Так как Истина с познанием не связана,
то неизвестно когда она приходит, но мгновенно и непосредственно. Человек может
заниматься обычным делом, когда неожиданно выявится его подлинная связь с
природой Будды. Человек в состоянии стимулировать озарение. Чань-буддизм
поощряет медитацию, цель которой – дисциплинировать ум, научить человека видеть
необычное в повседневном, стать независимым от привычного мира вещей. Такая
медитация не требует сидения в ритуальной позе, любые дела для нее не помеха; правда, нет и уверенности, что человек достигнет искомого
просветления.
3. Просветление
Просветление, как его понимают
сторонники чань, подобно просветлению в традиционном буддизме, но есть и важные
отличия от него. Если ортодоксальный буддизм считает нирвану идеальной и
конечной целью человеческих устремлений, то чань-буддизм, развивая традицию
даосизма, видит цель в том, чтобы человек, переживший просветление, продолжал
жить в новом качестве. Получается, что это скорее всего средство для полноты
бытия, в котором человек выступает полномочным представителем Единого, выражает
его, а не себя как обособленное существо. Здесь мы сталкиваемся с представлением
о самосовершенствовании как ограниченном процессе: Истина достигнута, и
наступает время истинных деяний.
§2. Учение Чань в
искусстве
Представления чань (дзэн) о человеке и
его сущностном единстве с миром оказали серьезное воздействие на искусство
стран Дальнего Востока. Особое значение для искусства, находящегося под
влиянием чань (дзэн), имеет воспринятый им от даосизма метод увэй (недеяние).
Суть его в том, чтобы художник проник в объект изображения до полного слияния с
ним, и тогда художник работает без усилий: не он изображает предмет, а предмет
как бы сам изображается с помощью художника. Для него нет и не может быть
задачи выразить себя в обособленности от предмета. Передать свое состояние он
может только в единстве с ним: «Когда Юй-кэ пишет бамбук, он сосредоточен на
бамбуке, а не на себе. Но он передает в бамбуке чистоту и благородство своей
души».
Таким образом, своеобразие
представление школы чань (дзэн) об индивидуальности проявляется в том, что
художник должен выразить Единое через единичное.
Принципы чань (дзэн) оказали
колоссальное воздействие на духовную культуру стран Дальнего Востока, а с конца
19 – начала 20 в. начали влиять и на европейскую культуру. Особую популярность
приобрела идея чань (дзэн) о художественном творчестве как спонтанном процессе,
основанном на своеобразном равноправии художника и изображаемого им предмета,
на слиянии художника с материалом, при котором достигается естественность его
манеры изображения. Для современного деятеля в области литературы и искусства
это положение предстает как утверждение свободы творчества, упрочение гуманизма
и демократизма в искусстве, равно противостоящему и массовому искусству с его
заниженными эстетическими требованиями, и тоталитарному искусству с его
обезличиванием и жестким диктатом по отношению к художнику.
Человек и природа
Проблема человека в древнекитайской философии возникает вместе с
философией и на каждом этапе развития древнекитайского общества решается как
проблема развития отношений человека к человеку и человека к природе. Наиболее
концентрированно она выражена в поиске мировоззренческо-познавательной позиции
людей, в определении места и функций человека в мире и критериев познания себя
и природы в исторической взаимосвязи.
В древнекитайском
философском мировоззрении в решении проблемы человека проявились по
преимуществу три тенденции:
1. Поиск путей
построения гармоничных отношений между природой и человеком как деятельным
субъектом, когда духовно-поведенческие образцы жизни воплощаются в избранном
идеале человека (цзюньцзы в конфуцианстве). Внутреннее смысловое содержание
движения всех сфер природного и человеческого бытия получает внешнее
эстетически-чувственное выражение в свойствах человека и его исторической
истории. Общество и природа представляются как один огромный дом-семья и
космос-государство, живущие по закону природно-человеческой «взаимности» Жэнь,
«справедливости-долга» И, «уважения» и «любви» Сяо и Цы, старших
и младших, скрепленных в единство « ритуалом-этикетом» Ли.
2. Решение
проблемы человека с ориентацией на стабильно движущиеся образцы природы, когда
идеалом общественного субъекта избирается человек природного «естества» Цзы
жань (шен жень «мудрец-человек» в даосизме). Социальная, телесная и духовная
сущность человека выражается в надобщественных, природных образах и смыслах.
