Рассмотрим образование универбатов. Радужка произведено на базе словосочетания радужная оболочка. Производящая и производная базы тождественны в формальном отношении, но производное слово сложнее, чем производящее, в смысловом отношении, так как включает в себя значение всего словосочетания. Аналогично ночлежка от ночлежный дом, парадка от парадная форма. В примерах обменник от обменный пункт, овсянка от овсяная крупа, открытка от открытое письмо - производная основа сложнее, чем производящая, и по форме, и по смыслу. Таким образом, универбаты - такие единицы, в которых наблюдается первый и третий вид формально-смысловых отношений между производной и производящими основами. Однако универбат официал образован на базе словосочетания официальный импортер в этом случае производное слово сложнее, чем производящее, семантически, а формально сложнее производящее, поэтому оно не может быть отнесено ни к одному из видов формально-смысловых отношений, выделяемых Е.А. Земской.

По «Русской грамматике», продуктивность типа - «это его способность служить образцом для производства слов. Тип, по которому в современном русском литературном языке образуются новые слова, является продуктивным. Тип, по которому не образуются новые слова, является непродуктивным» (Русская грамматика 1980: 135). Как видим, в грамматике при определении понятия «продуктивность» учитывается только качественная характеристика, и, если принять эту точку зрения, продуктивными оказываются все словообразовательные типы, по которым в современном русском языке образуются новые слова.

Так же у В.Н. Немченко: продуктивность - качественная характеристика, а активность - количественная (способность типа служить образцом для образования значительного количества производных) (Немченко 1984: 256).

В своей работе мы будем пользоваться определением продуктивности, предложенным Е.С. Кубряковой. Она отмечает, что продуктивность типа - это количественная характеристика словообразовательного ряда: тип продуктивен, когда по его образцу в языке созданы десятки и сотни производных, тогда как активность - качественная характеристика, так как она означает способность словообразовательного ряда к пополнению новыми единицами (Кубрякова 1965: 18).

Внутри словообразовательного типа противопоставлено несколько словообразовательных моделей, «которые представляют собой более дробные единицы словообразовательной классификации, выделяемые с учётом дополнительных (морфонологических и морфотактических признаков)» (Клобуков 1995: 179).

При образовании универбатов могут происходить различные морфонологические явления. Одним из них является чередование - мена фонем в основах мотивирующего и мотивированного слов, вызванная тем, что конец одного морфа приспосабливается к началу другого. Чередования наиболее характерны для русского языка и имеют регрессивное направление. Е.А. Земская отмечает, что такая мена фонем «не является носителем словообразовательного значения производных слов» (Земская 1973: 111).

Второе явление на «морфемном шве» - усечение части основы мотивирующего слова: в структуре мотивированного слова отсутствует конечная фонема или фонемы основы мотивирующего слова. Е.А. Земская говорит о том, что в производных от основ прилагательных обычно усекаются следующие суффиксы: -ск-, -н-, -к-, -ок-. Усечения такого рода в большинстве случаев наблюдаются в существительных на -к(а): Третьяковская галерея - Третьяковка, персональное дело - персоналка, попутная машина - попутка. При этом обязательным условием усечения является «сохранение в производном той части основы, которая несет семантическую информацию о слове» (Земская 1973: 144). Как и чередование, усечение используется с целью приспособления производящей основы к созданию производного слова.

Третье морфонологическое явление - наложение (аппликация, интерференция); оно заключается в том, что исчезает один из двух тождественных слогов (фонем), непосредственно следующих друг за другом. При этом в производных словах сохраняется «линейная выделимость морфов и ясная соотносительность производной основы с производящей» (Земская 1973: 156).

Интерфиксация на границе морфов состоит в том, что между двумя морфемами вставляется асемантический элемент, устраняющий сочетания фонем, которые запрещены законами фонологии или нетипичны для структуры русского слова. Кроме того, такие элементы могут появляться в слове по аналогии.

«Русская грамматика», помимо названных, как морфонологическое явление выделяет различие схем ударения (Русская грамматика 1980: 136), что выражается в принадлежности производных одного типа к определенной акцентной кривой с ударением на определенном морфе в зависимости от морфонологических особенностей мотивирующего слова: стропти?вый - стропти?вец и независимо от них зелёный - зе?лень.

Под производящей базой для универбатов мы понимаем основы слов мотивирующего словосочетания. Особенностью является то, что с точки зрения формы важна основа одного слова производящего словосочетания, а с позиции содержания - все слова производящей.

