С большой
неохотой шел Мао Цзэ-дун на сокращение масштабов капитального строительства. На
IX пленуме ЦК КПК он говорил: «В этом году не будем начинать новых объектов
капитального строительства, продолжим только то, что уже начато, а кое-что не
будем продолжать и в этом году, а законсервируем» [12, c.192].
Однако часть
партийных деятелей КПК придерживалась другого мнения. В частности, Лю Шао-ци
настаивал на том, чтобы прекратить строительство абсолютно всех предприятий,
которые нерентабельны или не могут сразу же дать прибыль. В качестве
обоснования этой позиции Чэнь Юнь указывал на «резкое снижение производительности
труда, нехватку сырья и материалов, наличие излишней рабочей силы, дисгармонию
между величиной выпускаемой продукции, ее качеством и ассортиментом.
Практически уже в
1961 г. было почти полностью прекращено капитальное строительство во всех важнейших
отраслях тяжелой промышленности. Общий объем капиталовложений в народное
хозяйство в этом году сократился в 4 раза по сравнению с 1959 г., а в
промышленность — в 10 раз. Уменьшение капиталовложений в промышленность
продолжалось и в 1962 г.
Резкое сокращение
капитального строительства в промышленности сыграло известную роль в общем
процессе преодоления спада производства. Однако этой меры было недостаточно для
упорядочения всей экономики.
В целях смягчения
проблемы снабжения городского населения продовольствием и ликвидации излишков
рабочей силы в 1961-1962 гг. широко развернулась кампания по «переселению» в
деревню значительного числа городских жителей, в том числе рабочих и служащих,
занятых в промышленности. Эта кампания осуществлялась под лозунгом сосредоточения
людских, материальных и финансовых ресурсов в самых необходимых областях
народного хозяйства. Всего за указанные годы в деревню было переселено около 30
млн. человек. В результате численность рабочих и служащих в народном хозяйстве
Китая уменьшилась с 44 млн. в 1960 г. до 30-31 млн. в 1962 г., в том числе в
промышленности — с 22 млн. до 14,5 млн., а в строительстве — с 6 млн. до 2 млн.
Наибольшее сокращение численности работающих произошло в угольной и
металлургической промышленности, в производстве строительных материалов.
Период
«урегулирования» ознаменовался началом открытой милитаризации китайской
экономики и всей общественной жизни страны. Уже в 1961 г., когда ставилась
задача восстановления народного хозяйства, ни слова не было сказано о
необходимости удовлетворения потребностей населения и повышения уровня его
жизни. «Урегулирование» рассматривалось лишь как необходимый момент создания
материальной основы для реализации в дальнейшем гегемонистских устремлений
маоистов. На втором этапе «урегулирования» растущее внимание к развитию
военного производства и отраслей, обслуживающих военно-промышленный комплекс,
явилось важной прогрессирующей тенденцией в экономической политике. Реальным
воплощением этой тенденции было разделение производства на две сферы - военную
и гражданскую [12,
c.193-194].
Выступая на
рабочем совещании ЦК КПК в июне 1964 г. с докладом «О третьем пятилетнем
плане», Мао Цзэ-дун открыто противопоставил военную промышленность гражданской,
заявив, что «нужно выжимать денежные средства из промышленности, сельского
хозяйства, из сферы культуры и просвещения», чтобы в каждой провинции создать
объекты военной промышленности.
Если в 1957 г.
расходы на оборону составляли 18,1% общей суммы государственных расходов, а в
1959 г. — 14,1%, то в 1964-1965 гг. они достигли соответственно уже 27 и 28%,
т.е. увеличились почти в 2 раза по сравнению с уровнем 1957 г., в то время как
доля расходов на капиталовложения в другие отрасли народного хозяйства примерно
на столько же сократилась.
В 1965 г.
капиталовложения на оборону достигли 13 млрд. юаней, что было почти равно общей
сумме капиталовложений во все другие отрасли народного хозяйства (13,5 млрд.
