Я считаю ошибочным мнение: «Тот, кто отвергает частную собственность, тот принижает и даже унижает личностное начало, самодеятельность, самоценность творческого начала в личности, ее свободные искания и способность к риску. А этим он подрывает и интересы, в том числе экономические, общества, государства». Бездумно-льстивым является и утверждение типа «частная собственность укрепляет правосознание, культуру законопослушания». Мир предметной частной собственности ошибочно считать «объективной действительностью». Государственная собственность в условиях количественной системы оплаты труда — это вообще насмешка над здравым смыслом. Советский социализм стал экономически неэффективным не из-за государственной собственности, а из-за того, что все (кроме теневиков) работали при количественной системе оплаты. А это значит, что заработная плата работников государственных предприятий не была относительной частью прибыли, и потому никто не был материально заинтересован в эффективной деятельности (в росте прибыли) этих предприятий.

Изменение формы собственности в современных условиях существенно не может влиять на экономическое развитие государства. «Приватизация-национализация» при существующей системе оплаты труда — это полумера, это движение не вперед, а в сторону, это идеологизированное шараханье из одной крайности в другую, это примитивный способ решения проблем, естественно присущих обществу при наличии различных форм собственности. Решая одни общественные проблемы, сторонники такого способа неминуемо ввергают страну в болото проблем другого характера. Приватизация госпредприятий предоставляет возможность зарабатывать соответственно своим стараниям ограниченной части общества — только владельцам частной собственности. Все же остальные отчуждены от конкретного смысла обобществленной хозяйственной деятельности. «Выключенный» из рыночной экономики люд предопределенно отстает в материальном обеспечении от имущественно избранных, что по истечении времени неминуемо создает жгучие социальные проблемы. Жизнь общества, организованная в соответствии с системой либеральных ценностей, полна противоречий, вражды, преступности и прочих пороков. Узость круга тех лиц, кому в силу имущественных возможностей дается право трудиться по-человечески, предопределяет соответствующую степень эффективности рыночной экономики. Если учесть, что по воле власти в число избранных попадают граждане другой страны, то этот факт еще в большей мере усугубляет негативные последствия.

Национализация частных фирм как способ разрешения проблем порожденных либеральной несправедливостью, лишает всех возможности в полной мере реализовывать свое естественное стремление к лучшему материальному положению, к более зажиточной жизни. Переход к социализму существенных выгод рабочему люду не дает, он меняет лишь присваивателя прибыли. Власть, конечно же, старается социально ублажить членов социалистического общества, но эти старания, административно-искусственные по содержанию, не способствуют трудовой активности. Труд, лишенный материальных мотивов, какой бы идеологией он ни обосновывался, со временем неминуемо потеряет привлекательность, никогда не будет характеризоваться осознанной активностью и нравственной оправданностью. Экономика, основанная на таком труде, не может быть устойчиво эффективной, рано или поздно зачахнет. Если же учесть, что национализация осуществлялась в грубой, насильственной форме, то ее нужно считать классовым преступлением, а большевиков — классовыми бандитами.

Изменение формы собственности — это всегда потери, злоупотребления, «холодная» и иногда «горячая» гражданская война, разруха. Сегодня либералы постсоветских стран переживают такую же эйфорию, какую пережили большевики после позорного октябрьского переворота. Приватизационный зуд, как и национализационный, обусловлен непониманием того, что подобным путем невозможно эффективно решить все проблемы. «Левую чуму» не лечат «правой холерой», и наоборот; неизбежные неудачи одних «закономерно» активизируют других; «больной» экономический и социально-политический строй не лечится изменением формы собственности. Для меня либералы такие же мировоззренчески ущербные, как и марксисты.

