"Внутренняя" алхимия направлена на гармонизацию природной сущности и жизненности, устранение коллизии между ними и создание в теле адепта вначале эликсира, а потом из него — “бессмертного зародыша” (сянь тай), превращающегося в новое, бессмертное тело даоса. Таким образом, тело адепта оказывается женским, материнским телом, подобно тому как в космогоническом мифе Лао-цзы оказывается матерью самого себя. Конечно, “бессмертный зародыш” является плодом соития, иерогамии двух начал, Инь (женского) и Ян (мужского), как н все в мире, по учению даосизма, но это священное соитие происходит в теле адепта, подобно тому как все сущее зреет в материнском лоне сокровенного Дао. Тело даоса — женское тело, в котором происходит соединение первоначал, плод его в конце концов оказывается самим преображенным адептом. Далее, тело даосского адепта — аналог, образ материнского лона Дао. уподобиться которому и стремится адепт.

Основные средства, применявшиеся даосами на этом пути, это медитация (созерцание Дао и единства мира с визуализацией божеств, символизировавших собой особые состояния сознания и типы жизненной энергии), специфические гимнастические (Дао инь) и дыхательные (син ци) упражнения, а также особая сексуальная практика - "возвращение семени для питания мозга", то есть умение предотвращать семяизвержение при интенсивном оргазме с целью сохранения в организме "жизненной силы" [25].

Имеется также определенная информация об использовании некоторых галлюциногенных веществ в качестве алхимических эликсиров. Некоторые типы созерцания предполагали вдыхание галлюциногенных паров от веществ, обладающих психоделическим воздействием, поднимавшихся из треножников в келье созерцателя. К. М. Скиппер предположил, что здесь выявляется сущность алхимии как средства медикаментозной трансформации сознания. К. М. Скиппер упоминает также о ханьскнх курильницах "бощаньлу", являющих собой изображения гор, населенных божественными животными и святыми- бессмертными, с отверстиями и пещерами, откуда н поднимаются курения. В них сжигали ароматические травы, но имеются упоминания и о галлюциногенных веществах. В современном даосском богослужении совершенно уникальную роль также играет курильница, самый важный объект в храме. К. М. Скиппер высказывает в связи с этим предположение, что современный даосский священнослужитель, возжигающий курения и призывающий нефритовых дев и золотых отроков сопровождать его во время священного танца, следует традиции, коренящейся в видениях адепта древности, погруженного в наркотическое забытье, вызванное вдыханием курений священной курильницы-реторты. Кроме того, известно, что в традиции Небесных наставников, процветавшей в Ш в. в северном Китае, употреблялся особый галлюциногенный (психоделический) состав из пяти минералов, ставший после распространения этой школы к югу от Янцзы любимым источником поэтических образов н поэтического вдохновения у аристократов-эстетов эпохи Шести династий (а до этого — у поэтов-“нон-конформистов” династии Вэй на севере) [25].

Индуистская йога и тантризм.

Основным текстом индуизма являются Веды - тексты откровения, которые называются на санскрите шрути, то есть “услышанное”. Кем услышанное? Некими древними мудрецами, называемыми риши. Эти мудрецы своим чутким слухом (духовным слухом, разумеется), уловили некие тонкие вибрации, исходящие из божественного мира (поздняя философская школа пурва-миманса вообще считала Веды вечными и несотворенными, что потребовало от ее последователен разработки утонченной лингвофилософской теории информации — звука, Шабда), внимали им и изложили услышанное на “человеческом” языке. создав собственно ведические тексты, являющиеся, так сказать, знаковой перекодировкой божественной информации, выраженной в таинственном первозвуке. Таким образом. Веды были восприняты риши благодаря тому, что их душа (сознание) находилась в особом состоянии, позволявшем ей воспринимать божественные вибрации [30]. Эта легенда, как можно предположить, в конечном итоге как бы указывает на то, что сама ведическая религия обязана своим появлением религиозному опыту древних мудрецов, находившихся в особом состоянии сознания. А если мы вспомним, что практически все традиционные и архаические верования сближают и даже отождествляют шаманов-провидцев, пророков и поэтов, то высказанное нами предположение получит дополнительное подтверждение: сама традиция смотрела на риши как на людей экстатического видения и поэтического вдохновения [25].

