Итак, Григорий не считает, что новозаветное откровение исчерпало все богословские проблемы и что, следовательно, ответ на любой вопрос можно найти в Священном Писании Нового Завета. Напротив, Новый Завет  лишь один из этапов "восхождения" христианского богословия  "восхождения от славы в славу", которое, как он убежден, продолжается в его времена и будет продолжаться до скончания века:

"В течение всех веков было два знаменательных изменения жизни человеческой, которые и называются двумя Заветами, а также потрясениями земли... Одно вело от идолов к Закону, другое  от Закона к Евангелию. Благовествуем и о третьем землетрясении  о переходе от здешнего к тамошнему, непоколебимому и незыблемому. Но одно и то же происходило с двумя Заветами. Что именно? То, что они не сразу вводились...

Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, Сына же более затемнено. Новый Завет явил Сына и дал намек на Божество Духа. Ныне пребывает с нами Дух, давая нам более ясное видение Себя. ...У Спасителя даже после того, как Он наполнил Своих учеников многими учениями, было нечто, о чем Он говорил, что ученики тогда не могли вместить этого..." (Иеромонах Илларион (Алфеев) "Жизнь и учение св. Григория Богослова", М., Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 1998, с.259261).

По мнению иеромонаха Иллариона (Алфеева), "Этот важнейший для понимания всей истории христианского богословия текст, включающий мысли Григория Богослова, содержит несколько ключевых идей.

1)Откровение Божие, начавшееся в ветхозаветный период, не окончилось Новым Заветом, но продолжается в наши дни. 2) Откровение происходит не путем принуждения, но путем убеждения, для чего и необходима определенная тактика со стороны БогаПедагога. 3) Тактика эта заключается в том, что откровение совершается постепенно и поэтапно, путем раскрытия и все более полного уяснения тех или иных догматических истин. 4) Библия не является последним словом христианской догматики, но лишь определенным этапом ее развития. 5) Сам
Христос не сказал в Евангелии всего, что необходимо знать христианину о Боге: Христос продолжает открывать Бога людям посредством Духа Святого, т.е. новозаветное откровение продолжается в церкви.

Таково динамичное понимание Григорием развития православной догматики и поэтапного откровения в истории тайны Троицы. Подчеркнем: речь у Григория не идет о введении новых догматов, но о постепенном, все более полном раскрытии тех догматов, которые в виде "намека" содержатся в Писании.

Григорий выразил здесь традиционную для восточнохристианского богословия идею Священного Предания Церкви как главного источника веры. Восточное богословие не знало того противопоставления Писания и Предания, которое впоследствии станет краеугольным камнем западной схоластики. В восточном понимании Писание есть часть Предания: Писание выросло из Предания и отражает определенную стадию развития Предания  развития, которое на этой стадии не закончилось. ...

"Тайное знание", т.е. учение Христа, не вошедшее в новозаветный канон, не является выдумкой гностиков: оно существует, но существует не у них, а в Предании Церкви. Именно церкви вверил Христос это знание,
и именно в опыте церкви, в ее богословии продолжают раскрываться фундаментальные истины христианской веры. Что же касается Писания, то в нем, по мнению Григория, догматические истины уже заложены: надо только уметь их распознавать. Григорий предлагает такой метод чтения Писания...: рассматривать тексты Писания, исходя из последующего Предания Церкви, и идентифицировать в них те догматы, которые более полно сформулированы в позднейшую эпоху. Такой подход к Писанию является основным в патристический период. ... 

Для Григория существует один критерий правильного подхода к Писанию: верность Преданию Церкви. Только то толкование библейских текстов легитимно, считает Григорий, которое основывается на церковном Предании... Вне контекста Предания библейские тексты утрачивают свою догматическую значимость. И наоборот, внутри Предания даже те тексты, которые не выражают прямо догматические истины, получают новое осмысление. Христиане видят в текстах Писания то, что не видят нехристиане; православным открывается то, что остается сокрытым от еретиков. По мнению священника Богородичной церкви Ильи (Попова), изложенного в беседе с автором, старцы, стяжавшие боговидческое око сердечное, созерцали тайны, недоступные "внешним", отмирским христианам. "Тайна Троицы для последних остается под покрывалом, которое снимается только Христом и только внутри церкви" (Иеромонах Илларион (Алфеев). “Жизнь и учение св. Григория Богослова”.
М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 1998, с.262265).