юаней). 1964 и 1965 годы стали решающими в формировании китайской военной
промышленности и разработке ядерного вооружения. За эти годы было произведено
два испытания атомной бомбы (по одному в каждом), а в 1966 г. — три испытания
атомных и водородных бомб. По имеющимся сведениям, в 1963 г. в Китае была
принята десятилетняя программа развития науки и техники, направленная на то,
чтобы в 1972 г. создать межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными
боеголовками.
Общей программе
милитаризации страны были подчинены изменения в размещении вновь строящихся
промышленных объектов. «Что касается... строительства, — указывал Мао Цзэ-дун в
то время, — то мы должны создавать опорные пункты металлургической, оборонной,
машиностроительной, химической, нефтяной промышленности, железнодорожного
транспорта. Тогда нам не будет страшна война. Если мы не сделаем этого, то что
нам делать в случае войны?». Строительство объектов, связанных с военным
производством, начало перемещаться в глубь страны и к границам с СССР, Индией и
Вьетнамом; усиленно оно велось в районах Синьцзяна, Ганьсу, Шэньси, Сычуани.
Основной опорой для
осуществления своих экономических и политических замыслов Мао Цзэ-дун
намеревался сделать армию, превратив ее в «великую школу», в которой
«овладевают политикой, военным делом и культурой, организуют средние и мелкие
промышленные предприятия для выпуска продукции, предназначенной для
удовлетворения собственных нужд, а также для обмена с государством» [8, c.64].
Для оправдания
жесткой милитаризации производства и общественной жизни Мао Цзэ-дун в 1965 г.
выдвинул так называемые стратегические лозунги: «Быть готовым на случай войны,
быть готовым на случай стихийных бедствий, служить народу»; «Вся партия берется
за военное дело»; «Весь народ — солдаты». Таким образом, на данном этапе
экономического развития Китая победила маоистская концепция милитаризации экономики
и общественной жизни страны.
Важнейшим
моментом в экономической политике маоистского руководства на этапе «культурной
революции» была подмена курса на построение социализма в Китае гегемонистскими
и великодержавно-шовинистическими устремлениями, ставкой на создание «великого
и мощного Китая» путем милитаризации, наращивания военно-экономического
потенциала, усиления военно-бюрократической диктатуры.
В сложившихся
условиях китайское руководство столкнулось с объективной невозможностью
одновременно создавать военно-экономическую базу для проведения великодержавной
политики и обеспечивать последовательное плановое развитие всего народного
хозяйства. Был принят курс на милитаризацию, быстрейшее создание мощного
военно-экономического потенциала, максимальное использование для этого всех
возможных средств и ресурсов. Следствием такого курса явилась попытка снять с
центральной власти заботы о развитии гражданских отраслей народного хозяйства,
возложив эти заботы на плечи самих трудящихся, вменив это в обязанность
«местам».
Выбор главной
цели и определил волюнтаристский антинародный характер экономической политики
маоистского руководства, сложившейся в период «культурной революции». Ее
основными составными частями, определяющими моментами были [6, c.78]:
·
милитаризация,
которая экономически проявляется в концентрировании усилий и средств на
наращивании военно-экономического потенциала государства, в однобоком развитии
преимущественно тех отраслей современной индустрии, которые входят в
военно-промышленный комплекс или тесно с ним связаны;
·
отказ
государства от заботы о развитии отраслей экономики гражданского назначения,
установка на «самообеспечение», «саморазвитие», «опору на собственные силы» как
в масштабах отдельных отраслей, так и в рамках замкнутых
административно-хозяйственных образований полунатурального типа, изъятие
прибавочного и части необходимого продукта из промышленности и сельского
хозяйства этих образований в целях развития военно-промышленного комплекса;
·
экстенсивное
развитие мелкого производства, консервация низкого уровня развития
производительных сил там, где это связано с удовлетворением повседневных
производственных и жизненных потребностей населения;
·
нещадная
эксплуатация государством трудовых ресурсов страны, неквалифицированного
ручного труда, широкое использование полупринудительного труда в ходе «массовых
кампаний» и «движений», консервация бедности и нищенского жизненного уровня
китайских трудящихся;
·
административно-волевой
подход к решению хозяйственных вопросов, резкое сужение сферы применения
экономических методов воздействия на развитие народного хозяйства.
