Следует отметить, что жесткая денежно-кредитная политика формально оказывала негативное влияние на состояние бюджета. Поддержание относительно низких темпов прироста денежного предложения (монетизации экономики) сокращало уровень налоговых поступлений, способствуя увеличению бартера и общих неплатежей в экономике. Теоретически, рост монетизации экономики при одновременном повышении спроса на деньги для уплаты налогов, а также оплаты товаров и услуг, мог бы улучшить общую макроэкономическую ситуацию. Но практический опыт денежно-кредитной и валютной политики Центрального банка показывал, что любое чрезмерное увеличение денежного предложения вело исключительно к росту покупки иностранной валюты и оттока капитала, и денежное предложение возвращалось на прежний уровень.

Таким образом, денежно-кредитная политика была ограничена более фундаментальными факторами и не могла способствовать повышению эффективности бюджетной политики. При этом попытки правительства снизить бюджетный дефицит за счет поверхностных мер, в частности, чрезвычайных шагов по сбору налогов, зачетов или секвестра, почти не помогали восстановить баланс с относительно жесткой денежно-кредитной политикой, а лишь уменьшали ее эффективность в результате обострения кризиса неплатежей и увеличения доли неденежных расчетов в экономики - важных индикаторов спроса на деньги.

В целом, несмотря на формальную независимость, все компоненты финансовой политики были достаточно жестко связаны между собой, а из-за влияния более фундаментальных экономических факторов финансовая политика не могла оказывать независимого воздействия на экономику.

1.2 МИРОВЫЕ КОНЦЕПЦИИ ФИНАНСОВОЙ ПОЛИТИКИ

Текущее положение мировой финансовой системы и, в частности, важнейшего института мировой экономики — Международного валютного фонда (МВФ), в сочетании с экономическим положением США.

Развитие мировых торговых и финансовых отношений привело к тому, что в 1976 году по инициативе США произошел отход от существовавшей ранее финансовой системы «золотого стандарта» и переход на систему плавающих валютных курсов. Новая система получила название «Ямайское соглашение» и действует с 1978 года. Ее ключевым элементом стал МВФ. Первоначально предполагалось превратить созданную еще в 1969 году коллективную валютную единицу «специальные права заимствования» (Special Deposite Rights — SDR) в главный резервный актив международной валютной системы. Однако значение SDR как прототипа единого валютного актива стало сходить на нет, а его место занял доллар США. Таким образом, МВФ превратился в инструмент мировой финансовой политики США, а в мире начала формироваться «однополярная экономика» — американское «экономическое чудо».

Пользуясь международным статусом МВФ, власти США осуществляли «финансово-гуманитарные» экспансии в разных странах мира (чаще всего в ресурсодобывающих), руководствуясь принципами экономической или политической целесообразности.

Финансовые власти Соединенных Штатов, пользуясь правом эмитента мировой валюты, могли почти бесконтрольно проводить эмиссию доллара в стране. Если денежная масса становилась избыточной и начинала «давить» на национальную экономику, создавая предпосылки для усиления инфляции, США через своеобразный «финансовый клапан» (МВФ) выводили из страны сотни миллиардов долларов в экономики так называемых стран-реципиентов (далее — стран-должников). Тем самым снималось давление с внутреннего финансового рынка, а доллар получал наполнение в виде ресурсов этих стран, в которых одновременно образовывался «скрытый финансовый резерв» США.
Впоследствии такая финансовая политика получила название «currency board», то есть валютного коридора. Эта политика имеет одну ключевую особенность — жесткую привязку национальной валюты к доллару США в соотношении 1:1. В результате национальные экономики стран-должников становились полностью зависимы от доллара, а их финансовые системы «обескровливались», так как фактическое количество национальной валюты (денежная база) не должно было превышать величину золотовалютных резервов. Причем уже вскоре экономические возможности стран-должников не позволяли им самостоятельно обслуживать внешний долг, и они были вынуждены брать новые кредиты для покрытия предыдущих. Таким образом, долг становился саморазвивающимся. Тем временем США направляли свой капитал на разработку недр, а доходы, полученные на внутреннем рынке, конвертировались и выводились из страны. Начинался обратный процесс — отток капитала.

Такая финансовая политика открывала Америке почти неограниченные перспективы, а «пустой» доллар стал получать реальное наполнение в виде природных ресурсов экономически зависимых от него государств.

По этому же пути шла экономика России вплоть до 1998 года, однако де-факто существовавшая система «currency board» по воле премьер-министра Евгения Примакова не была оформлена юридически.

Казалось бы, такая эффективная система может существовать вечно, поскольку, будучи финансовой пирамидой, она могла достичь своего пика лишь с экономическим падением последнего государства на планете. Возможно. Если бы не одна принципиальная ОШИБКА властей США. Внутри национальной американской экономики начали развиваться структурные диспропорции, влияние которых оказалось настолько велико, что постепенно все преимущества такой политики свелись к нулю. К тому же практическая реализация этой финансовой политики слишком сложна, так как предполагает планирование в глобальном масштабе и порождает постоянно растущее внешнее противодействие.

