С дальнейшим развитием техники эта похожесть форм становится всё менее выраженной, а то и просто отсутствует. Например, колесо, и вообще транспортные средства, совсем не копируют форму ног человека, хотя функциональная аналогия несомненна.

Таким образом, можно сформулировать основную идею инженерной философии техники: артефакты есть не что иное, как проекция тех или иных органов человеческого тела на деятельность человека. В орудиях труда человек, следовательно, систематически воспроизводит самого себя. Техника — это своеобразное продолжение органов тела человека, это как бы их выход за свои естественные границы.

Этот процесс осуществляется с усилением функций того или иного органа, но с одновременным обеднением этих функций. Скажем, подъёмный кран — это как бы вышедшая за свои естественные границы рука человека. Последняя может играть на скрипке, переносить тяжести, делать тончайшие хирургические операции, играть в карты и т.д. Подъёмный кран многократно усиливает руку, но при этом выполняет только одну её функцию: поднять — перенести — положить.

Микроскоп, телескоп, телевизор — это трансформация глаз человека; радио — его уши; очистные сооружения — его печень и почки; железные дороги
— система кровообращения; телефонные цепи и компьютерные сети — его нервная система. Мясокомбинат — вышедший за свои естественные границы желудок человека; процесс пищеварения, который у первобытного дикаря начинался с нуля (сырое мясо), у современного человека начинается задолго до того, как мясо уже в переработанном виде попадает в его желудок.

Разумеется, инженерную концепцию техники, о которой здесь идёт речь, не следует абсолютизировать и вульгаризировать в том смысле, чтобы стараться непременно найти аналог всем без исключения органам человеческого тела среди артефактов по принципу: каждому органу — артефакт, а каждому артефакту — орган. Однако главная идея этой концепции плодотворна: техника есть средство высвобождения человека из непосредственной трудовой деятельности через проекцию его органов на эту деятельность, через воспроизведение самого себя в качественно ином виде, через усиление в артефактах своих органов с одновременным их функциональным обеднением.
Другим направлением в развитии этой идеи является создание искусственных органов в медицинских целях (искусственное сердце, лёгкие, почки и т.д.), а также успехов области робототехники.

Гуманитарная философия техники

Гуманитарная философия техники возникла позже инженерной. Это направление философско-методологических и мировоззренческих исследований феномена техники оформилось, начиная с 60-70-х гг. нашего века, прежде всего в странах Западной Европы, Северной Америки, а также в Японии. То есть в странах с наибольшим промышленным развитием, которые первыми почувствовали и осознали необходимость таких исследований.

Была сформирована программа этого направления, суть которой в переходе от чисто прагматического, функционального подхода к техническим устройствам
— к комплексно-системному, междисциплинарному анализу техники как сложного, противоречивого фактора современной цивилизации, который вполне можно определить как фактор риска.

В основе этой программы лежит идея, согласно которой изучение закономерностей развития техники, его перспектив, а также влияния техники на социальные процессы, человека и природу возможно только объединёнными усилиями многих наук, таких как философия, социология, психология, аксиология (теория ценностей), этика, эстетика, экология.

Нужно сказать, что к настоящему времени синтезирующая функция этой программы всё ещё не реализована в более или менее заметном виде, хотя тенденция к указанному синтезу налицо. Следует признать, что комплексные исследования феномена техники лишь разворачиваются и пока ещё не могут похвастать какими-либо серьёзными и внятными выводами и рекомендациями, прислушиваясь к которым человечество могло бы уже сейчас избежать скрытых опасностей, которые несёт с собой технический прогресс, если осуществлять его бездумно.

Ясной и бесспорной является мысль: история современной технической цивилизации показывает, что рациональное планирование техники, если оно оторвано от гуманистических целей и ценностей, способно порождать иррациональные последствия, разрушающие основы человеческого бытия. Однако попытки довести эту мысль до конкретных и выполнимых рекомендаций наталкиваются на противоречивость факторов, влияющих на технический прогресс. Любой крупный технический проект, будучи оптимальным по своим инженерным параметрам, может не соответствовать, например, определённым национальным или культурным традициям, моральным или религиозным требованиям; судьба масштабных технических проектов, даже вполне отвечающих экологическим требованиям, зачастую натыкается на несовпадение интересов различных классов, групп населения; на расхождение геополитических устремлений различных государств, соображений национальной безопасности, экономической конкуренции и т.п.

