В обращении дирхемов на Руси выделяется несколько перио­дов, различающихся составом монетных кладов и способами прие­ма серебра — на вес или на счет.

На первом этапе обращения дирхемов, датируемом концом VIII— первой третью IX в., преобладали монеты африканской чеканки с весовой нормой 2,7—2,8 г. Эта весовая норма соответствовала 1/25 древнерусской гривны в 68,22 г, и в зарождающейся русской весовой системе эти дирхемы являлись хорошо известными по Русской Правде кунами. Этимология этого термина пока еще не выяснена. Чаще всего его связывают с пушным зверьком — куницей или его мехом. Однако нельзя не обратить внимания и на то, что, например, в английском языке монета называется соin; это же слово со значением «чекан» во французском языке восходит к позднелатинскому слову cuneus, означавшему «кованый», «сделанный из металла».

Второй этап обращения дирхемов датируется примерно 30-ми гг. IX в.— рубежом IX—Х вв. На этом этапе в обращении преобладают аббасидские дирхемы, чеканенные по весовой норме, немного пре­восходящей норму куны (2,8—2,9 г). Однако это не привело к. ка­ким-либо структурным изменениям в русской денежно-весовой сис­теме, так как, по-видимому, эта незначительная разница в весовых нормах целиком нивелировалась за счет легковесных монет.

Третий этап обращения восточных монет на древнерусской тер­ритории датируется первыми тремя десятилетиями Х в. Именно в это время резко увеличивается ввоз на Русь восточных монет, основную часть которых составляли саманидские дирхемы. Именно в этот период все сильнее проявляется разновидность куфических монет, появляются дирхемы с весовой нормой 3,41 г, соответству­ющей норме русской ногаты. Этимологически это .название может восходить к арабскому «нагд»— мелкие деньги. Некоторые иссле­дователи связывают его с арабским глаголом «накада» в значении «сортировать деньги, отбирать лучшие монеты». Другие высказы­ваются в пользу объяснения от «нога»— в значении «соболиная шкурка с четырьмя ногами». Ногата составляла 1/20 часть древне­русской весовой гривны.

Четвертый, последний период обращения дирхемов на территории Восточной Европы датируется 40-ми гг. Х в.— началом XI в. На этом этапе происходит сильное расшатывание веса дирхемов — их начинают резать, дробить и принимать на вес. Появляется новая денежная единица—резана, весившая 1,36 г. Этимологически этот термин связан с глаголом «резать». Вероятно, первоначально так назывался разрезанный пополам дирхем.

В последней четверти Х в. начинается резкое сокращение при­тока восточных монет на Русь, а в начале XI в. их поступление сюда полностью прекращается. Причины этого явления следует искать на Востоке. Серебряная чеканка в странах халифата почти полностью прекратилась в XI в., с одной стороны, в результате истощения запасов серебряных руд, а с другой — междоусобных войн. Ни­каких внутренних причин для «отказа» от ввоза восточной монеты на Руси не было. Тем не менее ряд исследователей причины прекра­щения притока восточного серебра видели в слабости древнерусско­го денежного обращения, а неоспоримый факт длительного бытова­ния восточных монет на Руси объясняли ее географическим положе­нием на путях международной транзитной торговли.

Из состава русского денежного обращения куфические монеты полностью исчезают к середине XI в. Таким образом, период так называемого «переживания» дирхемов в русском денежном обраще­нии после окончательного, прекращения их поступления на Русь был, вопреки мнению ряда исследователей, сравнительно кратким — около 25 лет. На этом этапе дирхемы сосуществуют с начавшими поступать на Русь и обслуживать денежное обращение монетами западноевропейских государств. Западноевропейский денарий приходит на смену восточному дирхему, и уже сам по себе этот факт доказывает, что потребность в монете на Руси в XI в. не исчезла, а ее денежное обращение поступательно развивалось.

Западноевропейские монеты.

