б) Расцвет схоластики.

Так как нас, прежде всего, интересует история герменевтики, то для составления представления о данной периоде лишь вспомним две пары выдающихся личностей – Ансельм и Абеляр, Альберт и Фома Аквинский. Ансельм (1033-1109) одним из первых начинает задумываться о необходимости для истин веры обрести какую-то разумную определенность, иначе говоря, совместить веру и разум. Известное «верую, дабы уразуметь»[29] Августина стало девизом и для Ансельма. Именно с этой точки зрения следует рассматривать его доказательства бытия Бога, попытка рационально понять и объяснить христианские убеждения во многом способствовала развитию средневекового богословия, хотя необходимо отметить, что это была прежде всего «вера, ищущая разумения», поэтому вера возвышалась над разумом. Для нас важно заметить, что Ансельм привлекает для своих исследований логику, диалектику[30], то есть использует достижения своей культуры для осмысления веры.

Петр Абеляр (1079-1142) в основном известен своим произведением «Да и нет», которое, помимо различных богословских и философских вопросов, довольно смело рассматривает Отцов и Библию, указывая на различные противоречия. Абеляр, в отличие от своих предшественником, меньше всего полагается на авторитет традиции и отдает предпочтение разуму, диалектике, логике. Его книга положила начало новому стилю в богословской литературе – высказывание утверждений, их опровержение или подтверждение («за и против»).

К месту будет сказать, что в то же время мистицизм предлагать совсем иное отношение к Библии. Именно в это время Гуго Сен-Викторский дает свой известный принцип: «Сначала узнай об основах своей веры, а потом найди подтверждение им в Писании». Сен-Викторский монастырь был в то время известным распространителем мистицизма, отношение к Писанию было соответствующим, в нем следовало искать мистический, скрытый смысл. В каком-то смысле мистицизм в своем отношении к Библии пытался противостоят рационализму Абеляра и общему движению к разумному обоснованию веры.

Альберт Великий (1206-1280) был известным преподавателем в Парижском университете, который был образован в 1215 на основе кафедральной школы. Альберта называли «всеобъемлющий доктор»[31] за его познания в различных областях. В области толкования Библии, Альберт придерживался старых методов истолкования, например, истолковывая текст из Псалмов – «да не наступит на меня нога гордыни»(Пс. 35:12) – Альберт спрашивает почему «нога», а не «ноги», и отвечает, что тот, кто ходит на одной ноге падает чаще, чем тот, кто ходит на двух ногах![32]

Фома Аквинский (1224-1274) был учеником Альберта, но несмотря на все его величие как богослова и философа, он недалеко ушел в своем толковании Писания. Следует вспомним, что именно в 13 веке произошло то, что считается одним из важнейших событий эпохи – философами и богословами был заново открыт Аристотель, который был известен своими произведениями по логике, но после его перевода с арабского, стали доступны практически все сохранившиеся произведения по физике, метафизике, риторике, этике, поэтики и др. Фома был богословом, который предпринял попытку применить философию Аристотелю в формулировании богословских идей, в результате появилось самое известное произведение Фомы – «Сумма теологии». Фома как всякий богослов своего времени обращается к Писания и Преданию, но так как с философской точки зрения «аргумент к авторитету» является слабейшим, Фома более полагается на логику в своей аргументации. Его богословские работы были в большинстве своем компиляцией из работ греческих и латинских Отцов церкви. Будучи приверженцем богословия Августина, Фома принимает все его герменевтические методы и обращает внимание на аллегорический смысл Писания. Несмотря на влияние арабских, еврейских и греческих философов на богословие Фома, все же никакого серьезного сдвига в экзегетике не произошло. Например, Иоанн Креститель ел мед и акрид, потому что его проповедь была сладка как мед, но коротка как полет акриды[33].   

в) Позднее средневековье. Рассуждая о средневековой герменевтике, следует отметить тот факт, что схоластика в конце концов, достигнув своего пика, стала постепенно сходить на нет, во многом этому способствовали две исторические личности позднего средневековья – Дунс Скот и Уильям Оккам.

Дунс Скот (1256-1308) на первый взгляд был схоластом, по крайней мере его произведения «едва ли можно назвать захватывающими»[34]. Его критический ум в постановке многих вопросов философии и богословия находил противоречия и фраза – «это не может быть доказано» – послужила основой для многих сомнений в выводах предыдущих мыслителей. Иногда Скота называют «Спинозой до Спинозы», его стремление к анализу мельчайших категорий привело к размежеванию между верой и наукой.

