Для анализа регулирующей деятельности профсоюзов на рынке труда уместно обратиться к опыту США, где как ни в одной другой стране с развитой рыночной экономикой сильно профсоюзное движение. Там профсоюзы сначала обратились к политике повышения спроса на конечный продукт, выступая за введение протекционистские таможенные тарифы. Профсоюз работников автомобилестроения выступали за принятие законов, по которым импортируемые в США автомобили должны состоять из определенного минимума деталей, произведенных в США.

                  Профсоюзы также пытались использовать законодательство для достижения такой своей стратегической цели, как увеличение издержек на другие ресурсы, которые являются потенциальными заменителями труда работников. Некоторые профсоюзы работников транспорта добились гарантии минимального размера экипажа.

                  Такие условия не позволяют работодателям заменять труд работника на какое-либо техническое новшество. В некоторых случаях профсоюз и работодатель могут прийти к такому соглашению, в котором реальная заработная плата возрастает в обмен на согласие профсоюза вносить определенные изменения в производственный процесс, которые могут привести к увеличению производительности труда. Если такое соглашение открыто увязано с условиями увеличения производительности труда, то принято говорить, что такие переговоры являются переговорами о производительности. Более типичными являются такие случаи, когда профсоюзы добиваются уступок у руководства фирм, когда могут вынудить его принять дополнительные издержки. Эти издержки обычно принимают форму так называемой работы по правилам или же забастовки.

      Забастовка - это попытка отказать фирме в труде всех членов профсоюзов. Часто успех подобного рода формы протеста зависит о целого ряда факторов, как-то: прибыльности фирмы и ее возможности повысить цены, не потеряв при этом свой рынок; от финансовых ресурсов фирмы, которые позволили бы ей компенсировать убытки, нанесенные забастовкой; от способности самого профсоюза причинить фирме убытки, при этом компенсировав потери рабочих связанные с забастовкой.

                  Западные профсоюзы возникли как форма институционализации социальных интересов наемных работников, их ведущая функция - улучшение рыночной ситуации продажи членами профсоюза своей рабочей силы. Советские же профсоюзы имели совершенно иное происхождение. На уровне страны система управления включала государственные органы, партийные и профсоюзные. На уровне предприятия - административные, первичные партийные и профсоюзные организации. Профсоюзы не только являлись проводниками воли правящего субъекта, но и осуществляли обратную связь, выполняли защитную функцию, снижая этим социальное напряжение.

                  В посткоммунистический период монолитность профсоюзов, универсальность форм их организации и содержания деятельности исчезли. Однако до сих пор большинство профсоюзов являются частью системы менеджмента, выполняющей жизненно важные для работников социальные функции.

Вывод

                  Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что конечной целью рынка труда является:

      во-первых, удовлетворение профессионально-экономических интересов экономически активного населения, включая социальную защиту и обеспечение народного хозяйства нужными ему кадрами;

                  во-вторых, достижение максимально полной и минимально прерывной занятости, с учетом потребности в частичной рабочей неделе, скользящем графике рабочего дня и т.п.

                  Так как рынок труда еще только формируется, его функционирование невозможно без государственного регулирования. Главные, социально значимые цели регулирования рынка труда - это снижение уровня безработицы, поддержание оптимального соотношения между спросом и предложением рабочей силы (а значит, и косвенное установление ее цены). Для достижения всех этих целей требуется создание эффективно работающей инфраструктуры рынка труда. Ее основными элементами на государственном уровне является: определение минимально необходимых норм и нормативов функционирования рынка труда, его общих границ. Государство обеспечивает унификацию системы социального и трудового законодательства, определяет объем прав работодателей и работников в сфере найма, возможность их участия в управлении производством, пределы компетенции местных органов управления рынком труда и т.д.

                  Помимо использования нормативов прямого действия, государство осуществляет косвенное регулирование рынка труда через налоговую, кредитно-денежную, амортизационную политику, а также с помощью других мер общеэкономического характера, то есть можно говорить о решающей роли государства в формировании рынка труда.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

                  Современный рынок труда в России обладает рядом специфических черт, которые обусловлены сложившимися социально-политическими и экономическими условиями. Вообще, пореформенный российский рынок демонстрирует неожиданную экспертами гибкость и разнообразие приспособительных механизмов, присутствующих, впрочем, во всех постсоциалистических странах, но только в России приобретших такую широкую распространённость, что стало возможным говорить о приближении российского рынка труда к неоклассической модели.

Р.И. Капелюшников в своих работах обращает внимание на следующие приспособительные механизмы, имеющие место в Российской экономике:

-       работа в режиме неполного рабочего времени, неполная рабочая неделя

-       вторичная занятость                                

-       теневая оплата труда и занятость в неформальном секторе

-       задержки заработной платы

-       персонификация отношений работодателя и работника

-       высокая оборачиваемость рабочей силы

Эти приспособительные механизмы были выработаны самими участниками рынка, на этапе возникновения проблем. Широкое распространение подобного рода практик, стала возможной только благодаря неявному обоюдному согласию работника и работодателя. В результате в России сформировалась особая модель рынка, отличная от модели стран Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ).

