Но фетиш - это неживая вещь, это не живое существо; у него нет жизненной силы. Фетиш это всего лишь вещь, благодаря и ради которой, поддерживаются капиталистические отношения. Таинственная власть Капитала, его "сила" производить, его жизненная сила, пребывает не в нём самом, но в том факте, что люди отчуждают свою творческую деятельность, что они продают свой труд капиталистам, что они материализуют или опредмечивают свой отчуждённый труд в товарах. Иными словами, людей покупают продуктами их собственной деятельности, и всё же они рассматривают свою собственную деятельность, как деятельность Капитала, а свои собственные продукты, как продуты Капитала. Отдавая творческую силу Капиталу, а не своей собственной деятельности, они приносят свою жизнедеятельность, свою повседневную жизнь, в жертву Капиталу, что означает, что люди ежедневно отдают самих себя безличному Капиталу в лице капиталиста.

Путём продажи своего труда, отчуждения своей деятельности, люди ежедневно олицетворяют в своём воспроизводстве господствующие форм деятельности при капитализме, они воспроизводят наёмного работника и капиталиста. Они воспроизводят людей не просто физически, но также общественно; они воспроизводят индивидов, как продавцов рабочей силы и индивидов как владельцев средств производства; они воспроизводят индивидов, так же как специфическую деятельность, продажу, так же как собственность.

Каждый раз, когда люди выполняют некую деятельность, которую не они сами определяют и контролируют. Каждый раз, когда они платят за товары, которые они произвели, деньгами, которые они получили в обмен на свою отчуждённую деятельность, каждый раз, когда они пассивно восхищаются продуктами собственной деятельности, как чуждыми предметами, приобретёнными за деньги, они придают новую жизнь Капиталу и умерщвляют свою собственную жизнь.

Цель процесса заключается в воспроизводстве отношений между работником и капиталистом. Однако, это не цель отдельных действующих лиц, вовлечённых в него. Их деятельность непрозрачна для них; их взгляды зациклены на фетише, стоящем между действием и его результатом. Взгляды отдельных действующих лиц постоянно обращены на вещи, благодаря которым установились капиталистические отношения. Работник как производитель стремится обменять свой ежедневный труд на деньги-зарплату, он стремится как раз к той вещи, через которую восстанавливаются его отношения с капиталистом, к вещи, через которую он воспроизводит сам себя как наёмного работника и другого человека как капиталиста. Работник как потребитель обменивает свои деньги на продукты труда, а именно на те вещи, которые капиталист должен продавать, чтобы реализовать свой Капитал.

Повседневное преобразование жизнедеятельности в Капитал опосредовано вещами, оно не осуществлено вещами. Фетишист не знает этого; для него труд и земля, средства производства и деньги, предприниматели и банкиры, все являются "факторами" и "действующими лицами". Когда охотник с амулетом на шее, сшибает камнем оленя, он может считать свой амулет существенным "фактором" в добыче оленя и даже в предоставлении ему оленя как объекта добычи. Если это ответственный и образованный фетишист, он будет уделять внимание своему фетишу, заботливо и с любовью лелея его; для того чтобы улучшить материальные условия своей жизни, он будет улучшать способ ношения своего фетиша, а не способ камнеметания; он может даже послать свой амулет "охотиться" вместо себя. Его собственная повседневная деятельность непрозрачна для него: когда он хорошо питается, ему не удаётся заметить, что его собственные действия при метании камня, а не действия амулета, обеспечивают его едой; когда он голодает, ему не удаётся понять, что его собственный действия в поклонении амулету вместо охоты, а не гнев его фетиша, вызывают его голод.