Уильям Оккам (ум.1347) был номиналистом, для того, чтобы понять какое влияние он оказал на богословие своего времени, необходимо вспомнить спор между реалистами и номиналистами. Спор восходил к философии Платона и его представлении об идеях (универсалиях), согласно реализму, универсалии реально существовали вне предметов, номинализм же говорил о том, что универсалии суть всего лишь «имена» (nominus), слова, которыми человек обозначает те или иные предметы, то есть они существуют лишь в разуме человека. Каким образом это влияло на богословие средневековья? – кратко можно ответить, что многие богословские учения тогда лишались философского основания, то есть происходило размежевание между философией и богословием (идеал средневековья – это союз философии и богословия, причем «философия – служанка богословия»).

Итак[35],

1) приняв Писание как вербально вдохновленное Богом, богословы средневековья превратили его в свод божественных слов, которые никак не были связаны с людьми, их написавшими; Библия стала восприниматься как книга, нуждающаяся в разгадывании, в расшифровке, поэтому при толковании основное внимание уделялось поиску и разгадыванию тайн, выяснению значения скрытого смысла.

2) Узость в подходе к толкованию Библии выразилась в том, что Ветхий Завет, полный переживаний, чувств, событий, описаний взлетов и падений, а также и Новый Завет с описанием жизни Христа и церкви превратились в сухие и безжизненные сборники слов Бога; естественно, что после падения Константинополя в 1453 году и знакомства Европы с богатством древней литературы, деятельность гуманистов дала возможность увидеть всю красоту Писания как литературного произведения.

3) Средневековые богословы, в силу своей доктрины Писания, практические на использовали достижения филологии, то есть на рассматривали текст как текст. Лишь некоторые из них знали греческий или еврейский, в основном они уповали на Вульгату как точный богодухновенный перевод Библии.

4) Чрезмерная работа о четкой терминологии привела к обратному результату, терминология стала слишком разработанной, поэтому пропала простота и ясность библейских истин.    

5) Вероятно самым большим «достижением» средневековой герменевтики стала ситуация в которой изучение Библии было уделом только хорошо подготовленных христиан, то есть священников, монахов, преподавателей богословия. Простой человек был далек от изучения Библии, поскольку не мог понять всей сложной методики[36]. 

4. Эпоха Реформации.

а) Мартин Лютер и Эразм Роттердамский. Несмотря на то, что еще до Лютера в католической церкви возникали движения, которые принято называть пред-реформационными – прежде всего стоит вспомнить Уиклиффа, который перевел Писание на английский и отстаивал свой взгляд на церковь, указывая на необходимость для каждого верующего читать и понимать Библию. Его последователь Ян Гус из Богемии также на основании чтения Писания пришел к выводу о том, что церковь нуждается в реформах, и прежде всего в том, чтобы открыть доступ простым верующим к евхаристии и изучению Библии.

Говоря о Реформации Лютера, мы обратим внимание на его отношение к Писанию. Как известно, в 1517 году Лютер выдвинул 95 тезисов против практики индульгенций, которые послужили началом движения, в последствие вылившегося в Реформацию не только в Германии, но и по всей Европе. Хотя эти тезисы предназначались для обсуждения, а не были богословским трактатом, они построены вокруг текстов Писания, опровергающих определенные церковные установления.

Обратим внимание на методы толкования Писания, которые характеризовали богословие реформаторов вообще и Лютера в частности. Отвергая методы толкования Писания, которые практиковались в католической церкви, Лютер говорил о том, что буквальный смысл является основой всех значений текста. Это смелое заявление, однако, не было достаточно им разработано и в своем практическом толковании, например, Псалмов, Лютер все равно разделял между буквальным «историческим» значением текста, и его «пророческим» смыслом. Таким образом из четырех уровней у Лютера получалось восемь. Например истолковывая такой образ как гора Сион, Лютер говорит:

Исторически это означает (1) буквально – Ханаанская земля, (2) аллегорически – синагога, (3) тропологически – праведность фарисеев и закона, (4) анагогически – будущая слава на земле.

Пророчески же это (1) буквально - народ Сиона, (2) аллегорически – церковь, (3) тропологически – праведность по вере, (4) анагогически – вечная слава на небесах[37].   

Эразм Роттердамский написал свою работу «Руководство христианского солдата» еще в 1503 году, но популярность она получила в 1515, в этой книге автор обращается к образованным мирянам с идеей о том, что церковь можно реформировать, если вернуться к Писанию и творениям Отцов Церкви. Эразм излагает в простой форме свое понимание христианства, и обращает особое внимание на то, что оно является религией мирян, а духовенство должно учить мирян, помогать в духовном росте. Эразм призывает вернуться к Писанию, провозглашает религию, как внутреннее переживание, которое, в сущности, не нуждается в церкви, священниках, обрядах и т.д.

