И точно таково же отношение знания к своему предмету. Оно подобно
отношению меры к измеримому или неизмеренному. Поскольку познание направляется
во времени к постижению своего предмета, этот предмет предшествует познанию, а
познание зависит от своего предмета. В этом смысле соотношение между ними
однозначно, необратимо.
Но если знание рассматривается как уже. возникшее, как уже
осуществляющееся, как уже отнесенное к своему предмету, то предмет и знание о
нем составляют нераздельное целое. Правда, в этом целом можно посредством
абстракции выделить оба его элемента — предмет знания и знание предмета, но все
же единство обоих не теряет от этого своей реальности. Предмет, рассматриваемый
сам по себе, есть только возможный предмет знания. Если бы он остался только
возможным, знание не могло бы возникнуть. Но как только у ученого возникает
созерцание предмета знания, с этого момента разом и предмет знания, и знание
предмета становятся действительностью: они уже составляют единство. Отсюда
Аристотель заключает, что знание есть род обладания, т. е. способ бытия
специфического рода.
Основные черты научного знания. Как специфический род бытия знание
отличается, по Аристотелю, тремя основными чертами. Эти черты:
1) доказательность — всеобщность и необходимость;
2) способность объяснения;
3) сочетание единства со степенями подчинения.
Начнем с первой черты науки — ее доказательности. По определению самого
Аристотеля, наука есть вид бытия, способный доказывать. Само же доказательство
может быть доказательством только о том, что не может происходить иначе. Оно
состоит в получении заключения из начал: истинных, необходимых и относящихся к
предмету доказательства. Доказательство невозможно ни о случайном бытии, ни о
том, что возникает и разрушается, а лишь об общем. Если же общего нет налицо,
то предмет доказательства — это, по крайней мере, то, что случается всего чаще.
Пример — затмение Луны. Будучи тем, что оно есть, затмение это происходит всякий
раз одним и тем же способом. И хотя оно не происходит всегда, оно. по крайней
мере, есть частный случай общего рода.
Из текстов видно, что общее сливается у Аристотеля с необходимым и что
необходимость может быть даже в том, что встречается только часто и. отнюдь не
постоянно. Этим не исключается наивысшая ценность, которую для знания
представляет безусловное постоянство явления — такого, как, например, движение
неба. Однако научное знание об общем уже налицо, если мы знаем суть бытия вещи:
существует знание о каждой вещи, если мы знаем сущность ее бытия.
Научное предложение характеризуется, таким образом, необходимостью своего
содержания и всеобщностью своего применения. Правда, отдельный ученый всегда
рассматривает и может рассматривать только единичные сущности («субстанции»),
но наука в целом слагается и состоит из общих предложений.
Способность науки к определению сущности и всеобщность применения
усматриваемых ею положений обусловливает объяснительный характер знания. Задача
научного знания заключается, во-первых, в фиксировании некоего обстоятельства,
или факта. Во-вторых, задача науки — в выяснении причины. Знание предполагает,
что известна причина, в силу которой вещь не только существует, но и не может
существовать иначе, чем как она существует. В-третьих, знание есть исследование
сущности факта. В плане бытия необходимая причина может быть только сущностью
вещи. В плане познания или в логическом плане она может быть лишь началом
(принципом) в отношении к его логическим следствиям. Собственно, доказательство
и есть познание этой причины: «Если тот, кто при наличии доказательства
[предмета] не имеет понятия о том, почему [предмет] есть, то он [предмета] не
знает». Такое логическое объяснение посредством понятий обосновывает право на
познание даже случайностей: согласно, разъяснению Аристотеля, существует не
только случайность в узком смысле (как, например, для человека случайность в
том, что у него светлые или темные волосы), но также и то, что, по Аристотелю,
есть «случайность в себе». Таковы свойства, которые не производят сущности
человека непосредственно, но которые происходят из этой его сущности. Объяснить
эти свойства — значит доказать при помощи логической дедукции, каким образом
они из нее происходят. Наконец, в-четвертых, знание есть исследование условий,
от которых зависит существование или несуществование факта.
Рассматриваемый в целом процесс знания ведет от вещей, познаваемых «через
свое отношение к нам», стало быть, от понятий, первых для нас, к. понятиям,
которые являются первыми сами по себе. Эти последние постигаются только умом.
