Во внешней политике Казахстана следует учитывать особен­ности формирующейся в конце XX века новой структуры между­народных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Исчезновение биполярной международной системы открыло бес­прецедентные возможности для осуществления отдельными стра­нами самостоятельной политики в Азии, в свое время находив­шейся под строгим контролем лидеров блоков. В новой обстанов­ке страны региона от Южной Азии и до стран АСЕАН значитель­но укрепили свой суверенитет, играют возрастающую роль в ре­гиональных делах. Одним из наиболее заметных направлений из­менений геостратегической ситуации в АТР стало постепенное превращение этого региона в один из центров концентрации ми­ровой политики и экономики. Существующий здесь баланс сил становится весомым элементом общемирового геополитического равновесия, существенно влияет на его формирование.

С другой стороны, азиатский финансовый кризис заметно повлиял на расклад политических сил в АТР и систему регио­нальной безопасности. Объективно возросла роль экономической составляющей стратегии национальной безопасности стран реги­она. Азиатские страны убедились, что наибольшая угроза внут­ренней стабильности и суверенитету сегодня связана не с воен­ной агрессией, а с финансовыми и экономическими факторами.

Азиатский финансовый кризис означал обвал валютного и фондового рынков пяти азиатских стран - Таиланда, Филиппин, Малайзии, Индонезии и Южной Кореи, случившийся в июле -декабре 1997 года. Финансовый кризис вызвал тяжелые социаль­но-экономические последствия в этих странах и прямо или кос­венно повлиял не только на экономическое и политическое раз­витие Азиатско - Тихоокеанского региона, но и других государств далеко за пределами АТР. Глубина кризиса для различных стран, равно как и их способность справиться с его последствиями, не были одинаковыми.

Причин финансового коллапса пяти упомянутых выше азиат­ских "тигров", оказавшихся в эпицентре финансовых потрясений, несколько. Это переоценка национальной валюты, привязанной к американскому доллару и подорожавшей вслед за удорожанием доллара в 1996-1997 годах, а также исчерпание возможностей тра­диционной для новых индустриальных стран (НИС) экспортной стратегии роста. В условиях завышенного курса национальных валют, роста импорта и усиливающейся международной конку­ренции со стороны "новой волны" НИС (Китая, Вьетнама и др.) ставка на экспорт уже не обеспечивала финансовой устойчивости НИС. Это и слабость банковско-финансовых систем, которые, будучи созданными под форсированный и кредитопоглощающий рост, не смогли ни предотвратить увеличения сверхкритической нормы объемов "плохих" кредитов и дефицита текущего платеж­ного баланса, ни противостоять атакам международных финансо­вых спекулянтов, играющих на инфляции активов и завышенно-сти курсов национальных валют.

В наименьшей степени от финансового кризиса пострадали Филиппины, в наибольшей - Индонезия, в которой кризис при­вел к отставке правившего страной более 30 лет президента, мас­совым волнениям и социально-экономическому коллапсу. В 1998 году ВВП Филиппин сократился на 0,1% при инфляции в 11,2%, тогда как Индонезии - на 17,4% при 80%-й инфляции.65

Быстрее других от кризиса оправилась Южная Корея, имею­щая развитую современную промышленную базу и получившая более половины всех кредитов МВФ, направленных на восста­новление азиатских финансов. Близких к южнокорейским успе­хов добился Таиланд, как и Южная Корея тесно сотрудничавший с МВФ в преодолении кризиса. Однако, несмотря на то, что к началу 1999 года валютные и фондовые рынки Южной Кореи и Таиланда стабилизировались на уровне 70% от докризисного, а инфляция (за 1998г.) не вышла за рамки 7-8%, экономические последствия финансового кризиса оказались удручающими: ВВП в этих странах сократился соответственно на 6,8% и 8,0% , резко возросла безработица. Не смогла удержаться на плаву и Малай­зия, отказавшаяся от помощи и рецептов МВФ и избравшая путь ужесточения валютного регулирования (установлен твердый об­менный курс национальной валюты) и контроля над иностран­ным капиталом (введен годовой мораторий на вызов капитала). ВВП страны сократился на 8,6% при инфляции в 5,6%.