Согласно своим представлениям о реформах, Эразм издает первый греческий Новый Завет, хотя эта попытка многими характеризуется как неудачная с точки зрения точности, все же именно с издания этой книги появляется интерес к чтению НЗ в оригинале. Также предпринимались попытки издать греческих и латинских Отцов, вообще появление печатного станка и возможность быстро распространять книги во многом способствовало популярности идей Эразма. 

б) Жан Кальвин. После того как первоначальный оптимизм относительно доступности и понятности Писания для всех немного угас, стало понятно, что для верного понимания Писания, то есть для понимания в духе идей Реформации, необходимо какое-то руководство. Лютер написал «Малый катехизис» в 1529 г., Кальвин написал в 1559 г. «Наставления в христианской вере», которые были его истолкованием Писания. В предисловии к одному из изданий Кальвин так и пишет: «Наставления… могут служить ключом, открывающим всем чадам Божиим доступ к пониманию Священного Писания»[38].

Кальвин, как и другие реформаторы, придерживался убеждения, что не Церковь является авторитетом для Писания, а Писание для Церкви. Мысль о том, что Писание является таковым потому, что церковь наделяет его авторитетом отвергалась Кальвином как «гнусно нечестивая», как «безумная фантазия»[39]. Хотя при анализе учения католической церкви Кальвин не отвергает авторитет Отцов церкви, но пытается правильно их понимать, то есть принимает ценность изучения Предания, ставя при этом Писание на первое место. 

Реформация оставила два известных принципа в отношении Писания – sola Scriptura и «Писание истолковывает Писание». Последний принцип основан на представлении о том, что Писание является единым откровением Бога, поэтому неясность в одном тексте может быть разъяснена привлечением другого.

г) Радикальные реформаторы. Говоря о реформаторах, необходимо обратить внимание на то, что все ее представители были воспитаны на традициях католического богословия, поэтому не следует ожидать от них полного отвержения католичества как системы верований. И Лютер, и Кальвин в своих убеждениях старались удалить все, по их мнению, неверные учения, но все остальное осталось как прежде. Представители радикальной реформации стремились к полному отмежеванию от католической традиции. В вопросах толкования Библии это относилось прежде всего к Преданию. Согласно учению католической церкви, Писание не обладает независимым авторитетом, но этот авторитет дополняется Преданием, то есть писаниями Отцов Церкви, постановлениями соборов и другими церковными документами. Представители радикальной реформации отвергали значение Предания и считали только Писание авторитетов в вопросах веры.

4. После-реформационная герменевтика.

а) «Конфессионализм». Время, которое принято называть пост-реформационным периодом, характеризовалось тем, что основные направления протестантизма пытались богословски оформить свои убеждения и вырабатывали свои «символы веры» или «исповедания веры». Так как формулирование происходило в основном в противостоянии католической церковной традиции, то символы веры стремились противопоставить свои убеждения традиционным. По свидетельству историков герменевтики, данный период не был особо плодотворным с точки зрения нового осмысления науки, скорее это было время попыток во что бы то ни стало отстоять свое отличие от традиции. Именно поэтому многие богословы использовали герменевтику как средство защиты своих богословских позиций, то есть догматика диктовала герменевтике что должны означать те или иные тексты. Появилась опасность отказаться от одной догматической системы и подчинить себя другой, отличной по содержанию, но подобной по форме системе уже протестантской. Естественно, что формулировки тех или иных доктрин вызывали возражения и бесконечные споры относительно пунктов вероисповедания могли во многом повредить и разделить церкви.  

б) Пиетизм появился как реакция на бесконечные догматические споры, как призыв к благочестивой жизни. Филипп Якоб Шпенер (1635-1705) считается основателем этого движения, устав от постоянный межконфессиональных споров, он призвал верующих к возврату к братолюбию и делам веры. Пиетисты в целом настаивали на изучении Библии в оригинале, а не просто использовании ее в качестве источника текстов для обоснования догматических учений. Пиетисты говорили о необходимости научного изучения Библии для того, чтобы Писание назидало верующих, также толкователи этой школы впервые заговорили о необходимости психологического толкования[40], то есть необходимости искать соответствие между переживаниями автора и современного читателя.

Яркий представитель пиетизма, Иоанн Альберт Бенгель в 1742 г. писал: «Писание является основанием церкви, церковь же – страж Писания. Когда церковь сильна, то свет Писания светит ярче, когда церковь больна – Писанием пренебрегают… поэтому состояние церкви можно определить по тому, как она обращается со священным Писанием»[41]. Пиетизм возвращает церковь к буквальному пониманию Писания, и настаивает на том, именно буквальный смысл является основным и единственным смыслом, за исключением случаев, когда Писание само дает аллегорическое истолкование.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18