Планируется, что магистраль пройдет из Ангарска в Иркутской области на Дацин через пограничный пункт Маньчжурия. "По сравнению с другими проектами этот проект более эффективен и имеет очевидные инвестиционные преимущества", - заявил Ма Фуцай. Он подчеркнул, что Китай "обладает колоссальным потребительским рынком нефти".
"После введения в строй нефтепровода с 2005 г наши страны смогут осуществлять торговые операции c 20 млн. тонн сырой нефти ежегодно, а после 2010 г эта цифра может достичь 30 млн. тонн. Таким образом, Россия будет обеспечена стабильным рынком сбыта, а Китай стабильным источником нефти", - резюмировал президент КННК.

3. Китайско-российские отношения в Центрально-азиатском регионе

Следует отметить, что политика США на Каспии и в Центральной Азии не претерпела каких-либо резких изменений. Вашингтон по-прежнему проводит ту же стратегию, что и до 11 сентября, отстаивая свои интересы в энергетической области и критикуя страны Центральной Азии за "недостаток демократии и нарушения прав человека". Говорить о резко возросшем влиянии Соединенных Штатов в Центральной Азии можно только с учетом существующих военных, политических и экономических рычагов, которыми располагает эта супердержава. То есть, потенциально США располагают возможностями для активного вмешательства в дела региона, блокирования интересов России и Китая, создания выгодных для себя и своей политики условий. Одно не вызывает сомнений, если верить многочисленным заявлениям американских официальных представителей: Центральная Азия является зоной национальных интересов США. Данный вывод официально подтвержден и в "Стратегии национальной безопасности США", обнародованной в сентябре 2002 г.

Американские интересы можно охарактеризовать следующим образом: энергоресурсы, геополитическая стабильность, военная безопасность. При этом борьба Белого дома за соблюдение демократии и прав человека во всем мире не является самоцелью, а представляет собой, во-первых, инструмент давления на те или иные режимы, а во-вторых, является отражением весьма спорного убеждения американской политической элиты, что только демократические режимы могут обеспечить социальную стабильность. Все это необходимо учитывать при анализе стратегии США в Центральной Азии.

Стратегические интересы Китая в Центральной Азии сопоставимы с аналогичными интересами России. Пекин в не меньшей степени, чем Москва заинтересован в экономическом сотрудничестве с государствами региона, в их природных ресурсах, а также в сохранении стабильности на своих западных границах. У тех специалистов, которые рассматривают появление американских военных баз в регионе как угрозу безопасности КНР, должна вызвать удивление та сдержанность, которую проявлял Пекин на протяжении всего 2002 г. Этому может быть только одно объяснение: реальное пересечение геополитических интересов США и Китая и узел противоречий между ними лежат далеко не в Центральной Азии, а в зоне АТР, в Тайваньском проливе. Тем более, что ткань китайско-американских отношений представляет собой настолько сложную структуру, в которой тесно переплетены взаимная заинтересованность и взаимные противоречия, что геополитическое соперничество между ними в Центральной Азии является лишь одним из многих элементов.

Тем не менее, несмотря на внешнюю сдержанность, Китай проявлял беспокойство относительно дальнейших перспектив Центральной Азии, неясной позиции России и судьбы ШОС. На наш взгляд, Пекин придает чрезмерное значение этой организации, видя только в ней единственный для себя путь геополитического влияния на Центральную Азию и достижения консенсуса с Москвой. Стремительное появление США в регионе продемонстрировало, помимо всего прочего, насколько пока еще слабой геополитической конструкцией является ШОС. По-видимому, в Пекине сделали вывод из этого опыта. Но определять стратегию КНР в отношении Центральной Азии, как и всю внешнюю политику страны, уже будет новое руководство партии: в ноябре 2002 г. состоялся 16-й съезд КПК, на котором произошло обновление руководящего состава партии и народной Республики. Это означает, что какое-то время Пекин будет занят пересмотром и модернизацией своей внешней политики. В настоящее время представляется сложным предсказать, какие направления новое руководство Китая выберет в качестве приоритетных. Но в любом случае и вне зависимости от того, как будут складываться китайско-американские или китайско-российские отношения, прежние приоритеты Пекина в отношении Центральной Азии будут сохраняться. Таким образом, можно с достаточно большой долей вероятности прогнозировать, что в лице КНР страны региона будут иметь стабильного геополитического партнера.

Еще несколько лет назад Европа рассматривалась в качестве альтернативной Соединенным Штатам экономической и политической силы, способной взять под свое геополитическое влияние Каспийский регион и Центральную Азию. Эти надежды в политических кругах Европейского Союза выросли в результате различных широкомасштабных проектов, которые финансировал ЕС на территории Восточной Европы и СНГ - программа ТАСИС, ТРАСЕКА, ИНОГАТЭ и др. Но на этом примере, как и в ходе войны на Балканах, еще раз подтвердилась истина, что, будучи экономическим гигантом, Евросоюз не может пока еще по ряду объективных причин достичь статуса эффективной геополитической силы.

