К тому времени существовало две основные модели реформирования пост социалистических экономик: эволюционная и радикальная. Эволюционисты выступали за длительный и осторожный путь к рынку с сохранением многих старых структур и механизмов. Опираясь на кейнсианскую концепцию, они требовали серьезного государственного вмешательства в экономику и постепенного перехода к двухсекторной экономике - рыночной и государственной, протекционизму и предлагали воспользоваться китайским опытом. Радикалы, опираясь на монетаризм, отнюдь не отрицали саму необходимость государственного вмешательства, но при этом имели в виду экономическое регулирование, то есть такое вмешательство государства, которое ведется не напрямую, а через интересы экономических субъектов, через экономические рычаги и стимулы, нацеленные на достижение высоких эффективности производства и уровня жизни населения. Главное в том, чтобы такое вмешательство было направлено, прежде всего, на поощрение предпринимательства, частного сектора, многоукладности экономики и конкуренции.11

Приступив к настоящим радикальным экономическим реформам в начале 1992 года, Россия использовала опыт Польши, Чехословакии и рекомендации МВФ. Расчет был на то, чтобы, либерализовав цены, наполнить рынок товарами и, несмотря на обесценение денег населения развязать стимулы к предпринимательству и достичь макроэкономической или финансовой стабилизации.

Приведу опыт Польши. Здесь системные преобразования сопровождались началом реализации радикальной монетарно-финансовой  политики, которая на пике жесткости (в 1990 году) получила название “шоковой терапии”. Резкое ограничение суммарного народно-хозяйственного и потребительского спроса позволило в течение месяца ликвидировать гиперинфляцию и в последующие два месяца выйти на одно-цифровой показатель роста цен. Именно такая быстрота достижения результатов и создала благоприятные предпосылки для дальнейшего проведения реформ. Сохранение вот уже в течение десяти лет основных элементов достаточно жесткой монетарно-финансовой политики, претерпевшей, тем не менее, определенные изменения, выражавшиеся в основном в периодическом смягчении или ужесточении отдельных её

11.Кудров В.Пора возвращаться к радикальной реформе.РЭЖ, 1995, № 3,с.17

элементов, позволяет удерживать инфляционные процессы в относительно безопасных (не раздражающих экономику) пределах. И уже в 1992 году стало замечаться некоторое улучшение, а в 1994 г. зафиксированы прирост валового национального продукта (ВНП) на 4% (от уровня 1990 г.), промышленного производства на 8%, объема капиталовложений на 9.8%12

В начале 1992 года программа экономических реформ в России была очень похожа на польскую: та же либерализация цен, дерегулирование деятельности предприятий, резкое сокращение государственных расходов, попытки конвертировать рубль, предоставление предприятиям права свободного выхода на мировой рынок, начало программы приватизации, введение плана макроэкономической стабилизации на базе жесткой кредитно-денежной и финансовой политики (в отличие от Польши в России были либерализованы и доходы, включая зарплату).

Однако эта программа не была реализована. Правительство встало сначала на путь шатаний и противоречий, и затем практически перешла к проинфляционной политике, резкому смягчению кредитно-денежного и финансового регулирования, стала быстро наращиваться денежная эмиссия. В результате бюджетный дефицит вновь увеличился и составил к концу 1992 г. свыше 20%  ВНП, а месячный индекс цен составил осенью 23-25%13.  Возникла первая финансовая пирамида России, которая громоздится до сих пор в виде ГКО, КО, казначейских векселей. В феврале 1992 года обнаружился очень тревожный симптом, зафиксированный словом “неплатежи”, которая громоздится до сих пор в виде ГКО, КО, казначейских векселей.

В феврале 1992 года обнаружился очень тревожный симптом, зафиксированный словом “неплатежи”.

Этот симптом превратился к апрелю-маю в серьезнейшую болезнь, а в августе-сентябре её пришлось лечить уже хирургическим путем: взаимозачетом ЦБР.