Они образуют род возведения (редукции) и в конце концов приводят к положениям,
уже недоказуемым. Редукция необходимо стремится к достижению начал,
недоказуемых положений: то, что не имеет конца — «беспредельное», — не может
стать предметом научного познания. Доказательство, исходящее из начала,
основательнее доказательства, не исходящего из начала, а доказательство, «в
большей мере «сходящее из начала, основательнее того, которое исходит из начала
в меньшей мере». В конечном счете редукция приводит к «непосредственным»
предложениям. Такие предложения прямо постигаются умом, не доказываются.
Относительно высшего начала знания «не может быть ни науки, ни искусства,
ни практичности, ибо всякое научное знание требует доказательств». В той же
мере, в какой последние предложения науки все же составляют предмет знания,
знание это уже недоказательное.
Третья черта знания — его единство, соединенное с подчинением одних
знаний другим. Единство науки означает прежде всего, что различные предметы
науки принадлежат составу одного и того же рода. Далее, это единство
обусловливается и тем, что различные предметы могут относиться все к одному и
тому же предмету и быть, таким образом, через отношение к этому предмету в
одинаковом к нему отношении. Именно таково единство, в котором все науки
находятся относительно первой науки — науки «о бытии как о бытии». «Бытие»
здесь — общий предмет и основа аналогии, которая в нем связывает в единство
различные его роды.
Но каждая отдельная наука обусловлена своим особым логическим родом и
составляет сама по себе некоторое единство. Отсюда сразу получается важный
вывод, отличающий теорию науки Аристотеля от теории науки Платона. Согласно
теории Платона все знания образуют соподчинение, или иерархию, на вершине
которой стоит знание о высшей из «идей» — «идее» блага. Напротив, у Аристотеля
единой для всех наук иерархии не может быть. Науки «не сводимы — ни одна к
другим, ни к одному-единственному роду». Так же как различаются по роду «форма»
и «материя», «точно так же все то, о чем идет речь по разным формам
высказывания о сущем, ибо из того, что есть, одно означает собою суть той или
иной [вещи], другое — что-нибудь качественно-определенное, и так дальше...;
оно... не сводится ни друг на друга, ни на что-нибудь одно».
Именно поэтому невозможен никакой переход от одной науки к другой: от
предмета арифметики, например, к предмету геометрии.
Однако этому выводу Аристотеля явно противоречит другое его положение:
поскольку общий предмет — бытие — образует основу аналогии, которая связывает
различные роды единого бытия, сведение одних наук к другим в каком-то смысле
все же возможно. В этом смысле существует иерархия наук и возможна их
классификация, сводящая науки в некоторое единство.
Наука — не простая сумма совершенно разнородных знаний. Существуют науки,
которые в сравнении с другими находятся ближе к общему предметному пределу
знания. Чем выше стоит наука на ступеньках иерархии, тем точнее доступное для
нее знание, тем больше в ней ценности. Иллюстрации этого положения находим во
«Второй Аналитике» — в 27-й главе ее 1-й книги. По Аристотелю, наука, дающая
одновременно и знание того, что что-нибудь есть, и знание того, почему
что-нибудь есть, а не только знание того, что что-нибудь есть, — более точная и
высшая, чем наука, дающая знание только того, почему что-нибудь есть. И точно
так же науки, возвышающиеся до абстракций над непосредственной чувственной
основой, выше наук, имеющих дело с этой основой. Поэтому, например, арифметика
в глазах Аристотеля выше, чем гармоника. Наконец, наука, исходящая из меньшего
числа начал, точнее и выше, чем наука, требующая дополнительных начал. В этом
смысле арифметика, по Аристотелю, выше геометрии: единица — предмет арифметики
— сущность без положения в пространстве, но точка — предмет геометрии —
сущность, имеющая положение в пространстве.
Только что рассмотренными соображениями подготовляется у Аристотеля
решение вопроса о классификации наук. К вопросу о классификации относятся
исследования Аристотеля в «Метафизике», в «Топике», в «Этике Никомаха».
