С точки зрения
Японского форума по международным отношениям, Договор безопасности в его
нынешнем виде перекрывает потребности обороны собственно Японии. Он вырастает в
важный механизм двустороннего военного сотрудничества и координации в
обеспечении безопасности АТР. США и Япония как бы выступают ее гарантами.
Само собой
разумеется, что пересмотренный Договор лишний раз подтвердил на перспективу
глубокую заинтересованность Соединенных Штатов в делах этого региона вообще. Недаром
помощник госсекретаря США У.Лорд заявил: «Сегодня в мире нет более важного для
Соединенных Штатов региона, чем Азиатско-тихоокеанский. Завтра, в XXI в., эта тенденция
полностью сохранится»[12].
В сущности о том же говорил на заседании Корейской национальной ассамблеи президент
Б.Клинтон: «Америка - это тихоокеанская страна. У нас нашли свой дом и приют
многие жители со всей Азии, в том числе миллион корейцев. Мы вели здесь три войны
в течение этого столетия»[13].
Таким образом, новая
Программа сотрудничества ориентировала на поддержку американского военного
присутствия в АТР и на всемерное укрепление японо-американской системы
безопасности.
Руководящие
принципы 1997 г.[14]
предусматривают сотрудничество между Силами самообороны и войсками США,
расположенными на Японских островах, в мирное время, во время вооруженного
нападения на Японию и в чрезвычайных ситуациях, возникающих в окружающих ее
районах.
Судя по всему,
Япония усматривает в новом варианте Договора безопасности шаг по пути
приведения ее политической роли в соответствие с ее экономическим могуществом.
Но неизбежное при этом увеличение бремени разнообразной ответственности
беспокоит определенные круги в стране. Эти аспекты мы рассмотрим во второй
главе данной работы.
К концу ХХ века
сформировались три центра экономического могущества: США - Западная Европа -
Япония, которые возникли еще в начале 70-х годов. За прошедшие годы структура
этих центров изменилась и довольно существенно. Во-первых, экономические
потенциалы этих центров стали более равновесны. Во-вторых, они стали более
взаимопереплетенными. В-третьих, несмотря на относительное падение удельного
веса США в рамках этой трёхугольной системы, именно сейчас у них появилась
возможность для единоличной гегемонии как внутри системы, так и за ее
пределами, т.е. в глобальном масштабе. Последнее было вызвано сломом
биполярности в международных отношениях на рубеже 80-х-90-х годов в результате
распада СССР и превращения России в третьеразрядную державу по экономической
мощи. Подобный ход событий резко усилил стремление США играть единоличную
гегемонистскую роль в мире.
Чтобы понять
поведение США на международной арене, необходимо понимать, что скрывается за
доктриной национальных интересов, которая является альфой и омегой внешней
политики Вашингтона в любой точке земного шара, в том числе и в Японии.
При всех нюансах
в интерпретации современной доктрины национальных интересов, в том числе и
самими американскими президентами, она опирается на три классических постулата.
Первый - усиление американской экономики. Второй - распространение
демократических ценностей. Третий - необходимость обладанием мощной военной
силы, поддерживающей и обеспечивающей выполнение первых двух постулатов.
Все это вкупе
должно служить реализации глобальных целей США. Не всегда это удавалось, однако
в настоящее время, после окончания «холодной войны», США, ощутив себя
фактическим единоличным лидером в мире, пытаются во всей полноте воспользоваться
ситуацией. Американские теоретики международных отношений и мировой истории
(Эрриги, Уоллерстайн и др.) как бы с объективных позиций обосновали нынешний
исторический цикл, связанный с гегемонизмом США, который начал себя проявлять
после второй мировой войны.
В геополитических
планах США на ХХI век Японии отводится
весьма почетная миссия. Она – важнейший, и что не менее значимо, надежный геостратегический
союзник супердержавы.
Среди
перечисленных в Руководящих принципах 1997 года сорока видов
японо-американского сотрудничества в чрезвычайных ситуациях - организация
работы с беженцами, поиск и спасение, эвакуация мирного населения, обеспечение
эффективности экономических санкций, тыловая поддержка в виде поставок горюче-смазочных
материалов, транспортировки персонала и оборудования для миннотральных операций
в японских и международных водах и т.д.
Сотрудничество
распространяется и на операции против партизан, и на организацию
противоракетной обороны.
Япония разрешает
войскам США использовать гражданские аэродромы и морские порты в случае
возникновения чрезвычайных обстоятельств, а также осуществлять инспекции
иностранных гражданских судов, следующих с грузом в период экономических
санкций, которым подвергается та или иная страна, вызвавшая напряженность
обстановки (впрочем, делается оговорка, в соответствии с которой инспекции
судов проводятся только по вынесении резолюции Советом Безопасности ООН)[15].
Сегодня на
территории Японии расположено американское ядерное оружие, но по сведениям
Китая и Северной Кореи Япония располагает и собственным.