Жизнь человека строится в гармонии с живыми ритмами природы. Человек понимается
как вечная духовно-телесная сущность, живущая по законам Дао-Дэ.
3. Третий способ
решения проблемы совмещает в себе возможности первого и второго. Идея
общественного субъекта усматривается в самосознательной личности, гармонически
сочетающей в себе простоту и правду «естества» Цзы жань и человеческой
«учености» ши (цзюньцзы и он же шэн жэнь «мудрец-человек»). Его поведение есть
гармонизация природных и социальных ритмов, материальное и духовное
уравновешивание космоса и природы. Закон жизни – природно-человеческая гармония
чувств и мыслей.
Раннее конфуцианство, даосизм и легизм
в период «хаоса Поднебесной» ставили одну и ту же задачу: отыскать пути к
установлению гармонии между природой и человеком. В конфуцианстве сосредоточие
поисковых интересов падает на самосознательного субъекта, который соблюдает
ритуальную общественную и природную традицию и следует в поведении и истории
заветам «преждерожденных». Сознание здесь движется от природы к человеку, от
закрепленного в природных ритмах «постоянства» прошлого к настоящему. В
даосизме поисковый интерес обращен на природу, сознание движется от человека к
природе. Человеческий субъект здесь телом и душой доверяет Синь-природе и
отождествляет себя с ней. В легизме центр тяжести приходится на субъекта,
организующего жизнь общества и природы по закону Фа сознание сосредоточено в
центре столкновения природной и человеческой норм жизни. В указанных направлениях
древнекитайской философии антропологическая проблематика тесно связана с
природой, на теле которой объективируются все человеческие смыслы жизни. Более
того, при всеобщем оживотворении, одухотворении и очеловечении природы
последняя воспринимается как субъект и прямой участник истории. Под этим лежат
глубокие экономические обоснования – почти полная зависимость китайской
сельскохозяйственной общины от природы. Вследствие этого в сознании древних
китайцев природа превалирует над человеком.
Кроме того, исходные теоретические
начала конфуцианства, даосизма и легизма восходят ко времени непосредственного
отождествления человека с природной вещью (родовое общество), что также
наложило отпечаток на философский стиль мышления. В результате учения о человеке
в древнекитайском мировоззрении принимают форму учений о природе, из материала
которой в буквальном смысле вылепливаются антропоморфный контур человека
(искусство), морально-правовой символ (нравственность и политика), эталон
физической меры (древняя наука), категории предельных смыслов бытия (философия,
например Великий Предел тай цзи в «И цзин»), модель социальной структуры
общества (социология), письменный и звуковой языковый характер (филология) и
т.д. Следовательно, при рассмотрении проблемы человека в древнекитайской
философии необходимо обращаться к древнекитайской космогонии и космологии, к
учениям о происхождении природы и типах ее структурной упорядоченности.
Представление древних китайцев о
социально-экономическом, духовном и генетическом тождестве человека и природы
подтверждается древнейшими китайскими памятниками, сохранившими представления
родовой эпохи. Обратимся к основным типам структурно-функционального тождества
человека и природы, которые являются исходными в проблеме человека в древнекитайском
философском самосознании.
Субстанциально-генетическое тождество
человека и природы передается текстом «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»).
Этот памятник фиксирует постанимистическую мифологическую традицию, т. е.
представления об уже произошедшем в сознании древних китайцев разделении на
противоположности тела и духа вещи, что отразилось и в фигуре древнекитайского
Первопредка. Он одновременно является «духом» шень и «телом» ти. Однако в этих
противоположностях видны и более ранние родовые представления:
А) Тождество
человека и природы через тождество первопредка с природной вещью.
Б) Тождество
человека и природы через духовное совмещение обликов природной вещи и человека
– зооанропоморфизм.
В) Тождество
человека и природы по рождению человека от вещей природы.
Г) Тождество
человека и природы по рождению вещей природы от человека.
Д)
Субстанционально-генетическое тождество человека и природы по принципу
порождающей способности.
Е) Тождество
природы и человека по языку. 1) Первоначально, как показывает «Шань хай цзин»,
звуковым языком человека был язык звуков самой природы: «пение», «крик» мин и
вообще звуки вещей.
2) Смыслы родовой жизни фиксировались
во всех свойствах вещей, доступных органам чувств, в том числе и телесных
обликах вещей, их отдельных частях и сочетаниях. Это был ранний письменный язык
родового человека. Древний человек не читал этот язык «умственным» взором, а
воспринимал органами чувств, отождествляя себя с ним, и действовал сообразно
заложенному в этом телесном образе родовому правилу жизни.