Во вторую группу можно объединить страны и экономики "ки­тайского пояса" - Китай, Сингапур, Тайвань, Гонконг, а также китайский бизнес в странах АСЕАН, не пострадавшие непосред­ственно от финансового коллапса своих соседей. Устойчивости "китайской экономики" способствовали следующие основные факторы:

- большие золотовалютные резервы: около 140 млрд. долларов у Китая, по 70-80 млрд. долларов у Тайваня, Гонконга и Синга­пура;

- положительное сальдо текущего платежного баланса;

-закрытость и жесткое регулирование валютного и фондового рынков в Китае и на Тайване, 'что позволило им защититься от атак финансовых спекулянтов;

- незначительный объем "плохих" кредитов в Сингапуре, на Тайване и у китайского бизнеса в Юго-Восточной Азии - след­ствие хорошего менеджмента тайваньских и сингапурских банков и крупных корпораций и, с другой стороны - традиции семейного китайского бизнеса, предпочитающего полагаться на собственные средства и деньги родственников и не брать кредитов сверх объе­мов реальных ликвидных активов;

- финансовая поддержка Китаем сверхлиберализованных ва­лютного и фондового рынков Гонконга, подвергшихся спекуля­тивным атакам в 1997 и 1998 годах после того как Гонконг пере­шел под юрисдикцию Китая;

- наличие у Тайваня и Гонконга устойчивых и прибыльных ниш на мировых рынках, - соответственно компьютерной техни­ки и финансовых услуг.

Однако, выдержав первый прямой удар, "китайская экономи­ка" Азии не обнаружила полного иммунитета к косвенным по­следствиям азиатского финансового кризиса. Девальвация нацио­нальной валюты повысила конкурентоспособность экспорта по­павших в беду стран и уменьшила спрос на импортную продук­цию в ущерб экспорту Китая, Гонконга, Сингапура и, хотя и в меньшей степени, специализирующегося на наукоемкой продук­ции Тайваня. В результате в Гонконге и Сингапуре в 1998 году было зафиксировано падение ВВП, соответственно на 7% и 1,5%. ВВП Тайваня вырос лишь на 4,7% , что на 2,1 процентных пункта меньше, чем в 1997 году.

Азиатский финансовый кризис усилил опасения китайского руководства относительно того, что Китай может стать более уяз­вимым вследствие проводимого курса экономической либерали-, зации. В результате Пекин замедлил реформирование банковс­кой системы и приватизацию крупных промышленных предприя­тий, усилил административный контроль за валютными операци­ями и иностранным капиталом. Однако ужесточение курса не во всем оправдалось. Китайский экспорт в 1998 году увеличился лишь на 0,5%. А рост ВВП хотя и составил 7,8% , но сопровождался увеличением внутреннего предложения без соответствующего повышения платежеспособного спроса, в результате чего Китай столкнулся с новой для него проблемой - дефляцией: индекс цен в 1998 году уменьшился на 1,2%.

Продолжает пребывать в состоянии многолетней экономичес­кой стагнации Япония: в 1998 году ВВП страны сократился на 3,6%, индекс цен упал на 0,2%. Причины экономических про­блем Японии, по мнению зарубежных экспертов, кроются, преж­де всего, в неэффективном руководстве банковской системой и национальными финансами - результатом чего является большой объем "плохих" кредитов, время от времени приводящих к кра­ху того или иного финансового института.

Япония пока так и не оправилась от фондового шока конца 80-х годов, произошедшего вследствие обвала значительно пере­оцененного рынка недвижимости. Японское правительство, крайне неохотно идя на принятие жестких мер к проштрафившимся фи­нансовым структурам, по существу, перекладывает на налогопла­тельщика бремя поддержки или спасения неэффективных бан­ков. Экономическое же поведение японского населения традици­онно в моменты общенациональных катаклизмов оказывается больше нацеленным на накопление, чем на потребление, что уси­ливает дефляционное давление на экономику.

