...Сельские и городские общины... были основаны на принципах, заставлявших трепетать весь фе-одальный мир.

Ж. Ле Гофф

Конечно, не все города и сельские общины получа-ли автономию, а получив ее, имели силы удержать до-стигнутое. Сельские коммуны обычно попадали в за-висимость к городам, а для городов вовсе не исключа-лась возможность снова оказаться под властью феодала. Тем не менее коммунальные движения пред-ставляли собой значительную силу. Активность общества оказала воздействие на поли-тическую структуру. Новый тип государства, который стал появляться в большинстве европейских стран в конце XII-XIV в., получил название сословно-представительной монархии. В ту эпоху резко усилилась централизация, но при этом власть провозглашала, что она выражает «общую волю» и обеспечивает «об-щее благо». В сущности, это означало, что король был вынужден признать политические права сословий. Это касалось в первую очередь феодалов и городского со-словия. Результатом соглашения между властью и со-словием стали представительные собрания: парла-мент в Англии, Генеральные штаты во Франции, кортесы в Испании, риксдаг в Швеции. Сословные собрания обладали значительными правами, они мог-ли накладывать вето на дополнительные налоги и та-ким образом контролировать короля в финансовых вопросах. Кроме того, они участвовали в обсужде-нии государственных дел, редактировали проекты за-конов. В эпоху сословно-представительных монархий по-явилась знаменитая формула средневековой демокра-тии: «что касается всех, должно быть одобрено все-ми». Она не отражала, конечно, реального положения: истинного народоправства в сословных собраниях не было. Основную их часть составляли феодалы; кресть-янство обычно вообще не было в них представлено (только в кортесах Кастилии и в шведском риксдаге было достаточно много представителей крестьянства). И все-таки сословные собрания не давали центральной власти превратиться в деспотическую. С другой сторо-ны, сам король был заинтересован в поддержке сосло-вий и даже нуждался в ней. Итак, в появлении средневекового «демокра-тизма» большую роль сыграла особая ситуация, в которой оказалась европейская государственность. С самого начала ей приходилось сталкиваться с серьезными противниками - церковью, феодалами, городскими и сельскими коммунами. С этими про-тивниками или соперниками велась борьба или уста-навливалось сотрудничество; в результате основная линия развития состояла в постепенном ограниче-нии произвола власти.

Глава 4. Духовный мир средневековья

Культура средневековой Западной Европы была пронизана духом христианства. В интеллектуальной жизни главенствующее положение занимала теоло-гия, которую считали «царицей» всех наук.

От веры к знанию

Теология была достоянием избранных - духовной элиты общества, отличавшейся от основной массы вы-сокой ученостью, хорошим знанием древних языков. Теологи обосновывали важнейшие догматы веры, ком-ментировали Священное Писание, объясняли мир с позиций христианства. Теология была тесно связана с философией, но они выступали не на равных правах: долгое время философия считалась «служанкой богос-ловия». Безусловными авторитетами для богословов были Писание и труды отцов церкви - основоположников христианской доктрины. Но помимо этого теологи За-пада обращались и к античной философии. Начало этой традиции было положено еще в пер-вые века христианства; отцы церкви были людьми, получившими блестящее римское образование. Изучение античных философов разрешалось, но использовать из их сочинений следовало только то, что не противоречило догматам христианства. В ре-зультате связь с античностью не была порвана. По-скольку языком церкви была латынь, доступ к антич-ной литературе и философии оставался открытым для образованных людей. Особое влияние оказывали на западных теологов идеи древнегреческого философа Аристотеля, кото-рый считал, что с помощью разума человек может пра-вильно познать окружающий его мир. В западноевро-пейском богословии рано появились идеи о том, что путь к Богу лежит через познание человека и при-роды.

...Важнейший и едва ли не единственный путь к познанию истины - сначала познать и возлюбить человеческую природу... ведь если человеческая приро-да не ведает, что совершается в ней самой, как она хочет знать, что обретается превыше ее?

Иоган Скот Эриугена, ирландский богослов, IX в.

Особое распространение они получили к XII в. Большую роль в этом сыграли арабские и еврейские философы, жившие в Испании: Авиценна (Ибн Сина, 980-1037), Аверроэс (Ибн Рушд, 1126-1198), Мо-исей Маймонид (1135-1204). В мусульманской Испа-нии в то время процветали науки и искусства, активно переводились античные классики: Платон, Аристо-тель, Евклид, Птолемей, причем не только на араб-ский язык, но и на латынь. В христианскую Европу проникали и переводы, и самостоятельные сочинения испанских философов-ра-ционалистов. Попытки объяснить мир с помощью раз-ума, конечно, вызывали сопротивление. Против вы-ступали в первую очередь богословы-мистики, кото-рые считали, что верить надо вопреки разуму, даже если какие-то догматы кажутся нелепыми или неверо-ятными.

