Но
существует, кроме того, также и внутренний опыт в отношении справедливого, доброго и религиозного. При посредстве чувства.
Мы высказываем суждение, что вот в таком-то образе действий есть нечто доброе
или злое; есть у нас и религиозное чувство, религия нас волнует. Одобрение или неодобрение,
выражаемое чувством, не содержит в себе ничего, кроме непосредственного
высказывания, уверения, что нечто является именно таким или таким не является.
Чувство не указывает оснований и не руководствуется основаниями.
Какое чувство у нас, чувство одобрения или неодобрения, - это фактически только опыт души. Но чувство вообще непостоянно
и изменчиво. Сейчас оно такое, потом - иное. Чувство по сути дела есть
нечто субъективное. Каков предмет в чувстве, таков он только во мне как
особенном индивиде. Если я говорю: я чувствую нечто
пот так или: таким представляется нечто моей душе, то этим я говорю, что оно
таково только во мне. Я оставляю нерешенным, таково ли оно и в других людях.
Если я в чем-то ссыпаюсь только на свое чувство, значит, я не хочу утруждать
себя рассмотрением оснований и, стало быть, не хочу согласиться со всеобщим.
Я ухожу в этом случае в себя и выражаю только то, какова вещь во мне, а не то,
какова она сама по себе объективно и вообще. Объективное, всеобщее есть
нечто относящееся к рассуждению , или, лучше сказать, понятие.
Если
действительно хочешь узнать, что такое роза,
гвоздика, дуб и т. д., иначе говоря, хочешь
постигнуть их понятие, то прежде нужно постигнуть более высокое понятие,
лежащее в их основе, здесь, следовательно, понятие «растение», а чтобы в свою
очередь постигнуть понятие «растение», опять-таки нужно постигнуть более
высокое понятие, от которого зависит понятие «растение», а именно - понятие
«органическое тело». - Чтобы иметь представление о телах, поверхностях, линиях и точках, нужно иметь представление о пространстве, потому что пространство есть всеобщее, тела же, поверхности и т. д. суть только
особенные определения в пространстве. Таким же
образом будущее, прошедшее и настоящее предполагают в качестве своего всеобщего
основания время, и точно таким же образом обстоит дело с правом, долгом и
религией, ибо они являются особенными определениями сознания, а сознание
- их всеобщим основанием.
§ 3
Сознавая,
мы обычно имеем перед собой предмет, иначе говоря,
знаем только о предмете и не знаем о себе. Но в нас-то главным образом и
существует Я. Если мы представляем себе всего-навсего лишь
предмет, то мы сознаем, и сознаем именно предмет. Если же мы
представляем себе сознание, то мы сознаем то, как мы сознаем, иначе говоря, мы обладаем тогда сознанием своего сознания. В своей повседневной жизни мы
хотя и обладаем сознанием, но не сознаем того, что мы есть сознание; многим,
начиная с присущего нашему телу, мы обладаем бессознательно; например, жизненные отправления, необходимые
для нашего самосохранения, мы совершаем и тогда,
когда об их характере у нас нет еще сколько-нибудь точного представления,
последнее мы приобретаем лишь в науке. Духовно мы тоже суть многое такое, чего
мы не знаем. Внешние предметы нашего
сознания - это такие предметы,
которые "мы"отличаем от себя и которым приписываем независимое от нас
существование. Внутренними же предметами
называются опредслоция, иначе говоря, способности,
силы нашего Я. Они не существуют вне друг друга, а то, в чем они
существуют, как раз и есть Я. Сознание бывает либо теоретическим, либо
практическим.
§ 4
Теоретическое сознание рассматривает то, что есть и оставляет
все это так, как есть. Практическое же сознание
является деятельным, оно не оставляет того, что есть, таким же, а совершает в
нем изменения и само создает определения и
предметы. В сознании, таким образом, налицо Я и предмет, при этом либо Я
бывает определено
предметом, либо предмет мною. В первом случае я
действую теоретически. Я беру определения предмета в том виде, как они есть.
Я оставляю предмет таким, каков он есть, и стараюсь прппсстп свои представления в соответствие с ним. У меня свои определения, у предмета свои. Каков предмет, таким должно
быть и содержание моего пред ставления. Определения
предмета, как таковые, являются тут для меня правилами. Истина моих
представлений в том и состоит, что они согласуются
с характером и определениями самого предмета. Закон
нашего сознания, поскольку оно выступает как теоретическое сознание, состоит не
в том, чтобы воспринимать предметы совершенно пассивно, а в том, что оно должно для того, чтобы воспринимать предметы, направить на это свою деятельность. Мы можем нечто
воспринимать и тем не менее не сознавать воспринимаемого,
если не направим на это своей деятельности. Эта
активность в восприятии есть внимание.
§ 5
Представления,
приобретаемые нами благодаря вниманию, мы приводим внутри пас в движение посредством воображения, деятельность которого
состоит в том, что оно, когда мы созерцаем какой-нибудь
предмет, вызывает в нас образ другого предмета, который как-то связан или был
связан с первым. Совсем не обязательно, чтобы
предмет, с которым воображение связывает образ другого предмета, был непосредственно перед нами, он может быть перед нами хотя бы только в
нашем представлении. Самым распространенным созданием воображения
является язык. Язык состоит из внешних знаков и звуков, посредством которых мы и сообщаем
то, что думаем, чувствуем или ощущаем. Язык состоит из слов, слова же представляют собой не что
иное, как знаки мыслей. Для этих знаков письмо
в свою очередь дает знаки, составляемые из букв.