Первые монеты стран Западной Европы попадают на Русь еще в 80-е гг. Х в., но их массовый при­ток сюда начинается только с начала 20-х гг. XI в. В настоящее время на древнерусской территории зафиксированы находки более 200 кладов и единичных экземпляров западноевропейских монет. Их топография является еще одним веским аргументом в пользу мнения о том, что только внутренние потребности денежного об­ращения определяли необходимость ввоза на Русь иноземной моне­ты. В данном случае нельзя говорить ни о каком транзите через территорию Руси, так как она сама была конечным пунктом рас­пространения денария. Пути проникновения западноевропейских монет на Русь были различны, но основную роль играли два: пер­вый — через южное побережье Балтийского моря и остров Готланд, второй — через Скандинавский полуостров и Готланд. Принципиально важным является вопрос о соотношении на древнерусской территории ареалов куфических дирхемов и западно­европейских денариев.

Основную массу западноевропейских монет, поступавших на Русь, составляли германские пфенниги, англо-саксонские пенни, дена­рии Венгрии, Чехии и других стран. Денарии чеканились на тон­ких серебряных кружках, диаметр которых (около 1,5 см) был зна­чительно меньше размера дирхемов. На них помещались самые раз­личные изображения: кресты и звезды, люди, памятники архитекту­ры, предметы быта, буквенные монограммы. Надписи, выполнен­ные на латинском языке, содержат имена правителей, от лица кото­рых чеканились монеты, реже имена монетчиков или лиц, ведавших чеканкой.

Денарии поступали на Русь в течение XI в. В самом начале XII в. их ввоз сюда в основном закончился, однако в незначитель­ных количествах они проникали на Русь вплоть до 40-х гг. XII в. Самым большим кладом денариев является найденный в 1934 г. недалеко от деревни Вихмязь под Петербургом, содержавший более 30 тысяч монет и серебряный слиток. Он был зарыт в зем­лю около 1090 г.

Причины прекращения притока монет на Русь из стран Запад­ной Европы во многом аналогичны причинам прекращения ввоза восточных дирхемов. В начале XII в. порча монеты в фискальных целях на Западе привела к тому, что она почти полностью дегра­дировала и перестала быть пригодной для вывоза за пределы страны, ее чеканившей. В основном денарии обращались на террито­рии Северной и Северо-Восточной Руси, за исключением земли вятичей, а в юго-западной части Руси, в частности на Киевщине, их найдено сравнительно немного. В первой половине XI в. денарии обращались вместе с восточными монетами, но постепенно процент последних в кладах уменьшается, и клады второй половины XI— на­чала XII в. состоят почти исключительно из одних западноевропей­ских монет.

Вес денариев был различным. Большинство германских монет имело весовую норму около 1,2 г, а английских 1,3—1,5 г. Эти величи­ны не имели соответствия в русской денежно-весовой системе, что послужило причиной дробления монет. В кладах первой половины XI в. преобладают обломки, а не целые монеты. В кладах второй половины XI в. выделяются две группы монет с весовыми нормами 0,9—1,1 и 0,6—0,7 г. По своему весу монеты первой группы точно соответствуют новой норме резаны в северной русской денежно-весо­вой системе. Что касается монет с весовой нормой 0,6—0,7 г, то пред­положительно их следует связать с древнерусской веверицей. Судя по письменным источникам, веверица была самой мелкой денеж­ной единицей Руси. Ее соотношение с гривной пока удается уста­новить только приблизительно. В кладах второй половины Х в. есть группа обрезанных дирхемов с весовой нормой 0,3—0,4 г, соответ­ствующей ровно 1/3 резаны, что дает основание выводить равенство резаны трем веверицам, а куны, следовательно, 6 веверицам и гривны — 150 веверицам при весовой норме счетной гривны 51,19 г.

Состав кладов монет XI в. показывает, что в первой половине сто­летия они принимались на вес, а во второй происходит возврат к их счетному приему. В кладах второй половины XI в. прак­тически отсутствуют англосаксонские монеты и доминируют гер­манские пфенниги. При этом на смену монетам, происходя­щим в основном из Южной Германии (чекан Кельна, Майнца и др.), приходят пфенниги из Фрисландии и монетных дворов, на­ходящихся на территории современных Голландии и Бельгии. Следу­ет отметить, что находки фрисландских монет в основном концент­рируются в двух пунктах — во Фрисландии и на Руси, что свиде­тельствует о непосредственных торговых контактах Руси и Фрислан­дии.

