"Петерс: Расскажите всю правду. Я не могу поверить, что вы это сделали одна.

Каплан: Уходите!

Петерс: Потом. Потом уйду, а сейчас я буду записывать ваши показания". Фельштинский В. Тайна смерти Ленина. // Новый журнал, 2001. № 210 с. 31

И он их записал. Правда, пришлось дважды допросить ее.

Усиленно прощупывались связи Каплан с бывшими политкаторжанами, особенно с Марией Спиридоновой. Последняя уже сидела под замком после июльского восстания левых эсеров в Москве.

Параллельно Скрыпник разрабатывает линию Каплан - профсоюз железнодорожников (ВИКЖЕЛЬ).

При неспешном расследовании все эти линии можно было признать перспективными для следствия, но... Что-то не получилось. Виной тому была Каплан. Она не только больше не устраивала следствие, но становилась даже опасной.

После покушения на Ленина набирает силу красный террор. По официальным данным, по всей стране расстреляны 14 тысяч человек. Председатель ВЧК Феликс Дзержинский имел прямое отношение ко многим из них, но только не к Каплан. При внимательном анализе имеющихся документов невольно приходишь к выводу, что для Дзержинского Каплан как бы не существовала.

Под протоколами ее допросов нет ни одной подписи председателя ВЧК, то есть он ее не только не допрашивал, но даже не видел! Или... не мог видеть? Хотел, но не мог? 30 августа Дзержинский едет в Петроград расследовать убийство председателя Петроградской ЧК Урицкого. 31 августа он получает известие о покушении на Ленина и ночью едет обратно в Москву. 1 сентября Дзержинский прибыл в столицу и... не допросил Каплан, которая, если верить официальным данным, еще три дня находилась в заключении.

Вернемся чуть назад. Ночь с 30 на 31 августа. Заместитель председателя ВЧК Петерс сидел у себя в комнате. На место преступления к заводу Михельсона он не поехал сам и не послал никого из руководителей ВЧК: "Мной было дано распоряжение привезти женщину в ВЧК".

Есть все основания не доверять "памяти" Петерса. Обратимся к воспоминаниям коменданта Кремля Павла Дмитриевича Малькова.

"Вызвал меня Аванесов (член коллегии ВЧК) и предъявил решение ВЧК: Каплан расстрелять, приговор привести в исполнение коменданту Кремля Малькову.

- Когда? - спросил я Аванесова.

- Сегодня...

Круто повернувшись, я вышел от Аванесова и пошел к себе в комендатуру". там же с. 32

Почему приговор должен был приводить в исполнение комендант Кремля?

На территории Кремля в Кавалерском корпусе находилась тюрьма для особо опасных преступников. Здесь ожидал своей участи известный разведчик Локкарт. Рядом с ним - Мария Спиридонова и герой мировой войны генерал Брусилов. Сюда же привезли Каплан. Сюда, в Кавалерский корпус, а не в ВЧК!

"По моему приказанию часовой вывел Каплан из помещения, где она находилась". Было четыре часа дня, вспоминает Мальков, 3 сентября. Устному приказанию вывести арестованную мог подчиниться только часовой, непосредственно подчиненный коменданту. Фельштинский В. Тайна смерти Ленина. // Новый журнал, 2001. № 210 с. 31

Мальков продлил жизнь Каплан минимум на три дня. Продлил в своих воспоминаниях, подстраивая их под официальное решение о расстреле Каплан 3 сентября.

Последний допрос Каплан датирован 31 августа. После этой даты ее уже не допрашивали. 1 сентября в Москву приехал Дзержинский. За двое суток он не смог сделать главного - допросить Каплан?! Значит, к моменту его возвращения Каплан была уничтожена. Ее не только расстреляли, но и труп сожгли. Никаких следов не осталось. Дзержинский поставлен перед фактом. И он смолчал. Почему? Ответ на этот вопрос не прост.

