П(Х) -> П(У).

         Последнее выражение расшифровывается так: некоторому классу входных воздействий соответствует вполне определенных класс входных значений. Дальнейшего прогресса в прогнозировании поведения таких систем можно добиться, если ввести дополнительную структуризацию П(Х) и П(У), то есть более строго определить характер взаимоотношений  между классами входных и выходных параметров. Так, во многих случаях полезно обращение к идее о вероятностном воздействии среды (Х) и системы (С,У).[КВ1] 

         Ю.Г.Антонов предлагает выделять два типа вероятностных взаимодействий системы и среды: слабое и сильное. При слабом взаимодействии система и среда относительно независимы.

Так, если среде присущ вполне определенный закон распределения ее состояний ре, таким образом в системе этому закону может соответствовать некоторое множество законов распределения вероятностей ее состояний: {рs, рs ... рs}. По этой причине исследования подобных систем мало что дает для решения генетических задач.

         Иная картина наблюдается при сильном вероятностном взаимодействии. Показатели организованности среды и системы достигают максимальной степени согласованности, а главное — адекватность между системой и средой устанавливается на уровне законов распределения рs и ре. Определенному закону ре соответствует единственный закон распределения вероятностей рs. Это обстоятельство предопределяет более глубокого познания природы внешних факторов даже в том случае, если они непосредственно ненаблюдаемы. Элементы, сильно взаимодействующие с одними и теми же факторами, тесно взаимосвязаны, а это в свою очередь, находит соответствующее отражение в структуре системы.

         Итак, существование особых механизмов (например, функции Ct x Xt -> Yt  или соотношения ре -> рs) фиксирующих в составе и структуре системы наиболее характерны особенности постоянно меняющейся среды, превращает системный анализ в высокоэффективный метод решения человеческий задач.

         Первое целенаправленное применение системных методов в геологии осуществил В.И.Вернадский. Он сформулировал основные методологические положения:

Организованность — всеобщее свойство любых естественных тел, являющихся продуктами и агентами природных процессов.

Принципиальная допустимость любой фрагментаризации природы.

Выделение естественных тел — систем — это логическая процедура. Для любой логической процедуры характерны элементы схематизации, идеализации, что и обеспечивает переход от оригинала естественного тела, обладающего бесконечным множеством самых различных свойств, к его модели, учитывающей лишь некоторые из них.

         Модели только тогда обладают познавательной ценностью, когда они построены с учетом и в соответствии с целями и задачами, возникающими в процессе научно-практической деятельности человека.

         В рамках одной методологии реализуются два различающихся подхода, один конструктивный (система конструируется), другой — декларативный (любой сложный объект трактуется как система). Что увидеть различие воспользуемся определением системы А.И.Цепова: S=def[R(m)]P, где S — символ системы, состоящий из элементов m; R — взаимоотношения между элементами системы; P — некоторое важное для нас свойство системы, определяющее выбор (конкретизацию) системообразующего отношения R.

         При конструировании системы в начале задают, исходя из некоторых содержательных соображений, свойство (или набор свойств) Р, определяющее специфику системы, затем отыскивают класс отношений R, согласующийся с этим свойство и, наконец формируют множество элементов {m}, на котором выполняется R. В этой ситуации в процедуру выполнения системы можно изобразить в виде последовательности P->R->S.

         Выбор свойства Р во многом определяется той конкретной целью, которая преследуется геологом при проведении научных исследований и поисково-разведочных работ, а также спецификой научно-технических средств, применяемых для достижения этой цели. Изменение цели ведет к смене, переформулированию системной концепции.

         Таким образом в основе конструктивного подхода лежат принципы, которые были зафиксированы в подходе В.И.Вернадского. Системность естественных тел как продуктов природных процессов (1), допустимость выделения множества геологических систем на одних и тех же природных объектов (2), модельный характер любого системного описания (3), целенаправленность системной фрагментаризации природы (4). Декларативный подход игнорирует все перечисленные выше принципы, кроме принципа (1) — который абсолютизируется. Любые продукты традиционной фрагментаризации природы (минералы, породы, осадочные бассейны, нефетегазоносные провинции и т.п.) объявляются системными объектами и лишь после этого предпринимаются поиски их эмерджентных свойств, а также их структурных характеристик. При таком подходе последовательность процедур системного анализа выглядит иначе, чем при конструировании систем S->P->R (задача структурирования) при S->R->P (задача выявления эмерджентности).

Методика системного решения задач нефтяной геологии.

