3.3. Механизм функционирования Суда

В Европейской Конвенции по правам человека содержится лишь часть прав и свобод, закрепленных во Всеобщей декларации и Пактах о правах человека. Однако достоинство созданной системы состоит в том, что она постоянно развивается и дополняется новыми докумен­тами. Дополнительные протоколы к Конвенции включили в систему европейской защиты практически весь перечень гражданских и поли­тических прав.

Однако ценность Европейской конвенции состоит не в зафик­сированных правах и свободах, а в создании механизма их имплементации.

«Ценность Конвенции, — пишет французский ученый К. Васак, — определяется фактически ее механизмом, а не правами, ко­торые она защищает». Впервые в истории человечества, подчеркивает он, существует международный механизм, который функционирует вне государства и «выражает общие ценности всего человечества»[11]. Этот механизм, по определению других ученых, является «уникаль­ным, жизненным и развивающимся»[12].

Какова же сущность механизма имплементации, созданного Европейской конвенцией? Европейский суд по правам человека наделен полномо­чиями по рассмотрению жалоб как государств, так и отдельных лиц. Любое государство-участник может направить в Суд жалобу о том, что другая сторона нарушает положение Конвенции (ст. 24). Суд правомочен рассматривать также жалобы отдельных лиц, неправительственных организаций и групп лиц о нарушении их прав государствами — участниками Конвенции. Жалобы рассматриваются только в том случае, если государство, против которого они поданы, признало подобную компетенцию предварительной процедуры Суда (ст. 25)[13]. В настоящее время все члены Совета Европы признали такую компетенцию Суда.

Механизм рассмотрения жалоб доволь­но сложный. Прежде чем принять жалобу к рассмотрению по сущест­ву, Суд должен удостовериться, что исчерпаны все доступные внутригосударственные средства правовой защиты и не истек 6-месячный срок после принятия решения на национальном уровне (ст. 26). Не принимаются к производству анонимные жалобы, а также те, которые уже расследовались или рассматриваются в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования (ст. 27). Суд не рассматривает жалоб, со­держащих требования о признании прав, не перечисленных в Кон­венции или же не признаваемых государствами-участниками. Ряд критериев приемлемости жалоб сформулирован широко и недоста­точно определенно, что дает Суду возможность отвергать многие из них. В п. 2 ст. 27 Конвенции среди таких критериев упоминаются «недостаточная обоснованность» жалобы, «злоупотребление» правом на подачу жалобы и т.п. Но даже приняв жалобу к рассмотрению, Суд может впоследствии отвергнуть ее, если в ходе расследова­ния обнаружатся основания, перечисленные в ст. 27 Конвенции. Та­кие громоздкие и недостаточно четкие критерии приемлемости жалоб дают возможность «фильтровать» поток индивидуальных жалоб, с ко­торыми не справится ни один орган[14].

После принятия жалобы Суд переходит к рассмотрению ее по существу, а в необходимых случаях проводит расследование. Он оказывает добрые услуги заинтересованным сторонам в целях дружественного разрешения спора. Если такое решение не достигну­то, Суд направляет Комитету министров Совета Европы до­клад, содержащий заключения по вопросу о нарушении Конвенции и такие рекомендации, которые он признает необходимым сделать (ст. 31). Получив доклад, Комитет министров прежде всего решает вопрос о том, была ли нарушена Конвенция (п. 1 ст. 32). В случае утвердительного ответа он обязывает соответствующее госу­дарство принять в течение определенного времени предписанные ему решением Комитета меры. По истечении этого периода в случае не­выполнения государством вынесенных предписаний Комитет решает вопрос о том, какие дополнительные меры должны быть приняты для выполнения его первоначального решения. Это решение Комите­та принимается большинством в две трети голосов его членов (п. 3 ст. 32). Комитет министров рассматривает жалобы лишь в том случае, если они не были переданы в Европейский суд по правам человека.