Отец Илларион обращает внимание на богословие
и на богословствование, находя интерпретации этих понятий у древних богословов.

Богословие, как отмечали некоторые из них, не занятие для рынка, не предмет страстных споров, не объект дискуссий между профанами (Григорий Нисский и Григорий Назианзин). По словам Григория Назианзина, богословом может быть не всякий, но только тот, кто ведет созерцательный образ жизни и очищает себя для Бога; участвовать в богословских дискуссиях могут не все, но лишь те, кто занимается этим "усердно"; наконец, не всякая богословская тема может обсуждаться вслух:

"Не всякому, говорю вам, можно философствовать о Боге, не всякому! Это вещь не дешевая и не для пресмыкающихся по земле! Добавлю также, что не всегда, не перед всеми и не обо всем можно философствовать, но нужно знать, когда, перед кем и о чем. Итак, не всем это доступно, а только тем, которые испытали себя и провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили душу и тело, или, по крайней мере, очищают. Ибо для нечистого, может быть, небезопасно прикоснуться к чистому, как для слабого зрения  к солнечному лучу.

Когда же можно философствовать? Когда имеем досуг от внешней тины и смятения, когда владычественное наше (ум  прим. иером. Алф.) не смешивается
с негодными и блуждающими образами... О чем же можно философствовать и в какой мере? О том, что доступно для нас, и в такой мере, в какой простирается на это способность и сила слушателя... Я не говорю, что не нужно всегда вспоминать о Боге... Вспоминать о Боге нужно чаще, чем дышать!.. Запрещаю не ...само богословие как чтото неблагочестивое, ...но несоблюдение меры" (Сл.27,3,14,13...; там же).

Отец Илья (Попов), доктор богословия Церкви Божией Матери, как бы отвечая на вопрос, почему церковь особо в наши дни почитает Богородицу, отмечает: тайну Божией Матери хранил Сам Господь, но ХХ век  эпоха великих итогов и начало преображения планеты. Начало века ознаменовалось откровениями новых ипостасей Святой Девы: Божией Матери Державной в России и Богородицы Розария в Португалии. В фатимском откровении 1917 г. о России (явившемся следствием посвящения страны императором Николаем II эгиде Пресвятой Богородицы, Царицы неба и земли, и явления иконы Державной Божией Матери в Коломенском) Святая Дева указала путь и сообщила ключи: посвящение Ее Пренепорочному Сердцу и молитва Розария (Лествица или Богородичное правило в православной традиции). 10 декабря 1925 года Святая Дева вновь открылась фатимской боговидице Люсии в ее келье в Понтеведра (Португалия). Рядом с Марией на сияющем облаке был Богомладенец Иисус. "Положив ей одну руку на плечо, Она показала в другой  сердце, окруженное шипами. Младенец Иисус, указывая на него (сказал):

"Пожалей Сердце Пресвятой Матери, все в шипах, которыми неблагодарные люди уязвляют его каждое мгновение, и нет никого, кто освободил бы его от них жертвенным подвигом". Пресвятая Дева добавила:

"Смотри, дочь Моя, на Мое Сердце, коронованное шипами, которое люди каждое мгновение ранят своими кощунствами и неблагодарностью. Ты по крайней мере постарайся утешить Меня и скажи всем, кто по меньшей мере на протяжении пяти месяцев будет исповедоваться, принимая святое Причастие, молясь по четкам и посвящая Мне пятнадцать минут медитации о пятнадцати тайнах Розария, врачуя Мои раны, тем Я обещаю быть с ними в час их смерти со всеми благодатными дарами, необходимыми для спасения их душ" (Антонио А.Борелли. "Фатимская весть: Трагедия или Надежда?", 1991, "Свет Востоку", Paris, пер. В.Зелинского, с.62).