Оно позволяет нам сообщать свои мысли, не прибегая
к разговору. Иероглифическое письмо
отличается от буквенного письма тем, что оно непосредственно заключает в себе целые
мысли. В речи чувственно присутствует
определенный ряд звуков. Мы обладаем в ней созерцанием ряда звуков. Но мы не останавливаемся на этом впечатлении,
наше воображение связывает с ним представление о
некотором неприсутствующем предмете. Здесь, таким образом, налицо два момента:
чувственное определение и связанное с ним иное представление. Представление выступает здесь
исключительно как
сущность и как значение предмета, присутствующего в чувстве, каковой вследствии этого является просто
знаком. Здесь данное нам содержание противостоит содержанию, которое создано
нами.
§ 6
В
повседневной жизни представление и мышление путают друг с другом и
называют мышлением даже то, что является лишь
представлением воображения. Представляя, мы имеем перед собою вещь также
и по ее несущественному внешнему существованию. Мысля же, мы отделяем от
вещи все несущественное, чисто внешнее и сосредоточиваем
внимание только на ее существенных чертах. Мышление через внешнее явление добирается до внутренней природы вещи и делает
ее своим предметом. Все случайное оно опускает. Оно берет вещь не такой, какова она как непосредственное явление, а отделяет
несущественное от существенного и, следовательно, абстрагируется от
несущественного. Созерцая, мы имеем перед собой единичные предметы. Мышление соотносит их друг с другом, иначе говоря,
сравнивает их. Сравнивая, оно отмечает общее между ними, а то, чем они отличаются друг от друга,
опускает и таким образом, получает всеобщие
представления. Всеобщее представление содержит
меньше определенности, чем единичный предмет,
входящий в эту всеобщность, ибо всеобщее как раз и получают только путем
опускания единичного. Зато охватывает собой всеобщее больше, т. е. имеет гораздо больший объем. В том случае, когда
мышление создает всеобщий предмет, мышлению принадлежит деятельность
абстрагирования, а вместе с ней и форма всеобщности, как, например, во
всеобщем предмете «человек». Содержание же всеобщего предмета мышлению
как абстрагированию не принадлежит, а дано мышлению
и существует вне и независимо от него.
Мышлению принадлежат, кроме того, многочисленные определения, выражающие ту взаимосвязь между различными явлениями, которая всеобща
и необходима. Взаимосвязь между явлениями, как она дана в чувственном
созерцании, - это лишь внешняя, случайная взаимосвязь, которая может быть такой
или же не такой. Например, камень, упав на мягкую массу, оставляет на ней
отпечаток. В чувственном созерцании дано падение камня и то, что вслед за этим
по времени появилось углубление в том месте массы, где ее коснулся камень. Оба
этих явления - падение камня и углубление в массе - следовали друг за другом во
времени. Однако взаимосвязь эта еще не содержит в
себе необходимости; не исключено, что одно, как говорится, «при тех же самых
условиях» произошло бы,
а другого за ним не последовало. Напротив, если взаимоотношение этих двух
явлений определяется как взаимосвязь причины и действия,
т. е. как каузальность, то такая взаимосвязь
необходима, иначе говоря, является взаимосвязью рассудка. Для нее характерно, что, когда при тех же
самых условиях происходит одно, другое уже содержится в нем.
Определения
эти суть формы мышления. Дух устанавливает их, повинуясь только самому себе
,но это одновременно и определения сущего. Лишь путем размышления мы открываем, что такое основание и следствие, внутреннее и внешнее, что существенно и
что несущественно. Дух при этом не сознает того, что эти определения он устанавливает произвольно, напротив, он высказывает
в них нечто существующее вне и независимо от него.
§ 7
Собственно
говоря, поскольку речь идет о том, что дух получает определения,
неопределенность Я, или духа, заранее предполагается. Определения духа
принадлежат ему даже в том случае, если он получил их от других предметов. Если
в нем и есть что-то, что, будучи независимым от него содержанием, создано не
им, то все же форма при этом всегда принадлежит ему; например, действуя как
воображение, дух черпает материал из созерцания,
форма же при этом заключается в ином соединении этого материала по сравнению с тем, каким материал этот был
первоначально в созерцании. Во всяком чистом представлении, например в чистом
представлении о животном, определенное содержание
принадлежит опыту, но всеобщее в таком
представлении - это форма, создаваемая духом.
Эта
форма есть, следовательно, то, что дух устанавливает
сам. При теоретической деятельности, и в этом состоит ее существенное отличие,
дух устанавливает только форму, при практической же - он является творцом также
и содержания. Содержанием права, например, является личная свобода. Она присуща
духу. Практическая способность признает определения своими, собственно говоря,
тогда, когда она их хочет. Если они и являются чужими или, лучше сказать,
данными мне определениями, то они, несомненно, перестают быть чужими, если я их
хочу. Я делаю это содержание своим, устанавливаю
его сам.
§ 8
Теоретическая
способность начинает с налично существующего, данного нам, внешнего и
превращает его в некоторое представление. Практическая же способность,
напротив, начинает с внутреннего определения, которое называется решением,
намерением, а затем превращает внутреннее во внешне существующее, сообщает ему
наличное бытие. Это превращение внутреннего определения в нечто внешнее называется [практической]
деятельностью.
§ 9
[Практическая]
деятельность есть, собственно говоря, соединение внутреннего
с внешним. Внутреннее определение, с которого она
начинается, по форме необходимо снять, т. е. нужно,
чтобы оно перестало быть чисто внутренним и стало внешним;
при этом необходимо, чтобы содержание этого
определения осталось; например, намерение построить
дом - это внутреннее определение, форма которого состоит в том, что оно является
лишь намерением; содержанием же тут служит план дома. Так вот, если эту форму здесь
устранить, содержание
все же останется. Дом, который в соответствии с
этим намерением должен быть построен, и дом, который в соответствии с этим планом строится, - это один и тот же дом.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
|