Неоднозначно истолковывается в русской лингвистике понятие «словообразовательная модель», представляющее для нас интерес.

Э.А. Балалыкина, Г.А. Николаев понимают под словообразовательной моделью - «формально-семантический образец порождения новообразований» (Балалыкина 1985: 137). В основе словообразовательной модели «лежит схема строения производных слов, относящихся к одному словообразовательному типу» (там же). Моделью, например, является такая схема: основа глагола + - тель (со значением действующего лица).

Более общее определение представляет В.Н. Немченко: словообразовательная модель - общая схема построения производных слов, определяющая структуру существующих производных слов или служащая образцом для создания новых словарных единиц (Немченко 1984: 225). Исследователь считает, что при определении понятия словообразовательной модели должны учитываться лишь те признаки производных слов, которые определяют словообразовательную структуру производных. К таким признакам он относит лексико-грамматический характер производных (часть речи), лексико-грамматический характер производящих, наличие конкретного словообразовательного форманта, способ словообразования. Словообразовательная модель - это «единая структурная (формальная) схема построения производных слов? характеризующихся общностью способа словообразования анализируемых производных? их лексико-грамматического характератт» (Немченко 1984: 225).

Но в современном русском языке, отмечает В.Н. Немченко, все производные слова, одинаковые и по лексико-грамматическому характеру своих производящих, и по словообразовательному форманту, образованы при помощи одного и того же способа словообразования и относятся к одной части речи, поэтому, считает он, два первых признака словообразовательной модели не имеют дифференцирующего значения.

К одной словообразовательной модели ученый относит слова велосипедист, гитарист, машинист, пушкинист, связист, так как они в качестве производящей основы имеют основу имени существительного и основным словообразовательным средством у них является суффикс -ист.

В рамках словообразовательной модели учёный выделяет 'подмодели', которые различаются наличием или отсутствием у одномодельных производных вспомогательных средств (морфонологических явлений) (Немченко 1984: 140). Словообразовательный тип понимается лингвистом как схема производных слов, «построенных по определенной модели и имеющих одинаковое словообразовательное значение» (Немченко 1984: 141).

Как видим, понятие словообразовательной модели тождественно понятию словообразовательного типа в первом значении. Во втором значении словообразовательная модель тождественна понятию морфонологической модели. Кроме этого, понятие «словообразовательный тип» у В.Н. Немченко имеет еще и такие значения:

- совокупность производных слов, относящихся к одному типу;

- способ словообразования (Немченко 1984: 227).

М.В. Черепанов разграничивает тип-целое (модель) и тип-множество. Под моделью он понимает «формальную схему построения производных слов и словообразовательного значения» (Черепанов 2004: www.philol.msu.ru/ rlc 2004 /ru /abstracts).

Словообразовательные модели зависят от лингвистических факторов:

- фонетического (звуковая несовместимость отдельных компонентов производного слова, различные варианты одного и того же аффикса),

- морфологического (морфологическая структура основ, вступающих в соединение с другими основами или аффиксами).

Таким образом, в лингвистике нет единого взгляда на такие понятия, как «универбат», «словообразовательный тип» и «словообразовательная модель». Существует широкое и узкое понимание данных терминов. Процесс образования универбатов характерен для всех славянских языков. Л. И. Осипова отмечает, что универбация - актуальный процесс в современном русском словообразовании. По мнению данного лингвиста, это явление распространено и в других славянских языках, что подтверждается наблюдениями польских, чешских и словацких лингвистов (Осипова http: // www.philol.msu.ru/~ rls 2004/ru/abstracts).

1.3. Деривация универбатов в диахроническом аспекте

Уже в латинском языке встречаются слова, образованные на базе нескольких слов. Так, слово комната заимствовано из польского или чешского языков, куда пришло из латинского. Латинское caminata называло теплую, отапливаемую комнату и возникло в результате свёртывания словосочетания caminata camera (комната с камином), где caminata от caminatus «каминный, имеющий камин», а camera «жилая комната» (Ответы на вопросы по русскому языку // http: //olump.nsu.ru: 8100/1998/arus 4.htm).

