Внутригосударственные вопросы языка осложняются еще более в тех странах, где имеются национальные меньшинства, и в тех многонациональных государствах, где объединяется целый ряд наций.

В многонациональных государствах господствующая нация навязывает язык национальным меньшинствам через печать, школу и административные мероприятия, ограничивая сферу употребления других национальных языков лишь бытовым об-щением. Это явление называется великодержавным шовиниз-мом (например, господство немецкого языка, бывшее в «лоскутной» по национальному составу Австро-Венгрии; туркизация балканских народов; принудительная русификация малых народ-ностей в царской России и т. п.). Национально-освободитель-ные движения в эпоху капитализма всегда связаны с восстанов-лением прав и полномочий национальных языков восставших народностей (борьба за национальные языки против гегемонии немецкого языка в Италии, Чехии, Словении в XIX в.).

В колониях, как правило, колонизаторы вводили свой язык в качестве государственного, сводя туземные языки к разговорной речи (английский язык в Южной Африке, в Индии, не говоря уже о Канаде, Австралии, Новой Зеландии; французский язык в Западной и Северо-Западной Африке и Индокитае и т. п.).

Однако зачастую языковые отношения между колонизатора-ми и туземцами складываются иначе, что вызывается практичес-кими потребностями общения.

Уже первые великие путешествия XV-XVI вв. познакомили европейцев со множеством новых народов и языков Азии, Аф-рики, Америки и Австралии. Эти языки стали предметом изуче-ния и собирания в словари (таковы знаменитые «каталоги язы-ков» XVIII в.).

Для более продуктивной эксплуатации колоний и колони-ального населения надо было объясняться с туземцами, влиять на них через миссионеров и комиссионеров.

Поэтому наряду с изучением экзотических языков и состав-лением для них грамматик требуется найти какой-то общий для европейцев и туземцев язык.

Иногда таким языком служит наиболее развитой местный язык, особенно если к нему приспособлена какая-нибудь пись-менность. Таков, например, язык хауса в Экваториальной Афри-ке или таким когда-то был кумыкский в Дагестане.

Иногда это бывает смесь туземной и европейской лексики, как «пти-нэгр» (petit negre) во французских колониях в Африке или же «ломаный английский» (broken English) в Сьерра-Леоне (Гвинейский залив в Африке). В тихоокеанских портовых жарго-нах - «бич-ла-мар» (beach-la-mar) в Полинезии и «пиджин-ин-глиш» (pidgin English) в китайских портах. В «пиджин-инглиш» в основе английская лексика, но искаженная (например, pidgin - «дело» из business, nusi-papa - «письмо», «книга» из news-paper); значения также могут меняться: mary - «вообще женщина» (в анг-лийском - собственное имя «Мери»), pigeon - «вообще птица» (в английском «голубь»), - и китайская грамматика.

К такому же типу «международных языков» принадлежит и «сабир», употребляющийся в средиземноморских портах, - это смесь французского, испанского, итальянского, греческого и араб-ского.

Однако в более высоких сферах международного общения такого типа смешанная речь не применяется.

В международной дипломатии в разные эпохи употребляют-ся разные языки - в средневековую эпоху: в Европе - латин-ский, в странах Востока - по преимуществу арабский; в новой истории большую роль сыграл французский язык. В последнее время этот вопрос уже не решается однозначно, так как офици-ально в ООН приняты пять языков: русский, английский, фран-цузский, испанский и китайский.

Предпочтение тех или иных языков в этих случаях связано с тем престижем языка, который возникает не по его лин-гвистическим качествам, а по его историко-культурной судьбе.

Жаргоны бывают и у определенных групп населения, как, например, существовал жаргон гвардейских офицеров царской армии и России, на жаргоне изъяснялись «петиметры» и «щего-лихи» XVIII в.. Эта смесь «французского с нижего-родским», как иронически выражался А. С. Грибоедов, представ-лена в сюсюкающей речи представителя старого дворянства XIX в. С. Т. Верховенского в «Бесах» Достоевского.

Следует различать салонные жаргоны социальной верхушки, которые возникают из ложной моды как стилистический нарост на нормальном языке; практической ценности в них нет; осо-бенно опасно их проникновение в литературу (Игорь Северянин и т. п.), и «практические жаргоны», исходящие из профессио-нальной речи и преследующие цели языкового обособления дан-ной группы и «тайноречия» для осуществления своего ремесла и засекречивания сведений о нем. В таких жаргонах (жаргон во-ров, нищих, торговцев-разносчиков и т. п.) может быть искусст-венно придуманная смесь элементов разных языков, например цыганские числительные и тюркские обозначения профессио-нально важных вещей и т. п. Конечно, и у этих жаргонов нет своей особой грамматики и своего основного словарного фонда. Такие жаргоны паразитируют на материале разных языков, но их практическая устремленность не подлежит сомнению.