Фетишизм товаров и денег, мистификация собственной повседневной деятельности, религия повседневной жизни, приписывающая жизнедеятельность неодушевлённым вещам, это не просто интеллектуальный каприз рождённый в воображении человека; он происходит из характера общественных отношений при капитализме. Фактически, люди связываются друг с другом посредством вещей; на деле фетиш является поводом для коллективной деятельности и благодаря которому они воспроизводят свою собственную деятельность. Однако, эту деятельность осуществляет не фетиш. Не Капитал преобразовывает сырьё, не Капитал производит товары. Если жизнедеятельность не преобразовывает материалы, они остаются непреобразованными, инертными, мёртвой материей. Если бы люди перестали хотеть продолжать продажу собственной жизнедеятельности, Капитал бы выказал своё бессилие; Капитал перестал бы существовать; остатки его могущества обладали бы силой лишь напоминать людям о былой форме повседневной жизни, которую характеризовала ежедневная универсальная проституция.

Работник отчуждает свою жизнь для того, чтобы сохранить её. Если бы он не продавал свою жизнедеятельность, он не получал бы зарплату и не мог бы выжить. Однако, не зарплата ставит условием для выживания отчуждение. Если бы люди коллективно перестали хотеть продавать свою жизнь, если бы они хотели получить контроль за своей собственной деятельностью, универсальная проституция перестала бы быть условием для выживания. Именно склонность людей продолжать продажу своего труда, а не вещи, ради которых они продают его, превращает отчуждение жизнедеятельности в необходимое условие для сохранения жизни.

Жизнедеятельность, продаваемая работником покупается капиталистом. Только эта жизнедеятельность вдыхает жизнь в Капитал и делает его "продуктивным". Капиталист, "владелец" сырья и средств производства, представляет природные материалы и продукты чужого труда, как свою "частную собственность". Однако, не таинственная сила Капитала создаёт "частную собственность" капиталиста; именно жизнедеятельность создаёт "собственность", и форма этой деятельности сохраняет её в качестве "частной".

Преобразование жизнедеятельности в капитал

Преобразование жизнедеятельности в Капитал происходит через вещи, ежедневно, но при этом не осуществляется вещами. Вещи, как продукты человеческой жизни кажутся активными действующими лицами потому что деятельность и контакты устанавливаются через вещи и ради них, а также потому что деятельность людей не прозрачна для них; они принимают посредничающий объект за первопричину.

При капиталистическом процессе производства, работник воплощает или материализует свою отчуждённую жизнедеятельность в инертном объекте путём использования средств производства, являющихся воплощением деятельности других людей. (Сложные промышленные средства производства воплощают интеллектуальный и физический труд бесчисленных поколений изобретателей, совершенствователей и производителей изо всех уголков земного шара и из различных общественных формаций). Средства производства сами по себе являются инертными объектами; это материальные воплощения жизнедеятельности, неживые сами по себе. Единственным активным действующим лицом в производственном процессе является живой работник. Он использует продукты труда других людей и вдыхает в них жизнь, образно говоря, но эта жизнь является его жизнью; он не способен воскресить тех людей, чья жизнедеятельность накоплена в его инструменте. Инструмент может дать ему возможность делать больше в определённый период времени и в этом смысле повышать его производительность. Но только живой труд, способный производить может быть продуктивным.

Например, когда промышленный рабочий работает на токарном станке, он использует продукты труда поколений физиков, изобретателей, инженеров электриков, производителей станка. Очевидно, он более продуктивен, чем ремесленник вырезающий тот же предмет руками. Но это ни в коем случае не означает, что "Капитал" находящийся в распоряжении промышленного рабочего более "продуктивен", чем "Капитал" ремесленника. Если бы поколения интеллектуального и физического труда не были воплощены в токарном станке, если бы промышленному рабочему пришлось изобретать электричество, станок и его запчасти, тогда у него ушло бы несколько жизней на то, чтобы произвести хоть один предмет на электрическом токарном станке и никакая сумма Капитала не смогла бы повысить его продуктивность по сравнению с ручным трудом ремесленника.