Претензии европейских политиков видеть в ЕС геополитическую державу с глобальным влиянием наиболее ярко проявляются на двух примерах: во-первых, это создание единой европейской армии и проведение общей внешней политики и стратегии Евросоюза; во-вторых, это стремление установить европейский контроль над энергетическими ресурсами Центральной Евразии, в первую очередь в Каспийском регионе. События после 11 сентября и операция в Афганистане продемонстрировали иллюзорность и преждевременность таких ожиданий. Вклад европейских держав (кроме Великобритании) в военную операцию был символическим, а солидарность с США - риторической. С трудом европейские компании отстаивают свои интересы в Иране и на Каспии, но пока нет и намека на масштабный приток инвестиций из стран ЕС. Фактически повисла в воздухе европейская идея создать Пакт стабильности для Каспийского моря под эгидой Евросоюза. Единственным инструментом европейского влияния в этой области остается Европейская Энергетическая Хартия, к которой несколько лет назад присоединился и Казахстан.

Все это создает предпосылки для активного экономического сотрудничества между ЕС и государствами Центральной Азии. Географические и экономические реалии показывают, что наиболее перспективным рынком для каспийских углеводородов является европейский. В целом ЕС, безусловно, является мощным стабилизирующим фактором в мире, что подтверждается, к примеру, на Ближнем Востоке. Таким образом, геополитическое укрепление ЕС и усиление его влияния на Центральную Азию через интенсификацию экономического, политического и институционального сотрудничества в будущем можно рассматривать как позитивный процесс. И не следует забывать, что как участники ОБСЕ мы рассматриваемся в Брюсселе как часть европейского политического и цивилизационного пространства, как элемент "Большой Европы - от Ванкувера до Владивостока".

Суть геополитической интриги, закрученной вокруг судьбы каспийской нефти, общеизвестна и состоит в ответе на вопрос: кто будет контролировать магистральные трубопроводы, соединяющие каспийские месторождения с потенциальными рынками сбыта? С точки зрения классической геополитики победителем будет считаться тот, кто сможет держать под контролем нефтепроводы.

Такой подход в некоторой степени объясняет прежнее навязчивое стремление Вашингтона любой ценой добиться того, чтобы магистральный трубопровод не зависел от России и Ирана. Но он все же не дает целостной картины происходящего. До сих пор нет ясности с точными объемами нефтяных ресурсов на Каспии, реальной стоимости их добычи и транспортировки и т.д. Поскольку США ведут крайне сложную игру в Персидском заливе, нацеленную на радикальное и долгосрочное понижение цен на нефть после установления своего контроля в Ираке, трудно предсказать, какая судьба ждет каспийские проекты. При падении мировых цен на нефть до 16 долларов за баррель и ниже коммерческая разработка каспийской нефти, в том числе казахстанской, становится проблематичной. С другой стороны, в последнее время США демонстрируют решимость в отношении Каспия и других источников энергоресурсов Центральной Евразии; они намерены превратить их в серьезную альтернативу ближневосточной нефти в качестве источника энергии для экономики Запада. Такую же позицию занимают и европейские страны. Если ход событий будет развиваться по этому сценарию, то геополитическая картина в Центральной Азии должна в перспективе стабилизироваться.

Обзор внешней политики Казахстана в течение года, прошедшего после событий 11 сентября, показывает, что в этот период внешняя политика нашего государства была чрезвычайно активной. Во-первых, Астана сразу же поддержала борьбу с международным терроризмом и антитеррористическую кампанию в Афганистане. Казахстан не только с первых дней выразил свою солидарность с подвергшимися террористической атаке США, но и первым дал согласие на использование своего воздушного пространства авиацией антитеррористической коалиции. Это решение имело большой политический смысл и оказало влияние на внешнюю политику РК в течение последнего года.

Данный фактор способствовал тому, что проблема безопасности оставалась одним из центральных вопросов внешнеполитической активности Казахстана в течение этого года. Тема безопасности в Центральной Азии затрагивалась в рамках саммита СНГ в Алматы, а также саммитов ДКБ и ШОС, в которых активное участие принимал Казахстан. Самым значительным событием в этой области стало первое Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии, проведенное в Алматы в июне 2002 г.

Саммит СВМДА не только показал актуальность проблем безопасности для нашего региона и в целом азиатского континента, но и практически доказал, что казахстанская инициатива, с которой впервые выступил Президент Н.Назарбаев десять лет назад в ООН, превратилась в политическую реальность и неотъемлемую часть международных отношений.

Внешнеполитическая хроника РК за последний год показывает, что Астана поддерживала интенсивные отношения со всеми своими традиционными партнерами в Центральной Азии, СНГ, Европе, Америке и Азии. Казахстан сохранил и развивал дальше основные направления своей многовекторной внешней политики. В сложных условиях международной антитеррористической кампании многовекторная политика РК еще раз подтвердила свою целесообразность.