Созданный на базе Европейской конвенции о защите прав че­ловека и основных свобод контрольный механизм был в значительной степени результатом компромисса. В годы его создания члены Совета Европы не были готовы к отказу от части своих суверенных прав, переводу наднациональной защиты прав человека на более высокий уровень и предоставление индивиду права на прямой доступ в Суд. Сейчас такие условия созрели. 11 мая 1994 г. члены Совета Европы приняли протокол № 11 к Европейской конвенции о защите прав че­ловека и основных свобод, который предоставил права индивиду, неправительственным организациям и группам лиц направлять пети­ции непосредственно в суд. Для рассмотрения дел Суд учреждает комитеты из трех судей, палаты из семи судей и большие палаты из семнадцати судей. Вопросы о приемлемости жалоб будут решаться комитетами из трех судей. Это вызвано тем, что поток жалоб постоянно возрастает, особенно в связи с ростом членов Совета Европы, и комитеты смогут быстро и эффективно решать вопросы о приемлемости индивидуаль­ных жалоб. Сами же дела решаются палатами. Большие палаты об­суждают наиболее серьезные вопросы интерпретации Конвенции, а также дела, переданные ей по требованию участвующих в споре сто­рон. Решения Суда обязательны для государств-участников, и за их осуществлением наблюдает Комитет министров Совета Европы. Та­ким образом, созданный в соответствии с Европейской конвенцией и протоколом № 11 механизм является) по сути дела, наднациональной властью. Его учреждение потребовало от государств — членов Совета Европы отказаться от сложившихся стереотипов и абсолютизации го­сударственного суверенитета. Решения Суда, имеющие значение пре­цедента, оказывают значительное влияние на формирование и развитие доктрины европейского права. Ими в повседневной практи­ке руководствуются судебные органы государств-участников. Члены Совета Европы постоянно корректируют свое законодательство и ад­министративную практику под влиянием решений Суда. Отвергая за­конность национальных судебных решений. Европейский суд побуж­дает законодателя пересматривать действующее законодательство и практику его применения[15].

Любое государство, вступающее отныне в Совет Европы, долж­но не только присоединиться к Европейской конвенции, но и внести в свое законодательство необходимые изменения, вытекающие из прецедентного права, создаваемого решениями Суда по правам человека.

Деятельность контрольного механизма, созданного в рамках Со­вета Европы на основании многочисленных европейских конвенций, способствует унификации юридических систем всех стран Европы в области защиты основных прав и свобод человека.

Сейчас, когда Россию приняли в Совет Европы, особенно важно привести российское законодательство и правоприменительную прак­тику в полное соответствие с европейскими стандартами. Принятие России в Совет Европы несомненно ускорит этот процесс. Вместе с тем необходимо учитывать негативный опыт Советского Союза, когда наша страна ратифицировала международные соглашения и в тече­ние многих лет так и не приводила свое законодательство и право­применительную практику в соответствие со взятыми на себя между­народными обязательствами. Поэтому сейчас, после ратификации на­шей страной Европейской конвенции о защите прав человека и основ­ных свобод, следует, на наш взгляд, Совету Европы и России по вза­имной договоренности установить строго определенный срок, в тече­ние которого российское законодательство и правоприменительная практика будут приведены в соответствие с европейскими стан­дартами[16].

И наконец, чтобы избежать наплыва частных жалоб в Евро­пейский суд, необходимы четко работающие эффективные механиз­мы защиты прав и свобод человека, а также система гарантий реализации принимаемых законов.

Наряду с механизмом обсуждения индивидуальных жалоб, учрежденным в системе ООН, принята и функционирует процедура их рассмотрения в ряде региональных организаций. Наиболее эффек­тивной, как уже отмечалось, является европейская система защиты прав человека. Созданный на основе Европейской конвенции о защи­те прав человека и основных свобод Европейский суд по правам человека — уникальное явление в международных отношениях. Судебное решение, принятое органом, состоящим из независимых и беспри­страстных судей, гарантирует объективное рассмотрение и решение дела по поданной жалобе, свободное от каких-либо политических со­ображений[17]. Такая объективность не всегда присуща членам различ­ных конвенционных комитетов, многие из которых избираются из числа дипломатов и государственных деятелей и зачастую выражают интересы определенных политических сил.

Особенно важными являются различия в правовых последстви­ях решений, выносимых судебными и несудебными органами, а также в порядке рассмотрения индивидуальных жалоб.

Комитет по правам человека, как и другие органы, учрежден­ные на основании международных конвенций в области прав челове­ка, рассматривают и изучают только письменную информацию, а их решения носят исключительно рекомендательный характер.