Понятие "производительного капитала" и особенно подробное измерение этой "производительности" являются изобретением "науки" Экономики, этой религии капиталистической повседневной жизни, которая питается человеческой энергией, затрачиваемой на поклонение, восхищение и лесть центральному фетишу капиталистического общества. Средневековые коллеги этих "учёных" осуществляли детальные измерения высоты и ширины ангелов в раю, не задаваясь вопросом о том, что такое ангелы или рай и считая их существование само собой разумеющимся.

Результатом проданной деятельности рабочего является продукт, который не принадлежит ему. Этот продукт является воплощением его труда, материализацией части его жизни, вместилищем его жизнедеятельности, но он не принадлежит ему; он чужд ему также как и его труд. Он не принимал решение сделать его, а когда он сделал его, он им не распоряжается. Если он ему нужен, он должен купить его. То, что он сделал это не просто продукт с определёнными полезными свойствами; для этого ему не надо было бы продавать свой труд капиталисту в обмен на зарплату; ему надо было бы просто подобрать необходимые материалы и доступные средства производства, ему надо было бы только обработать материалы в соответствии с его целями и его ограниченными знаниями и способностями. (Ясно, что один человек может заниматься чем-то подобным только на периферии общества; овладение доступным сырьём и средствами производства и их использование всеми людьми может произойти только после свержения капиталистических форм деятельности).

То, что рабочий производит при капиталистических условиях является продуктом, наделённым очень специфическим свойством, свойством способности к сбыту. Отчуждённая деятельность производит товар.

Поскольку капиталистическое производство является товарным производством, утверждение о том, что целью процесса является удовлетворение человеческих потребностей ложно; это только рационализация и апология. "Удовлетворение человеческих потребностей" не является ни целью капиталиста или рабочего, вовлечённых в производство, ни результатом процесса. Рабочий продаёт свой труд чтобы получить зарплату; специфическое содержание труда безразлично для него; он не отчуждает свой труд в пользу капиталиста, который не платит ему зарплату, вне зависимости от того, сколько человеческих потребностей могут удовлетворить продукты этого капиталиста. Капиталист покупает труд и занимает его в производстве, чтобы у него появились товары, которые он сможет продать. Ему безразличны специфические свойства продукта, так же как ему безразличны человеческие потребности; всё, что интересует его в продукте, это за сколько его можно продать, в то время как всё, что его интересует в человеческих потребностях, это сколько им "требуется" для того, чтобы покупать и как их можно заставить, путём пропаганды и психологического давления, увеличивать свои "потребности". Целью капиталиста является удовлетворение его собственных потребностей воспроизводить и увеличивать Капитал, а результатом процесса является увеличение воспроизводства наёмного труда и Капитала (которые вовсе не являются "человеческими потребностями").

Товар, производимый рабочим обменивается капиталистом на определённое количество денег; товар является стоимостью, которая обменивается на равную стоимость. Иными словами, живой и мёртвый труд материализованные в продукте могут существовать в двух различных, но в то же время равных формах, в товарах и в деньгах, или в том, что у них есть общего, в стоимости. Это не означает, что стоимость является трудом. Стоимость это общественная форма овеществлённого (материализованного) труда в капиталистическом обществе.

При капитализме, общественные отношения не устанавливаются напрямую; их устанавливают через стоимость. Повседневная деятельность не обменивается напрямую; она обменивается в форме стоимости. Следовательно, то. Что происходит с жизнедеятельностью при капитализме нельзя отследить наблюдая за самой деятельностью, но только следя за метаморфозами стоимости.