К лету 1918 года усилилась критика методов работы ВЧК, ставилась под сомнение необходимость ее существования. Тут уже и Ленин не мог помочь. А ведь у ее председателя мечта была. Еще при царском режиме, в тюрьме, он твердо сказал сокамерникам, ругающим жандармов: "...я считал бы за честь быть жандармом революции". Карр Э. Русская революция от Ленина до Сталина. М.: Интер-версо, 1990 с. 17 Фраза поразила и запомнилась, запомнилось и странное логическое заключение: плохо не то, что жандармы лгут, провоцируют, пытают, плохо то, что делают это они ради карьеры или денег, а не ради идеи. Если бы они делали это искренне, считая свое дело правым, их бы не в чем было упрекнуть.

Его ВЧК работала за идею, искренне защищая Советскую власть и себя, ибо любое государственное учреждение уже в зародыше имеет бюрократическую тенденцию самосохранения и увеличения сферы влияния.

Дело Каплан в свете сказанного выше кажется организованным. Назвать конкретных организаторов пока нельзя. Однако можно уверенно сказать, что в тот момент не было ни одной политической силы, которой было бы выгодно покушение на главу правительства. Нити покушения ведут в Кремль.

Немало ходит легенд о том, что Фанни Каплан не казнили, что ей сохранили жизнь, причем активное участие в ее судьбе принял сам Ленин.

Иван Божко из Запорожья в июне - июле 1945 года на Колыме слышал, что Каплан видели на одном из островов среди колымских болот, где размещалась спецтюрьма.

Научный работник из Киева слышал от отставного офицера внутренних войск, будто бы Каплан до 1941 года находилась в строгой изоляции в тюрьме города Махачкалы. Когда возникла угроза захвата Северного Кавказа немецкими войсками, она была эвакуирована в город Гурьев на Волге.

Если совместить оба рассказа, то они смогут показаться вполне правдоподобными, ибо путь этапа, которым везли Каплан с Волги, вполне мог лежать дальше на Север и на Восток.

Эту версию опровергают некоторые очевидные логические выкладки:

1. Каплан провела в кремлевской тюрьме только несколько часов, и раненый Ленин физически не имел возможности встретиться с ней. Кроме того, маловероятно, чтобы Председатель СНК поставил под сомнение свою репутацию, встречаясь неофициально с безвестной террористкой.

2. Встреча Ленина с Каплан не могла состояться уже по той простой причине, что это не входило в планы организаторов покушения. Умный и проницательный Ленин легко мог понять, что Каплан лишь подставная фигура, маскирующая истинных исполнителей и организаторов покушения. Если таковое было в действительности!

Следствие по делу о покушении на Председателя СНК с самого начала допустило досадную "оплошность": не была произведена экспертиза оружия, из которого стреляли в Ленина.

Орудие совершения преступления не заинтересовало высокопоставленных следователей. Их больше интересовала политическая сторона дела.

3 сентября 1918 года в газете "Известия ВЦИК" опубликовано сообщение о том, что 2 сентября в ВЧК "явился один из рабочих, присутствовавших на митинге, и принес револьвер, отобранный у Каплан. В обойме оказалось три нерасстрелянных патрона из шести". Мелкие, но вполне замечательные неточности: если анонимный рабочий вдруг через три дня после покушения принес револьвер, то как же может идти речь об обойме, ведь последняя использовалась только в пистолетах.

Зато фраза об обойме вполне подтверждает показания шофера Гиля о виденной им женской руке с браунингом - любимым оружием эсеров-террористов. Так косвенные намеки исподволь работают на сверхзадачу - увязать покушение на Ленина с левыми эсерами.

Подобная заданность следствия наводит на мысль об инсценировке покушения, имеющей два варианта:

1. Ленин ничего не знал о готовящемся покушении и был его жертвой. Цель покушения: запугать Ленина, используя страх вождя для усиления роли ВЧК.

2. Ленин сам был организатором инсценировки, а фактически - грандиозной провокации в целях уничтожения партии левых эсеров и дальнейшего развязывания красного террора.

Имеются факты в пользу второй версии.