Вера благочестивых верит, а не рассуждает.

Бернар Клервоский, богослов-мистик, XII в.

Но развитие рационализма было невозможно при-остановить. В XIII в. появилась теория о двух исти-нах, или двойственной истине, автором которой был выдающийся французский теолог Сигер Брабантскии (1240-1281/84), работавший в Парижском универси-тете. Суть этой теории заключалась в том, что истины богословские и истины, которые открывает человек с помощью своего разума, могут не совпадать и даже противоречить друг другу. И не стоит отказываться от одной истины в пользу другой: обе имеют право на су-ществование. Теория двух истин была осуждена цер-ковью. Но вопрос о том, как соотносить разум и веру, оставался открытым. Защитить религию, примирить веру и разум поста-вил своей целью знаменитый теолог Фома Аквинский (1225 или 1226-1274). Он признавал ценность разума и его большие возможности, но считал, что есть и не-кие сверхразумные явления, логически объяснить ко-торые человек не в силах. Это относится к сотворению мира, воплощению сына Божьего в человеческом об-лике и т. д. В данном случае следует отдавать предпоч-тение вере - истинам, которые получают не с по-мощью знания, а через откровение. Фома Аквинский сделал большие уступки раци-онализму, но другие теологи пошли дальше. В XIV в. английский богослов Уильям Окнам про-возгласил, что теология вообще не должна вмешивать-ся в философию - царство разума. Надо сказать, что сторонники разделения веры и разума далеко не всегда сомневались в истинности дог-матов христианства и вообще были верующими людь-ми. Но их теории, в конечном счете, вели к разрушению религиозной картины мира. Рационализм, родившийся в недрах богословия, освобождал от воздействия религии естественные науки. С другой стороны, развитие медицины, алхи-мии (предшественницы современной химии), геогра-фии и других наук помогало установлению рациона-листического взгляда на мир.

Церковь и массы

Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Это был длительный и сложный процесс. Во все уголки Европы рассылались миссионе-ры. Новая религия постепенно овладевала варварским миром. Но само по себе обращение в христианство еще не означало, что вчерашние язычники примут новые представления о мире и Боге, усвоят новые нор-мы морали - одним словом, станут христианами на деле, а не формально. Тем более что крещение часто происходило насильственно и отношение к язычни-кам совершенно не соответствовало христианскому гу-манизму.

Конунг Олав... расследовал, как народ соблюдает христианскую веру. А если ему где казалось что-ни-будь неправильным, он учил народ истинной вере. Тех же, кто не хотел отступиться от язычества, он жестоко карал: одних изгонял из страны, другим по его приказу отрубали руки или ноги или выкалывали глаза, иных он велел повесить или зарубить.

Сага об Олаве Святом, норвежском короле, 1015-1028

Нужно было изменить сознание людей, и большую роль в этом сыграли приходские священники. В при-ходе, низовом звене церковной организации, священ-ник объяснял своим прихожанам смысл учения Хрис-та, внушал понятия о грехе и добродетели. Огромное цивилизующее значение имело таинство исповеди: оно заставляло человека оценивать свои собственные поступки и помыслы, приучало к самодисциплине и самоограничению. При этом церковь, как правило, шла на компро-миссы с массовым сознанием, стремясь привлечь к себе людей и сознавая, что далеко не всем доступны сложные теологические проблемы. Для «простецов» была создана специальная литература, в которой дог-матика христианства упрощалась и даже видоизменя-лась, приноравливаясь к народным верованиям. На-род наделял святых чудодейственными силами и обра-щался к ним с просьбами о благополучии. Приходские священники, отслужив службу в церкви, шли в поле и там заклинали природу, чтобы она дала богатый уро-жай, словно языческие жрецы. Но христианские иде-алы, пусть даже упрощенные, впитывались в созна-ние. Средневековый человек воспринимал мир иначе, чем мы. Одинаково реальными были для него мир ви-димый, окружающий его в повседневной жизни, и мир невидимый, в котором пребывают Бог и дьявол, ангелы и демоны. Считалось, что этот невидимый выс-ший мир иногда может открыться человеку и при жизни - в снах или видениях. Судьба, ожидающая человека после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный во-прос. Страх перед смертью соединялся со страхом пе-ред Божьим судом, на котором предстоит лично отве-чать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страш-ным судом, на котором каждому воздастся «по делам его». В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяже-нии средневековья ужас перед близким Страшным су-дом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией, по дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись «пророки» и «пророчицы», предрекавшие приближе-ние всемирной катастрофы. «Чувство неувереннос-ти - вот что влияло на умы и души людей средневе-ковья и определяло их поведение... Эта лежавшая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни... Творимые дьяво-лом опасности погибели казались столь многочислен-ными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой», - писал Ж. Ле Гофф.