Чрезмерно раздутый потребительский рынок, доля которого более 65% ВВП, и крайне дорогое, а значит, малоэффективное внутреннее производство оказались платой за комфортные условия существования экономики. США были вынуждены постоянно увеличивать закупки товаров для своего потребительского рынка. Это определило неуклонно растущий дефицит торгового баланса. Преобладание импорта над экспортом необходимо компенсировать притоком инвестиций. В противном случае, несмотря на привилегированное положение США, растущий разрыв (дефицит платежного баланса) уничтожил бы американское «экономическое чудо». Власти США нашли решение этого вопроса, что их и погубило.

Долгое время проблема разрешалась за счет возврата «скрытых финансовых резервов» — капиталов выведенных в экономики стран-должников. США поддерживали свой платежный баланс, «проедая» на потребительском рынке то, что давало им такое огромное преимущество перед другими странами мира. Таким образом, американское «экономическое чудо» оплачивалось экономическими потрясениями многих стран мира.

Одновременно с выводом своих капиталов США теряли влияние на эти страны и контроль над их ресурсами. В этом и заключалась основная ошибка. Мексика, Бразилия, Россия, Турция, Аргентина — вот далеко не полный список стран, которые уже прошли по этому пути.

Еще остаются островки «скрытого финансового резерва» в Турции и Индонезии. Но с провалом «экономического чуда» в Аргентине политика МВФ (понимай — США) полностью себя дискредитировала и уже не имеет будущего, так как абсолютно все страны, следующие инструкциям МВФ, пришли к одному финалу — кризису.

Для решения проблемы платежного баланса власти Соединенных Штатов в период правления Билла Клинтона реализовали и другую политику, которая со временем получила название «новой экономики» или «е-пирамиды». Динамичный и стабильный рост фондового рынка США стал стимулировать приток иностранного капитала. Такой ход позволил на несколько лет ослабить проблему обваливающегося платежного баланса.

Растущая е-пирамида не была финансовой пирамидой в чистом виде, так как обеспечила реальный рост хайтек-индустрии и большого количества смежных отраслей. Одним из следствий «новой экономики» стало динамичное развитие науки по многим «прорывным» направлениям. Что, в свою очередь, создало предпосылки для будущего развития биотехнологий и «био-пирамиды».

Но, несмотря на объективные успехи «новой экономики», она не смогла решить проблему структурных диспропорций, а даже усугубила ее. Чрезмерное развитие доли венчурного рынка стало причиной возрастания так называемого риска ликвидности. То есть доля высокорисковых ценных бумаг в активах компаний и банков стала резко возрастать. И, что особенно важно, рос объем малообеспеченных кредитов. Когда рост е-пирамиды начал замедляться, потребительский рынок США стал поддерживаться обширным потребительским кредитованием, что в совокупности породило опасность масштабного кризиса неплатежей в банковской системе.

Если при поддержке параллельно существующей финансовой политики «currency board» е-пирамида продержалась менее пяти лет, то без ее поддержки «био-пирамида», несмотря на высокий потенциал, обречена на значительно более короткое и не столь результативное существование. Таким образом, при нынешних структурных диспропорциях развитие «био-пирамиды» не принесет желаемой пользы, а лишь незначительно отсрочит крах экономической конструкции. Следовательно, в существующих экономических реалиях начинать масштабное развитие рынка биотехнологий бесперспективно.

Шаткость сегодняшней экономической конструкции США в сочетании с дискредитацией политики МВФ свидетельствует о предкризисном состоянии не только американской экономики, но и всей мировой финансовой системы.

Весьма показательны некоторые высказывания руководителя Федеральной резервной системы (ФРС) Алана Гринспена. Во-первых, оценивая ситуацию, он предупреждает о приближении третьей волны мирового финансового кризиса (первая волна — Мексика 1994–95 гг.; вторая — Юго-Восточная Азия 1997–98 гг.). Во-вторых, он указывает на приближение финансового сектора экономики США к «точке невозврата». Но, пожалуй, наиболее информативны его рассуждения о вероятности возврата к финансовой политике «золотого стандарта». И это говорит один из самых влиятельных финансистов мира, причем накануне своей возможной отставки. Максимальный срок его четырнадцатилетнего правления истекает в 2004 году, но в связи с президентскими выборами Гринспен не исключает ухода в отставку уже в этом году.

Учитывая перечисленные факторы, попытаемся понять, какие изменения могут произойти в мировой экономике и когда внешние условия для начала нового этапа развития высокотехнологичных отраслей станут благоприятными.