Наибольшее достоинство и наивысшее положение Аристотель отводит наукам
«теоретическим» («созерцательным»).* Науки эти дают знание начал и причин и
потому «согласны с философией». Единственный предмет теоретических наук — знание
само по себе, искомое не ради какой-либо практической цели. Однако, будучи
отрешенными от практической корысти, теоретические науки составляют условие
наук «практических». Предмет этих. наук — «практика» — деятельность того, кто
действует. Теоретические науки обусловливают правильное руководство
деятельностью. В свою очередь, практическая деятельность, правильно
руководимая, — условие совершенной фабрикации, производства или творчества.
«Творчество» — предмет наук «творческих». Творчество в широком смысле —
порождение произведения, внешнего по отношению к производящему.
И в «практических» и в «поэтических» науках познание идет от следствия к
началу.
В сфере «практики» это — восхождение от индивида к семье и от семьи — к
полису. В сфере «творчества» это — восхождение, от поэтики (теории
художественного творчества) к риторике,. а от риторики — к «диалектике».
При движении по лестнице этого восхождения Аристотель вынужден был
бороться с трудностью, которую для него создавало противоречие между его
собственной высокой оценкой научной абстракции, принципа формализации знания и
его стремлением преодолеть абстрактность и формализм специфически платоновской
теории форм («идей»). В результате этой борьбы и этого противоречия Аристотель
в ряде случаев колеблется в оценке математического идеала формализации,
проявляющегося в разработке некоторых наук. Он одновременно ведет энергичную
борьбу против Платона и академиков (Спевсиппа и Ксенократа) и сам обнаруживает
тенденцию рационалистического математизма и формализации в -сравнительном
рассмотрении систематического места некоторых наук. Колебания эти ясно
выступают в характеристиках отношения, например, между гармоникой и физикой, а
также между математикой и физикой. Гармоника — одновременно и математическая
наука, и ветвь физики, изучающая определенный круг явлений природы. В -самой
математике формализация и математизация изучаемых ею предметов значительнее,
чем в физике. Наиболее простое есть вместе с тем наиболее формальное и наиболее
истинное. Со всех этих точек зрения математика должна была бы занять в
классификации Аристотеля место более высокое, чем физика. Но в то же время,
согласно убеждению самого Аристотеля, физика обладает важным преимуществом
сравнительно с математикой: хотя предмет математики более простой и гораздо
более абстрактный сравнительно с предметом физики, зато он менее реален, точнее
говоря, его реальность опосредствована более высокой ступенью абстракции.
Наоборот, предмет физики более сложен, в нем к бытию присоединяется движение,
но предмет- этот реален в более непосредственном смысле: в самом его бытии
заключается начало его движения.
Борьба Аристотеля с Платоном была для Аристотеля не только борьбой против
Платона, который противостоял ему извне, но также борьбой против платонизма,
остававшегося в нем самом. Абстрактный математизм теории «форм» («идей»
Платона) не был преодолен Аристотелем полностью. В классификации знаний и наук,
разработанной самим Аристотелем, над всем главенствует чистая и бестелесная,
вне физического мира пребывающая «форма» (бог, неподвижный перводвигатель).
Несмотря на свою бестелесность и беспримесность она рассматривается
одновременно и как самое простое бытие, и как бытие, наиболее реальное, как
чистая действительность. Ряд помещенных ниже ее «форм» есть ряд нисходящий именно
вследствие прогрессивно увеличивающегося количества материи, которая
присоединяется к этим «формам».
Иерархия, или классификация наук Аристотеля, соответствует его иерархии
«форм» бытия. Место каждой науки в этой классификации определяется близостью ее
предмета к «чистой» форме, т. е. степенью «формальности» ее предмета. Наивысший
ее предмет — сущность (ousia), созерцательно постигаемая лишь умом, мышление о
мышлении. [6, стр. 308]
3.1
Социально-политические взгляды Аристотеля
Он ставит вопрос: «Для какой цели возникло государство и сколько видов
имеет власть, управляющая человеком в его общественной жизни?» И отвечает, что
«государство создается не ради того, чтобы жить, но преимущественно для того,
чтобы жить счастливо… Государство появляется тогда, когда образуется общение
между семьями и родами ради благой жизни, в целях совершенного и самодовлеющего
существования». Что касается государственной власти, то Аристотель называл «три
хороших» и «три дурных» формы. К первым он относил те, в которых власть служит
обществу: монархию, аристократию, «политию», т. е. власть среднего класса.