Вместе с тем Япония обладает серьезнейшими преимущества­ми перед другими азиатскими странами. Это самые большие в мире золотовалютные резервы (свыше 200 млрд. долларов), ог­ромные накопления японского населения, превышающие годо­вой размер ВВП страны, и современный промышленный и науч­но-технический потенциал.

Главными последствиями кризиса для политической ситуации в регионе стали повышение роли экономической составляющей в структуре факторов обеспечения национальной безопасности и во внешней политике стран региона; укрепление региональной позиции США, на долю которых приходится 20% мирового ВВП и 12% мирового экспорта и которые вместе с контролируемым Вашингтоном МВФ оказались главными "спасателями" попав­ших в беду партнеров; рост антиамериканских настроений в Азии как реакция на чувства национального унижения от необходимо­сти просить помощи у США, что, однако, не мешает этой помо­щью пользоваться.

Финансовый кризис оказал воздействие на поведение главных политических фигур АТР - Китая, Японии, АСЕАН, АТЭС и Южной Кореи.

Китай укрепил политические позиции в АТР, несмотря на некоторый подрыв конкурентоспособности китайского экспорта:

- Китай, предоставив помощь Таиланду и Индонезии, пока­зал, что способен участвовать в спасении азиатской экономики;

- удержав гонконгский доллар, Китай доказал, что готов нести ответственность за финансовую стабильность перешедшего под его юрисдикцию Гонконга;

- Китай активно играет на существующих в АСЕАН опасени­ях, что девальвация юаня в целях стимулирования китайского экспорта вызовет новую волну финансовых потрясений. Настой­чиво повторяя, что девальвации не будет, Пекин демонстрирует готовность идти на "жертвы" ради региональной стабильности.

Негативными последствиями для Китая стали дипломатичес­кая активность Тайваня, пытающегося обменять экономическую помощь странам Юго-Восточной Азии (ЮВА) на политические уступки (повышение статуса представительства Тайваня в АТЭС, статуса тайваньских представительств в странах АСЕАН, введение безвизового режима), а также рост антикитайских настроений в АСЕАН как реакция на иммунитет местного китайского капитала к финансовому кризису.

Пекин понимает, что он сегодня не обладает ресурсами для оказания помощи наравне с США или Японией. Поэтому и его игра на факторе "недевальвации юаня" ограничивается пока весь­ма умеренными целями: добиться поддержки АСЕАН при приня­тии Китая в ВТО, предотвратив усиление региональных позиций Тайваня, обеспечить безопасность китайского бизнеса в ЮВА.

Япония, несмотря на наличие финансовых ресурсов, оказа­лась до сего времени не готовой взять на себя функции регио­нального лидера:

- участвуя в программах спасения МВФ, Япония, тем не ме­нее, остается объектом нападок со стороны США и АСЕАН, тре­бующих от Токио больших усилий по преодолению кризиса;

- опасения стран ЮВА относительно неактивной роли Японии носят стратегический характер в отличие от тактических опасе­ний девальвации китайского юаня. Здесь неустанно повторяют,что без оживления экономики Японии возрождение Азии малове­роятно;

- от Токио ждут новых инвестиций, открытия японских рын­ков товарам из НИС и стимулирования внутреннего спроса.

Вместе с тем Токио понимает, что сейчас Япония, производя­щая около 8% мирового ВВП и экспорта, является главным ре­сурсом для оздоровления азиатской экономики и имеет лучший за все послевоенные годы шанс занять ведущие позиции в АТР. Последние инициативы Японии о выделении азиатским странам 30 млрд. долл. на восстановление подорванных кризисом эконо­мик и совместная с США акция о выделении еще 10 млрд. долл. на те же цели находятся в русле нового азиатского курса Токио, нацеленного на превращение Японии в регионального лидера. Успех этого курса, однако, зависит все же больше от того, сможет ли Япония решить внутренние экономические проблемы и от­крыть свой рынок для азиатского экспорта.

