Познание в социально-политической психологии
Познание в социально-политической
психологии
Дилигенский Г.
1. Особенности
социально-политического знания
Когнитивистская
тенденция в психологии
Из
представленного во введении понимания социально-политической психологии
вытекает, что она представляет собой столь же психологическую, сколь
социологическую и политологическую дисциплину. Более того, как мы увидим ниже
есть серьезные основания предполагать, что как совокупность психических явлений
и процессов социально-политическая психология представляет собой не какой-то
необязательный довесок к человеческой психике, но органична самой ее природе,
образует ее неотъемлемый компонент. Чтобы понять как специфику данного
компонента, так и его роль и место в структуре психики человека, нам придется
обратиться к более общим проблемам психической жизни.
Было бы
непосильной задачей пытаться сколько-нибудь полно и систематически осветить их
в данной книге. Для этого пришлось бы пересказывать чуть ли не всю историю
философской мысли и историю психологических теорий, анализировать и оценивать
выработанные различными научными школами концепции природы человека. Читателю,
глубоко интересующемуся данной проблематикой, можно посоветовать обратиться к
соответствующей специальной литературе1. Мы же ограничимся рассмотрением лишь
тех теоретико-психологических вопросов, которые имеют наиболее непосредственное
отношение к нашей теме. Первый из таких вопросов можно сформулировать следующим
образом: какие именно свойства человеческой психики порождают ее
макросоциальный уровень, социально-политическую психологию как ее особую сферу?
Или, иными словами, в чем состоят общепсихические основы социально-политической
психологии?2
Скажем
сразу, что сколько-нибудь однозначный ответ на этот вопрос представляется
невозможным. Его исключает прежде всего современное состояние психологической
науки, для которого характерно сосуществование и соперничество весьма различных
«образов» человеческой психики. И хотя это положение, очевидно, отражает
чрезвычайные сложность и многогранность психической жизни и отнюдь не исключает
совместимости, взаимодополняемости различных «образов», их научно обоснованный
синтез пока что является делом будущего. Поэтому на поставленный выше вопрос
приходится вначале давать не один, а несколько ответов и лишь затем пытаться на
основе их сопоставления сложить относительно целостную картину
социальнополитического уровня психической жизни.
Наиболее
элементарный и исторически наиболее ранний научный «образ» человеческой психики
фактически основан на понимании человека как существа, ощущающего и
воспринимающего явления внешнего предметного мира, вырабатывающего
представления о них. Впоследствии в психологии сложилось научное направление,
ставившее своей задачей экспериментально доказать способность психики
вырабатывать целостные образы, природа которых не сводима к сумме или мозаике
отдельных ощущений (так называемая гештальтпсихология от немецкого слова
«гештальт» - форма, структура, целостная конфигурация). Эти, как и многие
возникшие позже направления психологической науки, в сущности интересовались
человеческой психикой прежде всего как аппаратом познания мира, за ними стоит
подход к человеку как к познающему существу. В современной литературе их иногда
объединяют поэтому в общую когнитивистскую (от латинского «когнитио» - знание)
тенденцию психологической науки.
Когнитивистская
тенденция выражается не столько в какой-то определенной теоретической концепции
(она проявляется в весьма различных концепциях), сколько в общей направленности
изучения психики, в том угле зрения, который избирает психолог. В отечественном
психологическом словаре психика определяется как «системное свойство
высокоорганизованной материи, заключающееся в активном отражении субъектом
объективного мира, в построении субъектом неотчуждаемой от него картины этого
мира и саморегуляции на этой основе своего поведения и деятельности»3. Как
видим, в этом определении отражательные, познавательные свойства психики явно
доминируют над всеми иными, в том числе и над теми, которые направляют
собственную деятельность, активность человеческого субъекта и представлены в
данном случае лишь как производные от «отражения». Человек познающий
оказывается как бы «главнее» человека действующего.
Для
марксистски ориентированных авторов когнитивистский подход вполне естествен: он
соответствует тезису диалектического материализма о первичности объективного
бытия и вторичности субъективного - психики, сознания, особенно в ленинской
теории отражения. Это отнюдь не означает ни совпадения когнитивистской
тенденции с марксистскими психологическими концепциями, во многих отношениях
преодолевающими ее ограниченность, ни вообще ее жесткой связи с какой-либо
определенной философско-теоретической «базой». Так, одним из наиболее ярких ее
представителей был знаменитый (и критикуемый марксистами) швейцарский психолог
Ж. Пиаже, творчество которого посвящено формированию познавательных структур у
ребенка в процессе взаимодействия психики с внешней средой.
