или менее усвоил психологический характер «Сидпы Бардо», и теперь перед ним стоит задача усвоения предшествующего ему «Чёнид Бардо».

Состояние Чёнид — область «кармических видений» или иллюзий, проистекающих из психического остатка прежних существований. Согласно восточным представлениям, карма — это нечто вроде психической наследственности, основанной на гипотезе о перевоплощении (в крайней её форме на гипотезе о вневременности души).

Гипотеза кармы и архетипов в “Тибетской книге мёртвых”

Ни европейская наука, ни европейский разум гипотезу кармы принять не могут. К тому же обычные люди слишком мало знают о посмертном существовании души и не понимают, как вообще об этом можно что-либо утверждать. Более того, из эпистемологии им известно, что такого рода утверждения столь же недоказательны, как и утверждения о существовании Бога. Таким образом, принимая концепцию кармы, они предусмотрительно истолковывают её как психическую наследственность (в самом широком смысле этого слова). Психическая наследственность действительно существует, поскольку наследуются такие психологические характеристики, как черты характера, творческие способности, предрасположенность к определённым болезням и т. п., причём психологическая сущность этих сложных явлений ничуть не страдает от того, что естественные науки сводят их к тем или иным физическим явлениям (ядерные структуры в клетках и т. д.). Среди наследуемых психологических характеристик имеется класс свойств, не зависящих ни от рода, ни от расы, к которым принадлежит индивидуум, — универсальные характеристики сознания. Их можно сравнить с платоновскими формами (eidola), в соответствии с которыми сознание организует своё содержание. Можно описать эти формы как категории, аналогичные логическим категориям, этим основным предпосылкам разума. Однако эти «формы» более относятся не к разуму, а к воображению. Так как плоды воображения в принципе визуальны, их формы с самого начала должны характеризоваться как образы и более того — как типичные образы (философские «архетипы», если придерживаться философии К.Г.Юнга). Сравнительная история религий и мифологий, психиатрия и психология сновидений открывают богатейшие залежи архетипов. Архетипы — это, так сказать, органы человеческой души, извечно наследуемые формы и идеи, которые сами по себе лишены определённого содержания, но обретают его в течение жизни человека, чей опыт заполняет эти формы. Если бы архетипы не существовали повсеместно и в одинаковом виде, то как объяснить, например, следующее совпадение: почти на каждой странице «Книги мёртвых» говорится о том, что умершие не знают, что они мертвы, — и с этим же утверждением то и дело сталкиваешься в литературе европейского и американского спиритуализма? Идея о том, что мёртвые продолжают своё существование, не подозревая, что они бестелесные духи, реализуется непосредственно и зрительно, когда кто-нибудь видит привидение. Примечательно, что во всех частях света привидения обладают рядом общих характерных черт. Сфере бессознательного, состоящей из таких универсальных динамических структур, К.Г.Юнг в своих философских работах присвоил название «коллективное бессознательное» и использовал его, критикуя и разъясняя “Тибетскую книгу мёртвых”.

Философский смысл перерождения и смысл смертных божеств

Психофилософия Сидпы (одной из составных частей буддизма мертвецов) характеризуется желанием жить и быть рожденным («Сидпа Бардо» значит «Бардо Стремления к Новому Рождению»). По этой психофилософии умерший может не суметь решительно отказаться от нового рождения в мире. Согласно учению «Книги мёртвых», в любом из состояний Бардо индивид имеет возможность достичь Дхарма-Кайи, преодолев четыре склона горы Меру, при условии, что его не собьет с пути «тусклый свет»... Говоря другими словами, умерший должен отчаянно сопротивляться велениям разума — как мы его понимаем — и избавиться от господства своего «я», которое разум считает сакральным. Наверное это означает символическую смерть, которая соответствует в «Сидпе Бардо» Страшному Суду. Такая смерть символизирует конец существования и добровольное подчинение тому, что в «Книге мёртвых» называется «кармическими видениями». «Кармические видения» порождаются верой в фантастический мир, который не выводится из разума и не согласуется с ним, а является плодом свободного воображения. Любой здравомыслящий человек предостережет нас, что всё это явная фантазия или бред, и действительно, трудно с первого взгляда отличить такого рода видения от сумасшествия. Нередко самого незначительного ослабления умственных способностей достаточно, чтобы породить этот иллюзорный мир. Мрак и ужас, которые царят в нём, сходны с переживаниями, описанными в начале «Сидпы Бардо». Однако содержание этого Бардо обнаруживает кармические видения, появляющиеся в устрашающем облике. Состояние Чёнид подобно искусственно вызванному психозу. Эти страдания, соответствующие адским мукам области Чёнид, описаны в «Книге мёртвых» так: «И тогда один из Палачей-Мучителей Бога Смерти набросит тебе на шею петлю и повлечёт за собою. Он отсечет тебе голову, вырвет сердце, вывернет чрево, высосет мозг, выпьет кровь; он пожрет твою плоть и изгложет кости, но ты не сможешь умереть. Хотя тело твоё будет разорвано на мелкие части, оно оживёт вновь. И так будет повторяться снова и снова, причиняя тебе ужасную боль и муку».