Реформы не были отменены, но по существу находились в состоянии застоя, характеризующегося тем, что не было реального движения ни вперед, ни назад. В 1993 году продолжается падение основных показателей эффективности экономики: ВНП, объемов производства. В этот год происходит становление крупных торговых компаний, обусловленное приватизацией торговли и сферы услуг, обнаруживаются первые признаки игры на понижение на

12 И.С.Синицина,Н.А.Чудакова. Социально-экономическая трансформация Польши. Общественные науки и современность,1996, №2, с.24-25

13 В.Кудров Пора возвращаться к радикальной реформе, Российский экономический журнал,1995,с.23

товарном рынке товаров широкого потребления, то есть начинает складываться нормальная конкурентная среда. Однако этим успехи реформ и приватизации как их существенной составляющей ограничиваются. Госкомимущество сознательно проводит политику обесценения “ваучера” как платежного средства при приватизации. Суть этой политики проста - утопить стоимость основных производственных  фондов, оцениваемых в ценах 1987 г., в общей массе инфляционных оборотных средств предприятий, то есть платить за чеки не реальными ценностями, а инфляционными рублями. Последствия этой политики Госкомимущества очевидны: при индексе инфляции 1992-1993 гг. примерно в 1000, “ваучер” не смог подорожать даже вчетверо.

Образовавшаяся на сегодняшний день огромная дебиторская и кредиторская задолженность, подрывает саму возможность возобновления инвестиционного процесса. Один из главных источников неплатежей в народном хозяйстве - невыполнение бюджетных ассигнований на оплату государственных заказов, содержание социальной сферы, Вооруженных сил, на субвенции дотационным регионам. Цепная реакция неплатежей мультиплицирует их первоначальную сумму в 4-5 раз, порождает порочный круг: «сокращение бюджетных ассигнований - рост неплатежей - спад производства - уменьшение налоговой базы». Ныне утверждают, что власти начали полнее собирать налоги. Это хорошо. Но не надо питать больших иллюзий на этот счет. Ведь по подсчетам специалистов министерства финансов сейчас на каждый потраченный нами рубль - 40 копеек приходится на стоимость продукции, а 60 копеек - налоги. Известно, если доля собираемых государством налогов составляет более чем 54% от суммы всех доходов государства, то экономика находится в тяжелейшем состоянии (!).

Попытки решить проблемы сбора налогов, преодоления неплатежей, в том числе невыплат зарплат и пенсий, чисто административными и организационно-финансовыми методами обречены на неудачу. Нужны глубокие перемены во всей экономической политике, направленные на оживление реального сектора экономики и прежде всего инвестиционного. 1994 год начался с привычного рывка курса доллара и переоценки основных производственных фондов. Отсутствие четкой позиции в ходе борьбы с неплатежами (выразившееся, в частности, в том, что одним президентским указом предписывалось ввести векселя и переоформить ими неплатежи, а другим, через полтора месяца, эта процедура отменялась) привела к увеличению темпа роста неплатежей: в апреле их было 14, а в мае - уже 20 трлн. руб. С июня начинается период денежной приватизации, на который экономика реагирует мало кем предвиденным и беспрецедентным ростом (точнее сказать, взрывом) неплатежей, которые уже к концу октября переваливают за 120 трлн. руб.

Уже сами по себе масштабы спада представляют серьезную угрозу экономической безопасности страны. Но более существенно то, что сокращение объемов производства ведет к неизбежному вытеснению отечественных производителей не только с мирового рынка, но и с внутреннего. По данным Госкомстата РФ, если в 1991г. ресурсы розничного товарооборота формировались на 86% за счет собственного производства и лишь на 14% за счет импорта, то за январь-сентябрь 1994г. поступлениями по импорту было обеспечено 39% всех ресурсов розничного товарооборота.

Такое развитие процессов приведет к ситуации, при которой производство уже нельзя будет восстановить даже при мощной финансовой поддержке вследствие отсутствия рынка сбыта.

Разрушение научно-технического потенциала и деиндустриализация экономики. Серьезную и весьма реальную угрозу экономической безопасности страны представляют свертывание фундаментальных исследований, распад научно-исследовательских коллективов и конструкторских бюро мирового класса, резкое сокращение заказов на вполне конкурентоспособную продукцию, «утечка мозгов» из России. Не менее серьезной опасностью является уход высококвалифицированных специалистов и рабочих из сферы своей профессиональной деятельности в оказавшиеся более престижными и высокооплачиваемыми секторы экономики.

Существенно меняется структура промышленного производства, в котором все больше начинают преобладать сырьевые отрасли - топливная промышленность и металлургия - при сокращении удельного веса финишных отраслей - машиностроения, химической, легкой и пищевой промышленности.

Плавное, без экономических потрясений течение событий было резко нарушено событиями на Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ) 11 октября 1994 г. В этот день, получивший название “черного вторника”, произошло вот что. В августе-сентябре спрос на доллары продолжал расти, и оборот ММВБ превышал 1 млрд. долларов. Реакция на это должна была быть однозначной - срочно начать снижать курс рубля, тем более что на этом выиграло бы и Правительство России (больше рублей в бюджет за те же доллары), и страна (экспорт дешевле, импорт дороже, торговый баланс лучше). Однако ничего подобного не последовало, а истощенный волнами долларового спроса ЦБР не выдержал, найдя 11 октября лишь 80 млн. долларов на продажу (все просто: следовало в предыдущие дни продавать поменьше и подороже )14.