В.Е. Моисеенко говорит о том, что в славянских языках и диалектах существует множество старинных оригинальных, а также заимствованных от соседних славянских народов названий для крепких спиртных напитков как конечного продукта дистилляции или, проще говоря, перегонки. Они образованы преимущественно от глаголов со значением «тепловая обработка продукта в закрытой ёмкости или на открытом огне» типа: «гнать - возгонять -- перегонять», «жечь -- палить», «печь -- пропекать», «курить - воскуривать» и т. д., которые имеют общеславянские корни. В древнерусских письменных памятниках XVI столетия встречается достаточно свидетельств появления на Руси привозного винного спирта - экзотической, дорогой и редкой по тому времени «лечебной» aqua vitae. Появление любого нового продукта предполагает его первичную номинацию в одном из языков. У западных славян таким первичным названием для водного спирта / водки первое время было заимствованное латинское двусоставное наименование aqua vitae, которое подверглось последующим языковым трансформациям, в результате которых и превратилось в слово wоdka. Современные слависты считают, что не русское слово водка, а именно польское слово wоdka представляет собой сохранившуюся до наших дней «усечённую» первую часть латинского aqua vitae. Под воздействием универбации на польской языковой почве двусоставное латинское наименование aqua vitae = woda zycia утратило второй словоэлемент. А первый словоэлемент woda в процессе семантического развития приобрёл экспрессивный элемент ласкательности в словоформе wоdka. В польском языке в оболочке лексемы okowita - «alkohol raz tylko dystylowany, gorzaka, smierdziucha» сохранился также и этот слабо мотивированный слитный вариант двусоставного латинского выражения aqua vitae. Этот исторический полонизм сохраняется и в современном украинском словоупотреблении в виде старинного названия сорта водки / горiлки под названием оковита (Моисеенко 2003: 84 - 95).

В конце XIX - начале XX в.в. в русском языке свернутые наименования с суффиксом -к -, в которых совмещались лексические значения двучленного сочетания, стали употребляться активнее:

ночлежный дом > ночлежка (А налево серая, покрытая остатками штукатурки стена того дома, в котором помещается ночлежка Костылёвых) (Горький 1978: 323);

открытое письмо > открытка (На этот раз Вера Николаевна узнала почерк Желткова и с нежностью, которой она в себе не ожидала, развернула письмо) (Куприн 1978: 145);

охранное отделение > охранка.

Существительное охранка в современном русском языке является историзмом, так как обозначаемая им реалия не существует. Остальные лексемы употребляются до сих пор. Приведем примеры: Раньше пропитание обитатели ночлежки должны были искать себе сами (ДЗД, № 353, 2006, с. 3); В 1983 году получила от нее поздравительную открытку, но вместо обратного адреса - только подпись (ЗОЖ, №10, 2006, с. 6); Тайные агенты царицынской «охранки» (ВВ, № 115, 2005, с. 6). В тексте источника дается такая пометка: «Охранное отделение революционеры презрительно называли «охранка» (ВВ, № 115, 2005, с. 6). Таким образом, уже в начале ХХ века данные единицы имели в языке сниженную стилистическую окраску и оценку.

Л.Н. Горнфильд в книге «Муки слова» (1922 г.) писал: «Лет двадцать пять назад слово открытка казалось мне типичным и препротивным созданием одесского наречия; теперь его употребляют все, и оно действительно потеряло былой привкус уличной бойкости » (цитирую по: Горбачевич 1984: 114).

В начале ХХ века при образовании универбатов использовались следующие словообразовательные форманты:

суффикс -к (а): анисовка от анисовая водка (Даль, 17), безножка от безногий человек (Даль, 44), дублёнка от дублёная вещь (Даль, 223), угрюмка от угрюмый человек (Даль, 668);

суффикс -ник: бобровник от бобровый ловец (Даль, 64), кедровник от кедровый лес (Даль, 317), окаянник (окаянный человек) (Даль, 432);

суффикс -ик: ведерник от ведерный мастер (Даль, 105), домашник от домашнее платье) (Даль, 216), зимник от зимняя дорога (Даль, 282), капустник от капустный огород (Даль, 310);

суффикс - уха: высокуха от высокий человек (Даль, 160), голуха от голая женщина (Даль, 182), ржануха от ржаная мука (Даль, 567);

суффикс - ушк: голушка от голая женщина (Даль, 182).

При образовании универбатов в качестве производящей основы использовалась основа имени прилагательного: веснянка от весенняя песня (Даль, 116), зырянка от зырянская одежда (Даль, 288), дублёнка от дублёная вещь (Даль, 223), отчаянник от отчаянный человек (Даль, 450).

В составе производных универбатов наблюдались следующие морфонологические явления:

* чередование, например, безногий человек > безножка,

пластический художник > пластика;

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9