В 2004 году
впервые контингент сухопутных войск, включающий бронетехнику, был переброшен
для поддержки американской оккупации Ирака. Боевые корабли Морских сил
самообороны впервые с 1944 г. отметились военными походами в Индийский океан.
И, наконец, восстановление японской военной мощи потребовало официального
оформления. Правительство Японии уже открыто говорит, что Силы самообороны
давно не соответствуют формальному статусу, и готовит план пересмотра
Конституции страны - отменить демилитаризующую статью (ст.9).
Впервые на
повестку дня поставлен вопрос о превращении Сил самообороны в полноценную армию
для решения геополитических задач. Япония будет посылать свои вооруженные силы
туда, куда сочтет нужным. И вдобавок к уже появившемуся на японской территории
ядерному оружию Япония собирается войти в американскую систему ПРО и проводить
дальнейшую модернизацию своих вооруженных сил. Одним словом, при
непосредственной поддержке США Япония собирается вернуть себе право на армию и
войну.
Главную ударную
силу группировки сил общего назначения США в Тихоокеанской зоне составляют
шесть авианосцев, каждый из которых способен нести до 90 самолетов и вертолетов.
Их мощь дополняют ракетные корабли и многоцелевые атомные подводные лодки,
вооруженные дальнобойными крылатыми ракетами. Амфибийные силы США с приданными
кораблями и судами способны перебросить и обеспечить высадку экспедиционной
дивизии морской пехоты - 50 тыс. человек при 370 боевых бронированных машинах,
360 самолетах и вертолетах, 120 орудиях полевой артиллерии. Из трех
существующих в Корпусе морской пехоты США дивизий две дислоцированы на Тихом
океане. Сухопутные войска в Тихоокеанской зоне (без размещенных на западном
побережье Америки) насчитывают 51 тыс. человек в составе четырех дивизий, а ВВС
(в трех воздушных армиях) - 290 боевых самолетов. При этом американцы не
снижают внимания к развитию новых концепций применения своих войск в региональных
и локальных войнах. Чтобы обеспечить себе полное преобладание в военной
области, они периодически проверяют свои войска и силы флота в реальных военных
конфликтах на различных театрах военных действий. На основе приобретенного
опыта происходит интенсивное обновление систем управления войсками и оружием.
Внедряются автоматизированные системы управления, обеспечивающие соединениям
своевременность обнаружения, надежность сопровождения, оперативность
нацеливания и высокую вероятность поражения заданных целей в масштабе времени,
близком к реальному. Развертывается корабельная система ПРО на Тихоокеанском
театре для борьбы с баллистическими ракетами противника. Продолжаются
разработки ряда образцов нетрадиционного оружия, а также работы по
совершенствованию существующих систем вооружения.[16]
Для России
военное возрождение Японии имеет особое значение в контексте «проблемы северных
территорий» - территориальных претензий Японии к России. Япония требует от
России передать ей группу южнокурильских островов, которые были присоединены к
СССР после окончания Второй мировой войны. «Северные территории» - это острова:
Кунашир (яп. Кунасири), Ловцова (Бэнтон), Итуруп (Эторофу) с прилегающими
островами Лебедя и Камень-Лев (Моэкэси), Шпанберга (Сикотан), и группе островов
Плоские (Хабомаи), к которой относятся острова Сигнальный (Кайгара), Танфильева
(Суйсё), Юрий (Юри), Анучина (Акиюри), Зеленый (Сибоцу) и Полонского (Тараку) с
прилегающими островами и скалами. Общая площадь всех названных островов
составляет 5 тыс. кв. км.[17]
Спорные острова -
не просто 5 тысяч километров голых скал и камней. Огромное значение имеет геостратегическое
и экономическое положение островов. Для Японии (а
значит, и для США) - это выход на континент, это плацдарм для геополитической
экспансии и сдерживания Китая, Северной Кореи и России. И фактически, в
условиях возрождения боевой мощи Японии, сдерживающим фактором насильственного
японского вторжения на острова остается только российское ядерное оружие.
Войска РФ на островах сокращены до уровня бригады, а общий военный потенциал в
регионе Дальнего Востока продолжают деградировать. Так что для Японии остается только
выжидать удобного момента для оккупации островов. Когда военный потенциал
России на Дальнем Востоке окончательно сведется к нулю, а основная часть
ядерного оружия выйдет из строя, тогда Япония при поддержке США перестанет «просить»
нужные ей территории, а просто заберет их силой, как в свое время и делала в
отношении слабых Китая и Кореи.
События Второй
мировой войны надолго исключили Японию из международных политических процессов.
В начале 70-х годов начались разговоры о необходимости приведения
внешнеполитической роли Японии в мире в соответствие с ее экономическим
потенциалом - идея, которую советский японовед Д. В. Петров рассматривал как
доктрину.[18]
Она состояла из трех частей: 1) содействие стабильности рыночных демократий в
мире; 2) обеспечение стратегического баланса сил между капитализмом и
социализмом; 3) вклад в стабильные экономические и политические отношения между
Севером и Югом, в особенности в Азии.