«Оппоненты» церкви

Однако духовная жизнь Западной Европы, разуме-ется, не исчерпывалась только христианством. Духов-ная культура, созданная в средние века, поражает многослойностью и разнообразием. Догматы церкви оспаривались еретиками - ка-тарами (в переводе с греческого слово «катары» озна-чает «чистые»), альбигойцами, вальденсами, которые считали земной мир творением не Бога, а дьявола, обителью зла. Отрицая его ценность, еретики отверга-ли установления общества, государства и церкви, при-зывали к духовному совершенствованию и полному преодолению плотских желаний. В XII-XIII вв. ереси достигли такого размаха, охватив и низы, и верхи общества, что церковь учредила инквизиционные су-ды - священные трибуналы, подчиненные папе рим-скому. Иные идеалы, отличающиеся от тех, которые про-поведовала и церковь, и еретики, развивались в сред-ние века благодаря народной культуре и светской ли-тературе. Хранителями народной культуры (не только в За-падной Европе, но и в Византии, и в России) были бро-дячие актеры - жонглеры (скоморохи). Церковь еще в первые века своего существования осудила массовые зрелища за их греховность, за «неприличную» для христианина веселость, но не смогла искоренить их полностью. Народ долго хранил в памяти древние языческие праздники, которые по времени часто совпадали с христианскими: на Рождество и на Масленицу (перед Великим постом) по улицам деревень и городов ходи-ли ряженые, на площадях устраивались танцы, состя-зания и игры. Большой популярностью пользовались «праздники дураков», пародирующие церковную службу. Тогда низшее духовенство прямо в церкви, надев на себя чудовищные маски, пело разудалые песни, пировало и играло в кости. Все самое свя-тое для средневекового человека подвергалось осме-янию. Как же относились к этому представители высшего духовенства? Нельзя сказать, чтобы церковь поощряла такие явления, но в целом отношение к тра-дициям народной культуры было гораздо более терпи-мым, чем, скажем, к еретическим учениям. Церковь видела в этих взрывах необузданного, «мирского» веселья неизбежный и даже необходимый выход энергии. Устная народная культура проникала в пись-менную подчас в почти неискаженном виде. Цер-ковь, боровшаяся с язычеством, тем не менее со-хранила образцы древнего мифологического эпоса. Ирландские монахи записывали старинные кельт-ские саги (эпические сказания о богах и героях); в 1000 г. была записана англосаксонская поэма «Беовульф»; в XII-XIII вв. - исландский эпос «Стар-шая Эдда». Эпос продолжал развиваться в Западной Европе, приобретая новые, феодально-рыцарские черты. Французская «Песнь о Роланде» и испанская «Песнь о моем Сиде» воспевали вполне светские идеалы: муже-ство, верность долгу и патриотизм воинов. В письменной литературе светская тематика по-явилась достаточно рано, уже в XII в. Эту эпоху неко-торые историки называют средневековым ренессан-сом. На юге Франции, в Провансе, в то время расцветала изысканная поэзия трубадуров, прославлявших любовь к Прекрасной Даме, радости плотской жизни и красоту земного мира. Оттуда светская лирика распро-странилась в другие страны Европы. Одновременно зарождался рыцарский роман. «Ро-ман о Тристане и Изольде», одно из самых известных произведений этого жанра, описывает любовь «силь-нее смерти», которая преодолевает все препятствия, даже традиционные представления о грехе. Светское начало в целом, конечно, не разрушало в ту эпоху христианского мировосприятия; но в системе ценностей западноевропейского средневековья земные идеалы неуклонно завоевывали свое место.

- Владычица, дадите ли ответ?

Вот мой вопрос... Все смерть поглотит пастью.

Умрем: я - скоро, вы - чрез много лет.

(Ведь к жизни не подвержен я пристрастью;

Затем, что к вам горю напрасной страстью.)

Умрет ли и любовь за нами вслед?

Мир будет предан хладному ненастью?

- О нет, Тибо! Любовь бессмертна. Нет!
Вы шутите, страша такой напастью...

Но коль умрем мы с вами (да, к несчастью),

Любовь, как прежде, будет мучить свет

И прежней в мире пользоваться властью.

Из любовной лирики Тибо, графа Шампанского, XIII в.

Глава 5. Европа на пороге нового времени

Когда закончилось средневековье?

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5