Заключение
Проблема человека на Востоке появилась
задолго до создания таких философских учений, как конфуцианство и Чань-буддизм.
Во многом понимание природы человека у Конфуция соответствует таковому в
предфилософских произведениях Китая.
Предметом размышления и областью
действий Конфуция выступает социальная Поднебесная. В «Лунь юй» Конфуций
проделал одну из мировоззренческих попыток, которую не делал никто до него.
Современник Конфуция мудрец Лаоцзы идеи своего учения замыкал на природное
тело. Конфуций переносит центр внимания в сферу жизни социального субъекта,
сохраняя при этом все традиционные мировоззренческие структуры. Конфуций
полагается не на природный объективизм Неба и Земли, а на самосознание верхов и
низов общества. Он первым из китайских философов обратился к совести человека,
к его честности, добродетели, мужеству, человеколюбию, доверию как закону
человеческого общежития. Задачу гармонизации Поднебесной следовало решить в
сфере противостояний верхов и низов.
После Конфуция в философских
произведениях, в частности в конфуцианском памятнике «Ли цзы» («Книга
обрядов»), высшие основы ритуала, как и в переходную эпоху, будут связываться с
природой Поднебесной, поскольку сущность человека будет пониматься по
преимуществу как природная сущность: «Человеку присущи качества земли и неба, в
нем совокупляются совершенные ци пяти стихий».
Конфуций неустанно проповедует
необходимость учиться, он осуждает лень, праздность, хвастовство, тупость.
Главное средство управления народом
Конфуций видел в силе примера и даже в убеждении, а не в голом принуждении.
Буддийская школа чань во всем мире
считается гуманистической. Философская основа чань о человеке – учение о
пустотном Едином как бесконечной и бесформенной сущности всего существующего, пребывающего
в вещах, но не являющемся вещью. Человек осмысливается как одна из вещей, в
которой присутствует пустотное Единое.
Для человека в восточных учениях
характерно неизменное чувство ответственности за свои действия на более
высоком, «космическом» уровне. В этих учениях мир создан не ради человека, но
человек драгоценнее всего, он предпоследнее звено саморазвития мира. Человек –
не царь Вселенной, он не может диктовать ей свою волю, «покорять» и
распоряжаться. Наилучшая стратегия – «недеяние» и следование «естественности».
В наше время на рубеже веков,
тысячелетий, в ожидании апокалипсиса, люди все чаще задумываются, как и зачем
они жили, что сделали, как нужно вести себя перед концом света. У них нет
уверенности, что они все делали правильно, так как в религиях «Бог дал человеку
инстинкты, и, сделав столь экстраординарный подарок, поменял правила игры».
Следовать им очень сложно. Человек разрывается между желаниями природными,
животными и вполне естественными и нормами морали и права, которые в таких
популярных религиях как христианство и ислам даны слишком расплывчато, что
позволяет трактовать их по-разному. («Возлюби ближнего своего как самого себя»
значит себя возлюби в первую очередь и люби не больше, чем остальных; или
остальных не больше, чем себя…Или не люби ни себя, ни других…В любом случае
подразумевается, что себя человек любит изначально, но это не так – существуют
же мазохисты). В Библии благодаря огромному количеству переводов с одного
языка на другой даже происхождение полов не ясно. По одной версии Ева сотворена
из ребра Адама, а по другой оба созданы одновременно. Ислам с одной стороны
проповедует мир, а с другой – поощряет убийство «неверных», то есть не
мусульман.
Несомненно, чтобы понять и правильно
истолковать все эти религии, необходимо обратиться к первоисточнику, к
старейшему, неисправленному потомками, варианту, и читать его нужно на том
языке, на котором он был написан. Это, конечно же, неприемлемо для большинства:
нельзя всех вдруг заставить говорить и понимать чужой, да еще и «мертвый» язык.