Основные процедуры составляют взаимосвязанную последовательность операций, которые удобно разбить на четыре главных этапа:

I. Постановка задачи.

         Включает вопросы: выяснение условий формирования геологических объектов, закономерности размещения месторождений и т.п. Осмысливание проблемы с точки зрения ожидаемых конечных результатов (формулирование цели), а также в методолгическом плане (формирование системной концепции Р) позволяет исследователю составить представление о характере, об объеме необходимой геологической информации. Поэтому следующей операцией является сбор, систематизация и хранение сведение об изучаемых геологических объектах.

II. Этап описания.

         На этом этапе одна из основных процедур — конструирование геологических систем. В зависимости от стоящей перед исследователем задачи формируется система геологических признаков или система геологических тел. Этап включает три операции:

выбор объектов (признаков или тел) mЄM подлежащих системному исследованию;

выбор системообразующего решения R;

конструирование систем S1, S2,...,Sn, элементами которых являются mЄM.

         Операции этого этапа легко формализуемы, поэтому реализуются специальными программами на ЭВМ.

III. Этап объяснения.

         Основная задача этого этапа — содержательная интерпретация геологических систем, полученных на предыдущем шаге. Центральное место отводится нахождению общих факторов, под которыми в данном случае понимаются некоторые особенности среды, вызывающие вполне определенные взаимоотношение элементов, образующих систему. Задача состоит в выявлении и содержательной интерпретации факторов, управляющих корреляциями элементов, входящих в одну систему. Одним из основных методов решения этой задачи является специальный, то есть проводимы с геологических позиций анализ состава систем, сконструированных на основе фиксированных P и R.

         Другим путем, позволяющим обнаружить и идентифицировать искомые общие (для данной системы) факторы, является вычисление и последующий геологический анализ величин (J), отражающих в определенной степени направление и интенсивность действия системообразующих факторов. Это путь реализуем только в рамках специальных методов исследования структуры корреляционных матриц. Значения J могут быть нанесены на геологическую карту, что позволяет соотнести их с тектонической обстановкой, увязать с распространением тех или иных осадочных, вулканогенных и других пород.

         Следующим шагом этого этапа является построение генетической модели и проверка ее адекватности реальным объектом. Если на этих объектах не подтверждаются следствия, вытекающие из генетических построений, но вносятся поправки в процедуры:

выяснение общих факторов;

конструирование системы (изменение состава множества M, смена системообразующего отношения R, обращение к другому метода анализа корреляционной матрицы;

информационное обеспечение (проверка фактического материала, расширение и уточнение набора геологических признаков);

формулирование системной концепции Р (изменение или уточнение представлений о возможных взаимосвязях cреды и объекта).

IV. Этап прогноза.

         Генетическая модель дает исследователю лишь общие представление о “механизме” формирования тех или иных геологических объектов. В связи с этим, чтобы превратить генетическую модель в инструмент прогнозирования, необходимо выполнить действие, направленные на конкретизацию этого ретроспективного конструкта, нефтегазоносности и т.п. Критерии должны содержать четкие и не двусмысленные правила отнесения исследуемого тела, участка, района и т.д. и  вполне определенному классу перспективности (“пустой” участок перспективный, весьма перспективный и т.п.) они формулируются с привлечением дополнительной информации — общетеоретических положений, конкретные сведения по прогнозируемой территории.

1.3. Принцип системности в оценочной деятельности.

Проблема ценности и оценки в общей и технической этике.

         История взаимоотношений общей эстетики и технической эстетики отмечена теми же противоположными устремлениями, что и отношения общей эстетики с другими дочерними дисциплинами — музыкальной эстетикой, эстетикой словесного творчества, эстетикой киноискусства и т.п. Общая эстетика нередко строит свои заключения, экстраполируя на сферу художественной деятельности те или иные общефилософские принципы и игнорируя при этом реальное многообразие и разнообразие видов искусства, а теоретическое осмысление каждого из них столь же часто пренебрегает выводами общей эстетики, исходя из представления, что для познания той или иной конкретной области художественного творчества нет необходимости знать его общие законы, что рассмотрение данного вида искусства “крупным планом”, без отнесения ко всему миру искусства, достаточно будто бы для верного и глубокого его постижения. Подобные установки не могут не иметь печальных последствий: представители общей эстетики не только доходят до отрицания права на существование частных эстетик, но и не останавливаются перед изгнанием из царства искусства тех его отраслей, которые не укладываются в отвлеченно сконструированную его модель (скажем, архитектуры или дизайна), а представители частных эстетик нередко с полным пренебрежением относятся ко всему тому, что выходит за пределы непосредственного анализа интересующей их конкретной сферы художественной деятельности, что является инвариантной характеристикой искусства. Этому активно способствует вошедшее в обиход странное понятие “эстетическая деятельность”, служащее обособлению от художественной деятельности некоторых областей культуры, — в частности, противопоставлению дизайна изобразительным искусствам и даже архитектуре (это для раздела 2д).

