С другой стороны, деятельность в такой же мере есть и преобразование непосредственно данных [предметов внешнего мира] например, при постройке дома различными способами видоизменяются грунт, камни, лес и прочие материалы. Вид этих внешних предметов подвергается изменению. Их соединяют совершенно иначе, чем они были соединены прежде. Это изменение подчинено определенной цели, а именно плану дома, с которым как с чем-то внутренним и приводятся в соответствие внешние предметы.

§ 10

Для животных тоже характерно практическое отношение к тому, что существует вне их. Они действуют, следуя инстинкту, целесообразно, и, значит, разумно. Но так как они делают это бессознательно, то о [практической] деятельности применительно к ним можно говорить только в переносном смысле. Они наделены вожделениями и побуждениями но не разумной волей. О [природных] побуждениях и вожделепиях человека говорят часто как о воле. Но точнее говоря, волю отличают от вожделения; волей в отличие от вожделения называют в этом случае высшую способность желания. У животных инстинкт отличается от самих побуждений и вожделений, ибо инстинкт хотя и ость сопоршение действий под влиянием вожделения или побуждения, но действий, которые нс закапчиваются своим непосредственным выражением, а имеют еще и дальнейшее, для животного равным образом необходимое следствие. Это совершение таких действий, в которых имеется отношение к чему-то отличному от самих этих действий, например собирание в кучу зерен многими животными. Это собирание еще не все действие; в нем имеется еще и дальнейшая цель, а именно обеспечить себя пищей на будущее.

[Природное] побуждение - это прежде всего нечто внутреннее, нечто начипагощоо движение само собой, самопроизвольно создающее некоторое изменение. Такое побуждение возникает само собой. Пробуждается оно, правда, благодаря внешним обстоятельствам, тем не менее оно было уже и до этого. Внешние обстоятельства не порождают его. Механическими причинами производятся чисто внешние, чисто механические действия, которые полностью определены своими причинами и, следовательно, не содержат ничего, чего бы не было уже в причине; например, если я придам какому-нибудь телу движение, то этим я не сообщу ему ничего, кроме этого движения. Или если я окрашиваю какое-нибудь тело, то этим я не сообщаю ему ничего, кроме данной окраски. Напротив, если я действую на какое-нибудь живое существо, то это воздействие заставляет его проявить еще и нечто совершенно отличное от того, каким это существо было непосредственно. Активность живого существа благодаря моему воздействию возбуждается и сама проявляет себя в своем своеобразии.

Во-вторых, [природное] побуждение 1) по своему содержанию ограничено, а 2) в отношении своего удовлетворения случайно, так как зависит от внешних обстоятельств. Это побуждение не выходит за пределы своей цели и называется поэтому слепым. Оно удовлетворяет себя, какими бы ни были последствия.

Поэтому такие свои побуждения человек полагает по сам, а наделен ими непосредственно; иначе говоря, они принадлежат его природе. Природа же подвластпа необходимости, ибо все в ней ограничено, относительно, существует вообще только в связи с чем-нибудь другим. Но то, что существует в связи с чем-то другим, (те существует самостоятельно, а является зависимым от другого. Оно имеет свое основание в этом другом и представляет собой нечто необходимое. Поскольку человек обладает непосредственно определенными побуждениями, постольку он подвластен природе и ведет себя как необходимое, несвободное существо.

§ 11

Только человек как существо мыслящее может подвергать рефлексии такие свои побуждения, которые сами по себе необходимы для него. Рефлексия означает, собственно, сокращение непосредственного. Рефлексия света состоит в том, что лучи его, которые сами но себе распространялись бы по прямой линии, отклоняются от этого направления. Дух обладает рефлексией. Он отнюдь не привязан к непосредственному и может переходить за пределы непосредственного к чему-нибудь другому, например от некоторого события к представлению о его следствии, либо к представлению о похожем событии, либо к представлению о его причине. Если дух стремится к чему-нибудь непосредственному, то тем самым он отдалил его от себя. Он рефлектировал себя внутрь себя. Он ушел в себя. Противопоставляя непосредственному нечто иное, он признал это непосредственное ограниченным. Существует поэтому очень большая разница между тем, когда ты просто представляешь собой нечто или обладаешь им, и тем, когда ты также и знаешь, что ты представляешь собой или обладаешь этим. Например, невежественность, грубость образа мыслей или поведения - это такая ограниченность, обладать которой можно, не зная, что обладаешь ею. Если же ты подвергаешь ее рефлексии, другими словами, знаешь о ней, то ты, несомненно, знаешь и о том, что противоположно ей. Рефлексия есть уже первый шаг к преодолению этой ограниченности.

Побуждения как природные определения суть ограничения. Только благодаря рефлексии человек начинает подниматься над ними. Первая рефлексия касается здесь средств: соответствуют ли они побуждению, будет ли побуждение ими удовлетворено и, кроме того, нс слишком ли значительны средства для того, чтобы принести их в жертву этому побуждению.

Рефлексия сравнивает различные побуждения и их цели с основной целью индивида. Цели особенных побуждений ограничены, но способствуют, каждая по-своему, тому, чтобы была достигнута основная цель. Тем не менее этой последней одна более родственна, другая - менее. Рефлексия, следовательно, должна сравнивать побуждения, выясняя, находятся ли они в родстве с основной целью и будет ли их удовлетворение содействовать достижению этой основной цели. В рефлексии начинается переход от низшей способности желания к высшей. Рефлектируя, человек уже не является только существом природы, уже не находится в сфере необходимости. Необходимым нечто является только в том случае, когда может произойти только вот это одно, а не что-нибудь иное. Перед рефлексией же стоит не только вот этот непосредственный предмет, но и некоторый иной, другими словами, его противоположность.