Финальный этап обращения западноевропейских монет на тер­ритории Древней Руси характеризуется тенденцией превращения монет из средства денежного обращения в средство накопления  сокровищ.

Первые русские монеты.

Первая попытка чеканить собствен­ные монеты была осуществлена русскими князьями в конце Х— начале XI в. Письменные источники не сохранили сведений о нача­ле русской монетной чеканки, тем не менее есть все основания ут­верждать, что она явилась не случайным эпизодом, а была под­готовлена всем ходом исторического развития Руси, прежде всего двухсотлетним обращением на ее территории восточных монет.

Вводя в обращение свою собственную монету, русские князья стремились, видимо, с одной стороны, компенсировать в определенной степени недостаток в куфических монетах, ввоз которых резко сок­ратился именно в. это время, а с другой — использовать монеты как прекрасное средство пропаганды государственного суверенитета Руси, ставшей в конце Х в. одним из мощных христианских госу­дарств.

В отечественной нумизматике вопрос о причинах появления первых монет и времени их чеканки долгое время был предметом острых дискуссий. Одним из первых эти проблемы поставил И. И. Толстой, монографически изучивший древнейшие русские моне­ты. Он разработал типологию и предложил хронологическую классификацию этих монет, согласно которой чеканку начал Владимир Святой (980—1015) и продолжили его сыновья — Святополк Ока­янный (1015—1018, приемный сын) и Ярослав Мудрый (1019—1054). Золотые монеты чеканил только Владимир. Другую схему древнерусского чекана предложил А. В. Орешников. Он считал, что чекан­ка монет на Руси началась при Ярославе Мудром, была продолжена его сыном Изяславом (1054—1078) и внуком Ярополком Изяславичем (1077—1078), князем волынским и вышегородским, а за­кончилась при Владимире Всеволодовиче Мономахе (1078— 1125). При этом, по мнению А. В. Орешникова, Мономах осуществлял чеканку, являясь князем черниговским (1078—1094), переяславским (1094—1113) и великим князем киевским (1113-   1125). В основе схемы А. В. Орешникова лежало представление о времени Владимира Мономаха как о «высшей точке процветания» Киевского государства.

Большинство исследователей придерживается схемы И. И. Тол­стого, развитой в работах Н. П. Бауера. Схему А. В. Орешни­кова поддерживал, подкрепляя археологическими материалами, Б. А. Рыбаков. В последние десятилетия изучением древнерус­ских монет систематически занимались И. Г. Спасский и М. П. Сотникова, которые подвели итог более чем столетнему исследо­ванию древнерусского чекана, издав «Сводный каталог русских монет Х—XI веков» (Л., 1983). В основе этого труда лежит схема И. И. Толстого, подвергшаяся лишь частичным уточнениям и допол­нениям.

И. И. Толстой связал начало чеканки монет с принятием на Руси христианства, объясняя их появление как «удовлетворение стремления к внешним признакам этой (христианской.— П.Ш.) культуры ранее удовлетворения реальных потребностей». Правда, он тут же оговаривался, что уже при Владимире I русские монеты стали удовлетворять фактическую потребность в средстве денежно­го обращения, связывая эту потребность с «кризисом серебра» в странах Арабского халифата.

Отдельные исследователи видели в чеканке первых монет проя­вление экономической мощи Киевской Руси и объясняли ее стрем­ление вытеснить из обращения иноземную монету. Это мнение яв­ляется безусловно ошибочным, особенно в заключительной своей час­ти. При отсутствии собственных разработок серебра на Руси выпол­нить эту задачу было невозможно. Сырьем для русской монетной че­канки служил привозной металл, вероятно сами восточные дирхемы, перечеканка которых в сребреники потребовала бы колоссальных и неоправданных затрат.