         Мы исходим из той методолгической предпосылки, что взаимоотношения философии, общей эстетики и частных эстетик, в том числе и технической эстетики, должны строиться на четком понимании диалектики общего, особенного и единичного: философия рассматривает человеческую деятельность и культуру в целом; общая эстетика — законы художественной деятельности и художественной культуры (мы отвлекаемся сейчас от того, что содержание эстетики к этому не сводится); а частные эстетики — специфические формы преломления данных законов в каждой конкретной области искусства. Отсюда следует, что отношение между общей и технической эстетикой должны основываться на обоюдном интересе и признаний их взаимной необходимости: общая эстетика не может не учитывать в своих теоретических обобщениях ту информацию, которую поставляет ей техническая эстетика, а эта последняя должна исходить в своих построениях из знаниях общих законов художественного освоения мира, которые вскрывает первая. Другое дело, что при нынешнем разброде представлений о сущности искусства технической эстетике приходиться самостоятельно выбирать общеэстетическую позицию, на которую можно было бы надежно опереться, также как общей эстетике — прилагать не мало усилий, что бы не заблудиться в том лесе трактовок дизайна, который словно с нарочитым коварством, вырастили его теоретики.

         В настоящей статье делается попытка обнажить связи философии, общей эстетики и технической эстетики на проблемном узле “ценность и оценка” ибо в данном пункте разобщенность названных дисциплин сказывается особенно резко и особенно огорчительно.

Философские основы теории ценности.

         Первые шаги в направлении разработки марксистской аксиологии были сделаны более 20 лет назад.

         Опыт показал, что ставшее традиционным в нашей философской литературе, начиная с 30-х годов, сведения теории отражения и теории познания (и соответственно дихотомическое понимание человеческой деятельности как единство практики и познания) не способно объяснить реальные процессы функционирования и развития культуры, ибо оставляет в тени мотивационную сферу человеческой активности. Если у животных мотивация поведения обусловлена биологическими потребностями организма и популяции, то у человека — и в филогенезе, и в онтогенезе — формируются новые потребности, не биофизиологические, а социокультурные, которые становятся главным регулятором человеческого поведения. Они не только “возвышаются” (В.И.Ленин) над витальными потребностями, но подчас просто подавляет эти последние более важными для личности стимулами поведения: становятся возможными такие его формы, как, например, самоистязание религиозного фанатика, желание поделиться с товарищем последним куском хлеба под влиянием нравственного чувства, принесение в жертву собственной жизни во имя политического идеала, предпочтение красоты удобству как признание превосходства эстетической потребности над утилитарной и т.д.

         Уже отсюда видно, что целевые программы деятельности человека не порождаются автоматически теми знаниями, которыми он располагает. Знания эти определяют скорее средства, способы, пути достижения цели, нежели сами эти цели, которые как “модели потребного будущего” (Н.А.Бернштейн) диктуются именно тем, что человеку потребно, к чему он стремится, то есть выработанными им ценностями. В этом свете весьма примечательно, что В.И.Ленин не сводил практику к критерию истины, как это обычно трактуется в гносеологии, но указывал на ее двойное — гносеологическое и аксиологическое — значение: практика выступает по мысли В.И.Ленина, “и как критерий истины, и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку”.

         Таким образом, отражение действительности человеческой психикой осуществляется двояко: как ее познания, то есть отражение объективных связей и отношений, независимых от познающего субъекта, и как ее ценностное осмысление (то есть отражение — отчасти осознаваемое, отчасти переживаемое, но не осознаваемое) значения объективного мира для человека как субъекта. Разумеется, ценностное сознание тесно связано с процессами и продуктами познавательной деятельности человека и само постоянно становится предметом познания, но по природе своей оно есть все же нечто радикально отличное от познания, ибо фиксирует отношение “объект — субъект”, а не “объект — объект”.

         Следовательно, ценность неправомерна отождествлять с сознанием чего-то для чего-то или даже для кого-то, ибо она есть только и именно значение для субъекта, она есть субъективированность объекта, его обращенность к данному субъекту. Потому-то имеющие ценность для одного субъекта (личности, класса, социума) может не иметь таковой или же быть “антиценностью” для другого субъекта (личности, класса, социума).

Страницы: 1, 2, 3, 4