Чем крупнее предприятие, тем бессмысленнее менять форму собственности. Именно поэтому многие российские предприятия, особенно крупные,  даже после акционирования и приватизации, не смогли адаптироваться к требованиям рыночной экономики: они остаются экономически неэффективными. В странах СНГ не удается радикально изменить хозяйственное поведение большинства крупных предприятий (даже формально ставших частными), которые остаются «на плаву» не за счет эффективности своей работы, а вследствие прямого и косвенного субсидирования из госбюджета. Только сейчас, после длительного опыта ошибочного реформирования, большинство стран СНГ приходят к выводу, что смена формы собственности и правового статуса сама по себе не приводит к росту эффективности работы предприятий. Странам СНГ, чтобы выйти из затянувшего кризиса, необходимо будет признать, что основное содержание реформирования постсоветских стран — должно стать не разгосударствление экономики, а переход всего общества на качественную систему оплаты труда. (Официальные органы Казахстана, к чести своей, уже полностью согласились с данной концепцией, но считают необходимым не проявлять поспешность в ее практическом применении.) Это вовсе не значит, что исключается приватизация государственных предприятий. Это значит, что приватизация удерживается в рамках закона и экономической целесообразности. То есть продажа предприятий производится по реальным ценам и за действительно заработанные средства. Для перехода к совершенной рыночной экономике стартовый капитал вовсе не обязателен.

В условиях качественной системы оплаты труда государственную собственность тоже можно, аналогично частной, использовать на законных основаниях для получения личного дохода. В таких условиях госпредприятия тоже могут быть эффективными субъектами свободного предпринимательства. Органы государственной власти также могут, аналогично частным собственникам, нанимать менеджеров для управления государственными предприятиями на тех же (или даже лучших) условиях. Увеличение числа таких предприятий не является той «социализацией», которая подрывает устои рыночной экономики. Одним из преимуществ государственных предприятий является то, что на них возможно ввести выборность руководителей. То есть госсобственность может и должна способствовать развитию демократии. Конкуренция между частными и государственными предприятиями будет ослаблять эгоистичность предпринимателей и безответственность государственных служащих. Если весь коллектив госпредприятия будет работать при новой системе оплаты труда, то никто никому не позволит безобразничать (мошенничать, транжирить средства и т.п.). Весь коллектив будет работать как единая слаженная команда. Если работники частной фирмы станут работают по такой же системе, то сразу же перестанет действовать «закон» относительного обнищания, выдуманный Марксом; характер производственных отношений станет сотрудническим; ликвидируется отчужденность работников от результатов своего труда; повысится статус честного труда и т.д. То есть частные фирмы станут еще и социально эффективными: они будут обеспечивать неимущим соответствующее экономическому развитию качество жизни. Причем вовсе не в ущерб, а на пользу предпринимателям. Осознать выгодность этой системы предприниматели должны сами.

Государство не вправе вмешиваться в сферу частного бизнеса, принуждать его к введению новой мотивационной системы. Если государство считает необходимым призвать к рациональности систему частного предпринимательства и тем самым способствовать решению социальных проблем, то для этого эффективнее всего рыночный и косвенный метод: создавать конкурирующую с ней систему коллективного предпринимательства. То есть создавать госпредприятия, эффективно работающие в режиме рыночной экономики. Попытку депутата Государственной Думы РФ Сергея Глазьева, предпринятую в этом (правильном) направлении я считаю малоэффективной. Процесс создания эффективных госпредприятий сдвинется с мертвой точки лишь тогда, когда станет материально выгодным государственным служащим. Тогда, когда они станут, как и предприниматели, работать при качественной системе оплаты.

Основная масса людей в постсоветских государствах психологически не воспринимает рыночные реформы, не с завистью, а с озлобленностью относится к владельцам частной собственности. Такое отношение к предпринимателям обусловлено ошибками при переходе к рыночной экономике. Природа частой собственности, возникшей в результате проведения приватизации «по-советски» глубоко криминальна. О морально-нравственных издержках вообще говорить не приходится. Основная масса людей в СНГ не признает легитимность новой частной собственности, ощущает себя обманутой, ограниченной в возможностях законно зарабатывать столько, насколько они желают стараться. Психологическое неприятие основной массой тружеников как частной собственности, так и государственной, как рыночной экономики, так и плановой, обусловлено одним и тем же экономическим несовершенством, которое можно ликвидировать одним и тем же путем — путем постепенного перехода всего общества на качественную систему оплаты (труда). Необходимость этого пути еще мало кто осознает, тем более те, кто привык действовать только популистски. А пока реформы в постсоветских странах осуществляются и будут осуществляться в условиях отсутствия общественного консенсуса по отношению к ним.