В истории болезни Ленина описывается пуля, извлеченная из правого грудино-ключичного сочленения, так называемая пуля № 2 типа "дум-дум", имевшая глубокие крестообразные насечки, которые при проникновении в тело должны были развернуться, но, как отмечал академик В.В. Петровский Правда. 1990. 25 ноября, "разрыва пули не произошло". (Это могло произойти только в случае, если пуля не принимала участия в выстреле, то есть была изъята из целого патрона и приобщена к делу.)

Разрывные пули "дум-дум" со свинцовым сердечником и безоболочечной головной частью впервые применены англичанами в англо-бурской войне. Решением Гаагской конференции (1899 г.) они запрещены к применению "как бесчеловечное оружие уничтожения". При попадании в цель пули "дум-дум" сильно деформировались и причиняли смертельные ранения. Именно такое ранение и было у человека, рентгеновский снимок которого видел академик Петровский.

"Это было, - писал Петровский, - опаснейшее, смертельное, очень редко встречающееся ранение. По моим, очень значительным, военным наблюдениям, проникающих травм груди такого рода ранений было только два, все подобные повреждения заканчивались смертью". Правда. 1990. 25 ноября

Только приняв вторую версию, можно правильно оценить чудесное исцеление Ленина, небрежность следствия и скорую казнь Каплан.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ (1922-1924 гг.)

23 апреля 1920 г. Московский комитет партии Пятидесятилетие организовал торжественное собрание в честь дня рождения Ленина. Зал был полон. Каза-лось, выступлениям не будет конца...

В своей обычной академической манере докладывал собрав-шимся Лев Борисович Каменев--старый соратник Ильича, хо-тя и часто с ним споривший, а иной раз и расходившийся. Ленин, говорил Лев Борисович, это человек, который «неодно-кратно оставался один, человек, который неоднократно объяв-лялся сектантом, раскольником, который неоднократно видел, что он как будто оказывается в стороне от широкой историче-ской дороги. И вдруг выяснялось, что эта широкая историче-ская дорога пролетариата лежит там, где стоит Ленин».

Горький сравнил Ленина с Христофором Колумбом. Через несколь-ко недель Горький напишет о Ленине очерк, в котором будут такие слова: «Я начал свою работу возбудителя революцион-ного настроения славой безумству храбрых. Был момент, когда естественная жалость к народу России заставляла меня считать безумие большевиков почти преступлением. Но теперь, когда я вижу, что этот народ гораздо лучше умеет терпеливо страдать, ...чем сознательно и честно работать, я снова пою славу свя-щенному безумству храбрых. Из них же Владимир Ленин -- первый и самый безумный».

Блистал парадоксами один из лучших ораторов партии -- Луначарский: «Если спросить кого-либо из нейтральных людей, как он представляет себе Ленина, он скажет: Ленин--мате-риалист, человек-практик, человек без иллюзий, человек в практической борьбе жестокий, не останавливающийся ни перед чем, человек хитрый... Между тем, кто знает Ленина ближе, тот должен сказать, что редко когда земля носила на себе такого идеалиста. О своем идеале, о своей слепой вере в человека, о своей бесконечной любви к человеку Владимир Ильич никогда не говорит».

Среди выступавших был и Сталин. Он отметил одну черту, «о которой никто еще не сказал, это скромность товарища Ленина и его мужество признать свои ошибки». Завершая свою краткую речь, Сталин вспомнил осень 1917 г. «Нам казалось, что все овражки, ямы и ухабы на нашем пути нам, практикам, виднее. Но Ильич велик, он не боится ни ям, ни ухабов, ни ов-рагов... Он говорит: «Встань и иди прямо к цели». Мы же, практики, считали, что невыгодно тогда так было действовать, что надо обойти преграды... И несмотря на все требования Иль-ича, мы не послушали его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успеш-ного восстания. Ильич был уже тогда в Петрограде. Улы-баясь..., он сказал: «Да, вы, пожалуй, были правы». Это опять нас поразило. Товарищ Ленин не боялся признать свои ошиб-ки. Эта скромность и мужество особенно нас пленяли». В зале захлопали.

