Для суда
над Никоном и рассмотрения других церковных дел царь Алексей созвал в 1666 г.
новый собор (он был продолжен, а в следующем, 1667 г.). На собор прибыли
восточные патриархи, которые как потом выяснилось, были низложены со своих
престолов собором восточных иерархов и поэтому не имели канонического права
решать русские церковные дела. Собор признал Никона виновным в самовольном бегстве
с кафедры и в других преступлениях. Патриархи называли его лжецом, обманщиком
мучителем, сравнивали его с сатаной, говорили, что он даже хуже сатаны,
признали его еретиком за то, что он приказал не исповедовать воров и разбойников
перед смертью. В конце концов, собор лишал Никона священного сана и сделал
простым монахом.
Реформа
Никона, посягнувшая на старую веру и расколовшая единство русского народа, по
существу была не только ненужной, но и вредной.
Решения собора.
Собор
одобрил книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и наложил страшные
проклятия и анафемы на старые книги и обряды. Двоеперстие собор объявил
еретическим, а троеперстие утвердил на вечные времена как великий догмат.
Проклял тех, кто в символе веры исповедует духа Святаго истинным. Проклял и
тех, кто будет совершать службу по старым книгам. В заключение – собор
произнес: «Если кто не послушает нас или начнет прекословить и противиться нам,
то мы такового противника, если он – духовное лицо, извергаем и лишаем всякого
священнодействия и благодати и предаем проклятию; если же это будет мирянин, то
такового отлучаем от св. Троицы, Отца и Сына и Святаго духа, и предаем
проклятию и анафеме как еретика и непокорника и отсекаем, как гнилой уд. Если
же кто до самой смерти останется непокорным, то таковой и по смерти да будет
отлучен, и душа его пребудет с Иудой-предателем, с еретиком Арием и с прочими
проклятыми еретиками. Скорее железо, камни, дерево разрушатся, а тот да будет
не разрешен во веки веков. Аминь».
Чтобы
заставить русский благочестивый народ принять новую веру, новые книги, собор
благословил подвергать ослушников соборных определений тягчайшим казням:
заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать уши, носы,
вырезывать языки, отсекать руки.
Все эти
деяния и определения собора внесли еще большую смуту в умы русских людей и
усугубили церковный раскол.
Попытки восстановления древлеправославной веры.
Раскол Русской
Церкви совершился не сразу. Определения собора были настолько ошеломляющими, в
них было так много безумия, что русский народ счел их за дьявольское
наваждение. Многие думали, что царь обманут приезжими греками и западниками, и
верили, что он рано или поздно распознает этот обман и возвратится к старине, а
обманщиков прогонит от себя. Что же касается архиереев, участвовавших на соборе,
то о них составилось убеждение, что они не тверды в своей вере и, боясь царской
власти, готовы веровать так, как прикажет царь. Один из наиболее
бескомпромиссных приверженцев новой веры, чудовский архимандрит Иоаким
(впоследствии патриарх Московский) откровенно заявил: «Я не знаю ни старой
веры, ни новой, но что велят начальницы, то я готов творить и слушать их во
всею».
В течение
15 лет после собора шли пререкания между сторонниками старой веры и новой,
между представителями древней народной церкви и представителями новой, царской.
Защитники старины надеялись, что еще можно уладить возникший раздор, что
государственная власть одумается и вернется к святой старине. Протопоп Аввакум
слал царю Алексею Михайловичу одно послание за другим и призывал его к покаянию.
Этот протопоп-ботатырь горячо и вдохновенно убеждал царя, что в древнем
православии, которое так немилостиво проклято собором, нет ничего еретического.
«Мы содержим истинную и правую веру, умираем, и кровь свою проливаем за Церковь
Христову».
Царя
просили назначить всенародное состязание с духовными властями: пусть видят и
слышат все, какая вера истинная – старая или новая.
Царь
Алексей Михайлович не внял этим просьбам и мольбам. После его смерти царский
престол занял его сын Феодор Алексеевич. Защитники и исповедники
древнецерковных преданий обратились к новому царю с горячей мольбой – вернуться
к вере благочестивых и святых предков. Но и эта мольба не имела успеха. На все
челобитные церковных пастырей, жаждавших мира и единства церковного,
правительство отвечало ссылками и казнями.