Некоторые российские ученые ошибочно полагают, что реформы сдерживаются ментальными предубеждениями, якобы накопленными за годы Советской власти, не дающими развиваться предпринимательской активности. Не менталитет людей, а примитивное, научно несостоятельное содержание реформ сдерживает их осуществление. Власть в России (и не только) не дружит с теорией, поэтому её практика государственного строительства — как капризный пирог, пропекающийся лишь в отдельных местах. При неразумной политике решение одних проблем всегда обостряет другие проблемы. В медицинской практике про таких — нерадивых — лекарей говорят: «Они одно лечат, другое калечат».

Переход на качественную систему оплаты — это и есть тот, как я полагаю, мирный вариант решения стоящих перед обществом проблем, поиском которого, как считал философ Карл Поппер, должно постоянно занято цивилизованное общество. Неправ был герой писателя Ф.Достоевского, утверждавший, что «…никогда люди никакою наукой и никакой выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих». Мирно «разделиться в собственности» вполне возможно. Для перехода к непротиворечивому состоянию общества нужно лишь выстроить правильную стратегию, основанную на рациональном мировоззрении.

Основываясь на изложенных суждениях, можно вполне конкретно ответить на вопрос, какая форма собственности лучше? В условиях существующей системы оплаты труда частная собственность экономически эффективнее государственной, хотя и множит социальные и нравственные проблемы. Государственная же собственность является более благоприятной в социальном смысле. Капитализм более живуч, более эффективен, нежели социализм, поскольку экономический фактор все-таки является определяющим по отношению к социальному. Осознание именно этого факта создает иллюзию превосходства (недоразвитого) либерализма перед (псевдорациональным) марксизмом и больше всего способствует превращению многих людей в сторонников либеральных ценностей. Правые оказались немного рациональней. В действительности ущербный капитализм, как и ошибочный социализм, далеки от цивилизованного общества. В условиях качественной системы оплаты труда частная и государственная формы собственности становятся в равной мере экономически и социально эффективными, нравственно оправданными. Введение новой системы оплаты, по моему пониманию, решает вопрос собственности или, выражаясь словами директора российского фонда «Новые правые» А.В.Чадаева, «размывает значение собственности».

5. СТАНОВЛЕНИЕ УЩЕРБНОГО КАПИТАЛИЗМА

«...Двадцатый век настолько обнажил

конструкции людской несовершенство,

что явно и надолго отложил

надежды на всеобщее блаженство...»

Игорь Губерман

Класс капиталистов начал свое историческое развитие с отчуждения земли у крестьян. Сельские производители, оставшиеся без средств существования после экспроприации у них земли, были выброшены на рынок труда в виде поставленных вне закона рабочих. Перед людьми, насильственно согнанными со своих земель, было два пути: либо продавать свою рабочую силу, либо нищенствовать, бродяжничать и разбойничать. История установила, что люди поначалу пытались заняться последним. Но с этого пути были согнаны на узкую дорогу, ведущую к рынку труда, посредством виселиц, позорных столбов и плетей. Из истории также известно, что трудолюбивые люди не хотели работать на других, и заставляли их это делать посредством крайней нужды и насилия. На протяжении многих десятков лет шел невиданный по масштабам эксперимент над населением Европы: его приучали к дисциплине наемного труда поркой, пытками, казнями. Акты такого «приучения» вписаны в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня. Столбы на дорогах Европы были увешаны трупами бродяг. Только Генрих VIII повесил 72 тысяч человек. Он, разумеется, не понимал, что в нищете людей виноват именно он. Так осуществлялся переход от феодализма к капитализму. С помощью насилия рабочих приучили к выгодному для частных собственников способу жизни, при котором главенствуют материальные потребности. Насилие, как историческое условие становления капитализма, сопровождало этот процесс во всех странах. Американский президент Джон Кеннеди абсолютно верно сказал: «Все богачи в первом поколении — сукины сыны». Такова, к великому огорчению, историческая цена нынешнего капиталистического рая, оплаченная жуткими страданиями предков.