В целом, рынки ЦВЕ оказались по механизму своего функционирования ближе к западной модели (Испании, Германии, Франции, Швеции и др.), а потому вели себя вполне предсказуемо. Такого рода модель подразумевает высокую степень защиты занятости, широкое распространение коллективных договоров, значительную сегментацию и устойчивую долговременную безработицу. В значительной мере западный путь развития для стран ЦВЕ был предопределён не подлежащей сомненью его ориентации, несмотря на широкий спектр проблем, связанный с механическим копированием институционального каркаса.

Россия с самого начала вслед за ЦВЕ пыталась импортировать институциональную организацию западных рынков: была создана система страхования по безработице, легализована забастовочная деятельность, принят закон об индексации заработных плат в соответствии с темпами инфляции. Ведение подобной «жесткой» политики по отношению к работодателям давало основания предполагать о Восточно-Европейском сценарии, о  моментальном сбросе рабочей силы предприятиями, о значительной (до 40%) и продолжительной (более года) безработице. Прогнозы так и не сбылись.

За годы реформ безработица в России так и не достигла критических 20-25%, её сокращение было явно непропорционально падению объёмов производства ( до 40%) . Характер безработицы не носил взрывной, как в Болгарии или Польше, характер. Сокращение численности занятых носило длительный характер, едва доходя до десяти процентов в самые тяжёлые годы. Стоило вступить России в фазу экономического роста, как снижения безработицы побили рекорды всех других рыночных экономик (с 14,6% в 1999 до 7,5% в 2002). Этот показатель, если брать его за основу для оценки благополучия рынка труда, выводит Россию в тройку лидеров, наряду с Венгрией и Чехией.

Характерной чертой российского рынка труда стала высокая оборачиваемость рабочей силы, достигавшейся не только за счёт выбытия рабочей силы, но и за счёт приёмов на работу, при абсолютном доминировании практики добровольных увольнений. Порядка 60-70% процентов выбывших оставляли работу добровольно. Даже с учётом широкого распространения неформальных практик увольнения, сложно усомниться в значимости этой цифры.

С точки зрения неоинституциональной методологии, своеобразие российского рынка труда и российской экономики, обусловлено действием enforsment’a (набор механизмов, обеспечивающий выполнение законов и контрактов. Они включают в себя:

-       судебную систему, надзорные органы исполнительной власти

-       профсоюзы, члены рабочего коллектива, участвующие в управлении

-       протестная активность (организованная и неорганизованная)

-       «репутационные механизмы» (плохая репутация в деловой сети, затрудняет сделки)

Неэффективность механизмов enforsment’a была вызвана, во-первых, простой трансляцией западного институционального каркаса на российский рынок труда, а во-вторых, тем, что государство, призванное выступать гарантом соблюдения контрактов, часто само становилось их активным нарушителем (задержка пособий по безработице, бюджетных зарплат).

Демонстрируемая гибкость рынком труда, к сожалению, не является признаком успешных преобразований в экономике – это показывает экономический анализ проведённый Р.И.Капелюшниковым.  Оборачиваемость на рынке труда может характеризоваться двумя параметрами: текучестью рабочей силы и оборачиваемостью рабочих мест (закрытие неэффективных и открытие эффективных рабочих мест).  Пересечение этих двух оснований даёт четыре группы рынков труда, из которых российский относится к модели «волчка», который характеризуется высокой текучестью рабочей силы (сменой рабочих мест) и почти полным отсутствием реструктуризации собственно рабочих мест. Получается, что сохранение в экономике неэффективных рабочих мест сводит на нет экономический эффект от  пластичности рынка труда.

Важной особенностью рынка труда Парадоксально, но в условиях экономического спада девяностых годов, предприятия не стремились избавляться от излишков рабочей силы, предпочитая использовать иные механизмы приспособления. Р.И. Капелюшников предлагает объяснительную модель, идущую в разрез с банальными предположениями о российском патернализме, контроле коллективов над предприятиями. Данный автор связывает трудоизбыточность с теорией человеческого капитала и динамическими моделями спроса на труд. Это предполагает сравнение издержек увольнения сотрудников и издержек по набору работников и «введению» их в производственный процесс. При краткосрочном экономическом спаде, «придерживание» рабочей силы является скрытой «страховкой» на случай экономического роста (роста спроса на продукцию фирмы). В долгосрочном же периоде, Р.И. Капелюшников предлагает учитывать ожидания фирмы и патерналистское поведение работников, предоставляющих своего рода услугу работодателю  и собственно работодателя. Остаётся завидовать десятилетнему запасу оптимизма российских промышленников, испытавших «цепочку экономических шоков», в результате которых трудоизбыточность и достигла 10% уровня.

