Известный в ХХ в. автор теории логотерапии и экзистенциального анализа, представляющей собой сложную систему философских, психологических и медицинских воззрений на природу и сущность человека, механизмы развития личности, В. Франкл считал ценности основанием смыла жизни. Центральным звеном системы логотерапии выступает понятие «смысл жизни». Франкл считает, что «важен не смысл жизни вообще, а скорее специфический смысл жизни данной личности в данный момент» [80, с. 51]. Им выделяются три группы ценностей – смысловых универсалий, кристаллизовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться в истории. Первую группу составляют ценности творчества – наиболее естественные и важные, но не необходимые. Основным путем их реализации является труд, смысл которого заключается в том, что ценности творчества человек привносит в свою работу как личность. Вторая группа – это ценности переживания. По Франклу, богатым ценностным потенциалом обладает любовь. «Любовь является единственным способом понять другого человека в глубочайшей сути его личности» [80, с. 84]. Однако любовь не есть необходимое условие для осмысленности жизни. Наиболее значимыми, по мнению Франкла, являются ценности отношения. Как только список категорий ценностей пополняется ценностями отношения, становится очевидным, что человеческое существование по сути своей никогда не может быть бессмысленным. Эта группа ценностей заключается в отношении человека к факторам, ограничивающим его жизнь.

Ценности как предмет психологического исследования занимают место на пересечении двух больших предметных областей: мотивации и мировоззренческих структур сознания. В этой связи примечательна точка зрения М. Рокича. Он определяет ценности как «...устойчивое убеждение в том, что определенный способ поведения или конечная цель существования предпочтительнее с личной или социальной точек зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования» [40, с. 5]. По мнению Рокича, ценности характеризуются следующими признаками: общее число ценностей, являющихся достоянием человека, сравнительно невелико; все люди обладают одними и теми же ценностями, хотя и в различной степени; ценности организованы в системы; истоки ценностей прослеживаются в культуре, обществе и его институтах и личности; влияние ценностей прослеживается практически во всех социальных феноменах, заслуживающих изучения.

Критику традиционного понимания ценностей предпринимает английский философ, основатель метаэтики Дж. Мур. Он выступил против отождествления ценностей (добра и красоты) с объективной реальностью как естественной, так и метафизической: «Какова бы ни была внутренняя ценность созерцания, она не даёт целому, в состав которого входит, ценности, пропорциональной сумме ценности её самой и ценности предмета созерцания». Натуралистическую этику он подвергает критике за определение понятия добра через его соотнесенность со свойствами естественного мира, а метафизическую этику – за утверждение сверхчувственной природы добра и других ценностей. Мур доказывает, что добро не может существовать в мире природы и неопределимо посредством эмпирических и логических методов, ибо оно является первичным понятием, простым и неразделимым и постигается только интуитивно («чувства придают целостностям, в состав которых они входят, ценность несравнимо большую, чем их собственная»). Это указывало, с одной стороны, на его очевидность и неопределенность, а с другой – на его единую природу (так как интуиция одинакова для всех людей). Этот подход позволял субъекту иметь собственное независимое от традиционных норм, авторитетов отношение к любым ценностям и в то же время открывал возможность для дальнейшего развития субъективизма и интуитивизма в аксиологической теории.

Выявление субъектно-объектной природы ценностей связано с концепцией И. Хейде. Он определяет ценности как определённые взаимоотношения между объектом ценности и ценностным переживанием. При этом переживание ценности понимается как специфическое состояние субъекта, поскольку ценность рассматривается как реляция, а субъект и объект ценности осмысливаются только как данные, независимо от их степени реальности. Хейде считает, что основа, на которой возникает ценность, существует в самом объекте, и она есть направленность на субъект. Но ценность невозможно искать только в субъекте или объекте, поэтому она определяется как отношение, в котором объект находится в особом состоянии относительно субъекта. Это может быть состояние удовольствия, чувственности, из которого строится переживание ценности. Отсюда следует, что если бы ценностные переживания не существовали, объект не обладал бы ценностью, или, по словам Хейде, не имела бы место направленность на её субъект, которая и есть ценность [4].

Таким образом, ценность не имеет собственного содержания, она – постоянно меняющаяся субстанция – реляция между субъектом и объектом. На первый взгляд, этот подход лишает ценность собственного содержательного наполнения и даже вызывает у ряда ученых опасения в том, что аксиология может остаться без своего предмета исследования. Однако «направленность» и «отношение» как важнейшие принципы саморазвития бытия не «ничто», а важнейшие компоненты субъективно-объективной реальности, истинная оценка которых во многом только начинается в современную эпоху.