1.3 ФИНАНСОВАЯ ПОЛИТИКА РФ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Основными компонентами государственной финансовой политики после пика экономического кризиса в августе-сентябре 1998 года стали:

-         комбинация плавающего обменного курса с относительно жесткими административными ограничениями на валютном рынке и умеренными интервенциями Банка России;

-         завершение реструктуризации долга по ГКО-ОФЗ и начало процесса реструктуризации долга бывшего Советского Союза; обслуживание внутреннего и внешнего долга, главным образом, за счет прямых кредитов Правительству со стороны Банка России;

-         поддержание существенного первичного профицита бюджета в 1999 году за счет жесткого ограничения кассовых непроцентных расходов лимитами финансирования и роста доходов, обусловленного ужесточением налогового администрирования;

-         умеренная поддержка коммерческих банков в сочетании со значительной поддержкой банков, находящихся под государственным контролем; подготовка и начало реструктуризации банковской системы.

Характеризуя государственную финансовую политику в целом, можно констатировать, что в 1999 году она вышла из антикризисной (стабилизационной) стадии, и началось проведение новой комплексной финансовой политики, направленной – согласно официальной позиции – на стабилизацию экономики в целом и создание условий для долгосрочного экономического роста.

Являлась ли такая финансовая политика эффективной? Соответствовала ли она своим целям? Каковы ее перспективы? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо рассмотреть ее текущие итоги, а также проанализировать условия ее проведения и связанные с ними риски.

1.3.1 ИТОГИ ПОСЛЕКРИЗИСНОЙ ФИНАНСОВОЙ ПОЛИТИКИ

Формальные итоги послекризисной финансовой политики заключаются в снижении инфляции до уровня менее 3% в месяц, стабилизации реального обменного курса, а также оживлении промышленного производства. После периода относительно мягкой бюджетной и денежно-кредитной политики до начала 1999 года, направленной на погашение кредиторской задолженности бюджета и обеспечение дополнительной ликвидности банковского сектора, Правительство и Банк России переключились на более жесткую политику: первичный профицит бюджета превысил за первые четыре месяца 1% ВВП, кредитование банковского сектора было ограничено с одновременным повышением резервных требований по существенной части депозитов кроме рублевых вкладов населения, а спрос на валюту ограничивался, в основном, административными мерами.

Достигнутый Правительством первичный профицит бюджета[1] приобрел относительно устойчивый характер как за счет повышения сбора налогов, так и за счет строго ограничения расходов бюджетными назначениями. Тем не менее ситуация, выглядящая стабильной на первый взгляд, оказывается более трудной при глубоком анализе. Во-первых, рост бюджетных доходов в апреле-мае связан, в значительной степени, в двумя группами факторов – сезонным перерасчетом годовых налоговых платежей и изменением правил распределения налогов между федеральным и региональным уровнями, а не с повышением собираемости налогов. Во-вторых, повышению доходов способствует введение новых налогов – экспортных пошлин. К сожалению, указанных факторов будет недостаточно для достижения целевых показателей, намеченных Правительством. Потребуется как принятие и применение внесенных в Думу налоговых законопроектов (или эквивалентных мер), так и реальное повышение собираемости налогов, в особенности, с естественных монополий.

Проблема сбора налогов очень тесно связана с двумя другими экономическими явлениями – масштабом использования в экономике денежных суррогатов и бартера, а также оттоком капитала. Здесь также складывается противоречивая картина. С одной стороны, согласно статистическим оценкам доля бартерных расчетов в промышленности снизилась с 54% до 46%, что свидетельствует о несомненном повышении спроса на деньги, удовлетворенного повышением ликвидности в виде некоторого ускорения роста денежного предложения в конце 1998 года и в марте-апреле 1999 года. Это согласуется и с небольшим ростом собираемости налогов. С другой стороны, оценки платежного баланса за первые месяцы года показывают сохранение оттока капитала на высоком уровне (лишь немногим ниже показателей 1998 года). Можно констатировать, что административные меры Банка России лишь предотвратили еще больший отток капитала, не решив эту проблему в фундаментальном смысле.

Несмотря на значительное усиление казначейского контроля за процессом исполнения бюджета, региональные и ведомственные интересы продолжают оказывать давление на расходную часть бюджета. Непроцентные расходы бюджета превысили за январь-апрель расходы за аналогичный период 1998 года, прежде всего, за счет полного исполнения текущих обязательств и частичного погашения задолженности в социальной сфере. В то же время наблюдалось стабильное недовыполнение бюджетных проектировок расходов в прочих областях.

В начале 1999 года Правительство в целом завершило процесс реструктуризации государственного внутреннего долга, хотя и оставив нерешенными некоторые специфические проблемы, а также было последовательным в начале переговорного процесса относительно реструктуризации советской части государственного внешнего долга. Большая часть расходов на обслуживание и погашение государственного долга была осуществлена за счет рублевых и валютных кредитов Банка России, что являлось одним из определяющих факторов при проведении денежно-кредитной и валютной политики.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7