В судебном органе состязательный процесс включает устное и письменное судопроизводство, слушание носит публичный характер, в нем выступают не только истец и ответчик) но и свидетели, экспер­ты и другие лица, чьи показания могут быть полезны для установле­ния обстоятельств дела. Вынесенное Европейским судом решение (и это очень важно) носит обязательный характер) является окончатель­ным и обжалованию не подлежит.

В процессе, происходящем в международном судебном органе, применяются нормы международного права и на их основе выносится решение. Исполняется же такое решение государством в соответствии со своим правом, нормы которого трансформированы или совпадают с международно-правовыми обязательствами. Если же международные нормы, содержащиеся в договоре, на основании которого вынесено су­дебное решение, не трансформированы, то, выполняя решение суда, государство обязано их трансформировать в свое законодательство или признать приоритет международных норм.

Более того, прецедентное право Европейского суда оказывает положительное воздействие на судебную практику государств и спо­собствует соблюдению основных прав и свобод человека.

Заключение. Универсальные принципы интерпретации в защиту прав чело­века

Независимо от уровня и характера норм, подлежа­щих толкованию, в практике Европейского Суда по правам человека происходит процесс сближения или даже совпадения правил толкования как внутригосу­дарственных, так и международно-правовых норм. И этот процесс следует признать естественным, поскольку такое сближение содейст­вует цели защиты прав человека.

Исходя из принципов и норм, провозглашенных в между­народных документах о правах человека (Всеобщая декларация прав человека —ст. 29 и 30, Международный пакт о гражданских и поли­тических правах — ст. 5, 46, 47, Европейская конвенция —ст. 16, 17, 60 и др.)\ известный австрийский юрист, занимавший до своей кон­чины в апреле 1995 г. пост Председателя Европейской комиссии по правам человека Совета Европы, Ф. Эрмакора сформулировал следу­ющие универсальные принципы интерпретации в защиту прав чело­века, которые утвердились и использовались в практике не только Европейской комиссии и Суда, но и характерны для решений консти­туционных судов многих европейских стран (Австрия, ФРГ, Испа­ния, Италия и т. д.).

Запрет злоупотреблений правами человека, означающий, что ни одна норма о правах человека не может быть истолкована таким образом, чтобы обосновать за государством, группой лиц или отдель­ным лицом право со ссылкой на основные права ограничивать или от­менять права других лиц. Подобный запрет одновременно означает требование уважать права других (требование терпимости). Среди стран, придерживающихся этого принципа толкования, можно упо­мянуть и ФРГ, хотя в системе ее конституционного правосудия предусмотрен своеобразный институт лишения основных прав, ко­торый применяется в качестве санкции в отношении лиц, использу­ющих права и свободы в целях свержения или нанесения вреда суще­ствующему демократическому строю. В таком оформлении подобный институт встречается в других странах довольно редко и скорее как исключение, ибо чаще всего подобные запреты предусматриваются уголовным законодательством (запрет национал-социалистической де­ятельности, запрет пропаганды войны, фашизма и расовой нетерпи­мости, запрет дискриминации по различным основаниям и т. д.). Рас­смотрим этот особый институт лишения прав и свобод более подробно на примере ФРГ, где ст. 18 Основного Закона предусматривает: «Тот, кто злоупотребляет свободой выражения мнений, в особенности свободой печати (абз. 1 ст. 5), свободой преподавания (абз. 3 ст. 5), сво­бодой собраний (ст. 8), свободой объединения (ст. 9), тайной переписки, почтовых и телеграфных сообщений (ст. 10), собственно­стью (ст. 14) или правом убежища (абз. 2 ст. 16) против свободного демократического строя, лишается этих основных прав. Факт и пре­делы лишения определяются решением Федерального конституцион­ного суда». Таким образом, санкции этой статьи применяются по всем, кто злоупотребляет своими правами; в дополнение кет. 21 и 9 Основного Закона, в которых речь идет о применении санкций и запретов в отношении политических партий и объединений, круг субъектов таких санкций расширяется и распространяется и на физи­ческие лица. Согласно ст. 18 Основного Закона злоупотребление пра­вами карается со стороны государства введением запрета или пользо­вания, т. е. лишением этих прав. Миссия эта возложена на Феде­ральный конституционный суд, и только он правомочен ее выпол­нить. Следует отметить, что все процедуры, связанные с использова­нием института лишения прав и свобод, подробно изложенные в зако­не о Федеральном конституционном суде, до сих пор почти не применялись в отношении отдельных граждан. Многие ходатайства и заявления с требованием о лишении основных прав конкретных фи­зических лиц, поданные в Суд, не были приняты к рассмотрению. Статья 18 не применялась и в отношении юридических лиц, хотя та­кая возможность предусмотрена в § 39 Закона о Федеральном консти­туционном суде, а оснований для таких санкций в отношении, на­пример, неонацистских объединений и с ними связанных различных учреждений более чем достаточно. Суд как бы дистанцируется и не реагирует на явные и очевидные злоупотребления основными права­ми, соблюдая политический нейтралитет. Некоторые юристы объяс­няют занятую Судом позицию тем, что он, по всей вероятности, исхо­дит из факта достаточной и надежной защищенности существующего в ФРГ конституционного строя от реальной угрозы для него со сто­роны отдельных лиц и даже отдельных политических группировок.