 § 12

Однако эта только что описанная рефлексия является по сути дела лишь относительной. Хотя она и выходит за пределы чего-то конечного, но всегда приходит опять же к чему-нибудь конечному. Например, если мы выйдем за пределы некоторого места в пространстве, то нам представится другое, большее, но всякий раз ограниченное пространство или место, и так будет продолжаться до бесконечности. Точно так же, двигаясь от настоящего времени в прошедшее, мы можем представить сеое период в десять или даже тридцать тысяч лет. Такая рефлексия хотя и уходит из одного определенного пункта пространства или времени в другой, однако из самих пространства или времени не выходит. Так же обстоит дело и в практической относительной рефлексии. Она покидает одну непосредственную склонность, вожделение или побуждение и переходит к какому-нибудь другому побуждению, вожделению или склонности, покидает в свою очередь их и т. д. Будучи относительной, она всякий раз снова нападает лишь на какое-нибудь побуждение, кружит только среди таких вожделений и никогда не поднимается выше всей этой сферы побуждений.

Абсолютная практическая рефлексия, напротив, поднимается выше всей этой сферы конечного, т. е. покидает сферу низшей способности желания, где человек определен природой и зависит от внешних вещей. Конечность в том вообще и состоит, что нечто имеет границу, т. е. в том, что здесь положено его небытие, что здесь это нечто прекращается, что оно, следовательно, соотносится благодаря этому с чем-то другим. Бесконечная же рефлексия состоит в том, что я соотношусь ужо но с чем-то другим, а с самим собой, являюсь своим собственным предметом. Это чистое соотношение с самим собой и есть Я, корень самой бесконечной сущности. Оно - полная абстракция от всего, что конечно. Как таковое, Я не имеет никакого природой данного, непосредственного содержания; своим содержанием оно имеет только себя самого. Эта чистая форма есть одновременно и свое собственное содержание. Всякое от природы данное содержание есть 1) нечто ограниченное- Я же не ограничено; 2) природное содержание непосредственно - чистое Я, напротив, не имеет никакого непосредственного содержания, ибо чистое Я существует только посредством абстракции от всего другого.

§ 13

Сначала Я. совершенно неопределенно. Но оно может посредством рефлексии от неопределенности перейти к определенности, например к зрению, слушанию и т. д. В этой определенности оно сделалось неравным себе, но вместе с тем оно сохраняет и свою неопределенность, т. е. может, отказавшись от этой определенности, снова вернуться в себя самого. Сюда же относится и принятие решения, ибо ему предшествует рефлексия, состоящая в том, что я имею перед собой многие определенности, сколько - неважно, но ими все же должны быть по меньшей мере вот эти две, а именно: или я принимаю какое-нибудь определение, или же не принимаю. Решение прекращает рефлексию, представляющую собой переход от одного к другому, устанавливает определенность и делает ее своей. Основным условием принятия решения, иначе говоря, основным условием возможности решать, возможности рефлектировать перед практическими действиями, является абсолютная неопределенность Я.

§ 14

Свобода воли есть свобода вообще, а все другие свободы лишь ее виды. Когда гопорят: свобода воли, то этим отнюдь не хотят сказать, будто кроме воли есть еще какая-то сила, свойство или способность, тоже обладающая свободой. Точно так же, говоря о всемогуществе бога, не понимают этого так, будто есть еще и другие существа, кроме бога, которые обладали бы всемогуществом. Существуют также гражданская свобода, свобода печати, политическая, религиозная свобода. Эти виды свободы представляют собой всеобщее понятие свободы, поскольку оно применено к особенным отношениям или предметам. Свобода вероисповедания состоит в том, что религиозные представления, религиозные обряды не навязываются мне, иными словами, в ней существуют только такие определения, которые я признаю своими, превращаю в свои. Религия, которая мне навязывается, иначе говоря, в отношении которой я не являюсь свободным существом, не моя, она всегда остается чуждой для меня. Политическая свобода народа заключается в том, чтобы создать собственное государство и решать, что признать как общенациональную волю либо всем пародом, либо через тех, кто принадлжит к народу и кого народ благодаря тому, что всякий другой гражданин имеет равные с ними права, может считать своими.

§ 15

Часто выражаются так: моя воля была определена такими-то мотивами, обстоятельствами, соблазнами и побуждениями. Это выражение содержит прежде всего ту мысль, что я был при этом пассивен. На самом же деле я был при этом не только пассивен. Я был также и существенно активен в том именно, что моя воля приняла эти обстоятельства как мотивы, допускает их как мотивы. Причинно-следственное отношение при этом не имеет места. Обстоятельства не являются причинами, а моя воля - их следствием. Согласно причинно-следственному отношению, то, что содержится в причине, должно последовать необходимо. Я же в качестве рефлексии могу выйти за пределы всякого определения, установленного обстоятельствами. Если человек ссылается на то, что с истинного пути его совратили обстоятельства, соблазны и т. д. то этим он хочет как бы отстранить от себя поступок, но тем самым лишь принижает себя до несвободного существа - существа природы, в то время как на самом деле его поступок всегда является его собственным поступком, а не поступком кого-то другого, т. е. не является следствием чего-либо вне этого человека. Обстоятельства или мотивы господствуют над человеком лишь в той мере, в какой он сам позволяет им это.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13