К последним – тиранию, чистую олигархию и крайнюю демократию. [3, стр. 17]
Аристотель - последовательный защитник рабовладения, которое он считает
естественным состоянием организации общества. Он говорит, что некоторые
существа с самого рождения предопределены к подчинению, а другие - к
господству. Этому естественному состоянию соответствует тот факт, что одни
являются рабами, а другие - рабовладельцами. Несмотря на
"увековечение" рабства, он осознает начинающиеся кризисные явления
рабовладельческого общества.
Общество свободных людей состоит, по Аристотелю, из трех основных классов:
- очень богатые;
- крайне бедные;
- средний класс.
Понятия "государство" и "общество" Аристотель по сути
отождествлял. Сущность государства он видит в политическом сообществе людей,
которые соединились для достижения определенного блага.
Основными задачами государства Аристотель считает предотвращение
чрезмерного накопления имущества граждан, чрезмерного роста политической власти
личности и удержание рабов в повиновении. Идеальным он считает такое
государство, которое обеспечивает максимально возможную меру счастливой жизни
для наибольшего числа рабовладельцев. Рабов и свободную бедноту он считает
политически бесправными. Остальные свободные граждане (состоятельные) обязаны
принимать участие в делах государства.
Идеал государства, по Аристотелю,- общество, которое опирается на частную
собственность на орудия труда, земли и рабов. Здесь речь идет, собственно, об
идеализации афинского государства времен Перикла.
Добродетели Аристотель разделяет на две группы. Первая - дианоэтические
(разумные) добродетели. Они относятся прежде всего к интеллектуальной и
умственной деятельности. Вторая содержит этические добродетели, относящиеся к
характеру человека. Добродетели первой группы возникают преимущественно путем
обучения, второй - результат прежде всего привычки. Если речь идет о собственно
поведении человека, то Аристотель видит гарантию добродетельной жизни, в
частности, в уклонении от крайностей. Он отвергает чрезмерное обогащение,
чрезмерную власть, чрезмерную роскошь и т. д. В то же время он отвергает и
идеал чрезмерной бедности, и отречение от материальных благ (как это было у
киников). Основу, уравновешенной и благополучной жизни он видел в умеренности.[1,
стр. 73]
Одной из характерных черт научной деятельности Аристотеля является ее
многогранность. Своими трудами Аристотель обогатил почти все существовавшие в
его время отрасли науки. Государство и общество не остались вне поля зрения
философа. Главное место среди его произведений, посвященных изучению
государства и общества, бесспорно, занимает «Политика».
Теоретическое построение идеального полиса — конечная задача, которую
ставит перед собой Аристотель в «Политике». Вполне оправданными были бы поиски
нитей, связывающих идеальный полис Аристотеля с греческими полисами IV в. до н.
э., внешними и внутренними условиями их существования.
Рассмотрение различных теорий государственных устройств Аристотель
начинает с анализа проекта Платона (Сократа). Он особо подчеркивает трудность
осуществления этого проекта на практике. Аристотель подвергает критике
теоретическую позицию Платона — его стремление ввести в государстве полное
единство, не считаясь с реально существующей множественностью. В «Законах»
Платона Аристотель находит произвольные утверждения, а в некоторых случаях
непродуманные положения, грозящие при проведении их в жизнь теми или иными
затруднениями и нежелательными результатами. Аристотель приходит к заключению,
что предложенные до него проекты, если они будут реализованы, не обеспечат
наилучшей жизни гражданам государства.
После разбора различных проектов государственного строя Аристотель
переходит к рассмотрению реально существовавших в его время и слывших хорошими
государственных устройств — лакедемонского, критского, карфагенского.
Совершенно явственно видна практическая направленность
социально-политического учения Аристотеля в тех частях его произведения, где
представлена классификация видов государственного устройства.
Схема Аристотеля может показаться искусственной, если не принимать во
внимание того, что все шесть терминов, которыми пользуется автор «Политики» для
обозначения различных видов государственных устройств, были в ходу у греков в
IV в. до н. э. Вряд ли существовали, какие-либо серьезные разногласия в том,
что понимать под царской властью, тираннией, аристократией, олигархией,
демократией. Платон в своих «Законах» говорит обо всех этих видах
государственного устройства как о чем-то общеизвестном, не требующем пояснения.