С этой точки зрения главное конфуцианское произведение «Лунь юй» больше
подходит в качестве «учебника жизни». Оно практически не исправлялось, но
дополнялось учениями поздних конфуцианцев. И самое главное, оно не только дает
конкретные рекомендации, но и определяет обязанности и права человека, правила
поведения («ритуализация»), лишает человека сомнений по поводу смысла жизни,
цели существования. По западным понятиям цель – прожить достойно, чтобы попасть
в рай, не согрешить против Бога, причем грехом считается вполне естественное,
даже роды! (В этом плане христианство, в частности католичество, запрещая
священникам иметь детей, противоречит само себе. Если они, священнослужители,
лучшие, избранные Богом, честнейшие люди, то почему им нельзя оставить эти свои
качества в своих детях. Тогда бы благородных людей стало больше и жить стало бы
лучше! Но католическая церковь признала теорию Ч.Дарвина о естественном
отборе,–и продолжила методично изолировать от человечества «лучшие» его гены,
ухудшая, таким образом, генофонд). Совсем по-другому в конфуцианстве. Понятия,
эквивалентного греху, у них нет, как и покаяния и загробного мира. Человек
должен стремиться быть нравственным, а не безгрешным;
поклоняясь предкам, чтить их память и не разрывать связь времен и поколений. Не
это ли является признаком здорового общества? Несчастьем считалось не иметь
мужского потомства, ученой степени.
Конфуцианство отвечает на все вопросы,
которые встают перед человеком в его сложной и запутанной жизни, помогает ему
определить его место во Вселенной, роль в истории, положение среди людей. Это,
несомненно, связано с тем, что учение было создано в результате долгих
размышлений над своей непростой жизнью человеком, который нашел душевное
равновесие и обрел спокойную уверенность в правильности своих поступков. Он
разработал собственную систему правил, которые позволяли жить и трудиться в
этом противоречивом мире. Эта система, не слишком упорядоченно изложенная
учениками в «Лунь юй», в течение 25 веков поддерживает моральный дух китайского
народа, позволяет ему выжить несмотря на огромные трудности. И они борются с
ними, они покорно воспринимают их как наказание. Может быть и нам следует
пересмотреть подход к религии, которая всю ответственность возлагает на Бога, и
тоже дать человеку конкретные рекомендации, как улучшать этот мир шаг за шагом,
совершенствуя себя, помогая совершенствоваться другим. Пусть это называется
путь к богу (западный «дао»), путь в рай на земле, но не путь в рай как в
загробное царство. Человек боится неизвестности после смерти – таков инстинкт,
и не может ради этого идти против себя, своих чувств, эмоций, низменных
желаний. Но ради собственного счастья, счастья своих детей – ведь это тоже
естественно – он готов на многое. Особенно русский человек, которому чужды
западные нормы морали и непонятна восточная мудрость. Объединить Запад и Восток
в новой системе, в новом учении, в религии, наконец, - вот достойное занятие
для ученого человека, вот перспектива разработки данной темы: чтобы кризис
внутри человека на рубеже веков не перешел во всемирный кризис, в хаос, в
апокалипсис XXI века. Или чтобы спаслась хотя бы часть человечества, которая
будет размножаться и даст новую расу людей, сильных, умных, благородных…
Знающих, что смысл жизни – сама жизнь.
Список литературы
1.
Ушков А.М. Китайско-конфуцианский культурный
ареал. «Запад и Восток. Традиции и современность».М.,1993.
2.
Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его
жизни, смерти и бессмертии. Древний мир – эпоха Просвещения. (Редкол.: И.Т.
Фролов и др.; сост. П.С. Гуревич. – М. Политиздат, 1991.
3.
Древнекитайская философия. – М.: Мысль, 1972 –
Т1,Т2.
4.
А. Чанышев. Курс лекций по древней философии. М:
Высшая школа, 1981.
5.
Панфилова Т.В. Человек в мировоззрении Востока. –
М.:Знание, 1991 –64 с. – (Новое в жизни, науке. Серия « Культура и религия»; №5).
6.
Цит. по: «Краснов А.Б. Учение Чжу си о природе
человека//Конфуцианство в Китае. Проблемы теории и практики. – М.: Наука, 1982.
7.
Буддизм: словарь. (Абаева Л.Л., Андронов В.П.,
Бакаева Э.П., и др.; Под общей ред. Жуковской Н.Л. и др. –
М.: «Республика», 1992. – 287 с.
8.
Цит. по: Абаев Н.В. Чань-буддизм и
культурно-психологические традиции в средневековом Китае – Новосибирск: Наука,
1989.
9.
А.Е. Лукьянов. Человек и «очеловеченный» мир в
древнекитайской философии. Философия зарубежного Востока о социальной сущности
человека: Сб. научных трудов. М.: Издательство УДН, 1986.
Страницы: 1, 2, 3, 4
|