Новый поворот во
внешней политике Японии наметился в 90-х годах прошлого столетия. В этот период
произошли три события, внесшие коррективы во внешнюю политику Японии. Это,
во-первых, поражение США во Вьетнаме; во-вторых, Япония заняла второе место в
капиталистическом мире по ВНП; в-третьих, началась разрядка в
советско-американских отношениях.
После окончания
«холодной войны» перед Японией вновь встала задача определения ее роли в мире. В
отличие от эйфории в США в связи с развалом Советского Союза Япония значительно
сдержаннее отнеслась к этому историческому событию. Более того, она оказалась,
пожалуй, единственной страной в капиталистическом мире, которая не только
ничего не выиграла от этого, но кое в чем проиграла. Геостратегическая ситуация
вокруг Японии усложнилась. Среди новых «источников беспокойств», как деликатно
выразился Ацумаса Ямамото, являются: страхи по поводу а) сокращения военного
присутствия США в регионе; б) будущего поведения Китая; в) намерений Японии
стать военной державой.[19]
Если Россия рассматривался в контексте текущего момента, то Китай
калькулировался в качестве «угрозы» на перспективу.
Усилиями
премьер-министра Накасонэ устанавливается персональный контакт с Р.Рейганом
(«Рон-Ясу») и М.Горбачевым, что рассматривается как наступление новой эры в
отношениях сотрудничества «свободного мира» и коммунистического блока, Востока
и Запада. Проблемы региональной и глобальной безопасности были для Накасонэ как
премьера наиболее важными, поскольку 70-е годы стали временем роста
антияпонских настроений за границей, вызванных успехами ее экономической
экспансии. В правящей элите США к этому добавилось недовольство еще и тем, что
Япония не желала увеличивать свои военные расходы в соответствии с требованиями
Вашингтона. Накасонэ не только приложил максимум усилий для восстановления
доверия, но и сделал ставку на дальнейшее укрепление стратегического
партнерства в области обороны и безопасности, которое вышло на новый уровень
еще в 1978 г. после заключения соглашения о совместном оперативном
планировании.
Преемник Накасонэ
Н.Такэсита продолжил ту же внешнеполитическую линию. Внешнеполитическая
активность Такэситы была очень высока: он выезжал за границу едва ли не чаще
всех других послевоенных глав кабинетов, но оценки результативности его поездок
постепенно становились все более скептическими. Эксперты токийского Института
мира и безопасности в одном из обзоров решительно говорили об отсутствии у него
«какой бы то ни было политики» и подытоживали: «Энергичные визиты Такэситы во
множество стран... может быть, и могли помочь утвердить его в мире, но от них
ожидалось нечто большее, чем только улыбки»[20].
В самом начале
90-х годов официальная Япония выстраивала свои внешнеполитические задачи по
образцу Дж. Буша (старшего) через концепцию Нового мирового порядка. В марте 1990 г. премьер Кайфу
сформулировал свое понимание нового мирового порядка, основанного на: 1)
укреплении мира и безопасности; 2) уважении свободы, равенства и демократии; 3)
гарантировании всемирного процветания через открытую рыночную экономику; 4)
обеспечении развития, гарантирующего всем людям достойную жизнь; 5) создании
системы стабильных международных отношений с диалогом и сотрудничеством как
главными чертами[21].
Но начавшаяся
война в Персидском заливе поставила перед руководством Японии ряд принципиально
важных вопросов, в том числе вопрос о степени подчиненности политики Японии в
области обороны и безопасности курсу США. Война в Заливе была названа
поворотным моментом для японской политики и дипломатии, уроки которого необходимо
было осмыслить в полной мере[22].
С 1992 г. Белая
книга по внешней политике Японии больше не содержит разделов об отношениях
Японии с теми или иными странами или регионами, но построена по проблемам, на
первое место среди которых выдвинулись разоружение (в свете благополучного
окончания «холодной войны») и внешнеэкономическая помощь.
Выступая в
парламенте 24 января 1992 г. с программной речью, премьер Миядзава, в частности
заявил: «Наши соглашения о безопасности с Соединенными Штатами являются
незаменимым основанием для мира и процветания в Азиатско-Тихоокеанском регионе,
и Япония будет строго их придерживаться. В соответствии с нашей мирной
конституцией и базовыми принципами об исключительно оборонительном характере и
непревращении в военную державу, которая может угрожать другим странам, Япония
будет продолжать усилия по укреплению достаточной обороноспособности со строгим
гражданским контролем и в соответствии с тремя неядерными принципами»[23].
Однако безынициативная
в целом политика премьера не получила поддержки. Один из его критиков И.Одзава
выпустил книгу «План реконструкции Японии», вызвавшую за границей весьма бурную
реакцию. Главным лозунгом Одзавы был призыв к превращению Японии в «нормальную»
страну, включая легализацию армии, которая и без того фактически существует, и
активизацию внешней политики как в двусторонних, так и в многосторонних
отношениях.
Страницы: 1, 2, 3
|