Клады и отдельные находки древнейших русских монет встреча­ются не только на громадной территории древнерусского государ­ства, но и далеко за его пределами — в Скандинавии, Прибалтике, Польше и Германии. Однако этот факт еще не дает права припи­сать сребреникам значительную роль в русском денежном обраще­нии. Они не могли обеспечить потребности экономики и денежного обращения в монете в силу кратковременности чеканки и незначи­тельности эмиссий, а также их низкопробности. Около трех четвер­тей из числа всех апробированных сребреников имеют пробу ниже 500-й, т. е. практически не являются серебряными монетами. Значи­тельная часть монет изготовлена из сплава с ничтожным коли­чеством серебра. Показательно, что только высокопробные среб­реники, имеющиеся среди монет всех типов, за исключением монет Святополка, встречены в кладах восточных и западноевропейских монет. Дирхемы, даже в последний период их обращения на Руси, в сравнении с сребрениками были монетами высокопробными. Именно они служили сырьем для чеканки русских монет, и далеко не случай­но, что среди всей громадной массы восточных монет нет ни одного дирхема, перечеканенного в сребреник. Таким образом, можно пред-

полагать, что на внутреннем рынке древнерусские монеты обраща­лись по принудительному курсу. Поэтому более убедительным пред­ставляется мнение о том, что древнерусская чеканка преследовала в первую очередь политические цели.

Итак, длительная дискуссия о времени появления первых оте­чественных монет в настоящее время может считаться законченной. Чеканка началась в княжение Владимира Святославича (980— 1015), вероятно, вскоре после официального принятия христианства в 988 г. Об этом свидетельствуют изображения Иисуса Христа на одном из типов серебряных монет и на всех золотых, а также по­стоянное присутствие креста как символа христианства в руках князя на всех без исключения монетах, как золотых, так и серебряных.

В настоящее время известно около 340 древнерусских сере­бряных монет, называемых условно сребрениками, и 11 золотых, или златников. Название серебряных монет заимствовано из Ипатьевской летописи начала XV в., а золотых — из договора Руси с Византией 945 г. В первом случае употребление термина «сребреник» относится к началу XII в., когда монеты уже не чеканились, во втором — ко времени, когда они еще не чеканились.

Подавляющее большинство монет содержит в легенде имя Вла­димира, значительно меньшее число — имена Святополка и Яросла­ва. На некоторых монетах имя князя до сих пор не поддается прочте­нию или читается предположительно.

Размер сребреников такой же, как и большинства дирхемов, но, в отличие от последних, они отчеканены не на специально вырезанных кружках, а на отлитых в двусторонних литейных фор­мах заготовках. Техника чеканки была весьма низкой. Нестойкость монетных штемпелей приводила к их быстрой смене, а частое и не всегда умелое копирование штемпелей искажало надписи до неузна­ваемости. Штемпели, вероятно, были бронзовыми и имели вид щип­цов. Такие сопряженные штемпели были известны на Руси и до на­чала чеканки монет — они служили буллотириями для оттиска вис­лых свинцовых печатей. В более позднее время такие штемпели на­зывались «клещи». Небольшое число монет, отчеканенных одной парой штемпелей, говорит о том, что штемпели быстро разрушались.

Вопрос о национальной принадлежности резчиков монетных штемпелей очень сложен. Скорее всего они были русскими людьми, а не греками, хотя и подражали первоначальным византийским об­разцам. На Руси возобладало графическое исполнение штемпелей, а для византийских мастеров характерен высокий рельеф изображе­ний. Эта художественная манера объясняется, скорее всего, не столь­ко неопытностью резчика, хотя и это несомненно, сколько влияни­ем стиля восточных куфических монет. Следует отметить, что для мо­нет раннего европейского средневековья вообще характерна свое­образная графичность исполнения изображений и надписей. В срав­нении с одновременными западноевропейскими монетами русские сребреники и златники не выглядят «варварскими». Русские монеты по мастерству резчиков и художественному исполнению ими штем­пелей очень различны — наряду с грубо выполненными рисунками и неграмотными надписями имеются монеты тонкой, можно сказать, изящной работы, например «Ярославле серебро».

Страницы: 1, 2, 3, 4