Однако, по мнению такого авторитетного конституционалиста ФРГ и бывшего члена Федерального конституционного суда, как К. Хессе, главная сложность, да и опасность, состоит в том, чтобы де­мократически корректно проводить различия между легальной, допустимой по Основному Закону оппозицией, с одной стороны, и проти­возаконной (антилегитимной) оппозицией, которая, используя за­конные формы, пытается реализовать антиконституционные цели. В такой ситуации возникает опасность двойного злоупотребления как со стороны противозаконной оппозиции, которая маскирует свои по­длинные цели, так и со стороны государственных структур, которые под предлогом противодействия злоупотреблениям стремятся распра­виться с неугодной им оппозицией, обвиняя ее в подрыве конституци­онных устоев и злоупотреблении правами. Видимо, исходя из этого Федеральный конституционный суд отклонил два запроса (ходатайст­ва) о лишении основных прав.

Следующим не менее значимым принципом, который исполь­зуется в процессе толкования и одновременно играет роль важного правового критерия при оценке конституционными судами соответст­вия законов конституции и международно-правовым стандартам в об­ласти прав человека, является принцип пропорциональности или соразмерности законодательной или правоприменительной деятель­ности целям и задачам, которые выражены в законе. Этот принцип получил широкое признание в теории и практике в качестве наиболее важной институциональной гарантии основных прав от нарушения со стороны государства и его органов. Эти органы обязаны руководство­ваться принципом соразмерности постольку, поскольку они своими действиями затрагивают субъективные права граждан[18].

Согласно немецкой юридической доктрине и позиции Консти­туционного Суда ФРГ принцип соразмерности (пропорциональности) имеет три слагаемых: требование соответствия, т. е. использования таких средств, с помощью которых может быть достигнут желаемый результат; требование оптимальности, которое предполагает, что применяемые меры вовсе не нанесут или нанесут минимальный ущерб правам и свободам по сравнению с возможным применением других средств, и, наконец, требование пропорциональности в узком смысле, согласно которому «вторжение в сферу прав и свобод должно находиться в уместном (разумном) соотношении с их ценностью и значением». Из взаимодействия названных составных принципа соразмерности слагается его основная функция — препятствовать чрезмерным ограничениям прав человека, которая получила признание как принцип запрета чрезмерных ограничений прав чело­века,

Оба эти принципа широко применяются в практике Европейского суда по правам чело­века (Страсбург). Они требуют от судов проверки принятых мер, затрагивающих права и свободы, не только с точки зрения их необходимости, но и относи­тельно их соразмерности публичным интересам, ради которых такие меры предпринимаются, интересам индивида. Запрет чрезмерных ограничений прав и свобод в процессе законодательной или правоприменительной деятельности государственных органов адресован госу­дарству и означает, что допустимые ограничения прав человека (как это имеет место согласно ст. 8—11 Европейской конвенции) должны быть по своему содержанию и объему соразмерны целям таких ограничений. Тем самым устанавливается требование содержатель­ной связи и соразмерности ограничений и исключается узаконение чрезмерных ограничений или эксцессов в области законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина и правоприменительной деятельности.