Следует отметить и ведический культ сомы, некоего растения, имевшего определенный психоделический эффект, и олицетворяемого им бога (его связывали с луной). Сок этого растения активно использовали в ведическом ритуале, в котором сома играла чрезвычайно важную роль. Мы не знаем, была ли сома просто наркотическим напитком (в таком случае она вряд ли могла оказывать какое-то существенное воздействие на раскрытие бессознательного) или же, подобно мексиканскому мескалину, имела психоделический эффект. Во всяком случае, в Ригведе сохранилось достаточно много гимнов, посвященных соме, в которых этот напиток воспевается как дарующий богоподобие и бессмертие. Мы не знаем состава сомы, поскольку секрет ее изготовления был утрачен после прекращения ведических жертвоприношений и с их заменой более простыми и дешевыми ритуалами (пуджа). Кроме того, здесь сказалось и влияние буддизма, осуждавшего употребление опьяняющих напитков. Дж. Нидэм предполагает, что сома изготавливалась из сока грибов (возможно, мухоморов), что было характерно для ряда шаманских традиций Сибири, Не исключена возможность и применения грибов, содержащих сильный галлюциноген псилоцибин (“магические грибы”): эти грибы, как правило, растут на помете крупного скота. Но другие исследователи, в основном иранисты (поскольку авестийская религия тоже предполагала употребление в ритуальных целях этого же пития, называвшегося в Иране хаомой), полагают, что в основе состава сомы был сок растения эфедры, поскольку ее алкалоид эфедрин обладает сильным возбуждающим и вызывающим эйфорию средством. М. Бойс придерживается мнения, что для приготовления сомы (хаомы) сок эфедры смешивали с молоком, после чего его и употребляли в ритуальных целях. Сакральная ценность сомы была столь велика, что она считалась напитком богов, то есть субстанцией того же рода, что и греческая амброзия (образ, видимо генетически связанный с сомой). Не исключено, что ритуальное употребление сомы могло в какой-то степени стимулировать формирование собственно психотехники [30, 39].

Следует также обратить внимание на идею тапаса, активно проводящуюся в Ведах. Слово “тапас” означает тепло, но не всякое тепло, а тепло птицы, высиживающей птенцов, и поэтому связанное с затратами энергии. Древние индийцы считали, что птица от высиживания яиц худеет. По аналогии, это слово стало использоваться для обозначения аскезы, подвижничества, однако не утратило н своей энергетической коннотации. Так, в Ведах тапас рассматривается как космологический принцип универсальной энергии, превосходящий по своему значению богов и все миры вселенной. В ведической концепции тапаса можно видеть косвенное указание на существование уже в ведическнй период практики аскезы, включавшей в себя и элементы психотехники [25].

Одной из основных идей индийской психотехники является познание высшей истины, недоступной ни чувствам, ни рассудку, путем "прекращения деятельности сознания" (читта вритти), то есть прекращение существования всех состояний эмпирического сознания, благодаря чему истинный субъект - пуруша (индивидуальное сознание) - перестает отождествлять себя с состояниями материи и реализует собственную обособленность - пребывание в собственной природе. Поскольку материальный мир непостоянен, он воспринимается как страдание. Только благодаря своему различающему постижению индивидуальное сознание может полностью обособиться от материи и пребывать в собственной природе, что приводит к прекращению страданий. Реализация этой цели предполагает прохождение восьми последовательных этапов самосовершенствования: самоконтроль, соблюдение предписаний, йогические позы (гимнастика), регуляция дыхания, отвлечение органов чувств от предметов чувств, концентрация внимания, созерцание и сосредоточение [25].

Учение Тантра-йоги настаивает: абсолютная реальность содержит в себе все двойственные противопоставления и противоположности, слитые в состоянии абсолютного Единства (аджава). Творение есть взрыв изначального единства и разделение двух противоположных принципов, инкарнированных в Шиве и Шакти. Всякое относительное существование предполагает состояние двойственности, и, вследствие этого, предполагает существование страдания, иллюзии и "рабства". Конечная цель посвященного, практикующего тантру – объединить в своем теле два противоположных начала – Шиву и Шакти. Пробужденная с помощью определенных йогических техник, Шакти, спавшая в виде змеи (куиндалини) в основании тела, от чакры к чакре (чакры - энергетические центры тела; тантра-йога выделяет 7 чакр, каждая из них отвечает за определенный вид энергии) поднимается по срединному каналу к вершине черепа, где заключен Шива, и соединяется с ним. Это соединение божественной пары внутри его тела трансформирует йога в своего рода "андрогина". Однако следует подчеркнуть, что обретение андрогинных качеств – лишь один из аспектов целостного процесса, ведущего к слиянию противопоположностей [31]. В тантрической литературе говорится о множестве пар оппозиций, которые должны быть воссоединены. Луна и Солнце должны стать одним, так же как должны слиться две мистических вены: ида и пингала (символизирующие эти два небесных тела), и два дыхания – прана и апана. Но, что самое важное, праджна, мудрость, должна соединиться с упайа, – средством ее достижения, а шунья, пустота, – с каруной – состраданием [30].

В результате объединения противоположностей уничтожается опыт двойственности и происходит трансцендентное преодоление мира феноменов. Йог достигает состояния безусловной свободы и трансцендентности, выражаемого словом самараса (благословенность), парадоксально переживая опыт совершенного единства. Некоторые тантрические школы учат, что самараса достижима преимущественно путем практики майхуны (ритуальное половое сношение) и характеризуется "остановкой" или "сковыванием" трех главных человеческих функций: дыхания, семяизвержения и мышления. Слияние противоположностей ведет к остановке биосоматических процессов и психо- ментального потока. Неподвижность этих функций, которые особо текучи по своей природе, свидетельствует о том, что адепт покинул человеческое состояние и перешел на трансцендентный план [31, 33].