Становление (искусственное взращивание) класса «новых» людей в постсоветских странах началось с бесцеремонного грабежа населения и государства. Чтобы принудить основную массу людей добровольно и подешевле продавать свою рабочую силу, их надо было обобрать материально, обокрасть духовно. То есть сделать нужными винтиками рынка, каким представляют себе его создатели. Шоковая терапия стала первым уроком бездарного приучения советских людей к наемному труду. Утверждение казахстанского писателя Г.Толмачева о том, что «многие казахстанцы приветствуют шоковую смену формаций», считаю в корне лживым. Для перехода к рыночной экономике создавались различные грабительские схемы, посредством которых беззастенчиво присваивались государственные активы и денежные средства граждан. Умышленно банкротились государственные предприятия, которые потом за бесценок продавали нужным людям. В процессе приватизации масштаб нарушений был настолько велик, что сегодня можно признать незаконно приобретенным практически любое более-менее крупное предприятие. На ниве «преступной» приватизации обогащались чиновники всех уровней власти. «В России явился, — как выразился Джордж Сорос, — грабительский капитализм, являющийся пародией на открытое общество». Первой стадией постсоветского капитализма стал криминализм. Ввергнутое в позорное состояние общество не обладает энергией, необходимой для созидательной работы, которая могла бы привести к его процветанию. Общество без этой энергии не способно удерживать более-менее приличные темпы развития, не говоря уже о высоких или, тем более, о стремительных темпах.

Проблема приучения людей к дисциплине наемного труда была и остается одной из главных проблем становления капитализма на всем постсоциалистическом пространстве. Проблема усложняется тем, что ненадлежащее отношение к труду бывших советских людей порождено несуразной социалистической экономикой. Мировая практика знает пока только два варварских способа приучения людей к наемному труду: через насилие или острую нужду. Руководители стран СНГ, похоже, избрали пассивно-варварский способ: через крайнюю нужду. Главная беда не в том, что это процесс очень долгий и мучительный, а в том, что он, по моему пониманию, социально и духовно тупиковый. Думающая часть общества уже ощущает пагубность вхождения в уродливый, однобокий способ жизни, основанный на голом материализме. Ведомые только материальными интересами, люди духовно «мельчают». Усиливается идейно-нравственная деградация практически всех слоев общества. Мораль становится обузой. Деньги постепенно узурпируют роль подлинных ценностей. Очень многие люди, пренебрегая честью, ради богатства сознательно превращаются в, мягко говоря, «сукиных сынов в первом поколении». Их сознание становится утилитарным: зацикленном на стремлении извлекать из всего выгоду. Честность не котируется, приверженность к ней демонстрируют в нужных случаях. Мошенничество становится нормой жизни. Во многих странах легализуются теневые доходы. Президенты постсоветских государств повели людей в капитализм, который всегда был (в течение последних 500 лет), по моему мнению, ущербным. Основная масса людей не желали и не желают к нему идти. Людям вообще свойственно бойкотировать глупости правителей, смягчать дурные решения дурным их исполнением. Подтверждением ошибочности выбранного пути является то, что основная масса людей в постсоветских странах ныне находится как бы в состоянии анабиоза (жизнедеятельность общества приостановилась и в будущем может восстановиться только при определенных условиях) и прострации. Руководителям стран СНГ пора бы понять, что кризисное состояние общества на их совести. Ущербность капитализма выражается в отсутствии в рыночной экономике механизма естественной социальной регуляции, что нарушает параллельность экономического и социального развития, согласованность материального и духовного мира. Отсутствие этого механизма всегда компенсировалась и компенсируется усилением различных форм социального контроля со стороны государства и профессиональных союзов. Отсутствие механизма социальной регуляции сделало рыночную экономику социально безответственной (или экономикой без социального «автоматизма»). Именно такая экономика «противна природе», т.е. противоестественна (Аристотель). Маркс же считал такую экономику вывернутой наизнанку. Ущербная экономика, разумеется, не может обеспечивать равновесие, быть полностью саморегулирующейся. Такая экономика постоянно способствует усилению разрыва между социокультурным развитием (человеческим) и технико-экономическим.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22