Понимание ценности как отношения характерно и для позиции Х.Р. Нибура, утверждавшего, что «ценность наличествует в обоюдных взаимоотношениях одних сущностей, реализующих свои возможности, с другими сущностями». Но в этом случае ценность выступает уже не отношением субъекта и объекта, как у Хейде, а взаимоотношением двух субъектов, действующих в поисках собственного блага. Ценность, доказывает философ, наличествует везде, где есть «встреча с существом, везде, где оно становится в гущу множественных взаимосвязей и взаимодействий существований», и в этом смысле она оказывается не функцией субъекта, а функцией отношений субъектов между собой. Этот подход представляется, в некотором смысле, ограниченным, поскольку во многом не учитывает состояния самооценивания и самоосмысления, когда ценностное переживание не только направлено вовне, но и обращено на самого себя. Эти вопросы, мало исследованные в классической философии, стали центральными в экзистенциализме, где тема Другого стала обратной стороной темы бытия личности [4].

К началу XX в. в зарубежной философии не остаётся сколько-нибудь серьёзной философии, которая не обозначила бы своего отношения к ценностям, их специфики и роли в жизни человека и общества. Неудивительно, что в первой трети XX в. аксиология пережила самый настоящий бум, ибо ценностное учение о человеке, обществе и культуре позволило взглянуть на них изнутри и непредвзято, независимо от любых социально-экономических и партийно-политических пристрастий. Именно поэтому ценностное учение надёжно заработало не только в социокультурной, но и в политико-правовой среде. Необходимо отметить, что смысложизненные, экзистенциальные, феноменологические, антропологические и религиозные направления философии, возникшие к концу XIX в., будучи ценностными по своему содержанию, не занимались, как правило, специальным анализом ценностных категорий. Их отношение к ценностной проблематике можно определить словами Ф. Ницше, осуществившего в преддверии XX в. наиболее кардинальную переоценку отживших ценностей и устаревших идеалов: «Вопрос о ценностях, – утверждал он, – фундаментальнее вопроса о достоверности: последний обретает всю свою серьезность лишь при условии, что мы ответили на вопрос о ценностях») [51, с. 287].

Типологизация и иерархизирование ценностей всегда были конечным пунктом теории ценностей. Со времен Платона практически повсеместно отмечаются попытки создания обобщающей иерархии ценностей, и здесь необходимо отметить факт влияния современной западно-американской социологии на развитие теории ценностей. В западной теории ценностей ХХ в. можно наблюдать много примеров построения ценностных систем. С точки зрения Ф. Адлера, ценности могут быть разбиты на четыре класса: абсолютные ценности (к ним Адлер относит Бога), материальные ценности, служащие для удовлетворения естественных потребностей человека, ценности общения, рождающиеся из потребности одного человека в другом, и, наконец, ценности деятельности. Совершенно иную классификацию ценностей даёт П. Сорокин. Он выделяет: идеальную ценность, т.е. ценность ради высшего (блага), чувственную ценность (ценность как пользу и удовольствие за счёт других), идиациональную ценность, сочетающую в себе характерные признаки двух других. После появления работы У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», в которой ценность определяется как «любой предмет, обладающий поддающимся определению содержанием и значением для членов какой-либо социальной группы» в социально-гуманитарном познании ценности приобретают значение средств соотнесения действия людей с функционированием социальных институтов [35, с. 306].

В дальнейшем разработка проблемы ценностей получила развитие в работах Т. Парсонса и К. Клакхона. У Т. Парсонса понятие ценности приобретает значение средства, позволяющего выявлять социальные связи и механизмы действия социальных институтов. Разумеется, каждая личность вырабатывает свои ценности, но у людей, включённых в одну систему общения, формируются близкие ценностные представления. Т. Парсонс рассматривал ценности как высшие принципы, на основе которых обеспечивается согласие как в малых общественных группах, так и в обществе в целом. В соответствии с представлениями об обязательности четырёх компонентов для всякой системы (физикоорганического, психологического, интернационального и нормативного), выполняющих четыре функции (приспособления системы к окружающей среде, осуществления цели, интеграции и сохранения структуры системы), Т. Парсонс выделял четыре социальные сферы: экономическую систему, политическую систему, социальные общности и культуру. В сфере культуры формируется и интернализируется каждым индивидом система общественных ценностей, которая является регулятором, ограничивающим сферу должного, выполняет нормативные функции и, тем самым, сохраняет структуру общества. Ценности, характеризуемые как «неэмпирические объекты; вызывающие благоговейное отношение», сообщают соответствующие качества апеллирующим к ним моральным нормам, придавая им общеобязательную значимость [70, с. 542].