Рассмотрим религиозно-космический символизм, используемый для описания того, что такое объединение противоположностей. Йог одновременно является Космосом и Пантеоном; он воплощает в своем теле Шиву и Шакти, и множество иных божеств, которые, в конечном итоге, сводятся к данной архетипической паре. Две основных фазы в Тантра-йоге – это подъем на космический уровень психо-соматического опыта и упразднение Космоса, символическое возвращение к ситуации, когда изначальное Единство еще не было разорвано актом Творения. Другими словами, освобождение и наслаждение абсолютной свободой тождественны обладанию полнотой, существовавшей до сотворения мира. С какой-то точки зрения парадоксальное состояние, достигаемое адептом Тантры в самарасе, сходно с переживанием ритуальной "оргии" и докосмической тьмы: в обоих этих состояниях формы воссоединены, противоречия и оппозиции сняты. Однако следует отметить, что последнее сходство – лишь формально, ибо, преодолевая этот мир и достигая трансцендентности, йог не возвращается к блаженному пренатальному состоянию, обычно соотносимого с докосмической тьмой. Вся тантристская символика воссоединения и обретения целостности указывает на то, что йогин более не подвластен космическим ритмам и законам, Вселенная перестает для него существовать, он вышел за пределы Времени, туда, где Вселенная еще не сотворена [3].

Когда говорится, что адепт "освободился от Космоса", это означает, что он преодолел состояние всякой обусловленности, достиг не-двойственности и свободы. В классической Йоге "возвращение, через самадхи, к изначальной не-двойственности привносит новый элемент в изначальную ситуацию (существовавшую до разделения действительности на двойственный объект-субъект). Этот элемент – знание единства и блаженства. Это "возвращение к истокам", но с тем отличием, что "освободившийся в этой жизни" возвращается к изначальной ситуации, обогащенной измерениями свободы и высшего сознания. Чтобы выразить эту разницу: он не возвращается автоматически к "заданной" ситуации, но воссоединяет изначальную полноту после того, как обретен новый и парадоксальный уровень бытия: сознание свободы, несуществующей в Космосе: ни на уровне Жизни, ни на уровне "мифологической божественности" –но существующей лишь в Высшем Бытии, Ишваре [30].

Любопытно отметить, что парадоксальное состояние адепта – того, кто достиг реализации и вышел за пределы обусловленности – это состояние, находящееся за пределами воображения, описывается противоречащими друг другу образами и символами. С одной стороны, используются образы, выражающие чистую спонтанность и свободу ("тот, кто движется по собственной воле"), когда об адепте говорится, что он может "летать по воздуху"; с другой стороны, используются образы абсолютной неподвижности, окончательной остановки всякого движения, застылости. Сосуществование этих противоречащих друг другу образов объясняется парадоксальностью ситуации человека, "освободившегося при жизни": он продолжает существовать в Космосе, хотя более не подчинен его законам; фактически, он более не принадлежит Космосу. Образы неподвижности и полноты выражают преодоление всяких ограничений, накладываемых реальностью; ибо система ограничений – Космос, должна быть определена в терминах становления, в силу ее непрестанного движения и напряжения, возникающего между оппозициями. Прекратить движение, перестать раздираться между противоположностями означает прекратить свое существование внутри Космоса. Но, с другой стороны, ускользнуть из-под власти оппозиций равнозначно обретению абсолютной свободы, совершенной спонтанности – и лучше всего это выражается в образах движения, игры, пребывания сразу в двух местах или полета [12].

Буддизм

Буддизм начал формироваться в Индии в середине II-го тыс. до н.э. и позднее распространился по южной, юго-восточной, восточтой и центральной Азии. Основателем этой религии считается царевич из рода Шакьев по имени Сиддхартха Гаутама. Руководимый стремлением познать и пережить, то есть понять, истину, сидя под священным фикусом в состоянии созерцательного углубления, он "пробудился", то есть достиг освобождения от причинной обусловленности бытия и, как следствие, от страданий, то есть стал Буддой. Всю оставшуюся до окончательного ухода в нирвану жизнь Гаутама проповедовал своим ученикам, чтобы они надеялись на собственные силы, "были бы сами себе светильниками" и усердно трудились во имя освобождения. Таким образом, в соответствии с концепцией буддизма, освобождение от страданий достигается только путем психотехническую практику. Именно созерцание, а не догматические определения или философские концепции составляли стержень буддийского Пути (Дхармы). Более того, именно результаты созерцания ложились в основу того или иного учения и именно они служили критериями его истинности (следует, однако, сделать оговорку, что ни одна буддийская система никогда не рассматривалась в качестве учения, возвещающего истину в последней инстанции. Строго говоря, буддийский взгляд вообще заключается в том, что истина не может ни быть постигнута дискурсивно, ни описана в категориях дискурсивного мышления, ни быть выражена средствами дискурса). Быть религией буддизму отнюдь не мешает то, что он категорически не принимает идею Бога — всеблагого Творца и Промыслителя мира. Да и понятно, что в системе буддизма законы кармы и причинно зависимого происхождения с успехом заменяют собой Бога теистических религий, который в буддизме выглядел бы просто “архитектурным излишеством”, каковым он в какой-то степени является в йоге [25].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13