Гонения на древлеправославных христиан.
«Чудо! Как-то в познание не хотят прийти: огнем, да
кнутом, да виселицею хотят веру утвердить!» – протопоп Аввакум.
|
Ссылки и
казни последовали тотчас же после собора. Знаменитые защитники
древлеправославного благочестия: протопоп Аввакум, священник Лазарь, диакон
Феодор, инок Епифаний – были сосланы на дальний Север и заточены в земляную
тюрьму в Пустозерске (Архангельская область). Они были подвергнуты (за
исключением Аввакума) еще особой казни: им вырезали языки и отсекли правые
руки, чтобы они не могли ни говорить, ни писать в обличение своих гонителей.
Более 14-ти лет пробыли они в мучительном заточении – в сырой яме. Но никто из
них не поколебался в правоте своей веры. Благочестивый народ чтил этих исповедников
как непреоборимых воинов Христовых, как дивных страстотерпцев и мучеников за святую
веру. Пустозерск стал святым местом. По настоянию нового патриарха Иоакима
пустозерские страдальцы были преданы сожжению на костре. Казнь последовала в
пятницу, в день страстей Христовых, 14 апреля 1682 г. всех их вывели на
площадь, где был устроен сруб для сожжения. Бодро и радостно взошли они на
костер. Толпа людей, сняв шапки, молча окружила место казни. Подожгли дрова, и
костер запылал. Священомученик Аввакум обратился к народу с прощальным словом.
Подняв высоко сложенную в двуперстие руку, он провозгласил «Вот будете этим
крестом молиться, вовеки не погибнете». Когда мученики сгорели, народ бросился
к костру собирать святые кости, чтобы разнести их потом по всей русской земле.
Мучения и
казни совершались и в других местах московского государства. За шесть лет до
сожжения пустозерских узников были преданы мучительной смерти сотни преподобных
отцов и исповедников славной Соловецкой обители. Эта обитель вместе с другими
монастырями и скитами Русской Церкви отказалась принять новые никоновские
книги. Соловецкие иноки решили продолжать службу Божию по старым книгам. Они
написали государю в течение нескольких лет пять челобитных (прошений), в
которых умоляли паря только об одном: разрешить им оставаться в прежней вере.
«Плачемся вси со слезами, – писали иноки царю Алексею Михайловичу, – помилуй
нас, нищих и сирот, повели, государь, нам быти в той же нашей старой вере, в
которой отец твой, государев, и вси благоверные цари и великие князи
скончались, и преподобные отцы Соловецкой обители: Зосима, Савватий, Герман и
Филипп митрополит, и вси Святии отцы угодили Богу[17]». Соловецкие иноки были твердо убеждены,
что измена старой вере означала измену Церкви и Самому Богу. Поэтому они
соглашались скорее принять мучения, нежели отступить от веры своих предков. Они
смело заявил царю: «Лучше нам временною смертью умереть, нежели вечно
погибнуть. И если нас предадут огню и мукам или на части рассекут, мы и тогда
не изменим апостольскому преданию вовеки».
В ответ на
все просьбы и мольбы смиренных иноков царь послал в Соловецкий монастырь
военную команду, чтобы силою заставить убогих старцев принять новые книги.
Иноки не пустили к себе стрельцов и затворились в обители за толстыми каменными
стенами, как в крепости. Царские войска осаждали Соловецкий монастырь в течение
восьми лет (с 1668 по 1676 г.). Наконец, в ночь на 22 января 1676 г. стрельцы
ворвались в обитель, и началась страшная расправа с жителями монастыря. Было
замучено до 400 человек: одних повесили, других порубили на плахах, третьих
утопили в проруби. Вся обитель была залита кровью святых страдальцев. Они
умирали спокойно и твердо, не просили ни милости, ни пощады. Только 14 человек
случайно уцелело. Тела убитых и разрубленных мучеников лежали с полгода
неубранными, пока не пришел царский указ – предать их земле. Разгромленная и
разграбленная обитель была заселена присланными из Москвы монахами, принявшими
новую правительственную веру и новые никоновские книги.