Все вышесказанное с позиции религиоведения можно охарактеризовать следующим образом. В нем обращается внимание на подходы св. Отцов к объяснению отношений Священного Писания и Священного Предания к процессам развития богословия и к откровениям, в том числе и Богородицы. Замечания о. Ильи  это и некоторая методология подхода представителей богородичного движения ко всем этим взглядам древних и современных богословов.

В качестве подведения итогов рассмотрения истоков богородичного движения и формирования его организации, можно привести слова из беседы духовного руководителя Российской ветви этого движения в постперестроечный период блаженного Иоанна (Береславского). Он выделяет несколько характеризующих черт, отмечая, вопервых, что созданная церковная организация  церковь в самом высокомистическом понимании как безущербное отражение Царства Небесного; посольство свыше; некая сияющая таинственная ветвь, чуждая греха и побеждающая в мире, обладающая качеством побеждать дьявола. Вовторых, понять  церковь очень непросто. Она церковь исхода. Среди небесных представителей церкви, как говорит о.Иоанн, "огненное облако"  Мария, Державная.

В 1985 году она является двенадцати молодым итальянским боговидцам (Оливетта Читра  место явления), и они просят знамение: красное облако. И вот эти двенадцать видят его. Над ними плывет днем красное облако. Пресвятая Дева есть огненное облако. По мнению о.Иоанна, Бог ведёт верных в землю третьего тысячелетия. Далее, он отмечает: " Особенно в последний год Божия Матерь дает мне откровения чисто пророческие, т.е. мы идем уже в грядущий век. Она говорит о плане Божием, о Богоцивилизации III. Она для нас Та, Кто исполняет лучшие чаяния русских святых, мыслителей и богословов.

Мы исповедуем, что Мария, родившая Богочеловека Христа и воплотившая Его на земле, становится уже Софией, Невестой Христа Святого Духа  Третьего Лица, и в Ее задачу входит провести через то же таинственное Лоно, породившее воплощенного Бога и давшее Ему совершенную человеческую Плоть, новое человечество Христа. Она  Мать Богочеловечества, которое, как мы понимаем, будет рождено таким же таинственным путем, каким было воплощение Бога, поскольку Богочеловечество должно содержать в себе этот элемент божественный. И как Она дала совершенный человеческий элемент Иисусу, так и рожденным от Нее даст божественный элемент. Это пророческие откровения уже третьего тысячелетия, на сотни лет вперед. Но одновременно наша церковь имеет такое архетипическое, думаю, происхождение, т.е. она находится в идеале, в архетипе извечной Святой Руси. Она несет идеал Богородицы, Премудрости Божией, Которая лепила церковь еще в дохристианские времена: идеал духовности, света, нестяжательства, водимости Богом, созерцания, высокомистических аскетических обителей, подвижников и т.п."

Втретьих, архиепископ Иоанн обращает внимание на то, что Церковь Божией Матери идёт от Соловков: "Мы ветвь нестяжателей, принципиально отличающаяся от иосифлянской. Мы насчитываем 8 очагов истинного православия, чтобы не было отождествления истинного православия с какимито группами ИПЦ или какимито современными небольшими группами. Мы говорим, что истинное православие для нас  Афон (престол Самой Богородицы); от Афона  КиевоПечерская лавра; после КиевоПечерской Лавры (закат, XIV век)  скиты нестяжателей Нила Сорского (тот же дух палестинскосирийскоалександрийских скитов и старцев, т.е. Афон); затем, по избиении заволжских скитов,  Запорожская Сечь; Паисий Величковский, монастырь XVIII века (нестяжателимонахи)  уникальный феномен; Оптинские старцы, их созвездие; наконец, Соловки, преображение всей церкви на Соловках, огненные престолы, проекты солнечной цивилизации третьего тысячелетия, сила, идущая от Соловков, и наша церковь, наследующая от Соловков прямое преемство".  (Беседа религиоведа М. С. Штерина с о.Иоанном.
сб. "МАРИЯ С НАМИ" N387, М., 2026.03.2003 г., с.8182).

