Конечно,
не Запад поглотил такую уйму интеллектуалов. Это сделала новая «отечественная» экономика.
Большое количество научных работников просто бросило науку, перейдя в другие сферы.
Многие занялись бизнесом. По исследованиям, более 80% нынешних российских
предпринимателей – люди с высшим образованием, а треть из них имеют научную
степень. Ученые ушли не только в бизнес, многие теперь трудятся на поприще
воспитания научных кадров. За годы шоковой терапии существенно сократились
многие социальные услуги. Если на заре перестройки насчитывалось полтысячи
высших учебных заведений, а в 1992 году их было на полтора десятка больше, то
через несколько лет их количество увеличилось на две с половиной сотни. А
сегодня в Российской Федерации, например, свыше 900 вузов – почти в два раза
больше, чем в начале 1990-х. В той же пропорции произошло увеличение
численности студентов. Впечатляющие масштабы развития высшего образования стали
реальностью именно благодаря переливу значительной части научных работников в
сферу преподавания.
Отток
научных работников в страны Запада продолжается до настоящего времени.
Обратного процесса почти нет или он очень слаб. Специальной статистики нет. Но
по разным исследованиям , а также по сведениям, которые известны по отношению
институтов, подведомственных Министерству Образования, можно сделать вывод о
том, что возвратная миграция ученых из благополучных стран Запада вряд ли
возможна. Единичные случаи – вполне допускаются, но как массовый процесс – нет.
Общие
данные об эмиграции населения свидетельствуют, что возвращение ученых, если бы
таковое имело место, происходило бы вразрез с общесоциальной тенденцией:
ежегодно с 2000 года из СНГ в страны дальнего зарубежья уезжало от 80 до 100
тысяч человек, а приезжало из этих стран 3 тысячи. Среди уезжающих ученые
составляют 5 – 6%, поэтому трудно себе представить, что в составе вернувшихся
их намного больше. Если доля примерно та же (скорее всего, намного ниже), то,
значит, реэмигрантов-ученых может вернуться за последние несколько лет всего
600 – 700 человек, что составляет 0,7% всего количества российских ученых.
Реальные же объемы возвратного движения наверняка еще меньше. Ностальгия по
научной деятельности, хотя и распространенное явление как среди эмигрантов –
бывших ученых, так и среди части российских бизнесменов, но мало кто
действительно возвращается к прежней деятельности из-за ее непривлекательности
с точки зрения социальных условий и быта. Научные интересы, как выяснилось,
оказываются слабее материальных стимулов.
Вместе с тем в страны СНГ все же есть приток
интеллектуалов. Источником его является, во-первых, система подготовки молодых
кадров (а она все еще крепка); во-вторых, значительное количество ученых стремится
в Россию из стран СНГ; в-третьих, в нашей стране вот уже целое десятилетие
постоянно находится (в рамках обмена, стажировки) большое количество
исследователей разного профиля из развитых и развивающихся стран, что само по
себе является весомым вкладом в отечественную науку.
Эмиграция ученых-обществоведов (кстати, в несколько
раз меньшая, чем отъезд научно-технической интеллигенции) не является явной
причиной торможения социально-экономического развития государства. Выезд на
постоянное жительство или на заработки гуманитариев даже обогащает науку, ведь
профессиональные связи с соотечественниками не прерываются. Кроме того,
гуманитарные исследования в целом легче восстановить и поддержать в финансовом
отношении. Потери от эмиграции гуманитариев в определенной мере восполняются за
счет распространения идей в международном научном мире. Такие идеи, как
правило, не составляют предмета коммерческой тайны, не содержат стратегически
важных технологий. Гуманитарные исследования в конечном итоге нацелены на созидание
открытого общества и широкого обмена.
Поэтому, следует обратить внимание не на утечку умов
вообще как о проблеме государственного масштаба, а об утечку научно-технических
умов. Именно эмиграция научно-технических специалистов наносит явный ущерб
национальной экономике в виде прямых и косвенных потерь в результате
«невнедрения» передовых технологий и разработок. Если считать, что основным
научным продуктом обществоведов являются научные публикации, а продукция
исследователей естественнонаучного профиля – это разработки фундаментального и
прикладного характера, то можно прийти к выводу, что именно национальные
«естественники» снизили собственный потенциал. В последние годы создается
меньше, чем это было ранее, так называемых передовых производственных технологий,
сократилось количество запатентованных изобретений.