Согласно «Чёнид Бардо», реальность, характеризующая состояние Чёнид,— это реальность сознания. «Мысли» предстают здесь как нечто реальное, фантазия обретает зримые формы, перед умершим проходят жуткие видения, порожденные им самим. Первым среди них (если читать книгу с конца) появляется всесокрушающий Бог Смерти — воплощение всех ужасов; за ним следуют 28 «злосильных» и 58 «кровожадных» божеств и богинь. Несмотря на свой демонический облик и хаотическую смесь чудовищных атрибутов, все они подчиняются определённому порядку. Божества образуют группы, в которых располагаются по четырём направлениям и различаются символическими цветами. Постепенно обнаруживается, что божества организованы в мандалы, или круги с четырехцветным крестом внутри. Четыре цвета соответствуют следующим четырём аспектам мудрости:

белый — путь мудрости, подобной зеркалу,

жёлтый — путь мудрости равенства,

красный — путь мудрости различия,

зелёный — путь мудрости свершения.

Умерший как бы знает, что все «мысли» исходят из него, и что четыре пути мудрости принадлежат ему.

Продолжая легендарное движение в области Чёнид, достигается, сфера, где перед нами предстают Четверо Великих: Зелёный Амога-Сидхи, Красный Амитаба, Жёлтый Ратна-Самбава и Белый Ваджра-Сатва. Завершается восхождение голубым сиянием тела Будды Дхарма-Дату, исходящим из центра мандалы или сердца Вайрочаны.

После этого «кармические видения» прекращаются: сознание, освобождаясь от привязанности к формам и объектам, возвращается во вневременную, изначальную область Дхарма-Кайи. Таким образом, читая «Книгу мёртвых» с конца, мы достигаем состояния Чигаи, наступающего в момент смерти.

Тибетская книга как Посвящение

Книга описывает — в обратном порядке — обряд посвящения, который, в противовес эсхатологическим чаяниям христиан, подготавливает душу к нисхождению в мир физического существования. Подлинная цель этой необычной книги (сколь бы странной ни казалась она современному человеку) — дать умершему сведения о его путешествии по областям Бардо. В западном мире только католическая церковь оказывает хоть какую-то помощь душам умерших. Что касается протестантов с их жизнеутверждающим оптимизмом, то у них имеется лишь несколько «Обществ спасения», члены которых убеждают умерших, в том, что те мертвы. В целом, на Западе нет ничего, что можно было бы сравнить с «Книгой мёртвых» (за исключением нескольких эзотерических сочинений, не доступных ни широкой публике, ни рядовым учёным). Предание относит «Книгу мёртвых» к числу «сокровенных» книг, в которых описан специфический способ магического «исцеления души» после смерти. С рациональной точки зрения культ мёртвых основан на вере во вневременное существование души, но его иррациональную основу следует искать в психологической потребности живых что-нибудь сделать для умерших. Эта потребность проявляется даже у «просвещённых» людей, переживших смерть близких или друзей, благодаря чему — независимо от степени нашей «просвещённости» — на Западе сохранились обряды, связанные с мёртвыми (вспомним хотя бы мавзолей). Но, не считая католических заупокойных месс, эти обряды проводятся на очень низком уровне — и не потому, что мы не способны убедить себя в бессмертии души, а потому, что крайне рационализировали указанную психологическую потребность. Большинство людей ведут себя так, словно её вообще нет и, независимо от своей веры в загробную жизнь, ничего для умерших не делают. Уровень католических заупокойных месс достаточно высок, ибо они направлены на психическое благополучие умерших, а не на слезливую сентиментальность живых, но и они не сравнимы с высочайшим духовно-философским напряжением, запечатленным в «Книге мёртвых». Её наставления столь подробны и столь приспособлены к малейшим изменениям в состоянии умершего, что прочитавший может и задать себе вопрос: «А что если мудрые ламы и в самом деле заглянули за пределы трёх измерений и сорвали завесу с величайшей из тайн?»