Незадолго
до казни соловецких страдальцев были замучены в боровской тюрьме (Калужская
обл.) две родных сестры из боярского рода Соковниных, боярыня Феодосия
Прокопьевна Морозова и княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова. С детства они были
окружены почетом, славой, близко стояли к царскому двору и часто там бывали. Но
ради истинной веры они презрели и богатство, и почет, и славу мирскую. Они были
арестованы и подвергнуты страшным пыткам. По указу царя их сослали в Боровск и
посадили здесь в мрачное и сырое подземелье. Сестер-исповедниц томили голодом.
Силы их слабели, жизнь медленно угасала. 11 сентября 1675 г. скончалась
Евдокия, а 2 ноября, через 51 день,– ее сестра, успевшая еще до ссылки принять
иночество с именем Феодоры.
Немало было
замучено в то время исповедников старой веры: одних засекли плетьми, других
уморили голодом в тюрьмах, третьих предали сожжению.
Раскол
ознаменовался Никоном и его вдохновителями многократной, вопиющей ложью,
которая нераскаянна и продолжается до сих пор. Внедрение в жизнь «новой веры»
началось огнём костров и пылающих срубов и церквей, истязанием и пытками в
тюрьмах, гонениями, убийствами, - мощью и всей силой государственного
принудительного аппарата того времени и долгих последующих лет. Способы же,
методологию, изощрённость и изобретательность в насаждении «новой веры»
являли сами реформаторы – иерархи господствующей церкви. Нередко даже требовали
от светских властей более энергичных и радикальных действий против тех, кто
отказывался становиться вероотступниками. Вот ещё когда «августейшая» «православная»
царственная власть и церковь новообрядческая (нынешняя господствующая) начали
на Руси фактически гражданскую войну против своего же народа!… И вели, -
упорно, методично, бескомпромиссно, - на уничтожение, несколько столетий!…
Такого продолжительного гонения на христиан не было от первых времен нашей эры.
Удивляют не только время, но методичное из поколения в поколение правителей*[18]
уничтожение истинной христианской веры. Вопрос напрашивается сам по себе: «Кто
есть тот неутомимый гонитель?».
Чудом,
уцелевшие люди спасались от этой сатанинской власти в лесах, горах, пустынях и
уходили за рубежи своей родины. «Каково было количество бежавших, можно судить
по сообщению Сената уже при Петре I: «…в то время русских людей находилось в
побегах более 900 тысяч душ». В отношении к общему числу тогдашнего населения
России это составляло десять процентов, а в отношении к исключительно русскому
населению это количество бежавших составляло гораздо больший процент.
…Преследовались и истреблялись исключительно только русские люди*[19] – самые
преданные святой Руси, соль и твердыня Русской Земли.
В апреле
1722 года «Высочайшим повелением» Петра I - который прорубил окно в Россию для
мерзости из Европы… – священники (никонианской, господствующей церкви) стали
обязаны доносить гражданскому начальству о том, что узнавали от исповедующихся
на таинстве (!!!) исповеди: «…об открытых на исповеди «преднамеренных
злодействах», к каковым относилось всё, что могло вредить верной службе и
пользе государственной и церковной». Но! Повеление это было придумано,
сформулировано и проработано методологически непосредственно иерархами
никонианской церкви. А светская, государственная власть явилась лишь орудием,
средством исполнения. К примеру, московский митрополит Филарет был главным
вдохновителем Николая I и Александра I в настойчивых, жестких и жестоких
преследования хранителей древлеправославия. И явился первым последовательным и
усердным изобретателем изощрённых средств и методов душевного и физического
геноцида исконно русского, коренного населения. К великому сожалению «…умный и
проницательный Филарет не предусмотрел, что его проектами и мерами в будущем воспользуются
самые коварные и самые злостные враги Христа и Бога». Это говорится о тех,
которые спланировали, подготовили, совершили кровавый переворот 1917 г. в
России и поддерживали государственный богоборческий режим на протяжении многих
последующих лет…
Гонения
имели место и при Александре I: «…после оставления Наполеоном Москвы и занятии
её донскими казаками во главе с отечественным героем графом Платовым,
исповедником древлеправославия, рогожане поставили в одном из своих Рогожских
храмов походный полковой алтарь, подаренный Рогожскому Кладбищу Платовым, и
древлеправославные священники начали служить в нем Божественную Литургию. Но
ровно через девять лет и семь месяцев алтарь этот был убран по требованию
правительства, и служение обеден прекратилось».