Интересно, что феномен трудоизбыточности на микроуровне отмечался экономистами ещё в начале 80-х годов в размере 10-15%(!). К. Саймон рассматривает эту проблему в несколько ином теоретическом контексте. Для этого автора представляет интерес диссонанс существовавший между дефицитом рабочей силы на макроуровне (сравним с неожиданно низким уровнем безработицы в и её дефицитом на микроуровне. Объяснение этот автор находит в недостатках системы планирования и неспособности местных руководителей организовать непрерывный производственный процесс.

Когда трудоизбыточность носит краткосрочный характер, вполне приемлема динамическая модель спроса на труд. Если трудоизбыточность носит долгосрочный характер, в стабильном обществе, вполне приемлема вторая объяснительная модель. Если же и в условиях нестабильного общества долгосрочно сохраняется трудоизбыточность, то видимо стоит искать более глубокие структурные расстройства, например, в глубинной институциональной структуре, как у О.Э. Бессоновой, или же в структуралистских парадигмах.

Трудоизбыточностью в российской экономике характеризуется и сельский рынок труда. В  данном случае автор объясняет трудоизбыточность достаточно узким набором возможных занятий, усугубившимся общероссийским экономическим кризисом. Среди других отличительных особенностей сельского рынка труда О.П. Фадеева называет:

-       некомпактность размещения рабочей силы

-       сезонность большинства работ, диктующую значительное снижение трудовой нагрузки в зимнее время года

-       высокое влияние ЛПХ на структуру занятости и семейных доходов

-       преобладание натуроплаты труда над денежной (иногда в форме присвоения работниками имущества хозяйства), при систематических задержках

Во многом эти характеристики можно экстраполировать и на весь российский рынок труда, ведь порядка 30% населения постоянно проживает в селах. Кроме того ещё для 45%(посёлки городского типа и областные центры) населения актуальны вопросы ведения ЛПХ и некомпактности размещения рабочей силы. Экономика многих городов зависит от благополучия, часто единственного, промышленного предприятия.

Несмотря на схожесть некоторых ключевых характеристик, в связи с большой пространственной протяжённостью, рынок труда достаточно сильно сегментирован по текущей ситуации. В стране достаточно чётко выделяется четыре класса регионов, различающихся по своему трудовому благополучию, причём ситуация варьируется от вполне благополучной (Москва) до катастрофичной (Калмыкия, Дагестан, Алтай). Так, если в Москве на одну вакансию приходится 0,9 человек, то в последнем классе уже 74.

Кроме региональной сегментации, имеет смысл говорить о гендерной сегметации, с перекосом в сторону женщин. По некоторым регионам, соотношение мужской и женской безработицы в 2000 году, составило 3,6. Главная причина такого перекоса, заключается по мнению Л.В.Корель и И.И.Корель в разрушении традицонно мужских сфер занятости: армии, флота, ВПК, наукоёмких производств. На мой взгляд, помимо указанного фактора, значительное влияние привносит в усиление этого типа неравенства и «эффект отчаявшегося работника». Женщинам в нашей культуре намного легче мужчин при неудачной попытке найти работу(средний срок поиска работы составляет 9 месяцев) признать себя домохозяйкой и отказаться от оплачиваемого труда чем мужчине.

Российский рынок труда на сегодняшний день представляет собой сверхсегментированное социальное поле, с неравным доступом к реализации прав работника, обусловленное институциональной слабостью общества. Наряду с негативными эффектами, распространённость неформальных практик обусловила исключительную гибкость и подвижность рынка труда, превратившись в «мечту неоклассика». Однако именно эта гибкость, обуславливает отсутствие необходимости инвестиций в человеческий капитал, низкий уровень производительности. Амортизация экономических шоков, с одной стороны, способствует стабилизации, с другой препятствует реструктуризации и развитию в долгосрочном периоде. Какой должна быть стратегия государства?  Каким обернуть институциональную историю рынка на пользу людям, обойдя все  заблуждения? Вопросы для изучения специфики рынка труда остаются по-прежнему актуальными.

Список используемой литературы:

1. Экономическая теория. Под ред. Камаева В.Д. – М. Изд. ИМПЭ, 1999.

2. Якубович В. Институты, социальные сети и рыночный обмен: подбор работников и рабочих мест в России /пер с англ. Р.А. Громова // Экономическая социология: новые подходы к институциональному и сетевому анализу. Под ред. В.В. Радаева. М.: РОССПЭН, 2002. С.210-251.

3. Капелюшников Р.И. Российский рынок труда: адаптация без реструктуризации. М.: ВШЭ, 2001.

4.  Скрытые формы безработицы в России. И.Соболева. М.: ИЭ РАН, 1997.

5. Рынок труда: занятость и безработица. Пристанева А.А. Киев, 1993 г.

6. Экономикс, принципы, проблемы и политика. Кэмпбелл Р. Макконнелл, Стенли Л. Брю. Издательство «Республика», г.Москва, 1995.

7. Программа занятости населения РФ на 1998г.

8. Федеральная целевая программа содействия занятости населения на 1998-2000гг.

9. http://www.e-prof.ru/jurnal/rynok_truda_mneniya_ekspertov/

10. http://www.hr-news.info/

11. http://www.prime-tass.spb.ru/news.pl

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6