Следует обратить внимание еще на один аспект внешней политики РК в этот период: несмотря на то, что Казахстан активно поддерживал внешнеполитические связи на двустороннем уровне, за последний год в нашей политике заметно возросло значение регионального фактора и многосторонних связей. Главный вывод, который следует из анализа нашей внешней политики, заключается в том, что она сохранила свой сбалансированный и взвешенный характер.

Казахстан находится в относительно более благоприятном положении с точки зрения внешнеполитической безопасности, чем его соседи по региону. Но вопросы сохранения безопасности и стабильности нашего государства, тем не менее, не теряют свою актуальность. Анализ сложных и противоречивых процессов в международной жизни, и геополитике после 11 сентября 2001 г., в которые был вовлечен Казахстан и весь Центральноазиатский регион, только подтверждает этот факт.

Заключение

Рассматривая возможные сценарии развития российско-китайских отношений на рубеже XXI века и в более отдаленной перспективе, многие эксперты-международники видят не только вероятность укрепления стратегического партнерства России и Китая[17], но даже, в некоторых вариантах, неизбежность его перерастания в союзнические отношения. В то же время есть и другие политологи, которые говорят о "китайской угрозе" и очень высокой вероятности столкновения двух держав в грядущем столетии. Нельзя исключить развитие ни одного из двух упомянутых крайних вариантов.

Смена правительств в КНР и РФ в 1998 г., напряженная социально-политическая и экономическая обстановка в России, нестабильное положение на Северном Кавказе и в Таджикистане, перманентные забастовки и антиправительственные выступления шахтеров Кузбасса и Дальнего Востока, стихийные бедствия в ряде районов России - все это не может не отразиться на поступательном развитии российско-китайских отношений.

Есть основания предполагать что в связи с затянувшимся кризисом в России в политике КНР могут произойти определенные коррективы в сторону ее прохладного и даже жесткого отношения к нашей стране, во всяком случае перевода этих отношений на сдержанно-официальную и прагматическую основу.

Сегодня очевидно, что медовый месяц российско-китайских отношений закончился.

В этих условиях особую значимость приобретают такие факторы как твердое соблюдение достигнутых договоренностей на различных уровнях

Главной и первоочередной задачей для российской стороны в отношениях с Китаем является наполнение конкретным содержанием и практическими делами принятого правительствами обеих стран курса на равноправное доверительное партнерство, направленное на стратегическое взаимодействие в XXI веке. Для этого необходимо проявлять не только желание, но и твердую волю, последовательно и настойчиво добиваться выполнения принимаемых решений.

В плане двусторонних отношений российская сторона придает первостепенное и исключительно важное значение установившейся системе регулярных ежегодных встреч Президента РФ и Председателя КНР, а также глав правительств двух стран. В ходе этих встреч принимаются основополагающие решения, определяющие основные направления развития двусторонних отношений. Необходимо укреплять и совершенствовать эту полезную для обеих стран систему регулярных встреч на высшем уровне, наполняя каждую из них конкретным содержанием и не допуская, чтобы они со временем обесценивались и приобретали формальный характер. В этом залог добрососедских и деловых отношений их дальнейшего укрепления и развития.

В деле согласования позиций сторон по конкретным политическим и международным проблемам весьма эффективной является существующая система консультаций по линии МИД двух стран. Для согласования неотложных срочных вопросов получена хорошая возможность использовать установленную "горячую линию" правительственной связи между Москвой и Пекином.

С учетом накопленного опыта и достигнутых успехов в урегулировании пограничных вопросов соответствующим пограничным комиссиям и группам двух стран следовало бы продолжить эту работу и на базе соглашений 1991 и 1994 гг. подготовить и подписать новый Договор о границе между РФ и КНР, решив тем самым окончательно пограничные проблемы. Нерешенность вопроса о принадлежности островов у Хабаровска и на реке Аргунь - мина замедленного действия и ее надо устранять. Лучше это делать в спокойной, мирной обстановке. Основой для действий сторон должна стать совместная Декларация Б.Ельцина и Цзян Цзэминя от 10 ноября 1997 г. о завершении демаркации Восточного участка российско-китайской границы.

Экономические и торговые отношения двух стран на практике заметно отстают от достигнутой в верхах высокой степени политического согласия и взаимопонимания. Здесь сделаны лишь первые, хотя и очень важные шаги. Россия и Китай в основном завершили формирование каркаса договорно-правовой базы сотрудничества в различных областях. В декабре 1996 г. был создан механизм регулярных встреч глав правительств РФ и КНР. Работает российско-китайская комиссия по торговому, экономическому и научно-техническому сотрудничеству. В ноябре 1997 г. подписан Меморандум о взаимопонимании по основным направлениям экономического и научно-технического сотрудничества, в котором в общей форме отражены пожелания и намерения сторон.

Страницы: 1, 2, 3, 4