Инженерная философия техники, о которой речь шла выше, исходит из лозунга: "Машина должна работать, а человек должен думать". Но в рамках этой концепции "думание" предполагается как размышление над тем, как заставить машину работать больше и лучше, взять на себя всё больше функций, выполняемых людьми. Гуманитарная философия техники — это не зачёркивание инженерной, а дополнение её весьма важной идеей, а именно: необходимо думать не только над совершенствованием технических устройств и созданием новых, но и над теми скрытыми, неявными, отдалёнными негативными последствиями гуманитарного плана, которые неизбежно несёт с собой технический прогресс. Важная заслуга гуманитарной философии техники в том, что она ставит тревожный диагноз опасных тенденций в развитии техники, грозящем необратимыми разрушениями природной среды и ставящем под сомнение историческую перспективу человечества Но гуманитарная философия техники пока ещё больше ставит вопросы, нежели даёт ответы (впрочем, вопрошание и критика это и есть главные функции философии). Ясно, что проблема не может быть решена призывами приостановить, сократить темпы технического прогресса. Предложения запретить строительство новых фабрик и заводов, атомных электростанций, ограничить выпуск автомобилей и т.п., уповающие на создание некоего "мирового правительства", которое могло бы законодательно решить все эти вопросы, очевидно обречены на неудачу или, по крайней мере, имеют очень отдалённую перспективу. Столь же нереальными являются и призывы решить социальные проблемы техники средствами самой же техники.
Утопическими являются и надежды на "исправление" человеческого духа, на то, что в обозримом будущей произойдёт коренное изменение массового сознания, его переориентация на достижение гармонии с природой, отказ от приоритетов экономической выгоды, власти, конкуренции и военного преимущества.

Таким образом, противоречие, разрыв между научно-технической культурой и гуманитарной культурой современного общества нарастает. Ядром этого противоречия является отчуждение, возникшее в системе "человек — техника".

Проблема отчуждения

Понятие "отчуждение" имеет следующее содержание. Всякий продукт человеческой деятельности, будь он материальным предметом или идеей, грозит обернуться опасностью для самого человека. Неся ему определённое благо, правда, иногда кажущееся, этот продукт как бы обретает самостоятельную силу и норовит выйти из-под контроля своих создателей, которые попадают в зависимость от него. Глубинный источник этого отчуждения находится не в самих артефактах или теориях, которые чаще всего нейтральны, а в противоречивой природе самого человека. Если люди изначально несут в себе не только добро, но и зло (Каин и Авель лишь поверхностному восприятию представляются разными людьми; идея Библии глубже: Авель и Каин — две ипостаси каждого из нас), то эта двойственность отображается в их деятельности и в продуктах этой деятельности.

Отчуждение в системе ''человек — техника" проявляется двояко. Во- первых, это отчуждение техники от человека. Любой артефакт так или иначе при определённых условиях превращается в угрозу. Столовым ножом можно резать хлеб и капусту, но можно и убить человека, что иногда и происходит.
• Смешно на этом основании призывать к запрету производить столовые ножи.
Однако призыв запретить или сократить производство атомных электростанций или веществ, разрушающих озоновый слой, уже не кажется смешным.

Во-вторых, происходит отчуждение человека от техники. Если устройство и принцип действия ветряной мельницы понятны любому, в силу чего ошибки в организации её работы минимальны, то устройство и работа компьютера, авиалайнера или электростанции для подавляющего большинства людей являются тайной за семью печатями. Люди начинают воспринимать технику так же, как дикарь воспринимал молнию. Техника становится для них непонятной и пугающей силой, с которой приходится соседствовать и мириться.

Даже профессионалы, специально обученные и подготовленные к работе с такой техникой, всё чаще перестают соответствовать ей по своим психофизиологическим характеристикам. Иными словами, человек всё очевиднее превращается, в весьма ненадёжный элемент технических систем, обладающих зачастую громадным энергетическим потенциалом, что делает ошибки катастрофическими. Всё чаще причиной технических трагедий становится так называемый "человеческий фактор", то есть несоответствие возможностей человека возможностям технических устройств.

Например, известно, что внимание человека подвержено непроизвольным флукгуациям (флуктуация — отклонение некоторой величины от номинального значения), напоминающим сокращения сердечной мышцы. В среднем через каждые
12 сек. происходит расконцентрация внимания на 1-1,5 сек. Это вызвано необходимостью передышки для нервной системы, нуждающейся в отдыхе, и не может контролироваться человеком, даже не замечается им. В условиях работы с техникой, требующей высокой и стабильной концентрации внимания, флуктуации внимания становятся источником грубых ошибок операторов, диспетчеров, водителей, лётчиков и т.п. При этом даже дублирование принятий решений, как средство защиты от флуктуации внимания, не всегда помогает.
Медленная техника прошлых веков прощала человеку несовершенства его органов, современная техника уже не прощает.

Всё это говорит о том, что техника в своём развитии уже достигла того предела, за которым её "минусы" начинают (или скоро начнут) перевешивать её
"плюсы". Именно поэтому проблемы, которые ставит и пытается решить гуманитарная философия техники, как никогда актуальны.