Наконец, международные жаргоны вызваны еще более ре-альными потребностями общения разноязычных людей в по-граничных областях или в местах скопления разнонационального населения, например в морских портах. Здесь, как мы ви-дели, чаще всего взаимодействуют элементы каких-либо двух языков (французский и негрские, английский и китайский, рус-ский и норвежский и т. п.), хотя бывает и более сложная смесь («сабир»).

2.3. Языковые проблемы в России

После победы Октябрьской революции 1917 г. и образования СССР (1922) среди внутриполитических задач одно из важных мест заняли задачи национально-языкового строительства.

Национальный вопрос был очень важной проблемой в пер-вом социалистическом государстве, так как СССР был страной многонациональной, включающей и развитые нации с древней культурой (Армения, Грузия), и молодые нации (Казахстан, Кир-гизия, Таджикистан), и народности, не переросшие в нации (на-роды Севера, Дальнего Востока и Дагестана), особое положение занимала Прибалтика, нации которой прошли этап буржуазного развития.

Различия территориальных и природных условий Кавказа, Средней Азии, Прибалтики, Сибири и разная историческая судьба населения этих территорий представляли большие трудности для выработки единого плана развития культуры этих наций и на-родностей.

Обоснование избранного правительством курса опиралось на высказывания В. И. Ленина по национальному вопросу, кото-рый писал:

«Пока существуют национальные и государственные разли-чия между народами и странами - а эти различия будут дер-жаться еще очень и очень долго даже после осуществления дик-татуры пролетариата во всемирном масштабе - единство интер-национальной тактики коммунистического рабочего движения всех стран требует не устранения разнообразия, не уничтожения национальных различий..., а такого применения основных прин-ципов коммунизма (Советская власть и диктатура пролетариа-та), которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частнос-тях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям».

Так как язык является важнейшим признаком нации, то, ес-тественно, национальная политика в первую очередь касается языков и их развития. Развитие же языка связано с установлени-ем литературного языка, что прежде всего связано с созданием письменности. За время существования СССР около 60 языков получили письменность, а тем самым возможность обучения в школе на родном языке.

На пути установления и нормирования языков народов СССР встречалось много трудностей, из которых главная - это выбор того диалекта, на базе которого должен быть закреплен литера-турный язык. Встречаются такие случаи, когда два диалекта, силь-но разошедшиеся, обладают равными правами и тогда возника-ют два параллельных литературных языка (например, эрзя-мор-довский и мокша-мордовский). Существенным затруднением является чересполосица населения, когда немногочисленная по числу говорящих народность разбросана по большой территории вперемежку с населением других национальностей (например, ханты в Западной Сибири или эвенкийцы в Восточной). Благо-приятные условия для стабилизации литературного языка пред-ставляет наличие какой-нибудь письменности в прошлом, хотя бы и не носившей общенародного характера (например, араб-ской письменности у татар, узбеков, таджиков).

Важную роль для народов бывшего СССР играл русский язык - язык международного общения наций и народностей.

Русский язык остается главным источником обогащения лек-сики большинства национальных языков, особенно в области по-литической, научной и технической терминологии.

Вместе с тем в языковой политике центральных партийно-государственных органов, начиная с 30-х гг., все более крепнет тенденция к русификации всего геополитического пространства СССР - в полном соответствии с усилением его экономической централизации. В свете этой тенденции положительные сдвиги в деле распространения письменности приобретали негативный оттенок ввиду почти насильственного введения алфавита на рус-ской основе; русскому языку повсеместно отдавалось явное пред-почтение.

Ориентация внутренней политики на формирование этни-чески обезличенного, мнимо единого «советского народа» имела два важных последствия для языковой жизни страны.

Во-первых, такая политика ускорила процесс деградации язы-ков многих малых народов (так называемых «миноритарных язы-ков»). Этот процесс носит глобальный характер и имеет объек-тивные причины, среди которых далеко не последнее место при-надлежит языковой политике государства. В социолингвистике существует понятие «больные языки» - это языки, теряющие свою значимость в качестве средства общения. Сохраняясь лишь у старших представителей данного народа, они постепенно пере-ходят в категорию исчезающих языков. Количество говорящих на таких языках исчисляется сотнями, а то и десятками человек, а, например, на керекском языке (Чукотский автономный округ) в 1991 г. говорили только три человека.

Во-вторых, централизаторская политика породила всё более крепнувшее культурно-национальное противостояние республик и центра, и в годы перестройки это вылилось в массовый и стремительный процесс пересмотра Конституций союзных рес-публик в части, касающейся государственного языка. Начавшись в 1988 г. в Литовской ССР, этот процесс в течение 1989 и первой половины 1990 гг. охватил весь СССР, а после его распада нача-лась новая волна уточнения Конституций уже национальных субъ-ектов Российской Федерации путем внесения статьи о государ-ственных языках, каковыми признавались национальные языки наряду с русским. К концу 1995 г. во всех национальных респуб-ликах в составе РФ закон о языках либо принят, либо представ-лен на обсуждение.