Другая серьезная проблема – это возможные масштабы
научной эмиграции в ближайшем будущем. Сейчас Россия является донором научных
кадров для высокоразвитых стран. Донорский поток пока сравнительно невелик.
Однако, по некоторым прогнозам, страны-реципиенты, прежде всего США, в скором
времени начнут испытывать нехватку квалифицированных ученых. Ожидаемая
потребность для Запада составит 150 – 200 тысяч научных работников, а для стран
третьего мира – 50 тысяч. Если учесть, что эмиграционные установки характерны
сегодня для 25–50% российских ученых и студентов, то возможное развитие событий
может быть не в пользу российской науки. Впрочем, многое тут зависит не только
от «аппетитов» иных стран, но и от поддержки российских ученых со стороны
родного государства.
3.5.Иммиграция и бюджет
Влияние иммиграции на бюджет оценивается как
относительно небольшое и тоже носит неоднозначный и дифференцированный
характер. Оно различается в долгосрочном и краткосрочном плане, на национальном
и местном уровнях, в зависимости от характера миграции, от квалификации и
продолжительности пребывания мигрантов в принимающей стране и отчасти от их
возраста. Примером значения двух последних факторов может служить следующее обстоятельство.
Обучение детей иностранцев относится к статье расходов, связанных с
иммиграцией, однако при этом вряд ли учитывается то, что они через какое-то
время, став гражданами страны приема и работая, платят в бюджет уже не как
иммигранты.
Согласно исследованиям, проведенным на
материалах США и Канады, средний иммигрант получает меньше социальных выплат и
платит больше налогов и взносов, чем средний представитель коренного населения,
и чистое финансовое сальдо бюджетных расходов и доходов, связанных с их
пребыванием, имеет позитивный эффект для государственной казны. В частности,
временные трудовые мигранты, не нуждающиеся ни в образовании, ни в пенсионном
обеспечении, а зачастую и в медицинском обслуживании, дают очевидную экономию
на социальных расходах. В ФРГ позитивное воздействие на государственную казну
оказывал даже прием беженцев и переселенцев. К примеру, в 2001 году издержки
государства на прием и обустройство этих мигрантов (на социальную помощь,
жилищное строительство и создание рабочих мест), равные 36 млрд. марок, были
существенно перекрыты его доходами от их налоговых отчислений и взносов в
систему социального страхования, общая величина которых составила 50 млрд.
марок. Эта сумма была получена благодаря расширению занятости вынужденных мигрантов
и соответствующему росту производства.
Дж. Симон и А. Акбари, исключив при расчетах
государственные расходы на пенсионное обеспечение по старости и на образование,
которые обусловлены возрастными параметрами населения, показали, что статус
мигранта не влияет на степень нуждаемости в социальных трансфертах. При
одинаковых демографических характеристиках среднедушевой объем выплат коренным
и пришлым жителям примерно эквивалентен. Даже трансферты многодетным семьям с
одним родителем, наибольшие по размеру среди социальных пособий, получаемые
коренными жительницами и иммигрантками, статистически мало различаются (однако
среди последних доля матерей-одиночек несколько выше).
Если вновь прибывшие иностранцы оказывают
краткосрочное негативное воздействие на бюджет, испытывая сложности в
трудоустройстве или имея низкооплачиваемую работу и нуждаясь из-за этого в
усиленной государственной поддержке, то по мере увеличения срока пребывания в
стране и доходов мигрантов, их выплаты в бюджет растут, а получаемые ими
пособия сокращаются. В среднем пособия иммигрантским семьям, главы которых
проживали в Канаде 5-9 лет, были в 1990 году на 6% больше, чем семьям коренных
жителей, но они были уже на 17% меньше для лиц с иммигрантским стажем более 24
лет[8]. Таким образом,
учитывая жизненный цикл спроса на социальные услуги и фискальные взносы
иммигрантов, правомерно говорить, что в долгосрочном плане интегрировавшиеся
мигранты выгодны принимающему обществу.