Литература:

1.    Аметистов Э.М. Современные тенденции развития права Европейского Сообщества.  Сов. государство и право. М., 1985, № 7;

2.    Берман Г.Дж., Рейд Ч.Дж. Римское право и общее право Европы.  Государство и право. М., 1994, № 12;

3.    Гренендейк К. Применение права Европейского Сообщества в странах-членах ЕС: на примере допуска к государственной службе. Вестник МГУ. Сер.11 "Право", 1996, № 2;

4.    Договор о Европейском Союзе. Извлечения. Комментарий Г.П. Толстопятенко. Московский журнал международного права. М., 1995. № 2; 

5.    Европейская интеграция: правовые проблемы. Книга 1. /Ред. кол.: Б.Н. Топорнин, А.И. Ковлер, М.М. Славин, И.С. Крылова. М., 1992; 

6.    Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Государство и право. М., 1993, № 4;

7.    Европейский Парламент /Cост. В. Смирнова; Генеральной информации и общественных связей Европейского Парламента. Страсбург, 1993; 

8.    Европейский Союз: новый этап интеграции. Проблемно-тематический сборник /Отв. ред. В.Г. Головин. М., 1996;

9.    Право Совета Европы и Россия (сборник документов и материалов) /Отв. ред. И.П. Скворцов. Краснодар, 1996;

10.Костенко М.Л., Лавренева Н.В. ЕС после Маастрихта: федерация, конфедерация или международная организация? Государство и право. М., 1994, № 4;

11.Крылова Е.С. Европейский парламент (правовой статус). М., 1987;

12.Маклаков В.В. Европейские сообщества и права человека. М., 1993;

13.Топорнин Б.Н. Европейские Сообщества: право и институты (динамика развития). М., 1992;

14.Энтин М. Л. Международные гарантии прав человека. Практика Совета Европы. М., 1992.

15.Энтин М.Л. Суд Европейских сообществ: правовые формы обеспечения западноевропейской интеграции. М., 1997;

16.Юмашев Ю.М. Правовое регулирование прямых иностранных капиталовложений в ЕЭС. М., 1988.

[1] Топорнин Б.Н. Европейские Сообщества: право и институты (динамика развития). М., 1992, с. 49.

[2] Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод.  #SГосударство и право. М., 1995, № 4, с. 20.

[3] Костенко М.Л., Лавренева Н.В. ЕС после Маастрихта: федерация, #M12291 841500992конфедерация#S или международная организация?  Государство и право. М., 1994, № 4, с. 93.

[4] Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод.  #SГосударство и право. М., 1995, № 4, с. 34.

[5] Европейский Союз: новый этап интеграции. Проблемно-тематический сборник /Отв. ред. В.Г. Головин. М., 1996, с. 81.

[6] Европейская интеграция: правовые проблемы. Книга 1. /Ред. кол.: Б.Н. Топорнин, А.И. Ковлер, М.М. Славин, И.С. Крылова. М., 1992, с. 51.

[7] Маклаков В.В. Европейские сообщества и #M12291 841500045права человека#S. М., 1993, с. 101.

[8] Энтин М.Л. Суд Европейских сообществ: правовые формы обеспечения западноевропейской интеграции. М., 1997, с. 28.

[9] Топорнин Б.Н. Европейские Сообщества: право и институты (динамика развития). М., 1992, с. 39.

[10] Аметистов Э.М. Современные тенденции развития права Европейского Сообщества.  Сов. государство и право. М., 1985, ¹ 7, с. 20.

[11] Vasak К. The Council of Europe/The Iniemalional Dimensions of Human Rights. Paris. 1982. Vol. 2. P. 673.

[12] Montgomery J. Human rights. NY, 1996, P. 36—37.

[13] Аметистов Э.М. Современные тенденции развития права Европейского Сообщества.  Сов. государство и право. М., 1985, № 7, с. 76.

[14] Топорнин Б.Н. Европейские Сообщества: право и институты (динамика развития). М., 1992, с. 34.

[15] Там же, с. 93.

[16] Энтин М. Л. Международные гарантии прав человека. Практика Совета Европы. М., 1992, с. 43.

[17] Гренендейк К. #M12291 841501908Применение права#S Европейского Сообщества в странах-членах ЕС.   Вестник МГУ. Сер.11 "Право", 1996, № 2, с. 49.

[18] Энтин М.Л. Суд Европейских сообществ: правовые формы обеспечения западноевропейской интеграции. М., 1997, с. 55.

Страницы: 1, 2, 3