В «Книге мёртвых», буквально ощущается её достоверность. Как неожиданно обнаружить загробное существование (относительно которого наше религиозное сознание сформировало самые величественные представления) окрашенным в мрачные тона кошмаров! Это произведение похоже на фильм ужасов. Истинное просветление умерший испытывает не в конце Бардо, а в его начале, в момент смерти, после чего начинается погружение в область иллюзий и неведения, постепенная деградация, завершающаяся новым рождением в физическом мире. Духовная вершина достигается человеком в момент завершения жизни; следовательно, жизнь — есть средство для достижения высшего совершенства; именно она порождает карму, открывающую умершему возможность обрести извечный свет Пустоты, остановиться в центре колеса рождений, освободиться от иллюзий возникновения и разрушения. Пребывание в Бардо не связано ни с вечным блаженством, ни с вечными муками: это нисхождение в очередную жизнь, которая приближает человека к его конечной цели, высочайшему завершению его трудов и стремлений в период земной жизни. Возвышенный и героический характер “Книги мёртвых” бесспорен.

Нисхождение в области Бардо подтверждается западной спиритуалистической литературой. Научная мысль без колебания истолковывает эти сведения как эманацию подсознания «медиумов» и распространяет такое толкование и на «Тибетскую книгу мёртвых». Действительно, трудно отрицать тот факт, что в целом книга порождена архетипическим содержанием бессознательного и в чём-то напоминает философию К.Г.Юнга, за которой западный разум совершенно справедливо усматривает не философскую или метафизическую, а «всего-навсего» психическую реальность. Если придерживаться философии Юнга, мир божеств и духов — это коллективное бессознательное внутри меня.

Сходства Тибетской и Египетской книги мёртвых

Переводы египетских гимнов и религиозных текстов, опубликованные в “Египетской книге мёртвых”, образуют достаточно полное собрание различных литературных произведений, которые египтяне помещали на стенах гробниц и саркофагов, гробах и надгробных обелисках, папирусах и амулетах, чтобы обеспечить благополучие умерших в загробном мире.

Большинство представленных в “Египетской книге мёртвых” глав относится к группе текстов, которую египтяне называли «Главы о восхождении к свету», а оставшаяся часть легенды - это вступительные гимны, дополнительные отрывки из сходных по значению работ того времени, специальные пояснения и т.д., которые должны были служить умершим своеобразными заклинаниями в загробном мире. Любой благочестивый египтянин, будь то фараон или пахарь, супруга фараона или ее служанка, жил, постоянно обращаясь к учению Книги Мертвых; египтян хоронили, руководствуясь ее указаниями; их надежда на вечную жизнь и счастье была основана на действенности ее гимнов, молитв и заклинаний. Для них Главы Книги Мертвых были не материалом для грамматических упражнений, а всемогущим путеводителем по дороге, которая через смерть и погребение вела в царство света и жизни, в присутствие божественного Озириса, победителя смерти, который дал мужчинам и женщинам способность «родиться вновь».

Заключение

Многие идеи и верования, воплощенные в обеих книгах, возникли одновременно с зарождением египетской и тибетской цивилизации, и подлинные формы наиболее интересных из них идентичны тем, что, как нам теперь известно, существовали во времена V и VI династий, т.е. около 3500 г. года до н.э. С другой стороны, значительная часть этих верований относится к додинастическому периоду.

Использованная литература

1.    В.Кучерявкин, Б.Останин “Тибетская книга мёртвых” /1992/ (первоисточник)

2.    К.Г.Юнг “Психологический комментарий к “Тибетской книге мёртвых”

3.    Е.А.Уоллис Бадж “Египетская книга мёртвых” /1995/

4.    П.Флоренский “Человек умирает только раз в жизни...”

5.    И.Серафим “Душа после смерти”

6.    Архиепископ Иоанн (Максимович) “Жизнь после смерти”

[1] Фраза взята из текста перевода “Тибетской книги мертвых”, выполненного К.Г.Юнгом

[2] Цитата из первой части “Книги мёртвых” - Бардо момента смерти

[3] Имеется в виду сокровенный буддизм - тантрический ламаизм

Страницы: 1, 2