Нарастающий спад производства и потеря рынков. Продолжающийся уже четвертый год экономический кризис привел к резкому сокращению производства, темпы которого в 1994 году достигли рекордной величины. Если эти тенденции не удастся приостановить, то, по расчетам специалистов Центра макроэкономической стратегии Института экономики РАН, уже в этом году валовой внутренний продукт составит всего 46% докризисного уровня. Объем промышленного производства сократится до 42% при серьезном ухудшении его структуры. Инвестиции составят всего 32% докризисного уровня.

В 1995 году имела место некоторая стабилизация экономики. Хотя общее падение уровня промышленного производства к концу 1995 года составило 51% от уровня 1990 г. Особенно сильным оно было в отраслях, ориентированных на конечный спрос населения (легкая промышленность - 83%, пищевая - 56%), в отраслях, сопряженных с инвестиционным комплексом (машиностроение - 59%, лесная и деревообрабатывающая промышленность - 59%, промышленность стройматериалов - 58%). Меньшим оказалось падение производства в отраслях, имевших рынки сбыта, за пределами страны (топливо и энергетика - 32%, цветная металлургия - 21%, черная металлургия - 42%). При этом  в металлургии с начала 1994 г. наблюдался устойчивый рост (черная - 13%, цветная - 11%), как и в нефтехимии (19%), в которой уровень падения к началу 1994 г. составлял более 60%. Такое изменение динамики во многом связано с отменой количественного регулирования экспорта и снижением уровня экспортных пошлин. Позитивным моментом развития экономики стало устойчивое повышение доли услуг в ВВП: с 33% в 1992 г. до

53% в 1995 году.15

К сожалению, в 1996 г. вновь начался спад в тех отраслях, где в прошлом  году появились первые признаки роста - в черной и цветной металлургии, нефтехимии. Ухудшается финансовое состояние предприятий. В целом по России число убыточных предприятий составило 43%, а в отдельных отраслях - 60-80%. Одним из основных неплательщиков остается государство. Оно нарушает свои обязательства по федеральному бюджету, федеральным программам.Хроническими стали неплатежи предприятиям, выполняющим государственный и оборонный заказы, нет средств на реализацию государством его важнейших функций (включая содержание армии).

14 Величенков А.Три года “на качелях” , что дальше? РЭЖ, 1995, №4, с.8

15 С,Алексашенко и др.Пути российских реформ, ЭКО, 1996, №5,с.3                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    

Главная проблема - несоответствие цен и уровня оплаты труда, “ножницы” цен на продукцию сельского хозяйства и промышленности, монопольно высокие цены на топливо, энергию и сырье, завышенные тарифы на транспортные перевозки. Так, в России оплата труда по отношению к производительности труда почти вдвое ниже, чем в развитых странах. Внутренние цены на основные виды топлива превышают мировые в 1.5-2 раза, на конструкционные материалы - в 1.5 раза, на химическое сырье - в 1.5-3 раза. Банковский процент за кредит в 5-6 раз выше, чем в любой развитой стране.16

К 1998 году в экономике России произошел беспрецедентный спад производства. Объем реального ВВП сократился примерно на 40%, промышленного производства - на 50%; причем это падение, во-первых, приобрело устойчивый характер, а во-вторых, затронуло все ключевые отрасли народного хозяйство. Так продукция машиностроения  (основы современного индустриального развития) уменьшилась втрое, причем практически сошел на нет, выпуск вычислительной техники, приборов и средств автоматизации. Размер и характер спада в машиностроении отчетливо демонстрируют: российская экономика находится в фазе прогрессирующей деиндустриализации.

Немногим лучше ситуация в химической и нефтехимической, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, в индустрии стройматериалов; не менее чем двукратное (а по широкому кругу видов продукции и многократное) падение и здесь является правилом, а не исключением. Полностью разорена легкая промышленность: производство тканей, скажем, в 1996 г. сократилось по сравнению с 1991 г. до 20%, а обуви - до 14%.

Несмотря на опорную для нынешней экономики роль топливно-энергетического комплекса (дающего до 40% дохода государственного бюджета и половину прибыли от экспорта), эпидемия  спада затронула и эту группу отраслей: нефтяная промышленность за годы реформ снизила добычу “черного золота” и газового конденсата более чем на 100 млн. тонн.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9