В диалоге «Политик» он упоминает о монархии, тирании, аристократии, олигархии и
двух видах демократии. В «Государстве» речь идет об аристократии, олигархии,
демократии, тирании. Нас интересует здесь не отношение схемы Аристотеля к схеме
Платона, а только отражение в древнегреческой литературе бытовавших в
политической практике терминов. Остается термин «полития». Платон в
«Государстве» помещает между аристократией и олигархией то, что он называет
тимократией, т. е. такой строй, который занимает среднее место между двумя
названными и для которого характерно смешение зла с добром, предоставление
должностей людям «смешанного права», почитание золота и серебра и некоторые
другие особенности. Отсутствие у Платона точных определений не позволяет
идентифицировать его тимократию с каким-либо из существовавших в Греции
государственных устройств. Это скорее отвлеченное построение, предназначенное
для того, чтобы перекинуть мост между двумя политическими реальностями —
аристократией и олигархией; первую философ усматривал в спартанском
государственном устройстве, примеры второй в изобилии давала ему современность.
Термин «тимократия» подхватывает Аристотель в своей «Никомаховой этике»; он
представляется философу наиболее подходящим для обозначения государственного
устройства, основанного на имущественном различии. В «Политике» для обозначения
государственного строя, при котором власть находится в руках большинства —
«средних» людей, обладающих определенным небольшим цензом и управляющих
государством в интересах всех граждан, Аристотель употребляет термин «полития».
Большой исторический материал привлекается Аристотелем, по-видимому, с
целью придать выдвинутым им положениям большую наглядность. В сущности, вся
теория Аристотеля, изложенная в трактате, основывается на наблюдениях и
обращена к реальной жизни в своих, казалось бы, самых отвлеченных построениях
(попытка доказать это делается ниже). Интересен один выпад Аристотеля против
Платона. Согласно Платону, возможен только переход аристократии в спартанский
строй, этого последнего — в олигархию, олигархии — в демократию, демократии — в
тираннию. По мнению же Аристотеля, это положение опровергается фактами истории.
Демократия чаще переходит в олигархию, чем в монархию (тиранию). Во всеоружии
исторического знания Аристотель излагает конкретные факты, из которых следует,
что платоновская концепция прямолинейной эволюции государственного устройства
не выдерживает критики. Примеры из прошлого и настоящего греческих и
негреческих государств встречаются время от времени и в других частях
«Политики». Однако нигде нет такого количества ссылок на исторические факты,
как в пятой книге. Достаточным объяснением этого обстоятельства может быть
единичность сообщаемых Аристотелем в этой книге фактов — речь идет здесь не о
явлениях, повторяющихся во многих местах и потому не требующих иллюстрации
примерами, а о событиях хотя и иллюстрирующих некие общие положения, но
являющихся индивидуальными фактами. Здесь мы сталкиваемся, таким образом, с
изменением способа изложевия, что, однако, не меняет характера сочинения
Аристотеля.
Во времена Аристотеля полис переживал тяжелый кризис, симптомами которого
были ожесточенная социальная борьба внутри греческих городов-государств резкое
разделение последних на демократические и олигархические,— сам Аристотель
констатирует тот факт, что в большей части полисов наблюдается либо демократический,
либо олигархический строй. Относя тот и другой к числу «неправильных» и в то же
время видя в полисе высшую форму человеческого объединения, Аристотель должен
был искать вывод из создавшегося положения. По его мнению, греческие полисы,
неспособные установить у себя и в других полисах совершенный образ правления,
могли надеяться выйти из тупика, в котором они оказались, только благодаря
помощи извне. Та же сила (македонский царь), которая окажется способной
установить должные порядки в самой Элладе, как полагал Аристотель, поможет
грекам расселиться в бывших владениях персидских царей, основать там новые
полисы с безусловно образцовым, обладающим всеми желаемыми свойствами
государственным устройством.
Аристотель, конечно, видел те огромные политические изменения в мире,
которые происходили в современную ему эпоху, но они интересовали его лишь в той
мере, в какой они могли оказывать влияние на дальнейшую судьбу самой высокой, с
его точки зрения, политической организации — греческого полиса. [7, стр. 38]
3.2
Этические взгляды Аристотеля
Оригинальны и весьма плодотворны эстетические мысли Аристотеля. В отличие
от Платона Аристотеле придает искусству большое значение. Это видно уже из
того, что искусство вместе с наукой он относит к высшим ступеням человеческой
познавательной деятельности. И Аристотель в своих суждениях об искусстве
употребляет понятие "подражание", однако в совершенно ином значении,
чем Платон. Искусство не является внешним, поверхностным уподоблением, но
отражает существенные взаимосвязи в форме объяснения (изложения) конкретного.