Наконец, на сцене Ленин. Он только что приехал: «Должен поблагодарить за две вещи: во-первых, за те приветствия, ко-торые сегодня по моему адресу были направлены, а, во-вторых, еще больше за то, что меня избавили от выслушивания юби-лейных речей». И, желая прекратить поток славословия, Ленин заговорил о партии. «Наша партия может теперь, пожалуй, по-пасть в очень опасное положение... человека, который зазнался.. Это положение довольно глупое, позорное и смешное. Известно, что неудачам и упадку политических партий очень часто пред-шествовало такое состояние, в котором эти партии имели воз-можность зазнаться... Главные трудности еще не могли быть нами решены... Позвольте мне закончить пожеланиям, чтобы мы; никоим образом не поставили нашу партию в положение за-знавшейся партии». Бек А. Юбилейный вечер. // Огонек. № 45. 1987 с. 45-47

Точно установить, с какого момента Владимир Ильич заболел, трудно, но что болезнь началась раньше марта 1922 года - на это есть некоторые доказательства. По крайней мере люди, близко к нему стоявшие, говорили, что временами Владимир Ильич жаловался на небольшое недомогание, а иногда были и более серьезные признаки, заставлявшие задуматься. Партийная цензура не пропустила бы никогда более подробных сведений. Но удалось, совершенно случайно, обнаружить нужные сведения в воспоминаниях младшего брата Ленина, Дмитрия Ильича.

"По официальным данным, Владимир Ильич заболел в 1922 году, но он рассказывал мне осенью 1921 года, что он хочет жить в Горках, так как у него появились три такие штуки: головная боль, при этом иногда и по утрам головная боль, чего у него раньше не было. Потом бессонница, но бессонница бывала у него и раньше. Потом нежелание работать. Это на него было совсем не похоже... Бессонница у него всегда бывала, он и за границей жаловался, а вот такая вещь, как нежелание работать, - это было новым".) "С марта 1922 года начались такие явления, которые привлекли внимание окружающих. Выразились они в том, что у него появились частые припадки, заключавшиеся в кратковременной потере сознания с онемением правой стороны тела. Эти припадки повторялись часто, до двух раз в неделю, но не были слишком продолжительными - от 20 минут до двух часов. Иногда припадки захватывали его на ходу, и были случаи, что он падал, а затем припадок проходил (выделено мной. - ), через некоторое время восстанавливалась речь, и он продолжал свою деятельность". Смерть Ленина. // Хроника Хорона. Энциклопедия смерти. М.: 2001 с. 4

Описание симптомов дает основание предположить наличие у Ленина не только сосудистого атеросклероза, при котором припадков (в таком виде) не происходит. Явно проглядываются признаки еще какого-то сопутствующего заболевания. "В начале болезни, еще до марта, его иногда навещали отдельные врачи, но признаков тяжелого органического поражения мозга в то время не было обнаружено и болезненные явления объясняли сильным переутомлением". там же

В начале декабря 1921 г. Политбюро решает «предоставить тов. Ленину десятидневный от-пуск». Это еще не болезнь. Страшная уста-лость навалилась на Владимира Ильича, но он не торопится уезжать. Только с января начинается длительный отпуск. Прав-да, одно только перечисление того, что сделал Ленин за время «отдыха», займет более 20 страниц. Уже в конце марта он вер-нулся в Москву -- открывается XI съезд партии. Однако через несколько дней Владимир Ильич договаривается с Орджоникидзе о длительной поездке на Кавказ -- врачи советуют горный воздух. С присущей ему основательностью изучает Ленин пу-теводитель по Кавказу, дает согласие на то, чтобы его и На-дежду Константиновну охранял Камо. Извлечена пуля, которая оставалась после покушения 1918 г. Но уехать не удается. Идет конференция в Генуе. В ЦК нет единства по вопросу о монопо-лии внешней торговли. Лишь 23 мая 1922 г. Владимир Ильич уезжает в Горки, а вскоре--первый приступ болезни, паралич правой стороны тела, расстройство речи.

Страницы: 1, 2, 3, 4