Не только фил рефлексия оказалась перед неопределенностью в вопросе о достоверности. Н тоже не в состоянии реш проблему оснований в рамках своей концептуализации (совокупность теор и метод положений, определяющих характер н иссл). Но н сущ и при этом вполне успешно, реш проблему достоверности посредством «здравого смысла» (совокупность взглядов людей на окр дей-ть и самих себя, используемых в повседневной практ дея-ти и лежащих в основе моральных принципов). На уровне здравого смысла невозможно подвергнуть сомнению суще окр нас мира. Мы не просто допускаем сущ внеш мира, мы убеждены, что он действительно сущ. Эта убежденность основана на нашем доверии к миру, и это доверие имеет естественную, инстинктивную природу. Такая вера «вышла из мастерской природы, она носит ее печать и подпись...» Эта мысль основателя шотландской школы «здравого смысла» Т. Рида (1838—1875) вполне уместна: если рац выявила свою неполноту, то почему мы должны доверять этой нашей способности больше, чем другим?

В повс ж мы находим нашу веру в сущ достоверного знания уже готовой. Мы допускаем, что в выборе наших реш ошибаемся. Сам факт установления ошибки предполагает ее преодоление. Иначе сама ошибка теряет смысловую определенность. Н как и здравый смысл, придерживается естественных представлений о мире. При этом нельзя исключить, что они могут не соответствовать миру и, самое главное, мы не в состоянии воспрепятствовать этому факту.

47     Вера и истина. Вера и понимание в контексте комм. «Фил вера» как вера мыслящего чел  (К. Ясперс).

Отличие веры от знания пояснено на примере Джордано Бруно и Галилея. Оба, казалось бы, попали в одинаковое положение. Суд инквизиции под угрозой смерти требовал отречения от их научных и философских убеждений. Бруно был готов отречься лишь от некоторых положений, но отнюдь не главных для него; он умер мученической смертью. Галилей отрекся от фундаментальных тезисов новой физики - от учения о вращении Земли вокруг Солнца. Различие тут, по Ясперсу, существенное. Оно есть различие между истиной-верой, которая страдает от отречения, и истиной, которую отречение не затрагивает.     Философская вера и есть вера в истину, исходя из которой я живу. Она есть только потому, что я становлюсь с нею идентичным. По своей внешней, форме она является исторической, по форме своего объективного выражения она не общезначима, но безусловна. Истина, правильность которой я могу лишь доказать, существует вне меня самого: она всеобшезначима, неисторична, безвременна, но не безусловна, ибо относится к предпосылкам и методам познания конечного. И человек вряд ли захочет умереть за правильность, которая доказуема. В другом положении мыслитель, который верит в то, что от положений его веры нельзя отречься: тогда пострадает сама истина. Ни одна всеобще-безличная истина не может требовать от человека, чтобы он стал мучеником. Только когда он им становится - и именно как Бруно: не из мечтательного энтузиазма, не из чувства противоречия моменту времени, но после длительного самоопределения - то это и есть признак подлинной веры, уверенности в истине.       Однако и пример Бруно, по Ясперсу, необычен. Ибо философия имеет обыкновение концентрироваться не в положениях, которые принимают вид познавательных, но в мыслительных связях, которые пронизывают жизнь в целом. И если Сократ, Боэций, Бруно суть святые в философии, то они отнюдь не являются великими философами. Но они - достойные всяческого уважения люди, сохранившие философскую веру посредством мученичества. Философскую веру, разъясняет Ясперс, ни в коей мере нельзя понимать как нечто иррациональное. (Полярность рационального и иррационального только запутывает понятие экзистенции, как и понятие философской веры.) Однако философская вера - это знание, которое тесно связано с незнанием. Последнее - через философскую веру - наталкивается на бытие за пределами мысли, на нечто трансцендентное. И все-таки философская вера, вера мыслящего человека, во все времена существует только в связи с осознанием, с рациональным знанием. Философская вера хочет сама себя "высвечивать". Философствуя, я ничего не принимаю таким, каким оно мне кем-то или чем-то навязывается. Вера способна и должна становится светлее, сознательнее, должна развиваться благодаря сознанию.     Философскую веру Ясперс отличает от "веры откровения". Философия, в отличие от веры откровения, не занимается пропагандой, но оставляет каждого человека как такового свободным в его решениях.    Философия не вещает и не увещевает. В философии встречаются свободные люди как путешественники судьбы: "Философская вера имеет собственный источник. Но она оставляет откровение как возможность, значимую для других, хотя сама не может понять откровение. Философская вера хочет не вражды, а обсуждения, не изоляции, а коммуникации, не насилия, а либеральности".     Ясперс отличал философию и, соответственно, философскую веруют науки и, соответственно, научного знания и познания. При этом Ясперс не был врагом разума, науки и научности, но был их критиком. Он признавал, что естествознание, математика нуждаются в знаниях, которые - после их интерсубъективной проверки - становятся общезначимыми, обязательными, принудительными. Но возражал против того, чтобы такое точное научное знание становилось эталоном знания как такового, а его исследование превращалось в главный или даже единственный предмет философии. Ибо, во-первых, в других науках (исторических, политических и т.д.) подобные знания едва ли возможны. И "если за науку выдают мир принудительной всеобщезиачимости, то проваливаются в пустоту...". Во-вторых, кроме "принудительного" знания в познавательный мир входят такие феномены как недостоверность, вероятность или невероятность. Исследователи с определенным правом отмечают, что предпосылкой для критики науки и научности служит у Ясперса созданный самим мыслителем образ лишь "принудительного", общезначимого научного знания, не отвечающий современному пониманию, которое отводит большую роль в науке гипотезам, вероятностному знанию.    Тем не менее ригористический образ науки и научности был нужен Ясперсу для того, чтобы утвердить свое понимание философии как особого вида знания-веры, отличного от науки и научности. Если истина в науке может быть отделена от человека, то философская истина от человека неотделима. Она помогает понять человеческое существо и человеческий мир глубже, чем это способны сделать все науки вместе взятые. Однако было бы неправильно, замечает Ясперс, преувеличивать значение философии и всякого теоретического знания для практической деятельности человека и человечества. Принимает решение, действует и несет за это ответственность сам человек. Но философия также имеет важные практические функции.      Идеи и категории философии Ясперса, на первый взгляд абстрактно-метафизические, тем не менее близко соприкасаются в работах философа с коренными экзистенциальными вопросами, такими как жизнь, смерть, смысл жизни, выбор, судьба, ответственность, и с социально-политическими проблемами, такими как демократия, законность, права и свободы личности. "Обособление философского мышления - как якобы спекулятивного, мечтательного, утопического... - от мышления о реальности... я считаю ложным".       Пример связывания философии с политикой - участие Ясперса в осмыслении послевоенного состояния Германии, о чем раньше уже отчасти шла речь. Сделавши понятие "вины" одной из категорий своей экзистенциальной философии (и различив криминальную, политическую, моральную и метафизическую вину), Ясперс в послевоенной Германии был одним из тех, кто остро и бескомпромиссно поставил вопрос о "немецкой вине". В отличие, например, от Хайдеггера (который сотрудничал с фашистами и никогда публично в том не покаялся), Ясперс ничем не запятнал себя в годы гитлеризма. Более того, как отмечалось, он подвергался преследованиям, был отлучен от преподавания и лишен возможности публиковать свои работы. А вот после войны, настаивая на необходимости покаяния нации, признания и осознания "немецкой вины", Ясперс включал в число виноватых и самого себя - уже потому, что сохранил жизнь, когда миллионы людей встретили насильственную смерть. Он говорил: "мы виноваты", "наша вина". "За двенадцать лет с нами произошло что-то, что было как бы переплавкой нашей сущности... То, что мы выжили, это как чудо... И мы хотим заслужить спасенную нам жизнь". Для философии Ясперса характерны подобные конкретно-исторические размышления о современной истории, тесно связанные с социально-философскими диагнозами "нашей эпохи", а эти последние - с самыми широкими философско-историческими обобщениями.  