АСЕАН оказалась в состоянии неуверенности и неопределен­ности как с точки зрения "внутриасеановских" отношений, так и с точки зрения внешнеэкономических ориентиров. Кризис выз­вал рост противоречий между странами АСЕАН:

- между Малайзией и Индонезией - по проблемам индонезий­ских нелегальных эмигрантов;

- между Таиландом, с одной стороны, Малайзией и Индонези­ей - с другой, по вопросу сотрудничества с МВФ;

- между Малайзией и Сингапуром - из-за отказа Сингапура превратить сингапурский доллар в коллективную валюту АСЕ­АН;

- между всеми странами АСЕАН - по поводу импортных квот, усиления взаимной конкуренции на мировых рынках и стратегии создания коллективной валюты АСЕАН.

Страны ЮВА, более 70% торговли которых осуществляется в американских долларах, возлагают надежды на новую валюту евро. Предполагается, что евро уменьшит уязвимость азиатской эконо­мики от колебаний американского доллара, сократит издержки при торговле с Европой и увеличит азиатский экспорт в ЕС. Вме­сте с тем в АСЕАН понимают, что переход на евро требует основа­тельной финансово-технической и экономико-стратегической подготовки, которая изрядно запоздала по времени.

Требование азиатских НИС к США, Японии и ЕС, на которые приходится более половины их экспорта, открыть рынки приво­дит к торговым трениям. США хЪтя и пошла на отсрочку плате­жей за военные заказы для ЮВА и вместе с ЕС заявили о готовно­сти увеличить импорт из Азии, но сделали это в ограниченных пределах, оберегая национальных производителей. Япония не спе­шит с либерализацией импорта. АСЕАН критикует ЕС за помощь одному лишь Сеулу. В свою очередь ЕС выражает обеспокоен­ность ростом ввоза автомобилей и электроники из региона.

Лондонская (1998г.) встреча руководителей ЕС и 10 азиатских стран (АСЕМ), поставив в центр дискуссий азиатский финансо­вый кризис, акцент, однако, сделала не на финансовую помощь и не на контроль над мировыми финансовыми спекуляциями, как того требовала Малайзия, а на предоставление азиатским странам - через созданный ЕС специальный трастовой фонд - аналитичес­ких и консультационных услуг по анализу финансовой ситуации и реформированию управления финансами в странах Азии.

В Южной Корее кризис способствовал укреплению америка-но-южнокорейского стратегического партнерства, подтолкнул Сеул к поиску вариантов улучшения отношений с Токио и акти­визации связей с ЕС, повлиял на политику в отношении Север­ной Кореи.

Кризис ограничил экономические ресурсы Сеула для реше­ния задач объединения Кореи, сфокусировав внимание властей на внутренних проблемах. Вместе с тем Сеул вынужден реагиро­вать на новые инициативы северян. Пхеньян, истинной целью которого является снятие американского эмбарго и стимулирова­ние тем самым притока в КНДР иностранных инвестиций, готов ради этого имитировать требуемое США развитие межкорейского диалога.

В этих условиях Сеул сделал ставку на инициативную и одно­временно прагматическую политику на Корейском полуострове. С одной стороны, Сеул поднимает планку встречных инициатив, предлагает провести внутрикорейский саммит, ослабляя ограни­чение на инвестиции, частные поездки и доступ к информации о Севере. А с другой - объявляет о том, что вопрос об объединении сегодня не стоит в повестке дня и требует конкретной отдачи от гуманитарной помощи Северу. Демонстрируется понимание того, что Южной Корее выгодно прежде всего усиливать свои международные позиции, относительно меньшее значение придается северокорейской проблематике. При этом Южная Корея по-пре­жнему полагается на США в вопросах национальной безопаснос­ти и отведения "угрозы с Севера".

Азиатский финансовый кризис активизировал экономическую дипломатию стран региона, нацеленную на поиск новых вариан­тов региональных интеграционных схем. Среди появившихся в конце 90-х годов под воздействием азиатского финансового кри­зиса концепций азиатского регионализма можно выделить следу­ющие:

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10