Противники
когнитивистской тенденции критикуют ее за недооценку мотивационных и
аффективных аспектов психики, а особенно ее социальной природы, за подход к
человеку лишь как к отдельно взятому индивиду. Эта критика справедлива:
влечения, потребности и мотивы, равно как и выражающие их эмоциональные
переживания субъекта не менее важные составляющие человеческой психики, чем
познавательно-ориентационные функции; верно и то, что психика, в том числе и ее
когнитивные свойства не может быть адекватно понята в отрыве от социальной
природы человека, межиндивидных связей и общения. Далее мы обратимся к этим ее
аспектам, сейчас же важно отметить другое: когнитивистский подход, несмотря на
его ограниченность, является не только одним из возможных, но и необходимым
звеном анализа психики человека, неотъемлемым разделом психологии как науки.
Без изучения когнитивных процессов как таковых нельзя понять и всех иных
психологических явлений. Это целиком относится и к социально-политической
психологии.
Автор одной
из немногочисленных отечественных работ по политической психологии А.И. Юрьев
полагает, что ведущим фактором формирования и развития соответствующего уровня
психики является потребность в ориентации, т.е. в познании внешнего социального
мира, в информации о нем. Именно ориентировочная потребность «стоит за
политической деятельностью», «составляет психологическое существо различного
рода политических учений, теорий, идей», удовлетворяющих «латентную живущую, в
каждом человеке страсть - знать, где он находится, в каком направлении
проявлять активность, какими методами изменять свое положение в политическом,
экономическом, правовом пространстве"4. В этой формулировке хорошо
раскрыта познавательно-ориентировочная основа политической и, говоря шире,
социально-политической психологии. Важно, правда, учитывать, что это лишь одна
из ее основ, избегать односторонне-гипертрофированного, «информационного»
подхода к общественно-политическим психологическим феноменам. Такой подход,
представляющий собой как бы проекцию в социально-политическую сферу
когнитивистской тенденции общей психологии, страдает теми же недостатками, что и
эта тенденция. И в то же время аналогично ей отражает весьма важную сторону
психической реальности.
Абстрактно-надындивидуальный
характер социально-политических знаний
Поскольку
жизнь человека включена в сложную систему социальных связей, зависит от существующей
системы общественных отношений, процессов и событий, развертывающихся в
обществе, от политики государства, его ориентация в окружающем мире требует
какого-то минимума знаний о социально-политической действительности.
Приобретение этих знаний неизбежно опирается на те же психические способности и
механизмы, что и общепсихический познавательный процесс. Важнейшие из них -
восприятие (перцепция), т.е. непосредственно-чувственная информация об явлениях
внешнего мира и выработка представлений - более обобщенных образов этого мира;
в познавательном процессе человека, как это известно из общей психологии, в той
или иной мере участвуют память, внимание, воображение, мышление. В то же время
объект социально-политических знаний обладает существенными особенностями,
выделяющими его из общей массы объектов общепсихического познавательного
процесса. Если общая психология уделяет большое внимание, например, таким
объектам восприятий и представлений, как цвет, звук, форма и иные свойства
материальных предметов, то объектом познания макросоциального, или
социально-политической действительности являются социальные отношения и их
конкретные проявления в форме многообразных общественных и политических событий
и процессов. Иными словами, объект данного вида познания - не вещи и предметы,
но другие люди, отношения между людьми, в которых так или иначе участвует
субъект познания, воплощающие эти отношения общественные институты.
Очевидно,
что познание такого рода «объектов» существенно отличается от тех видов
познания, которые изучаются в психологических лабораториях. Прежде всего - тем,
что оно в гораздо меньшей мере основано на чувственном восприятии,
непосредственном контакте субъекта с объектом. Конечно, цепь таких контактов,
скажем мои отношения с членами моей семьи, соседями, приятелями, коллегами по
работе или учебе, с конкретными представителями различных административных
структур, в той или иной мере включена в систему общественнополитических
отношений моей страны. Однако она образует самое большее, лишь иерархически
низшее, непосредственно воспринимаемое звено этой системы. Конечно, и через это
звено, через эмпирическое восприятие событий моей собственной жизни и через мои
непосредственные контакты с другими людьми до меня «доходят» макросоциальные и
политические отношения и процессы. Если мои родители отказывают мне в деньгах
на полюбившийся мне магнитофон, я сталкиваюсь не столько с их отношением ко
мне, сколько с существующим в обществе распределением статусов и доходов, в
котором моя семья занимает положение, не соответствующее моим потребительским
притязаниям. Если меня ограбили и избили на улице, я скорее всего буду винить в
этом не только злую волю грабителей, но и политику властей, не обеспечивающую
безопасность граждан. Точно также, столкнувшись с новым скачком цен в
магазинах, я увижу в этом не результат алчности продавцов, собственников и
управляющих, но проявление инфляционного процесса и слабости не справляющейся с
ним экономической политики правительства.