Языковая реформа, идущая в РФ, не заканчивается с приня-тием законов о языках. Необходимо предусмотреть весь комплекс мер по культурно-языковому строительству и обеспечить сохра-нение тех народов и языков, которые еще можно сохранить. А од-ной из первоочередных задач российских языковедов становится фиксация исчезающих языков для потомков в виде словарей, текс-тов, грамматических очерков, магнитофонных записей живой речи и фольклора, ибо каждый даже самый малый язык - это непо-вторимый феномен многонациональной культуры России.

2.4. Заимствование как путь обогащения словарного состава языка

Общей основой для всех процессов заимствования является взаимодействие между культурами, экономические, политические, культурные и бытовые контакты между народами, говорящими на разных языках. Контакты эти могут носить массовый и длительный ха-рактер в условиях совместной жизни на смежных и даже на одной и той же территории либо могут осуществляться лишь через определен-ные слои общества и даже через отдельных лиц. Они могут носить ха-рактер взаимовлияния или одностороннего влияния; иметь мирный характер или выступать в виде противоборства и даже военных столк-новений. Существенно, что ни одна культура не развивалась в изоля-ции, что любая национальная культура есть плод как внутреннего развития, так и сложного взаимодействия с культурами других наро-дов.

Говоря о заимствованиях, различают «материальное заимствова-ние» и «калькирование». При материальном заимство-вании (заимствовании в собственном смысле) перенимается не только значение (либо одно из значений) иноязычной лексической единицы (или морфемы), но и-с той или иной степенью приближения- ее материальный экспонент. Так, слово спорт представляет собой в русском языке материальное заимствование из английского: русское слово воспроизводит не только значение английского sport, но также его написание и (конечно, лишь приблизительно) звучание. В отличие от этого при калькировании перенимается лишь значение иноязычной единицы и ее структура (принцип ее организации), но не ее материальный экспонент: происходит как бы копирование иноязыч-ной единицы с помощью своего, незаимствованного материала. Так, русск. небоскреб - словообразовательная калька, воспроизводящая значение и структуру англ. skyscraper (ср. sky 'небо', scrape 'скрести, скоблить' и -er - суффикс действующего лица или «действующего предмета»). В словенском языке глагол brati наряду с общеславянским значением 'брать, собирать плоды' имеет еще значение 'читать'. Это второе значение - семантическая калька под влиянием нем. lesen, которое (как и лат. lego) совмещает значения 'собирать' и 'читать'.

Иногда одна часть слова заимствуется материально, а другая калькируется. Пример такой полукальки-слово телевидение, в котором первая часть - интернациональная, по происхождению гре-ческая, а вторая - русский перевод латинского слова visio 'видение' (и 'видение') или его отражений в современных языках (ср. с тем же значением и укр. телебачення, где второй компонент от бачити 'ви-деть').

Среди материальных заимствований нужно различать устные, происходящие «на слух», часто без учета письменного образа слова в языке-источнике, и заимствования из письменных текстов или, во всяком случае, с учетом письменного облика слова. Устные заимствования особенно характерны для более старых истори-ческих эпох - до широкого распространения письма. Более поздние заимствования обычно бывают связаны с более «квалифицированным» освоением чужеязычной культуры, идущим через книгу, газету, через сознательное изучение соответствующего языка. Примером устного заимствования может служить болг. пароход /parax'ot/ 'пароход', пришедшее из русского языка еще в XIX в. В этом слове русская сое-динительная гласная передана соответственно ее живому звучанию, тогда как в других подобных словах, заимствованных болгарским язы-ком в наши дни (трудоден, самокритика и др.), в согласии с русской орфографией пишется о, которое по-болгарски и читается как /о/.

Заимствование может быть прямым или опосредован-ным (второй, третьей и т. д. степени), т. е. заимствованием заимство-ванного слова. Так, в русском языке есть прямые заимствования из не-мецкого, например эрзац 'суррогат, заменитель (обычно плохой)' (нем. Ersatz с тем же значением), рейхстаг, бундестаг и т. д., а есть заимство-вания через посредство польского языка, например бляха (ср. польск. blacha с тем же значением и нем. Blech 'жесть'), крахмал (ср. польск. krochmal и нем. Kraftmehl с тем же значением), рынок (ср. польск. rynek 'площадь, рынок' и нем. Ring 'кольцо, круг'). В языки народов Бал-канского полуострова за время турецкого ига вошло много «турцизмов», но значительная часть этих слов в самом турецком языке - заимствования из арабского или персидского. Есть заимствованные слова с очень долгой и сложной историей, так называемые «странствую-щие слова», например лак: к нам оно пришло из немецкого или гол-ландского, в эти языки - из итальянского, итальянцы же заимство-вали его скорее всего у арабов, к которым оно попало через Иран из Индии (ср. в пали, литературном языке индийского средневековья, lakha 'лак из красной краски и какой-то смолы'). История такого «странствующего слова» воспроизводит историю соответствующей реалии.

Страницы: 1, 2, 3, 4