Следующий уровень иерархии объектов включает в себя группу ве­дущих менеджеров глобальной компании — вице-президенты, руководи­тели основных зарубежных отделений. Хотя каждый из них совершенно правомерно претендует на доступ к той же информации, что и прези­дент компании, реально здесь необходимы уже ощутимые акценты. Поставщик информации должен лучше знать, что нужно президенту, чем сам президент — и это реально, хотя и требует особого психологического искусства — вице-президенты, хотят они этого или не хотят, должны, прежде всего, знать, что нужно президенту, иначе конфликт типа Форд— Яккока неизбежен. Однако при одинаковой формулировке «что нужно президенту» в двух названных случаях речь идет о разных вещах. Постав­щик информации должен настолько хорошо знать потребности первого лица компании, чтобы быть уверенным в том, что предоставляемая ин­формация не только вызовет у него ту или иную реакцию, но и может привести к такому синтезу получаемой информации, который характерна именно для него как для индивидуума. Вице-президент ориентируется на следующую стадию обработки информации, когда-то, что «нужно президенту», у того уже обрело очевидный, новый, продвинутый смысл.

Следующий уровень объектов обеспечения информации — это опре­деленный и ощутимый шаг по вертикали от специфики мышления пре­зидента компании, хотя она остается существенным фактором при под­готовке принятия решений, к более универсальным информационным блокам, существенно более широким по содержанию и специализации.

Приведенный подход делает неизбежным повышение роли специаль­ных информационных бюллетеней, главным качеством которых является не аналитическое отражение происходящего в бизнесе и вокруг него — это функция журналов, — а специальным образом подобранные информаци­онные блоки, ранжирование, содержание и сочетание которых, динамика такого сочетания являются предметом деятельности информационных работников нового поколения.

Новые требования к информационному обеспечению глобальных компаний приведут к определенной реструктуризации действующей ин­формационной системы и появлению ряда новых специализированных учреждений, служащих моделью для перестройки мировой информаци­онной отрасли.

Второе направление информационного развития бизнеса, а именно формирование более совершенной информационной инфраструктуры, в значительной мере раскрыто Г. Минсом и Д. Шнайдером в их моно­графии по метакапитализму.[ Грейди Минс, Дэвид Шнайдер «Метакапитализм и революция в электронном бизнесе: какими будут компании и рынки в XXI веке», И: Альпина Паблишер, 2001 г.] Однако в ней главный акцент в большей мере сделан на принципиальных вопросах информационного развития бизнеса, в то время как сами компоненты такой инфраструктуры, их конкретное содержание остаются в стороне, так как авторы постави­ли перед собой другую задачу. Конкретно раскрытие содержания узлов инфраструктуры информационного бизнеса требует специального иссле­дования. Здесь же полезно отметить, что в погоне за ростом объема продаж, например, разработчики персональных компьютеров идут по пу­ти наращивания их возможностей и соответственно сохранения или роста цен на свои изделия, в то время как рынок уже давно требует другого — специализации персональных компьютеров и существенного сокращения розничных цен.

Формальные носители процесса глобализации и роль глобальных компаний

«Бизнес Америки, — сказал в 1925 г. президент США Кэлвин Кулидж, — состоит в том, чтобы делать бизнес». Каждая крупная страна нуждается в национальной идеологии, выраженной также точ­но и лаконично. Но теперь содержанию этой идеологии бросила вызов глобализация, и чтобы достойно ответить на такой вызов, необходимо, прежде всего, разобраться, что представляют собой носители глобализа­ции и в чем состоит их роль в ее осуществлении. Распределение функций между бизнесом и государством существенно осложнилось, потому что игроков стало ощутимо больше.

В глобальной системе действует менее 200 правительств стран, входя­щих в состав ООН (на 2001 г. — 182). Принимая во внимание не только крупные, но и малые ТНК, их в мире сейчас насчитывается около 60 000, включая таких гигантов, как «Шелл», «Барклай банк», «Кока-кола», «Форд», «Майкрософт» или «Нестле», которые как материнские компании располагают еще 500 000 зарубежных филиалов. В мире также действуют около 10 000  неправительственных организаций, та­ких, как «Дом свободы» (США), «Медицина без границ» (Франция), «За­бота о населении» (Объединенное Королевство), «Сьерра клуб» (США), «Среда, окружающая женщину» (Объединенное Королевство). Подоб­ные организации осуществляют обширную международную деятельность. Двести пятьдесят межправительственных международных организаций, таких как ООН, НАТО, Европейский союз, Северо-американская сво­бодная торговая зона (НАФТА), Международная организация по кофе и т.д. выполняют свои функции уже в течение многих десятилетий. Действуют также 5 800 международных неправительственных организа­ций типа «Международная амнистия», «Всемирный союз баптистов», «Международная палата перевозок», «Международный Красный Крест», громадное число гораздо менее известных организаций.