Однако у Т. Парсонса присутствует преувеличение роли ценностных механизмов в регуляции человеческой деятельности и остаётся необъяснённой причина, по которой «неэмпирические объекты» приобретают свойства, обеспечивающие нормальное функционирование «системы общества» и «системы личности».

В настоящее время в социальной науке наблюдается стремление к ограничению и упрощению понятийного аппарата, используемого при исследовании ценностей. Наиболее лаконичное определение ценностей как способа отношения к тому, что есть и что может быть, было дано У. Гуденау. Н. Смелзер обозначает ценности как общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться.

Социальному аспекту, уровню развития социальных отношений посвятил свои исследования выдающийся американский ученый Р. Инглхард, который внес решающий вклад в изучение проблемы ценностей в социологическом и политологическом аспекте. Его теория ценностных изменений генетически связана с иерархией потребностей американского психолога А. Маслоу, согласно концепции Инглхарда, перемены в общественной жизни можно объяснить на основе изменений ценностных ориентаций.

Р. Инглхард утверждаёт, что можно различить только два вида ценностей: ценности материалистические (предпочтения физической, психологической, экономической безопасности, материального благополучия) и постматериалистические (подчёркнутое значение принадлежности к той или иной социальной группе, качество жизни, возможность самовыражения, эстетические мотивы, интеллектуальная самоактуализация). Исследователь выделяет индикаторы материалистической ориентации (сохранение порядка в стране, борьба с повышением цен, достижение высокого уровня экономического развития, обеспечение надёжной обороноспособности страны, мобильная экономика и борьба с преступностью) и индикаторы постматериалистической ориентации (предоставление народу большей возможности влиять на решения правительства, защита свободы слова, возможность для людей влиять на состояние окружающей среды, забота о красоте и благоустройстве городов и сёл, движение к гуманному обществу, в котором идеи ценятся дороже денег).

В современном мире материалистические ценности всё больше уступают место ценностям постмодерна, этот «крупный культурный сдвиг» является в истории не первым и в некотором смысле «знаменует упадок протестантской этики» [27, с. 15]. В настоящее время «функциональный эквивалент протестантской этики» в западных странах исчезает, но активно развивается и действует в странах Восточной Азии, для которых наиболее важным в современный момент является экономическое накопление. Для передового индустриального общества, под которым учёный подразумевает развитые западные страны, характерно отступление от принятых традиционных культурных и религиозных норм, что связано со сдвигом к постматериальным ценностям. Р. Инглхард основывает объяснение изменения ценностей в современном обществе на двух условных гипотезах: гипотезе недостатка (ценности индивида отражают его социально-экономическое окружение) и гипотезе социализации, согласно которой между изменениями в социально-экономическом окружении и политическими изменениями в обществе будет наблюдаться временной разрыв. Система убеждений на массовой уровне изменяется таким образом, что характер этих изменений вызывает значительные политические, социальные и экономические последствия, при этом «связь между ценностями, экономикой и политикой является взаимной», а процесс, в ходе которого «увеличиваются экономические и политические возможности данного общества», называется модернизацией, но она не является «финальным этапом истории» [27, с. 18].

Эта концепция существует в русле широко распространённого метода описания динамики социальных процессов, несмотря на ограниченный характер объяснения происхождения типов ценностей, отсутствие раскрытия их содержания, широко используется на Западе и имеет многочисленных сторонников в нашей стране и в странах ближнего зарубежья. Российский социолог А.В. Андреенкова считает, что теория «об изменении ценностей от материализма к постматериализму … работает в России», и наша страна «почти безоговорочно тяготеет к материализму» [2, с. 79].

Исследователь А.П. Вардомацкий (Республика Беларусь), основываясь на теории ценностей Инглхарда, предлагает ввести термин «аксиометрия» для обозначения «той новой формирующейся отрасли социальных знаний, которая занимается ценностной проблематикой в эмпирическом, измерительном ключе»; также данный автор считает, что теория материалистических или же постматериалистических ценностей «является хорошим примером возможностей междисциплинарного взаимодействия социологии и психологии», несмотря на то, что она имеет конкретно-исторические и региональные ограничения [11, с. 60].

Концепция Р. Инглхарда выступает ярким выражением социологического подхода к понятию ценности. Ассоциация ценности с потребностью и интересами не содержит ничего нового по сравнению с этими понятиями, так как эвристичность социологической интерпретации ценности упускает из виду индивидуальность субъекта. Обеспеченный материально «Homo politicus» – это та модель человеческой личности, которая вольно или невольно возникает при типично позитивистской интерпретации ценности через призму аксиологии в исследованиях Р. Инглхарда.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15