В документах IX
(1969) и X (1973) съездов КПК этот курс был закреплен и подтвержден. Суть его
красноречиво выразили официальные призывы: «Готовиться к войне, готовиться к
голоду, глубже рыть убежища, больше запасать продовольствия» [6, c.79].
Период с 1971 г.
по 1975 г. в Китае был назван периодом выполнения «четвертого пятилетнего
плана». Однако никаких соответствующих контрольных цифр опубликовано не было,
перед народным хозяйством на этот период не были поставлены сколько-нибудь
конкретные задания. Экономика Китая так же, как и на протяжении предыдущих
десяти с лишним лет, развивалась при отсутствии научно-обоснованной программы.
Указанный период
для КНР прошел под знаком резкого обострения противоречий во всех сферах
социально-экономической жизни. Страна еще не оправилась от потрясений «культурной
революции», когда разразились связанные с «делом Линь Бяо» «сентябрьские
события» 1971 г., которые обнажили политическую неустойчивость в Китае как
результат борьбы за власть среди верхушки маоистского руководства. Этот факт
свидетельствовал, что никакие «культурные революции», навязанные маоистами
народу, не в состоянии сами по себе, автоматически сохранить и укрепить
политический режим, если он насажден путем подавления демократии, уничтожения
конституционных органов власти. Созданный в годы «культурной революции»,
военно-бюрократический режим с самого начала находился в прямом противоречии с
социалистическим экономическим базисом и потому делал ставку исключительно на
драконовские и деспотические методы управления страной. Маоисты пытались приспособить
и использовать в своих гегемонистских великодержавных интересах государственную
и кооперативную формы собственности. Вся маоистская надстройка активно
противодействовала развитию китайского общества по пути социализма, хотя
наличие названных форм собственности создает для этого объективные условия.
В результате в
КНР после «культурной революции» искажено действие общих закономерностей
строительства социализма. Сузились масштабы действия и интенсивность проявления
объективных законов социализма, в том числе его основного экономического
закона. Основная цель общественного производства, вытекающая из этого закона,
вошла в антагонистическое противоречие со стратегическим курсом Мао на
подготовку к войне. Общественное производство в Китае все больше утрачивало
социалистическую ориентацию, теряло органическую связь с целью общественного
производства при социализме — удовлетворением потребностей народа. Цели и
направленность общественного производства все в большей степени определялись
маоистским великодержавно-гегемонистским курсом, а результаты функционирования
государственной и кооперативной собственности использовались для реализации
этого курса [6, c.80-81].
Между тем
искажение цели общественного производства, фактическое отстранение трудящихся
от управления предприятиями и распределения доходов, приспособление структуры и
нужд общественного производства и воспроизводства к созданию милитаризованной
системы, более тесное блокирование во внешней политике с наиболее реакционными
силами империалистических стран — все это привело к тому, что внутри
государственной собственности накапливались элементы
«государственно-бюрократической» собственности в ущерб общенародной. Она во все
большей мере приобретала «огосударствленный», «казенный» характер.
Государственный бюджет и весь аппарат принуждения во все большей мере
обслуживали милитаристские и престижные нужды господствующей маоистской
верхушки. За рассматриваемый период в стране особенно активно закладывались
основы «государственно-бюрократической» экономической системы, враждебной
подлинным интересам китайского народа, китайской революции, общим интересам
народов стран социалистического содружества, всех революционных сил
современности, интересам мира и прогресса.
К началу 70-х
годов в народном хозяйстве Китая довольно отчетливо сформировались два
хозяйственных комплекса, один из которых представлен группой отраслей, прямо
или косвенно связанных с военным производством, а другой — отраслями
гражданского производства, главным образом сельским хозяйством, средней и мелкой
промышленностью. Причем второй комплекс рассматривается маоистами как
питательная почва для военной промышленности и обслуживающих ее отраслей
производства и функционирует на основе принципа «опоры на собственные силы»,
без существенной помощи со стороны государства.