Поскольку высококвалифицированные мигранты
быстрее, чем малоквалифицированные, находят занятость в качестве наемных
специалистов или самостоятельных работников и вносят в казну больше, чем
получают из нее, на состояние бюджета благотворно действует повышение доли
высокообразованных и, соответственно, снижение доли малообразованных мигрантов
в их общей массе. Возьмем пример Канады. Если принять уровень пособия средней
семье коренных жителей в 2000 году за 100, то пособие домохозяйствам коренных
канадцев, главы которых имели университетское образование, равнялось 55, а
пособие подобному иммигрантскому домохозяйству, глава которого пробыл в стране
5-9 лет, - 87. Однако этот показатель для данного типа семей падал с
возрастанием иммигрантского стажа их глав. При пребывании последних в стране
более 24 лет он опускался до 44. Аналогичную зависимость обнаруживают и уровни
пособий иммигрантским семьям, главы которых не имели восьмилетнего образования#"#_ftn9" name="_ftnref9" title="">[9].
Селективная иммиграционная политика может использоваться здесь лишь как
дополнительный экономический инструмент.
В местах сосредоточения пришлого населения
государственная сфера социальных услуг и выплат оказывается под его сильным
прессингом. На местные бюджеты ложится дополнительная нагрузка, вызванная
необходимостью школьного обучения, медицинского обслуживания и социального
обеспечения малоимущих семей иммигрантов, но никак или мало компенсируемая ими.
В США особый урон от этого терпят штаты, в которые направляются наиболее
интенсивные потоки нелегальной иммиграции. Проживающие, например, в Калифорнии
иностранцы обходятся каждой семье коренных налогоплательщиков в 1 тысячу
долларов в год.
Итак, общее влияние иммиграции на бюджет можно
оценить как позитивное. Вместе с тем нельзя не отметить, что в сфере социальной
инфраструктуры существуют проблемные узлы, порождаемые повышенной нагрузкой на
бюджет вновь прибывающих поселенцев и беженцев, неполных многодетных семей и
территориально сконцентрированных общин мигрантов.
Заключение
В результате проделанной работы можно сделать
следующие выводы:
— Миграция рабочей силы представляет собой
переселение трудоспособного населения из одних государств в другие сроком более
чем на год, вызванное причинами экономического и иного характера, и может
принимать форму эмиграции (выезда) и иммиграции (въезда). — Миграция рабочей
силы ведет к выравниванию уровней оплаты труда в различных странах. В
результате миграции совокупный объем мирового производства возрастает
вследствие более эффективного использования трудовых ресурсов за счет их
межстранового перераспределения.
– Количественные показатели, связанные с
миграцией рабочей силы, являются частью баланса текущих операций и
классифицируются по статьям трудовых доходов (выплаты нерезидентам) и частных
неоплаченных переводов, которые представляют собой оценочный денежный
эквивалент имущества, перемещаемого мигрантами в момент их отъезда за границу и
последующих посылок товаров и денег на родину. — Распределение положительного
экономического эффекта, получаемого в результате миграции, происходит в форме
роста доходов мигрантов, переводов денежных средств из-за рубежа на родину, в
результате снижения издержек производства в странах, получающих денежные
переводы. — Развитые страны являются основным направлением иммиграции, а
развивающиеся - источником эмиграции. — Государственное регулирование
международного рынка труда осуществляется на основе национального
законодательства принимающих стран и стран, экспортирующих рабочую силу, а
также на основе межгосударственных и межведомственных соглашений между ними.
Регулирование осуществляется через принятие финансируемых из бюджета программ,
направленных на ограничение притока иностранной рабочей силы (иммиграции) либо
на стимулирование иммигрантов к возвращению на родину (реэмиграции).
Большинство принимающих стран используют селективный подход при регулировании
иммиграции. Отсев нежелательных иммигрантов осуществляется на основе
требований, предъявляемых к квалификации, образованию, возрасту, состоянию
здоровья, на основе количественного и географического квотирования, прямых и косвенных
запретов на въезд, временных и иных ограничений.
Также в курсовой
работе сравнивались уровни миграционных процессов в разных странах мира, были
приведены и описаны основные проблемы, связанные с этими процессами. Также
предоставлены некоторые статистические данные по разным странам.
В результате,
можно сделать вывод, что задачи, поставленные во введении, раскрыты в работе
полностью, а также цель работы достигнута.
Приложения
Таблица 1
Оценка числа трудовых мигрантов
в некоторых странах Восточной и Юго-Восточной Азии, 1997, 2000 и 2004 годы,
тысяч человек
|