Возвращаясь к сущности глобализации как перераспределения функ­ций между государством и глобальными компаниями и принимая во вни­мание наличие еще трех типов носителей глобализации — международных межправительственных, международных неправительственных и внутристрановых общественных организаций с широкими международными функциями, — необходимо разработать подход к распределению упра­вленческих функций между названными носителями глобализации. При этом следует отметить, что инициатором этого процесса были и оста­ются глобальные компании, но это совсем не означает необходимость и возможность принципа «чья инициатива — тому и делать». Во-первых, сами глобальные компании не справятся с этой задачей не потому, что у них нет средств или интеллектуальных инструментов, а потому что их функциональный сектор деятельности существенно уже, чем это необ­ходимо для управления мировым сообществом. Во-вторых, глобальные компании действительно послужили главным фактором формирования глобализации как процесса, сопровождающего современное социально-экономическое развитие. Но одновременно глобализация остается объ­ективным процессом, выходящим за рамки интересов только глобальных компаний. Поэтому перестраивать мировую экономику под воздействи­ем глобализации придется всем. Но роль глобальных компаний может оказаться существенно более масштабной, чем бы этого им хотелось.

Прежде чем приступать к распределению функций, необходимо опре­делить, какие функции подлежат распределению. Ответа на этот вопрос пока не существует. Вопрос о свободе трансграничных перемещений товаров, услуг, финансовых ресурсов, рабочей силы остается пока откры­тым, и ясно лишь одно: в таком перемещении в определенных местах и в определенное время нуждаются глобальные компании. Но эта потреб­ность сталкивается с такими масштабными проблемами, решение которых пока даже не ранжировалось по важности, сложности и затратам.

Кроме того, в противоречие входит наличие у государств соответству­ющего правового статуса, с одной стороны, и наличие у ТНК финансовых ресурсов, которыми не обладает большинство стран мира — с другой. Во второй половине 1990-х гг. совокупный продукт всех ТНК составлял порядка 8 трлн. долл., т. е. около одной четверти мирового валового вну­треннего продукта. При этом они контролируют около одной трети миро­вой торговли. По данным одного исследования, из 100 крупнейших в мире «экономик», 51 приходится на корпорации и только 49 — на страны. Такая оценка проводилась по двум показателям — объему продаж и ВВП.[16]

Т.о., глобализация, как процесс, будет жесткой и бескомпромиссной по постановке задачи и официальным декларациям, по процедурам осуществления, но по своему реальному содержанию она будет медленным, в меру гибким, компромиссным процессом, в рамках которого следует ждать смелых, иногда опасных экспериментов и достаточно быстрых видимых политических и социально-экономических изменений. При этом было бы ошибкой считать, что реальная власть уже находится в руках глобальных компаний. По крайней мере, сегодня, как сказал экономический обозреватель газеты «Файнэншл тайме» Мартин Вулф, «глобализация может развиваться только в той мере, в какой ей позволят те, кто делает национальную политику».

Делая попытку оценить роль глобальных компаний в распределе­нии функций между носителями процесса глобализации, процедурного и содержательного, начинать придется с инвентаризации задач, которые необходимо решить, чтобы открыть дорогу глобализации. Тем самым под­разумевается передача значительной части социальной ответственности и регулирования экономическими процессами международным органи­зациям трех указанных выше типов, из которых главные позиции займут, конечно, международные межправительственные организации.

2.2 Сети предприятий: культура, институты и организации информациональной экономики.

Как и все исторически отчетливые формы производства, информациональная экономика пастеризуется своей специфической культурой и институтами. Однако в наших аналити­ческих рамках культуру не следует рассматривать как совокупность ценностей и верова­ний, связанных с конкретным обществом. Развитие глобальной информациональной экономики характерно как раз тем, что она возникает в разных культурных/националь­ных контекстах - в Северной Америке, Западной Европе, Японии, в странах "китайского круга", России, Латинской Америке, а также ее планетарным размахом, затрагивающим все страны и ведущим к мультикультурной системе координат. Разнообразие культурных контекстов, в которых информациональная экономика возникает и эволюционирует, не мешает наличию общей матрицы организа­ционных форм в процессе производства, распределения и потребления. Без таких орга­низационных предпосылок ни технологические изменения, ни политика государств, ни стратегии фирм не смогли бы сойтись воедино в новой экономической системе.