Духовным  лидером созданной религиозной организации, получившей впоследствии название "Православная Церковь Божией Матери Державная", стал архиепископ Иоанн (Вениамин Яковлевич Береславский). Он родился в 1946 г. в Москве.

В 1980 г. был крещён в Русской православной церкви (РПЦ) (Московской патриархии) в Ильинской слободе подмосковного Можайска. Получил музыкальное образование, окончил Музыкальное училище имени ИпполитоваИванова по классу фортепиано у Марии Дышао, любимой ученицы Генриха Нейгауза. Изучал теорию музыки, фортепианное искусство и в дальнейшем прекрасно музицировал (сохранились записи на кассетах с исполнением Бетховена и Моцарта). Еще не закончив училище, на последнем курсе поступил на вечернее отделение Московского Государственного института иностранных языков имени Мориса Тореза. Затем перевелся на дневное отделение и в 1970 г. его закончил (время обучения в институте с 09.1965 по 07.1970 гг.).

После института недолгое время преподавал в Московском Государственном Университете им. М.И. Ломоносова английский язык (с 09.1970 г.), одновременно сотрудничал в институте социологии, преподавал в МГУ социологию (увлекался западной социологией и философией). Изучал Платона, Канта, Гегеля, из современных З. Фрейда,
Э. Фромма, экзистенциалистов. Позднее глубоко вдохновился русскими религиозными философами  Бердяевым, Ильиным, Мережковским, Лосским, Розановым. В своем творчестве развил некоторые идеи экзистенциалистов,
а также русских религиозных философов, писавших о Святой Руси, о судьбах христианства, об историческом пути российской и вселенской церкви.

В апреле 1973 г. был зарегистрирован брак. В 1974 г. родилась старшая дочь, а в 1980 г. родилась младшая. Супруга, Тамара Бодрова, работала в Госфильмофонде, давала уроки английского языка. Дочери получили высшее образование, в настоящее время живут и работают в Москве. Вениамин много работал  писал стихи, прозу "в стол", не надеясь когдалибо опубликовать. Зарабатывал на жизнь переводами и еженедельными уроками английского языка. Работал переводчиком на дому в Институте физкультуры, примерно до 1983 года, и давал уроки английского, вплоть до середины 80х.

Уже после окончания Института иностранных языков у Вениамина проявилось сильное стремление к познанию христианства, в частности православия. В своих беседах он вспоминает о начале становления его как христианина. Первые встречи с православием и посещения храмов вызывали у него чувство благоговения, православное искусство потрясало его своей духовностью. Сильное воздействие на него оказывали иконы, распятия, фресковая живопись, обрядовая практика. Он даже начал собирать иконы, составив небольшую коллекцию их. Однако некоторые стороны деятельности православных священнослужителей, ярко выраженный институционализм вызывали чувство негативного отношения. Ему было трудно принять то православие, с которым он близко стал знакомиться. Впоследствии он познакомился с тайной схимонахиней Марией (Орловской). О его встречах с этой подвижницей рассказывает христианский писатель и журналист З. Крахмальникова13. Мария попросила Вениамина обучать ее музыке и пению, хотя это ей не нужно было. Брала уроки бесплатно. Потом после окончания уроков с ним беседовала.

Мать Мария была строгой подвижницей, одно время вместе с м.Ефросиньей (Никифоровой) подвизалась в полукатакомбной обители знаменитого схиигумена Амфилохия под Почаевом, и, как отмечали, даже внешне была похожа на иконописный образ Божией Матери. С некоторых пор она начала вести страннический образ жизни. По отзывам знавших её людей, она "имела Духа Святого и была водима Им свыше". Можно предположить, что она подвигла молодого тогда ещё Вениамина к христианской вере.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14