48 Основные исследовательские программы социально-гуманитарных наук.

Иссл программа содержит в себе характеристику предмета, метода иссл, общих предпосылок н теории, способов перехода от фил системы к н построениям. Отличаясь от фил системы, н (исследовательская) программа не тождественна и н теории. В отличие от н теории н программа, как правило, претендует на всеобщий охват всех явлений и исчерпывающее объяснение всех фактов, т.е. на универсальное толкование всего существующего.

Программе (парадигма) в соц н сталкивается с 2 трудностями: 1) избрания масштаба иссл; 2) многообразия исслед программ, господствующего сегодня в соц-гум н.

1) Класс фил была ориентирована на природу и изучающие ее н, на следующую отсюда натуралистическую парадигму. Полагают: либо предмет н об обществе тот же, что и у естес н, либо предметы различаются, но методы н те же. Дюркгейм прямо определяет сущность натурал метода как превращения исследуемого объекта в вещь. Гл результат применения натурал исслед программы к обществу — объяснение. Генетически 1 исслед программой обществознания Нов вр была натурал программа, кот формировала идеал и нормы научности по образцу естест н.

Натурализм в методологии соц н XX в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, со структурно-функциональным подходом. Ограниченность натурал исслед программы в определенной мере была уже осознана нем класс фил. Диалектический подход к соц явл, рассм истории деятельности людей служило основой для попыток построения антинатур исслед программы. Ее формирование было медленным, а влияние — слабым вплоть до XX в. Учет ист характеристик соц объектов в XIX в. вполне уживался с натуралистической программой в ее историко-эволюционистском варианте, будь он продуктом перенесения биол закономерностей на соц объекты или следствием применения позитивистского подхода к обществу.

