Продолжение таблицы 3

Так, Румянцева упомянули в сумме 123 раза, Федосеева - 55 раз, Иовчука - 47 раз, Бурлацкого - 43 раза. Частота упоминания остальных акторов - около 20 раз. В табл. 3 новые акторы перечислены в алфавитном порядке. Например, Аганбегяна (номер вершины 27) упоминали 4 человека: Шубкин - 4 раза; Осипов - 1 раз, Заславская - 13 раз; Рывкина - 3 раза. Всего - 21 упоминание. Из новых акторов Аганбегян находится на 5-м месте по частоте упоминаний (связь "Осипов - Аганбегян" можно не учитывать ввиду ее малого веса). Дополнив же сеть самых сильных связей новой вершиной, мы получаем новую клику (подструктуру с повышенной сетевой плотностью) - ее фрагмент отображен на рис. 8. Условно ее можно обозначить артефактом "Новосибирская социологическая школа". Зная социальную историю российской социологии, можно сказать, что этот вывод тривиальный. В данном случае его можно расценивать как достаточно правдоподобный. Интересно, однако, установить и "неявные" группировки.

Заключение

Методика сетевого анализа основана на аппарате теории графов и может быть использована для изучения текстовых массивов, элементы которых связаны структурными соотношениями. Иначе говоря, это должны быть в некотором отношении связные тексты. В качестве "вершин", в принципе, могут быть определены любые концептуальные переменные [10]. Графические представления синтаксических и стилистических связей также можно отнести к сетям [11]. Особым видом ориентированных сетей являются генеалогические деревья, открывающие новую перспективу для анализа динамики социальной структуры [12]. Биографический материал особенно удобен для сетевого анализа тем, что в нем обнаруживаются своего рода сообщества персоналий, связанных контекстуальными переменными или артефактами. "Артефакты" - не самый удачный термин для обозначения контекстов, в которых репрезентируются сетевые связи, однако они порождаются связями и в этом смысле искусственны. В результате сетевого анализа текста возникает возможность его прочтения как палимпсеста, в том числе реконструкции "глубинных" структур, которые закрыты прагматическими и коммуникативными заданиями автора. Особой проблемой является обеспечение репрезентативности и надежности сетевых данных. Ошибки кодирования в текстах не являются систематическими и могут быть минимизированы повторными обращениями к массивам. Границы текста тоже не обязательно заданы началом и концом рассказа, и файлы могут быть объединены в одно коллективное повествование. Информанты не являются единицами исследования и не репрезентируют генсовокупность. Иное дело - соответствие рассказов реальности. Биографические нарративы принадлежат скорее жанру очерка, чем протокола. Для изучения коммуникаций в научном сообществе лучше всего использовать, например, дневники, записи телефонных разговоров, файлы электронной почты, но эти материалы доступны не всегда и не всем интересующимся. Приходится пользоваться теми документами, которые есть, и оценивать их качество на основе известных источниковедческих критериев.

В данной статье показаны фрагменты сетевого анализа профессионального сообщества социологов. Дальнейшая работа над методикой связана с расширением репертуара переменных. Уже сейчас достаточно отчетливо регистрируются "звезды", имеющие в сети высокий уровень центральности, положительный и отрицательный полюсы сети; а события, темы, институты, "школы" и другие артефакты не выходят за пределы историографических обзоров данного периода, хотя их совокупный объем несравнимо меньше объема обзоров [13]. В то же время в сетях необходимо формировать новые информативные переменные. В частности, не удалось зафиксировать "дисциплинарную консистентность" эгоцентрической и общей сетей. Речь идет об удельном весе несоциологов в профессиональной социологической "солидарности", то есть о степени дисциплинарной диффузности сетей. Проблема осложняется тем, что на данном материале невозможно более или менее уверенно отличить социолога от несоциолога. Социологом считается тот, кто называет себя социологом. В этом отношении общая сеть профессионального сообщества может показаться в высшей степени "чистой", хотя в числе артефактов редко встречаются указания на чисто научные проблемы, зато речь постоянно идет о проблемах власти, публичной политики, в том числе совершенствовании человека и общества. Не исключено, что расширение круга биографических документов и включение в информационный массив, скажем, менее влиятельных социологов позволит изменить картину распределения акторов и артефактов. По всей вероятности, историографический миф о российской социологии второй половины XX века будет соответствовать черно-белому изображению.

1 Вопрос о ценностных предпочтениях в сообществе социологов обсуждается в предисловии Г.С. Батыгина к рассматриваемой коллекции воспоминаний [3].

Список литературы

Knoke D. Associations and interest groups // Annual Review of Sociology. 1986. Vol. 12. P. 1-21.

Lin N. Social networks and status attainment // Annual Review of Sociology. 1999. Vol. 25. P. 467-487.

Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах / Отв. ред. и автор предисл. Г.С. Батыгин; Ред.-сост. С.Ф. Ярмолюк. СПб.: Изд-во РХГИ, 1999.

Wasserman S., Faust K. Social network analysis. Cambridge: Cambridge University Press, 1994.

David M., Zeitlin D. What are they doing? Dillemas in analysing bibliographical searching: cultural and technical network in academic life // Sociological Research Online. 1998. No. 1, 4. <htpp://www.scoresomline/1/4/2.html>

Portes A. Social capital: Its origins and application in modern sociology. Princeton: Princeton University Press, 1998.

Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях. М.: Изд-во Московского университета, 1986.

Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований // Социологический журнал. 1995. N 1

Freeman L.C. Centrality in social networks: conceptual clarifications // Social Networks. 1979. Vol. 1. P. 215-236.

Баранов А.В. Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 248.

Севбо И.П. Графическое представление стилистических структур и стилистическая диагностика. Киев: Наукова думка, 1981.

Божков О.Б. Родословные (генеалогические) деревья как объект социологического анализа // Социологический журнал. 1998. N 3/4.

Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта <http://www.bibliofond.ru>

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7