В правление
Николая I (1825-1855 г.г.) был нанесён страшной силы удар по купцам и
промышленникам-старообрядцам. Именно при Николае I-ом в русской
экономике получили всевозможнейшие льготы и режим полного и наибольшего
благоприятствования иностранные капиталы – при упорном, методичном и целенаправленном
уничтожении священников и священнослужителей древлеправославного благочестия,
при введении всевозможнейших ограничений и препон в ведении промышленной и
коммерческой деятельности древлеправославных христиан.
В истории
никонианской церкви есть поразительнейшие факты. Например: «…за изготовление
просвирок с четверосоставным (восьмиконечным) крестом с копием и тростию и со
словами «Исус Христос» просвирницы (женщины, которые пекли просвирки, или
просфоры) сажались в монастырях скованными на цепь». За пение вслух молитвы
«Святый Боже, Святый Крепкий…» при погребении усопших старообрядцев, поющих
предписывалось арестовывать, после чего могли быть тюрьма или каторга. За
произнесение соборной молитвы: «Господи, Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй
нас», - вырезался язык. За осенение себя двуперстным крестным знамением –
отрубалась рука; люди избивались говяжьими жилами, лишались ушей, носов, - и
всё это для того лишь, чтобы заставить людей принять новую веру и новые книги.
…При этом
во многих городах империи Российской, даже в обеих столицах – в Петербурге и
Москве (2-ая половина 19 века, при Александре 2-ом) – на лучших улицах и
площадях строились, красовались и горделиво возвышались надо всем остальным
римо-католические костёлы, протестантские кирхи, магометанские мечети и
еврейские синагоги. Но! - древлеправославным церквям, часовням (и монастырям,
скитам, молельным домам и школам в том числе) – не было места нигде на Руси:
этого боялось самое могущественное в мире (в то время) правительство. Их, этих
святых домов Божиих, страшилось и гнушалось самое «православное» во всей
вселенной духовенство (РПЦ!!!).
Бегство Церкви в леса и пустыни.
Положение
христиан в России в XVII столетии во многом было похоже на положение христиан
в Римской империи. Как тогда христиане из-за сильных гонений со стороны
языческих властей вынуждены были скрываться в катакомбах, в загородных
пристанищах, так и русским людям, православным христианам XVII века,
пришлось бежать в пустыни и леса, скрывая от преследований со стороны
государственных и церковных властей.
По
настоянию московского патриарха Иоакима царевна Софья в 1685 г. издала против
старообрядцев 12 грозных статей. В них старообрядцы обзываются «ворами»,
«раскольниками», «противниками церкви», и караются страшными казнями. Если кто
тайно будет содержать старую веру, того бить кнутом и ссылать в отдаленные
места. Приказано бить кнутом и батогами даже тех, кто окажет, хотя какую-нибудь
милость старообрядцам: дадут им или поесть, или только испить воды. Установлено
было ссылать и бить кнутом и таких людей, у которых старообрядцы только
приютились. Все имущество старообрядцев было приказано отбирать и отписывать
великим государям. От этих тяжких наказаний, разорений и смерти могло спасти гонимых
христиан лишь полное отречение от старой веры и рабская покорность всем
приказаниям властей. От всех русских людей требовалось верить так, как
приказывало новоё начальство. В этом же узаконении Софьи была статья, которая
гласила: если кто из старообрядцев перекрещивал крещеных в новой церкви и если
он даже и раскается, исповедуется в том отцу духовному и искренне пожелает
причаститься, то его, исповедовав и причастив, все-таки «казнить смертию без
всякого милосердия».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|