Во всех этих
и подобных случаях непосредственное восприятие факта и соответствующие ряду
таких восприятий эмпирические представления (о доступности тех или иных
материальных благ, степени личной безопасности и проч., и проч.) включены в
познавательный процесс, но включены лишь как его первичный, наиболее
элементарный элемент. Ибо общественная действительность в целом находится за
пределами непосредственно чувственного опыта индивида. Поэтому
последовательное, законченное осуществление ее познания требует использования
уже не непосредственных восприятий и основанных на них, почерпнутых из личного
опыта представлений, но знаний опосредованных и обобщенных.
Что же
представляют собой эти обобщенные и опосредованные знания, как они обобщаются и
чем опосредуются?
Прежде
всего, поскольку социально-политическая психология имеет дело с социэтальным
уровнем общественной действительности, с отношениями, выходящими далеко за
рамки отношений межличностных, она не может обойтись без весьма высокого уровня
абстракции от непосредственно ощущаемого и воспринимаемого. Познание
общественной жизни, осуществляется ли оно на уровне научно-теоретическом или
массовом, предполагает мобилизацию способности человеческого мышления к
абстрагированию - к выделению определенных общих свойств ряда явлений и
отвлечению от остальных. Конечным продуктом познавательного процесса является в
данном случае формирование образа общества, включающего определенные
представления о составляющих его группах и отношениях между ними, о системе
власти и направленности политической деятельности, об его отношениях с другими
обществами (государствами). Такого рода представления могут быть осмыслены и
выражены лишь на основе абстрактных понятий. В зависимости от исторически и
социально обусловленного культурного и интеллектуального уровня субъектов
познания эти понятия могут выражаться в теоретических категориях, выработанных
общественной и научной мыслью (таких, например, как социализм и капитализм,
классы, эксплуатация, социальная справедливость и т.д.) или в терминах
обыденного сознания. Русский крестьянин середины прошлого века не владел
понятиями феодализма или абсолютизма, но его знание общественного и
политического устройства отнюдь не ограничивалось знакомством с собственным
помещиком и местным исправником. Он прекрасно знал, какое место и положение в обществе
занимают дворяне, чиновники, купцы, крестьяне, вообще представлял себе, кому
принадлежит власть и богатство и кто не имеет ни того, ни другого. Словом,
обладал определенной системой абстрактных представлений об общественной
действительности.
Абстрактному
знанию об этой действительности, казалось бы, противоречит хорошо известная
тенденция к ее персонификации. Она проявляется далеко не только в относительно
ранних и примитивных формах общественного сознания. В современном российском
обществе, для которого характерны сравнительно высокий уровень образованности
населения и мышление, опирающееся на абстрактно-теоретические категории
(социализм, рыночная экономика и т.д.), имена Ленина и Сталина, Хрущева и
Брежнева, Горбачева и Ельцина являются наиболее распространенными обозначениями
исторических периодов и ведущих политических тенденций. Однако, если
приглядеться, подобное персонифицированное общественно-политическое мышление в
сущности оперирует не столько представлениями о правителях страны как о реальных,
эмпирически воспринимаемых личностях (как это имеет место в межличностных
отношениях), сколько их абстрактными образами, символизирующими те или иные
обобщенные политические понятия и отражающими различные типы политических
взглядов. В зависимости от этих взглядов субъектов сознания один и тот же
политический деятель может, например, символизировать порядок и национальное
величие или деспотизм и террор, социальную справедливость или подавление
свободы, прогрессивные изменения в обществе или его разрушение. В ходе
депутатской и президентской избирательных кампаний Б.Н. Ельцина он
символизировал для своих сторонников антикоммунизм и борьбу с номенклатурой,
что предполагало забвение (абстрагирование от!) его номенклатурного прошлого.
Таким образом за персонификацией нередко стоят те же абстракции, которые лежат
в основе обобщенных социально-политических понятий.
Разумеется,
абстрактные понятия не являются каким-то исключительным свойством
социально-политических знаний. В той или иной мере они присутствуют во всех
сферах познавательной деятельности человека и его мышления. Для некоторых же
видов сознания, например научного, нравственного, религиозного, высокий уровень
абстрагирования характерен ничуть не меньше, чем для сознания
общественнополитического. Тем не менее абстракции, используемые в данной сфере
познания, обладают определенной спецификой, обусловленной ее функциональной
основой - потребностью в ориентации в мире общественных отношений. Повседневная
реальность этого мира, непосредственная включенность в него жизненных судеб и
возможностей людей придают данной потребности сугубо прагматический характер,
побуждают к трезвому, рациональному, логическому мышлению о нем. Соответственно
и используемые для его понимания абстрактные понятия несут на себе печать
рационализма и реализма, действительно «отражают» какие-то стороны реальной
действительности.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
|