Информационная цивилизация

Одним из аспектов обсуждаемой темы является вопрос о роли и перспективах информационных процессов в современном обществе. Давно минули времена, когда общественный прогресс определялся способностью людей овладевать новыми видами вещества или энергии. Лозунг "Кто владеет информацией, тот владеет миром" становится всё более актуальным. Техника получения, преобразования и передачи информации становится всё более совершенной, а с созданием "мировой паутины" (Интернет) в этой области открываются принципиально новые перспективы, возможности которых ещё далеко не осознаны.

Положение человека в системе информационных потоков становится всё более сложным и менее предсказуемым. В индивидуальном плане происходит переход от "классической культуры" к так называемой "мозаичной культуре", описанный французским социологом А. Молем ещё в 60-е годы. Классическая система образования, фундамент которой сложился в XVI-XVIII вв., давала относительно стройную систему знаний о мире. Человек усваивал их по принципу ступеней: отталкиваясь от ядра фундаментальных понятий, он овладевал другими понятиями, спускаясь к ним с помощью логических связей.
Получаемый при этом "экран знаний" индивида напоминал по своей структуре ткань, прочно соединённую поперечными нитями. Постепенно, в процессе обучения, этих соединительных нитей становилось всё больше и больше, ткань знаний уплотнялась, образуя крепкую и экономно построенную структуру.

Во второй половине нашего века характер приобретения знаний существенно изменился. Современный человек значительную, если не большую, часть знаний получает не в системе рационального образования. Последние вылавливаются им из ежедневно обрушивающегося на него обильного и беспорядочного потока случайных сведений из газет, журналов, радио, телевидения, компьютерных сетей и т.п. Оснащение его ума, таким образом, происходит сейчас не столько через систему образования, сколько через средства массовой коммуникации.

Информационный взрыв привёл к ситуации, когда ни вузовский профессор, ни тем более школьный учитель, уже не являются "передним краем" научного знания. Школьные предметы, построенные на упрощённой классификации наук, уже почти вышли из игры, демонстрируя иногда чуть ли не полувековое отставание. Традиционные учебные заведения уже не могут служить основными носителями всех и новейших знаний. Такое под силу лишь мощным компьютерным системам, интеграция которых даёт мировую память, открывающую принципиально новые возможности для творчества. Возникла угроза существенного обесценивания индивидуальных знаний, приобретенных путём книжного образования. Она наиболее реальна, когда индивид по тем или иным причинам выпадает из системы компьютерной грамотности и вытесняется поэтому на обочину жизни, становится социальным аутсайдером.

Продолжая аналогию с тканью, можно сказать, что "экран знаний" современного человека всё более становится похожим на "войлок": знания складываются из разрозненных обрывков, связанных друг с другом не логикой, а простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или ассоциации идей. Эти обрывки не образуют структуры, но они обладают силой сцепления, которая не хуже старых логических связей придает знаниям определённую плотность и компактность. Культуру, основывающуюся именно на таких знаниях, похожих на войлок, можно назвать "мозаичной".

Эта констатация равносильна признанию несостоятельности существующей системы образования. Можно спорить, действительно ли гуманитарная культура, основы которой закладывались один-два века назад, уже исчерпала себя; действительно ли следует свыкнуться с мыслью о мозаичности знаний современного человека. Но бесспорно одно: системы массовой коммуникации уже превратились в серьёзного конкурента существующим системам образования.
Настолько серьёзного, что последним необходимо подумать о кардинальном реформировании, если они намерены и в дальнейшем оставаться главным посредником между индивидом и культурой.

В наше время, чтобы стать квалифицированным специалистом, человеку необходимо учиться в общей сложности 16-17 лет. Это намного больше, например, чем в XVII-XIX вв. При этом неизмеримо выросла не только профессиональная, но и социальная ответственность индивида. А что дальше?
Если способы обучения не изменятся, то скоро понадобится учиться 20-25 лет, что представляется слишком расточительным. Уже сейчас крупнейшие библиотеки мира жалуются, что примерно 50% всех книг, которыми они располагают, ни разу не затребовались ни одним читателем с момента их издания. Стало быть, книжное обучение почти исчерпало свои возможности, но никто пока не может указать на кардинальный выход из положения.

Глава 15. ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО

Взаимоотношения отдельной личности и общества — многоплановая тема. Мы рассмотрим здесь лишь один её аспект, но весьма актуальный: что заставляет некоторых людей вступать в конфликт с обществом, становиться уголовным преступником, политическим террористом, коррупционером и т.п. В каждом из таких случаев можно указать множество конкретных факторов, способствующих подобной трансформации человека, но нет ли более глубинных причин, заслуживающих философского обобщения?

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23