В течение
1971-1975 гг. экономическая политика китайского руководства в ее главных чертах
оставалась прежней; основные усилия руководства были сосредоточены на
наращивании военно-экономического потенциала.
Отсутствие четко
сформулированной экономической политики, ее целей, важнейших задач, путей и
методов их достижения тогдашнее китайское руководство пыталось компенсировать
пропагандой ряда «установок», «курсов» и «лозунгов», выдаваемых за «разработку»
и «теоретическое обоснование» экономической политики.
X съезд КПК,
подтвердив прежние лозунги, охарактеризовал Китай как экономически бедную,
развивающуюся страну, но не дал никаких указаний относительно дальнейшего
экономического развития и преодоления бедности, кроме новых призывов к «упорному
труду» и материальным лишениям, ориентации на такие маоистские образцы
социально-экономических ячеек, как нефтепромыслы Дацина и большая
сельскохозяйственная бригада «Дачжай».
Созванная в
январе 1975 г., после десятилетнего перерыва, сессия ВСНП лишь несколько
конкретизировала перспективные экономические цели, выдвинув задачу к концу
нынешнего столетия превратить Китай в «могучую державу». Сделать это было
намечено в «два шага»: до 1980 г. создать «самостоятельную, сравнительно
целостную систему промышленности и всего народного хозяйства»; в последующие 20
лет на основе «всесторонней модернизации сельского хозяйства, промышленности,
науки и техники» вывести Китай «в первые ряды стран мира» [3, c.25].
Однако сказанное
выше не означает, что в течение 1971-1975 гг. экономическая политика в Китае
осуществлялась в ее чисто маоистском виде, в строгом соответствии с
экономическими «концепциями» Мао Цзэ-дуна. В эти годы, как и прежде, в ходе
внутренней борьбы в китайском обществе в осуществлении экономической политики
были заметны определенные «искривления» и «отходы» от маоистской линии,
допускавшиеся теми практическими работниками, которые отрицают или не полностью
разделяют экономические постулаты Мао Цзэ-дуна.
Таким образом,
оценивая в целом экономическую политику маоизма в 1971-1975 гг., можно сделать
вывод о том, что указанные годы были периодом вынужденного маневрирования
маоистов в различных сферах социально-экономической жизни. Некоторое оживление
деятельности группы «прагматиков» в маоистском руководстве в начале 70-х годов,
проявившееся в ограниченном использовании форм и методов хозяйствования,
свойственных странам с централизованной плановой экономикой (материальное
стимулирование, хозрасчет и т.п.), расширение экономических связей с
капиталистическими странами привели к ускорению темпов экономического развития
страны. Однако, уже со второй половины 1973 г. стало ясно, что этот курс вошел
в противоречие с основными маоцзэдуновскими постулатами и вызвал ожесточенное
сопротивление так называемой группировки «культурной революции», которая сумела
снова навязать стране экономическую политику в ее чисто маоистском духе.
Разногласия по вопросу о методах экономической политики вызвали в конце 1975 г.
— начале 1976 г. новую вспышку внутриклановой борьбы в маоцзэдуновском
руководстве, которая вылилась в кампанию «критики правоуклонистского поветрия
пересмотра правильных выводов». Жертвами этой кампании стали заместитель
премьера Дэн Сяо-пин и другие сторонники умеренной, «прагматической» линии,
проводившейся бывшим премьером Чжоу Энь-лаем. Данная борьба свидетельствовала о
неспособности маоцзэдуновского руководства дать стране позитивную научно
обоснованную программу экономического развития. Коренная причина этого кроется
в том принципиальном противоречии, в котором находится маоизм с объективными
экономическими потребностями развития Китая, с социалистической перспективой,
которую открыла перед страной победа народной революции 1949 г. Маоизм выступил
главным тормозом прогрессивного экономического развития Китая, подчиняя это
развитие достижению великодержавных гегемонистских целей, враждебных теории и
практике научного социализма.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|