Кризис натурал программы в кон XIX — нач XX в. был связан с осознанием различий природы и культуры, отличия природных объектов от общественных. С развитием капит разрушались первоначальные природные зависимости людей и создавались все новые связи, определяемые совокупным общественным трудом.

Т О, культура как созданное чел и создание самого чел выступает как всеобщее определение, кот, однако, предстает в конкретно-исторических формах. Первоначальная природная зависимость сменяется открытием соц связей, сформированных общественным трудом, т.е. отношений людей, создаваемых ист обусловленными усл. Поэтому антинатурал программа может быть наз культурцентристекой. Дилемма натурализма и антинатурализма (культурцентризма) обнаруживает себя как на уровне п общества в целом, так и в отдельных дисциплинах.

2) культурцентристской исслед программе этот позже, чем природа, открытый объект — культура — становится лог первым. Гл идея новой программы есть отличная от природы самостоятеная реальность — культура, не позволяющая уподобить многие явлен соц мира вещам. Теории культуры могут обеспечить солидную основу для н анализа общества. Есть другие среди нас. Мы сами всегда другие. В отличие от уподобления соц мира вещам, теперь он уподобляется субъекту, чел. В культурцен программе можно быть ученым не тогда, когда анализируешь соц факты как вещи, а когда включаешь мнения людей, их ценности. Ф. Хайека, «факт соц анализа — это мнение, конечно, не мнение студентов о соц явлениях, а мнения тех, чьи действия производят предметы соц н».

Антинатуралистическая исслед программа не столь явным образом, как натурал, опирается на частные н, ибо общественные н, на кот она могла бы опереться, сами в существенной мере формируются той или иной исслед программой. И все же можно фиксировать присущую культурцентризму ориентацию на антропологию, ист, искус и н об искус, культурологию, псих, но в гораздо большей мере — на развитие этих н под влиянием культурц ориентации. Открытие культуры как особой реальности не разрывает связей чел с природой. Это одна из причин, в силу кот антинатуралистческая исслед программа не упраздняет натуралистическу программу.

В силу сказанного натуралистическая исследовательская программа Modern распространяться и на такой объект изучения, как сама культура. Способ натурализации культуры состоит в расс ее не как самоосуществления чел, в ходе кот меняется он сам и его соц связи, а как дея-ти, источник активности кот лежит в инд устремлениях абстрактного индивида. Абстрактный индивид есть продукт натурал редукции культуры. Натурализация культуры состоит также в превращении ее из процесса в объект, состояние, лишь результат дея-ти, воплощение активности природного существа.

Первоначально антинатуралистическая культурцентристская программа формировалась только применительно к обществознанию. Она, по существу, указала на границы натуралистической программы. Натур и антинатурал программы направлены на изучение одного и того же объекта, но в соответствии со своей методологией (исслед программой) они превращают в свой предмет исходно разные части этого объекта: натурализм позволяет изучить «жесткий каркас», «скелет», взаимодействие частей соц системы, антинатурализм — «мягкие ткани» общества, вплоть до того, чтобы построить ист без героев (школа Анналов), соц — без общества.

Обе исслед программы следует признать основными в методологии соц-гум н. Они явл системообразующими факторами обществознания, определяющими видение его специфики и его методов При этом культурцентристская исслед программа более многообразна в плане филх предпосылок, чем натуралистическая. Известно ее проявление как уникальной программы н о культуре и истории, идущей от Г. Риккерта и В. Виндельбанда, как герменевтической программы. Сущ феноменологический вариант этой программы, более близкий к платоновскому идеализму. Максима феноменологии, по определению Апеля, состоит в том, что «бытие не редуцируемо к сущему», «мир» — к «тому, что происходит внутри мира», «смысл» или «сущность» — к «фактам». Здесь наблюдается огромное влияние феноменологии Э. Гуссерля, приведшее к распространению феноменологического метода в соц.А. Щюцем, П. Бергером, его применению в пед, псих и психиатрии. Феноменология предстает как антитеза натурализму, в том числе в форме психологизма. Нем фил К.О. Апель и Ю. Хабермас сформулировали коммуникативную исслед программу, истоки кот лежат в переработке кантовской теории познания Ч. Пирсом. В этой программе бесконечно открытое к комм общество, неограниченное и критическое коммуникативное сообщество предстают как трансцендентальная предпосылка соц-гум н. Хабермас и другие фил выделяют проект модерна, кот считают незавершенным, подчеркивают его нормативную значимость, что делает фил классику методологическим инструментом соц п. Им противостоит проект постмодерна (Ф. Лиотар и др.) с присущими ему плюрализмом и микроконтекстами. Фил выступает матерью всех н, характерна именно для культурцентристских программ соц-гум знания. Это представляет многообразие связей фил направлений совр менности с конкретными н, междисциплинарность, значимое контекста, направленность на трансляцию и понимание смыслов,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23