Когда человеческая жизнедеятельность принимает форму труда (отчуждённой деятельности), она принимает свойство обмениваемости; она принимает форму стоимости. Иными словами, труд можно обменять на "эквивалентное" количество денег (зарплату). Намеренное отчуждение жизнедеятельности, воспринимаемое членами капиталистического общества как необходимое для выживания, само воспроизводит капиталистическую формацию при которой отчуждение необходимо для выживания. Поскольку жизнедеятельность обладает формой стоимости, продукты этой деятельности тоже должны приобретать форму стоимости: они должны обмениваться на деньги. Это очевидно поскольку, если продукты труда принимали бы не форму стоимости, но например форму полезных предметов для общественного пользования, тогда они либо оставались бы на фабрике, либо их свободно разбирали бы члены общества, каждый раз, когда у них появлялась бы в этом потребность; в любом случае, деньги-зарплата, получаемые рабочими не обладали бы стоимостью, а жизнедеятельность нельзя было бы продать за "эквивалентное" количество денег; жизнедеятельность была бы неотчуждаемой. Следовательно, как только жизнедеятельность принимает форму стоимости, продукты этой деятельности принимают форму стоимости, а воспроизводство повседневной жизни происходит путём изменений или метаморфоз стоимости.

Капиталист продаёт продукты труда на рынке; он обменивает их на эквивалентную сумму денег; он реализует предопределённую стоимость. Специфическая величина стоимости на определённом рынке - это цена товаров. Для академического Экономиста, Цена - это ключ Св. Петра от врат Рая. Как сам Капитал, Цена движется внутри прекрасного мира, который полностью состоит из предметов; предметы состоят друг с другом в человеческих отношениях, они являются живыми; они преобразовывают друг друга, общаются друг с другом; они женятся и заводят детей. И само собой разумеется только по милости этих умных, могущественных и творческих предметов люди могут быть счастливыми в капиталистическом обществе.

В живописных представлениях Экономиста о чудесах Рая, ангелы делают всё, а люди не делают ничего; люди просто наслаждаются тем, что для них делают эти высшие существа. Не только Капитал производит, а деньги работают; другие таинственные существа обладают схожими добродетелями. Так Предложение, количество продаваемых вещей, и Спрос, количество покупаемых вещей, вместе определяют Цену, количество денег; когда Предложение и Спрос на определённой точке диаграммы вступают в брак, они порождают Равновесную Цену, соответствующую состоянию вселенского блаженства. Деятельность повседневной жизни осуществляется вещами, а люди сводятся до уровня вещей ("производственных факторов") в течение своих "производственных" часов и до пассивных созерцателей вещей во время своего "досуга". Добродетельность Учёного Экономиста состоит в его способности приписывать результат повседневной деятельности людей вещам и в его неспособности увидеть жизнедеятельность людей под гротеском вещей. Для Экономиста, вещи через которые регламентируется человеческая деятельность при капитализме сами являются матерью и сыном, причиной и последствием их собственной деятельности.

Величина стоимости, а именно цена товара, количество денег, на которое он обменивается, определяется не вещами, а повседневной человеческой деятельностью. Спрос и предложение, совершенная и несовершенная конкуренция, являются не более чем общественными формами продуктов и деятельности в капиталистическом обществе; у них нет своей собственной жизни. Тот факт, что деятельность отчуждается, а именно, что рабочее время продаётся за специфическую сумму денег, что у него есть определённая стоимость, обладает несколькими последствиями для величины стоимости продуктов этого труда. Стоимость проданных товаров должна по крайней мере равняться стоимости рабочего времени. Это явно как с точки зрения отдельной капиталистической фирмы, так и с точки зрения общества как целого. Если стоимость товаров, продаваемых отдельным капиталистом была бы меньше, чем стоимость труда, который он нанял, тогда его затраты на один лишь труд были бы больше его заработков, и он бы быстро обанкротился. В общественном смысле, если стоимость производства трудящихся была бы меньше стоимости их потребления, тогда рабочая сила не смола бы воспроизводить даже себя, не говоря уже о классе капиталистов. Однако, если бы стоимость товаров просто равнялась стоимости рабочего времени затраченного на них, товаропроизводители просто воспроизводили бы самих себя, и их общество не было бы капиталистическим обществом; их деятельность всё ещё могла бы состоять из товарного производства, но это не было бы капиталистическое производство товаров.

Страницы: 1, 2, 3