Поэтому нередко искусство (в частности, поэзия) бывает более правдивым в
изображении действительности, чем, например, история. Важными для понимания
Аристотелем искусства являются мысли, касающиеся взаимоотношения содержания и
формы произведения. В этом вопросе он опирается на свое решение вопроса с
отношении материи и формы, как он его разрабатывал в своей философии. Форма как
активный принцип творит из материи (как пассивного принципа, как возможности)
действительность. Однако, несмотря на это Аристотель в вопросах художественного
творчества не подчиняет строго содержание форме. Художественность формы
оценивается в соответствии с тем, насколько выражение внутренних взаимосвязей,
характерных для изображаемой действительности, делает это изображение
правдоподобным.
Воззрения Аристотеля на искусство по сравнению со взглядами Сократа и
Платона содержат значительно больше материалистических элементов. Аристотель
исходит из существования окружающего мира. Определенную роль при формировании
эстетических представлений сыграла и его в принципе материалистическая
ориентация в области теории познания. [1, стр. 40]
Аристотель (384 –
322 гг. до н. э.) – величайший древнегреческий философ. Философия Аристотеля
является не только определенным обобщением, но и логической переработкой и
завершением всей предшествующей греческой философии. Аристотель является
создателем самой обширной научной системы из существующих в античности.
Он выделяет
четыре первоначала:
1) Формальные, в
которых форма проявляет себя;
2) Материальные,
то, из чего, состоят вещи;
3) Действующие
или производящие – рассматривающие источник движения и превращения возможности
в действительность;
4) Целевая или
конечная причина.
В деятельности человека присутствуют все четыре разновидности причин.
Аристотель это подметил глубоко. Однако он этим не ограничился и уподобил
мироздание человеческой деятельности, что стало уже проявлением антропоморфизма.
В своем учении о высших причинах и первых началах всего сущего Аристотель отдал
дань свойственному всякому идеализму отвлеченному безличному - в отличие от
мифологического - философско-идеалистическому антропоморфизму.
Аристотель
разделил общество на классы, дал понятие «общество» и «государство». Называл
«три хороших» и «три дурных» формы государственной власти. К первым он относил
те, в которых власть служит обществу: монархию, аристократию, «политию»,
т. е. власть среднего класса. К последним – тиранию, чистую олигархию и
крайнюю демократию.
Воззрения
Аристотеля на искусство по сравнению со взглядами Сократа и Платона содержат
значительно больше материалистических элементов. Аристотель исходит из
существования окружающего мира. Определенную роль при формировании эстетических
представлений сыграла и его в принципе материалистическая ориентация в области
теории познания.
Таким образом,
благодаря Аристотелю европейская философия в рамках платоновской школы
приобретает ту дисциплинарную расчлененность, методическую разработанность и
полноту, которые обеспечили в дальнейшем ее устойчивое школьное
функционирование.[5]
1) История философии в кратком
изложении: пер. с чеш. И. И. Богута.-М.: Мысль, 1995
2) Радугин А.А. Философия: курс лекций, 2-е изд.,
переработанное и дополненное. – М.: Центр, 1998 г.
3) Лавриненко В.Н. Философия: Серия: Institutiones»:
Юристъ; 1998
4) Учение Аристотеля о четырех первоначалах
5) Шичалин Ю.А./История философии. Запад-Россия-Восток.
Книга первая. Философия древности и средневековья.- М.:Греко-латинский кабинет,
1995
6) Асмус В.Ф. Античная философия: 2-е издание,
переработанное и дополненное – М.: Высшая школа, 2005 г.
7) АРИСТОТЕЛЬ. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с
древнегреч.; Общ. ред. А. И. Доватура. — М.: Мысль, 1983.— 830 с. — (Филос.
наследие. Т, 90).
Страницы: 1, 2
|
Знание — сила. Библиотека научных работ.
Учение Аристотеля о первоначалах
Наверх