Появление информациональной экономики характеризуется развитием новой организационной логики, соотнесенной с текущим производством технологических изменений, но не зависящей от него. Именно сходимость и взаимодействие новой технологической парадигмы с новой организационной логикой и ее историческую основу информациональной экономики.

От массового производства к гибкому производству.

Первая и наиболее значимая тенденция организационной эволюции, выявленная особенно в пионерной работе Пиоре и Сабеля, - это переход от массового производства к гибкому производству, или, в формулировке Кориа, от фордизма к постфордизму

Модель массового производства была основана на повышении производительности за счет экономии на масштабе производства в конвейерном механизированном процессе изготовления стандартизованной продукции, при условии контроля обширного рынка со стороны специфической организации - крупной корпорации, построенной на принципе вертикальной интеграции и институционализованного социального и технического разделения труда. Эти принципы были встроены в методы менеджмента под названием «Тейлоризм и научная организация труда» и приняты как Генри Фордом, так и Лениным.

Когда спрос сделался непредсказуемым ни по количеству, ни по качеству; когда рын­ки во всем мире диверсифицировались и вследствие этого стали с трудом поддаваться контролю; когда темп технологических изменений сделал устаревшим узкоспециализированное производственное оборудование, система массового производства стала слишком жесткой и дорогой для новой экономики. Предварительным ответом на такую жесткость стала гибкая производственная система. Она практиковалась и теоретически осмысливалась в двух различных формах: как гибкая специализация, на базе опыта индустриальных районов Северной Италии, где "производство приспосабливается к непрестанным изменениям, не претендуя на контроль над ними"; в структуре индустриальных ремесел (crafts) или производства на заказ. Подобная практика наблюдалась исследователями в фирмах, предоставляющих наиболее развитые услуги (advanced services), например, в банковском деле.

Однако практика индустриального менеджмента в недавние годы привнесла другую форму гибкости: динамическую гибкость или гибкое производство с большим объемом выпуска, характеризующее трансформацию страхового дела. Гибкие производственные системы с большим объемом выпуска, обычно связанные с растущим спросом на данный продукт, объединяют высокие объемы выпуска, позволяющие обеспечить экономию на масштабе производства, с приспособленными к работе на конкретный заказ, легко перепрограммируемыми производственными системами, позволяющими экономить на размахе операций. Новые технологии позволяют перестроить сборочные линии, характерные для крупной корпорации, в набор легко программируемых производственных единиц, которые могут быстро реагировать на вариации рынка (гибкость продукции) и на изменения в технологии (гибкость процессов).

Малый бизнес и кризис крупной корпорации: миф или реальность.

Вторая отчетливая тенденция, прослеживаемая в последние годы аналитиками, - это кризис крупной корпорации и высокая жизнеспособность малых и средних фирм как агентов инновации и источников создания новых рабочих мест. В глазах некоторых наблюдателей, кризис есть необходимое следствие стандартизованного массового произ­водства, тогда как возрождение ремесленного производства на заказ и гибкая специализация лучше проводятся в жизнь малым бизнесом. Беннет Харрисон выступил с уничтожающей эмпирической критикой этого тезиса. Согласно его анализу, основанному на данных по Соединенным Штатам, Западной Европе и Японии, крупные корпорации продолжали концентрировать растущую долю капитала и рынков во всех ведущих экономиках; их доля в занятости, за исключением Соединенного Королевства, не изменилась за последнее десятилетие; мелкие и средние фирмы остаются, по большей части, под финансовым, коммерческим и технологическим контролем крупных корпораций; малые предприятия являются менее технологически развитыми и менее способны к технологической инновации в продукции и процессах, чем крупные фирмы. Более того, на основе работ итальянских исследователей (особенно Бьянки и Белусси) он показывает, как прототипы гибкой специализации, - итальянские фирмы Эмилиа Романьи в начале 1990-х годов, - прошли через серию слияний и либо попали под контроль крупных корпораций, либо сами стали крупными корпорациями (например, Benetton), либо, оказавшись неспособными угнаться за темпами конкуренции, оставались маленькими и разобщенными, как в округе Прато.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19